скачать книгу бесплатно
– А лечиться он не пытался?
– Поначалу пытался, но спустя пару месяцев забросил. Мать тогда сразу поняла – этот идиот прятал таблетки в ящике с трусами. Короче… – Оливер замолчал и вздохнул.
Друзья немного помолчали. Наконец Майкл задумчиво проговорил:
– Что-то мы наверняка упустили.
– Что?
– Ну должна же быть какая-то зацепка, которая укажет, куда он мог двинуть. А давай-ка начнем заново… У меня есть идея.
Майкл быстро скрылся в доме и вскоре вернулся с блокнотом и ручкой. Усевшись рядом с другом, открыл блокнот.
– Так, точная дата, когда он исчез?
Оливер покачал головой:
– Спасибо тебе, конечно, но я уже сотню раз прогонял это в голове и столько же раз обсуждал с британской и испанской полицией…
– Ты говорил. И толку ноль, – перебил Майкл. – Слушай, я люблю твоего брата и переживаю за него. Давай же!
Оливер вздохнул.
– Двадцать шестого марта, почти два года назад.
– Так, а день недели?
– А это зачем?
– Откуда мне знать, мало ли. Не одно и то же – свалить в среду или в субботу.
Оливер улыбнулся.
– Вторник.
– Вот видишь? Ты в курсе, что по статистике больше всего преступлений приходится на субботу?
– Да ладно тебе.
– Я серьезно. И на декабрь.
– Семейные рождественские сборища располагают, – усмехнулся Оливер. – Но напомню тебе, что мы сейчас обсуждаем не преступление.
– Да, но у исчезновений тоже может быть какая-то закономерность.
– Возможно, но в этом случае день недели значения не имеет. Так мы ничего не добьемся.
– Это что еще за настрой, – нахмурился Майкл. И бодро продолжил: – Так, ладно, давай пройдемся по фактам. Гильермо был военным… прости, он военный, и сейчас ему сорок один. Верно?
– Верно.
– Когда ему было двадцать девять, его командировали в Басру. Из Ирака он вернулся еще до окончания военной операции и был среди тех, кто свидетельствовал против своих товарищей и командиров, обвиняя их в пытках и расправах… Жуть, конечно, но вам он наверняка подробностей не рассказывал?
– Никогда.
– Так, что там дальше… Гильермо в полной жопе и решает спасать мир в духе харе кришны.
– Господи, какой ты идиот. Что еще за “в духе харе кришны”? – невольно рассмеялся Оливер.
– Ну это мое определение. Ладно, он заделался волонтером, сотрудничал со всякими неправительственными организациями по всему миру, вы периодически теряли его из виду, потому что ему в голову не приходило позвонить родным, и объявлялся он непредсказуемо. В общем, вел себя как полный мудак. – Майкл жестом остановил Оливера, порывавшегося что-то сказать: – Все, успокойся, я же не говорю, что он мудак, в смысле, полный идиот. Понятно, что это просто последствия войны и прочего дерьма.
– Травматический невроз, если точнее.
– Вот-вот. На момент исчезновения у Гильермо уже целую вечность не было никаких отношений, насколько нам известно, а лондонские друзья ничего о нем давным-давно не слышали, потому что последние года три-четыре он спасал китов и прочих зверушек неведомо где.
– Спасал китов, работал на “Международную амнистию”, сотрудничал с ЮