скачать книгу бесплатно
Приглашение на день рожденья развеселило и развеяло, но напоминание о том, что Аня не такая, как другие, саднило и болело, и это было неприятно. Аня думала, что уже привыкла к этому, когда-то давно она вывела для себя так. Есть, значит, папа, даже если его нет. Есть его родители. Есть мамины родители. У них еще, может, есть дети – мои дяди или тети. Может, два дяди наберется и одна тетя, например. У них же тоже дети уже, хотя не у всех. Например, тетя в институте учится. И дяди оба женились, у одного два ребенка, у другого один. Сколько людей, получается. И все эти люди – Анины родственники. И всем этим людям на Аню наплевать. Аня представляла, как она лежит, маленькая, в кроватке, а вся эта толпа вокруг нее ходит и ее совершенно не замечает. Она обращается у ним, просит, плачет, кричит, но они смотрят сквозь нее. Она им не нужна. Всей этой огромной толпе – не сдалась. Она чувствует горчайшую обиду, в горле рыдания, в глазах – слезы. Аня явственно увидела, как она, маленькая, плачет, а потом вытирает слезы и думает: «Ну и пусть. Раз я вам не нужна, то и вы мне тоже. Выберусь как-нибудь сама. Мы с мамой»
После того, как Аня все поняла и уяснила для себя, она научилась не замечать жалостливые взгляды и отвечать на не тактичные вопросы, не принимая близко к сердцу. Все люди, которые их задавали, были из той толпы чужих, незамечающих Аню, и правды они не заслуживали. Поэтому Аня использовала свое воображение и выдавала то, что в данный момент появлялось у нее в голове. «Где твой папа?» – «Поехал в Африку, географ-исследователь, изучает редкие виды песка». «Почему у тебя мама одна?» – «Мама работает на тайном заводе, ей нельзя заводить друзей, мы прячемся». «Что же за тобой ни бабушка, ни дедушка никогда не придут?» – «Дедушка летчик полярник, по совместительству ветеринар, сейчас на Северном полюсе, изобретает лекарство для белых медведей от ветрянки. А бабушка просто очень занята». И Аня видела и папу, загорелого, уставшего, остановившегося на привал в пустыне, утиравшего лицо белой салфеткой, который поднимал голову, улыбался и подмигивал ей: «Молодец, дочка!» и маму, тайно пробиравшуюся по своим секретным заданиям, и дедушку, ставящего лиловые точки марганцовки на белоснежную шкуру покорного медведя, и бабушку, крутившуюся неподалеку в огромной пуховой куртке – из научной станции на улицу и обратно по своим неотложным делам. И они тоже были довольны Аней, что не подвела, не выдала их и вообще не падает духом. Потом приходила мама, забирала ее из детского сада, и Аня уходила, не оборачиваясь на удивленных ее фантазией детей и взрослых. Близких друзей у нее не было, и она не стремилась их заводить. Внимание Андрея ее и привлекало, и отталкивало.
Аня поднялась на свой этаж, вошла в квартиру. Раскладушка, сушка, шкаф жалобно сипел перекошенной дверью. Вещи валялись тут и там. Аня разделась и пробралась к столу. Бардак. Поэтому к ним никто и не приходит.
Маме было стыдно за бардак, который дома, а прибраться она не могла, не было сил. Она приходила с работы и лежала, иногда читала или сериал смотрела. По выходным загружала стиральную машинку, и опять – лежала, читала, сериал. Или Валентина приходила, перед которой не стыдно. Валентина говорила грустно: «Да я и не такое видала» – и махала красивой рукой, и блестят изящные кольца и перламутровый лак. Ане казалось, что повесить занавески – просто, но, видимо, она не понимала. Аня помнила, что раньше мама иногда убирала раскладушку, раскладушка шумно лязгала, заедала, мама била по стальным ножкам, мучительно встряхивала, со скрипом задвигала в угол. Обнажалась пыль, носовые платки, тапочки, носки, пузырьки и другие потерянные вещи. Их надо было расставлять по своим местам, а пол мыть – одни неудобства. И мама перестала это делать.
Когда-то давно и раскладушки не было, Аня спала вместе с мамой в те редкие моменты, когда ночевала дома. Мама тогда была веселая, смеялась чаще, кажется, это она и рассказала Ане про диван – что он дракон, а храбрые мама и Аня его укротили. Аня засыпала, согретая маминым дыханием. У мамы были планы: она обещала Ане новую квартиру, отдельную комнату, большую кровать. Мама откладывала деньги. Но случился кризис, потом еще один, потом у мамы были неприятности на работе, ей пришлось уйти. Накопления таяли, покупку квартиры пришлось отложить. Мама стала больше злиться и меньше играть, все чаще делала Ане замечания. Аня все теряла, не следила за порядком, была виновата то в одном, то в другом – и каждый раз в чем-то новом. То портфель грязный, то футболка мятая, то Аня руки не помыла, то ванную на три часа заняла. Аня старалась угадать, как маме угодить, но это становилось все сложнее. Вероятно, Аня просто была неправильная. Или вся жизнь была неправильная. Анино воображение подсказало, что ее похитили и заколдовали. И об этом Аня решила написать.
***
Король и королева проснулись и обнаружили ужасные последствия землетрясения. Прекрасный парк был разрушен, выкорчеванные фруктовые деревья валялись тут и там, дорожки были испорчены огромными трещинами, пройти было невозможно. Замок тоже пострадал, самая высокая башня рухнула и разрушила несколько клумб вокруг. К счастью, все были живы и здоровы. Король и королева побежали в комнату принцессы. Собачки бегали вокруг своих кроваток и тоскливо выли. Принцесса исчезла. Король и королева не знали, что думать, тревога снедала их души. Они побежали в парк вместо со слугами: вдруг принцесса вышла погулять? Может быть, она ранена и лежит под развалинами большой башни? Может быть, она погибла? Об этом они боялись и думать. Три дня они ничего не ели и не пили, только искали. Надежды становилось все меньше и меньше. Они поняли, что принцесса пропала. Тогда королева зарыдала, король хотел ее утешить, но тоже не смог сдержать слез. Слуги плакали вокруг. Собачки скулили в тон.
Король нанял строителей и садовников, чтобы восстановить замок и парк. Трудились они долго, король с королевой в это время жили в летней пристройке. Жизнь эта была не та, что прежде. Золотые волосы королевы померкли, ее глаза больше не лучились волшебной синевой. Они продолжали вставать, умываться, пить кофе, смотреть за стройкой. Но сил у них не было, ни замок, ни парк – которые постепенно восстанавливались – не радовали их.
Сын садовника тоже сильно тосковал по принцессе. Недолго думая, он решил отправиться на ее поиски.
Глава 3
Наутро Аня вышла из дома, как раздался звонок. Она нетерпеливо вытащила телефон из сумки – «Любочка».
– Да?
– Ань, ты как вообще?
– Вообще?
– Ну ты ж видела уже? Или нет?
– Что?
– Ох, ну ты что, вообще утром не открывала ВКонтакте? Погоди я сейчас…
Аня шла по улице, держа телефон у уха. Сумка била по ноге, было неудобно.
– Давай потом?
– Нет, нет! Ты должна знать! Блин, это так важно!
– Что случилось-то??
– Вышлю тебе сейчас.
Аня дала отбой и убрала телефон. Он продолжал пищать – сыпались сообщения от Любочки. Аня говорила с Любочкой уверенно, но сердце ее тревожно стучало. Что там еще?
На остановке она не выдержала. Троллейбуса не было, и она достала телефон – что там пишет Любочка? Мессенджер был полон ее заботливых скринов из Вконтакта. Аня скользнула глазами – пишет Лана в группе Лина-Лана. «Подлая разлучница», «Бесстыдная интриганка» – это про кого, интересно? Хотя она уже знала, про кого. Какая гадость! У Ани потемнело в глазах. То есть Лана подумала, что она? Аня хотела засмеяться. С Андреем – у меня развязались шнурки? Это как такое в голову могло прийти? Какая дура эта Светка. Впрочем, это сразу было заметно. Подошел троллейбус, Ане удалось сесть. Она открыла ВКонтакте – почитать, кто что пишет по поводу этого бредового сообщения. Увы, доступа в Лину-Лану у нее уже не было. Когда-то щедрые владелицы подключили всех, но сейчас, видимо, включили модерацию – не все оказались достойны быть членами Лины-Ланы. Например, подлая разлучница Аня. Она опять открыла скрины, пересланные Любочкой. Попробовала читать, но не смогла – она была названа подколодной змеей и бесстыдной манипуляторшей. Бросилось в глаза: «у подруги!!!!», «женская солидарность – святое!!!» и обилие восклицательные и вопросительных знаков. Аня только заметила кучу сочувственных лайкой. Ох.
Интересно, что думает по этому поводу сам Андрей? Он хоть объяснил своей сумасшедшей подружке, что встреча их романтической не была и не могла быть! Одна надежда на него. Аня тоскливо толкнула дверь школы и вошла. Школьный шум, утренняя суета, бегают первачки с наивными глазами – все как обычно. Аня пошла в раздевалку – никого знакомых. Поднялась на второй этаж. Рядом с кабинетом стоял Андрей. Она улыбнулась, чтобы непринужденно начать разговор с какой-нибудь поверхностной фразы: «Что там происходит?» или что-то подобное, но Андрей не ответил на ее кивок и приветствие – просто отвернулся. Она посмотрела по сторонам – одноклассники и прежде не были особенно разговорчивыми с ней, а сегодня, кажется, просто избегают. Или ей так кажется? Ей захотелось сесть или, лучше, лечь. Но садиться было некуда. Наконец, учительница открыла кабинет, впустила детей. Аня прошла на свое место. Краем глаза она видела спокойную Гузель и повышено сочувствующую Любочку. Аня села, как всегда, одна, и попыталась сосредоточиться на уроке. Какие же все дураки! Ну и ладно.
На переменке к ней подошли Любочка и Гузель – как обычно. Она выдохнула. Кажется, не так сильно все для нее и изменится. Но тут неожиданно замаячила Лана, гордая и презрительная. Она отстранила рукой Любочку, встала прямо перед Аней и произнесла:
– Вообще-то я не представляю, на что ты надеялась. У тебя же не шансов, посмотри на себя в зеркало, ты же уродина! И одета ты как бабушка из подворотни! Не думай, что это вообще хоть как-то меня расстроило!
Кто-то захихикал на «бабушку», Аня встала, сохраняя спокойствие, и сказала:
– Ты просто дура. Да пошла ты! – и дернула сумку.
Света отпрянула, Аня вышла из класса. Любочка и Гузель побежали за ней. Любочка причитала:
– Какая она противная! Аня, Аня! Мы тебя поддерживаем, мы будем с тобой все равно дружить! С тобой интересно!
Аня обернулась и, прищурившись, посмотрела на Любочку:
– А как она вообще узнала?
– Да ты что?? – вскинулась Любочка, ты думаешь, это мыыы? Неет! Да мы не в жизнь. Хотя ты, конечно, могла бы и не скрывать вчера.
Аня хмыкнула. Гузель обняла Аню:
– Правильно ты ее! Она и правда дура.
Аня высвободилась и пошла в туалет. Там она посмотрела на себя в зеркало. Она разглядывала свои глаза, брови, волосы – и никак не могла понять, какие они. Может, она и правда уродина? Нет, у нее нет никаких уродливых черт. Нос у нее не длинный, глаза не косые, горба нет. Они и красивого тоже, кажется, ничего нет. Она никакая, бесцветная. Аня ударила себя ладонью по щеке – щека порозовела. «Хоть что-то,» – удовлетворенно подумала Аня. Прозвенел звонок, Аня вернулась в класс, села на место. Больше уже никто не подходил к ней – ни в этот день, ни потом.
***
Ядовитые свойства волшебного тумана не изучены до конца. Доподлинно известно, что он умеет растворять, но также умеет и создавать что-то новое. Он плохо влияет на память, но хорошо влияет на выдумку. С принцессой Цветочкиной туман сделал что-то непонятное и неприятное: она стала невидимой. Люди периодически натыкались на нее, потому что она все-таки существовала, но испытывали раздражение, потому что не понимали, обо что они споткнулись? И морщились, ругались. Принцесса думала, что ругаются на нее, но ее просто не видели. Чтобы увидеть принцессу, надо было ее расколдовать. Сделать простому человеку это было не под силу.
Собственно, поэтому сын садовника не смог принцессу найти. Возможно, он и нашел ее, но не увидел. Или вообще – решил никуда не ходить. Может быть, его умолил сам садовник и его жена. Они потеряли принцессу, которую все-таки любили, и не хотели потерять сына. Может быть, сын садовника и сам испугался и никуда не пошел. Дорога же его предстояла трудная и опасная. Есть небольшая надежда, что он просто затаился и стал готовить свой план по спасению принцессы – изучать предварительные материалы.
Принцесса же прозябала и одиночестве, невидимая и недоступная. Со временем она догадалась, что люди иногда замечают некоторые ее вещи, хотя сама она по-прежнему невидима. Особенно если это дорогие и хорошие вещи. Откуда у принцессы были эти вещи? Их ей дарила подружка Шпилькиной, которая иногда заходила к ним в гости. Фамилия подружки была Подружкина.
Шпилькина и Подружкина учились в одном Волшебном институте. Учились-учились и не доучились, бросили институт по разным причинам, дипломов не получили. Поэтому колдовать они, по законам волшебного мира, не имели права. Ведь волшебником быть трудно и ответственно. Волшебство изначально не злое и не доброе, оно может стать таким в зависимости от того, для чего применяется. В волшебном институте изучали все, в том числе яды и проклятия. Шпилькина как раз остановилась на ядах, и дальше не продвинулась. Подружкина и ядов толком не изучила. Успехи Подружкиной в учебе были весьма скромные, больше всего на свете ей нравилось тусоваться, ходить на дискотеки и в клубы. На одной дискотеке она познакомилась с будущим мужем.
Муж Подружкиной был человеком влиятельным, богатым и скрытным. Про него мало что было известно. Он тоже вроде бы учился в волшебном институте, но не закончил его, уехал учиться в другую страну, вернулся и всем говорил, что диплом той другой страны у него есть. Никто не мог это проверить, так же как непонятно было, занимается ли муж Подружкиной волшебством или нет. Он основал большое предприятие по изготовлению волшебных туманных смесей, которые широко используются в волшебстве, и был очень богат. Кому он эти смеси продавал и для чего они использовались, никто не знал. Так он и был – полу-злым, полу-добрым. Подружкина с ним жила полу-в-любви, полу-не-совсем. Жизнь она вела богатую, хотя ничего не делала, продолжала тусоваться по клубам и дискотекам. Иногда ей казалось, что это и есть любовь, а иногда – что она в плену. Она часто приходила в гости к Шпилькиной, они сидели на кухне и пили вино. Подружкина рассказывала о своих развлечениях.
Подружкина была очень добрая, всех любила, и мужа, и новых своих знакомых, и Цветочкину, и Шпилькину. Подарки Подружкиной были очень красивые и заметные. Люди их замечали, а вместе с ними и Цветочкину. Так Цветочкина могла сносно существовать в царстве Шпилькиной, но и тут все было не так просто. В доме у Шпилькиной подарки все куда-то девались, исчезали, рассыпались, растворялись в воздухе. Вокруг Шпилькиной не могло быть ничего красивого. Вероятно, так действовал ядовитый туман. Шпилькина же ругалась на Цветочкину, что она все теряет и портит. А Цветочкина была не виновата – виноват был туман.
***
Валентина и правда постоянно дарила Ане красивые вещи, а Аня их часто теряла. Как ни старалась она сосредоточиться, сознание ее поверхностно скользило по вещам практичным и быстро, со всей силы погружалось в водовороты воображения. Вот, например, кроссовки, подарок Валентины. Аня пришла в школу в хорошем настроении, предчувствуя возможность похвастаться. На физкультуре небрежно натянула их, краем глаза заметив завистливые взгляды подружек. Любочка толкнула Гузель в бок острым тонким локтем, Гузель дернулась и выпрямилась, Любочка указала на кроссовки. Гузель посмотрела, расширила глаза и сказала: «Ань, классные!» Аня промолчала, только кивнула. После уроков, когда они шли из школы, она сказала, глядя в сторону: «С папой встречалась». Любочка затаилась, Гузель кашлянула и предложила: «Зайдем ко мне?». Любочка заволновалась: «Я от тебя позвоню, предупрежу», Аня милостиво кивнула. Ехать до дома Гузель надо было на автобусе, и уже в автобусе Аня начала, сперва шепотом, потом погромче рассказывать о встрече с папой и его подарках. Что кроссовки! Чего только он не подарил: и жемчужное колье, и жеребенка, который за год вырос в большого коня, и велосипед. Дома у Гузель рассказы продолжились. По легенде, Анины мама и папа были разлучены злыми и жадными советниками папы, которые прочили ему другую невесту. Папа всю жизнь любил маму, но вот так. А от нее, от Ани, уж никто не заставил его отказаться. Поэтому на все праздники, на день рожденья, на каникулы – она ездит туда, в замок, где ее одаривают всеми мыслимыми подарками, вкусно кормят, после чего она скачет на лошади в красивой форме. И да, у нее есть кнут.
Только дома Аня заметила, что пакета с кроссовками нет. Где она его забыла? Гузель у себя не нашла, в школе тоже не было. Вероятно, потерялся в автобусе. Мама закатила глаза. «Тебе ничего нельзя дарить, ты все всегда теряешь, что ты за человек, как ты будешь жить» – он и шипела, и кричала. Утром, нахмуренная, мама пришла в школу, искала пакет, спрашивала у охраны. Подробно расспросила Гузель. Ничего. Пошли в магазин, купили простые и дешевые кроссовки. Мама припечатала: «Валентина тебе больше ничего дарить не будет. Это бессмысленно».
Но Валентина продолжала дарить, удержать ее было невозможно. Следующий подарок – прекрасные кожаные перчаточки на Анину руку – она подарила буквально через неделю. Валя говорила смущенно, словно извиняясь: «Я как увидела, не смогла удержаться. Такая прелесть! Как все делают на маленьких девочек, ты только посмотри». Мама не возражала, кажется, отошла. На следующий день сказала: «Надеюсь, в этот раз ты будешь аккуратнее со своими вещами». Аня кивнула. Тем не менее через месяц они тоже пропали. Куда делись и в какой момент, неясно. Выронила в подъезде, в троллейбусе? Кажется, их просто украли в школе. Мама опять стонала, шипела позорные ругательства, изображала мученицу. Аня оказывалась наивной дурой, которую все готовы облапошить, и которой больше никогда ничего хорошего не купят, теперь уже – точно!
Судьбу перчаточек разделил планшет, новенький, в новенькой обложке с котом Саймона, который Аня поклялась себе самой беречь, но потом почему-то забыла, сунулась в портфель – а планшета и нет. Искала в столе, во всех ящиках, в школе – в классе и гардеробе. Самостоятельно съездила в Исторический музей, куда накануне их возили всем классом – спросила в гардеробе, отправили в кабинет к ученому секретарю – оставила заявление. Аня решила не говорить маме – вдруг найдется? Мама отвлеклась на свою жизнь, на работу, на которой снова начались неприятности, и словно забыла не только про планшет, но и про Аню. Аня старалась не попадаться маме на глаза и говорила поменьше. Прошло какое-то время, мама молчала, Аня выдохнула – кажется, рассосалось.
Глава 4
У короля была сестра, фея Кассиопея Миопия Менора. Это была добрая и прекрасная женщина, не такая красивая, как королева, но тоже ничего. Волосы у нее были лунного цвета, глаза серые, ресницы длинные и пушистые. Королева вся светилась золотым светом, а Менора – серебряным, В прежние времена она часто приходила в гости в замок короля и королевы и играла с маленькой принцессой. Потом она уехала в далекую страну на учебу. У принцессы на столике стояла ее большая фотография, принцесса любила смотреть на нее перед сном и рассказывать, что случилось за день. От землетрясения фотография упала, и стекло треснуло. Но принцесса была уже далеко, и этого не видела.
Менора вернулась неожиданно. Король и королева как раз пили чай во флигеле, куда они переселились после бедствия. С ними сидел их советник, который пытался уговорить бедных родителей смириться и принять утрату, потому что – увы! – поиски принцессы не принесли результата. Все разрушенные уголки обысканы и облазаны, сад, роща и вся округа подняты на ноги, но принцессы нигде нет. Возможно, было применено какое-то волшебство, но какое – определить трудно, поэтому лучше смириться с тем, что случилось и продолжать дальше жить. Слушать это королю и королеве было невыносимо, да и сам советник рыдал, когда произносил свои слова. Он и сам говорил так, потому что был по образованию психологом, а их учили утешать людей именно так.
В этот момент на пороге флигеля показалась Менора и сказала: «Не слушайте советника, я помогу вам». Менора училась в далекой стране волшебному мастерству, учеба не прошла даром, Менора стала неплохой волшебницей. У нее было волшебное зеркало, небольшое, круглое, на розовой перламутровой ручке, которое помогало видеть скрытое и невидимое простому глазу. Человек, у которого были какие-то проблемы, мог посмотреть в это зеркало и что-то понять. Зеркало показывало не всегда то, что человек хочет увидеть или то, к чему он привык. Наоборот, в зеркале можно было увидеть что-то совершенно неожиданное. При этом то, что показывало зеркало, человеку было для чего-то всегда нужно. В общем, это было по-настоящему волшебное зеркало. Пользоваться зеркалом умел не всякий. Чтобы увидеть в нем что-то и понять, нужно было особое состояние души. Менора зеркалом пользоваться умела, ее научили на специальном курсе волшебной программы. Она надеялась, что зеркало поможет найти принцессу.
***
Аня, Любочка и Гузель шли из школы. Дорожка до остановки троллейбуса была не очень длинная, минут на пятнадцать, и это время, как обычно, было занято Аниными рассказами. В последнее время Аня была мрачна, а тут еще мама вынырнула из своих неприятностей и обнаружила, что она испачкала розовую сумочку чернилами – а разве Аня виновата, что ручка стала течь? Мама такие доводы не принимала: «У нерях все всегда течет, все всегда «само». И Валентина дура, у самой в жизни бардак, вместо того, чтоб разобраться, подарки тебе дарит». Сумочка была, увы, испорчена, хотя Аня и пыталась ее застирать, но только размазала жирные синие пятна. Мама и за это ругалась: «Ты если что испортишь, хоть скажи мне. Я бы ацетоном. А ты только хуже делаешь, дуреха несчастная. Иди уже в школу, опоздаешь!» – мама надела на Аню портфель и подтолкнула к открытой двери. Обида клокотала у Ани внутри, но сказать было некому – мама уже хлопнула дверью. Аня поплелась к лифту, нажала на кнопку и со злостью толкнула ботинком стену, большой палец взвыл от боли и угрюмо заныл: «меня-то за что?» Лифт не спешил, Аня думала, как выглядит бардак в жизни Валентины, о котором сказала мама, но это не слишком подняло ей настроение.
На уроках она слушала вполуха, к счастью, этого хватало, чтобы вовремя включиться и выдать правильный ответ. Аня умела работать на сниженной подзарядке. Она представляла себя телефоном, у которого постепенно садится батарейка, и отслеживала, сколько еще осталось до нуля. Даже если было совсем плохо и грустно, она говорила себе: «нет, процентов пятнадцать есть еще» и продолжала делать «нужное» – сидеть, отвечать, записывать. Потом становилось совсем грустно, и Аня опять представляла себе верхний правый угол экрана, почти пустая батарейка: «Пять процентов еще точно есть».
Наконец день закончился, Аня знала, что впереди долгие одинокие часы в пустой квартире, тиканье часов, сосиски и чай, она явственно представляла, как это будет, и ей становилось немного легче.
Любочка что-то тараторила, Гузель поддакивала, Аня смотрела в пространство. Вдруг Любочка сказала:
– Ань, а ты?
– Что?
– Не слушаешь! – обиделась Любочка, – когда про себя рассказываешь, все слушать должны!
– Можете не слушать, – отрезала Аня гордо.
– И не будем! – неожиданно восстала Любочка, – моя мама считает, что ты все врешь вообще-то.
Аня остолбенела:
– Как это?
– Ну вот так. Нет у тебя никакого папы-олигарха, нет у никакого замка у вас, ни собачек, ни балдахинов!
Любочка выпалила все и испугалась. Вчера она ныла и выпрашивала у мамы собаку, мама же была непреклонна. Любочка надулась и пробормотала: «У Ани две собаки, а у меня ни одной, да?» Любочкина мама, женщина чрезвычайно вежливая и аккуратная, удивилась, переспросила, выслушала рассказ про замок, отдельную комнату на третьем этаже и собачьи спальни, после чего хмыкнула и сказала: «Ты Ане больше верь». Она была возмущена. У Любочки заныло сердце, она искренне верила в то, что дружит с дочкой олигарха. Ей казалось, что и она немножко такая же, приближенная к богачам, а если Аня врет – это ее обманули и лишили высокого статуса, причем лишила сама Аня. Поэтому говорила она отчаянно и бескомпромиссно:
– Да! Вот так мама и сказала: «Ты этой Ане больше верь»
«Ты э-той а-не» – громко и по слогам разнеслось по округе, казалось, долетело и до автобусной остановки. Аня остановилась, вздохнула. Потом покачала головой, словно отгоняя неприятные мысли, смиренно пошла дальше. Только сказала:
– Не хочешь – не верь.
– Аня!
Любочка кинулась за ней. Гузель, которая не встревала и во время этой драматической сцены только хитровато посмеивалась, смеяться перестала и пошла за подругами. Аня прибавила шагу, быстрее и быстрее.
– Аня! Ань, подожди! Прости! – Любочка схватила ее за рукав.
Аня отдернула руку и побежала. Портфель бил по спине, бежать было неудобно. Она остановилась.
– Я вам как подругам, по секрету! А вы другим треплете! Тоже мне!
Аня почти плакала, причем почти искренне.
– Больше никогда ничего никому не скажу! Вы мне не подруги!
Гузель хоть и была девочка с более крепкими нервами, немного испугалась. Любочка готова была сама рыдать и просить прощения. Аня удостоверилась, что произвела впечатление, смягчилась.
– Ладно, пошли.
И они потопали дальше. Аня продолжила, примирительно вздохнув:
– Вообще-то я вас понимаю. Если бы мне самой такое рассказали бы – никогда б не поверила. Семья наша – это тайны и ложь.
Так назывался один из серьезных фильмов у мамы на видеокассете.
– Тайны и ложь, – повторила Аня горько, – и вообще такой бред, что мне иногда страшно.
Любочка смотрела на Аню страшными глазами. Гузель тоже присмирела. Девочки поняли, что сейчас Аня расскажет очередную историю о своей жизни, освятит новый поворот. Что же случилось? Аня не обманула их ожиданий. У папы неприятности, и он волнуется за свои деньги и даже, возможно, за свою жизнь. Чтобы обезопасить себя и ее он решил заключить договор с таким же крупным олигархом. И это не деловой договор, увы! Он договорился, что черед семь лет, когда Ане исполнится шестнадцать, ее выдадут замуж за сына этого олигарха. То есть Аню фактически сосватали!
– Шестнадцать? – изумленно воскликнула Любочка, – так ты же школу не закончишь.
– В этом-то и ужас, – мрачно подтвердила Аня.
– Разве так можно?
– Ну, если у твоей мамы спросить, вероятно, она скажет, что нельзя.
Любочка потупилась.
– Нет, – вдруг заговорила Гузель, – Аня, я не верю. Это невозможно. Это как в старые времена. Сейчас так не делают.
Гузель никогда не возражала Ане, иногда только посмеивалась, но необидно. У Гузель был на редкость практичный и разумный характер. Поэтому сейчас, когда Гузель возразила, Аня поняла, что она зашла чересчур далеко. Она заволновалась, хотя и не выдала себя.
– Я и сама не хочу, вы чего? Но вот – такие порядки. Им это важно, для бизнеса. Понимаете? Это залог того, что они связаны. Поэтому вся эта история с Андреем – такой бред. Мне до лампочки. Могло только в больную голову Светки прийти.
Назвать Лану Светкой было немного дерзко. Аня знала, что Любочка и Гузель по-прежнему подписаны на Лину-Лану, и Любочка, конечно, дорожит возможностью ставить там лайки, несмотря на симпатию к Ане. Поэтому Любочка поежилась и спросила:
– А как этого жениха зовут?
– Артур, – мгновенно выдала Аня.
– Какая разница, как зовут, – уперлась Гузель, – Аня, ты скажи честно, что выдумала. Не может быть такого. Не верю!
– Нет, это правда, – холодно сказала Аня, – я сопротивлялась, и мама против. Я хочу на журналистку выучиться и уехать в Африку, делать репортажи про голодающих детей, а не в замке сидеть.
– Тебе же нравилось в замке? – Любочка боялась сказать, что не верит всему, но подвергала сомнению детали.
– Мне нравилось, когда временно, и когда я сама по себе, делаю, что хочу. «С мужем будет по-другому, – грустно сказала Аня, сочувствуя себе, шестнадцатилетней, заключенной в замке жестоким мужем, – Артуру сейчас шестнадцать лет, он мне нравится, в принципе, но это ужасно. Увы, я ничего не могу изменить. Они договорились. Мне даже подарили кольцо с бриллиантом!
– Ну, это уже полный бред! – это Гузель, – нет никакого кольца, не верю!
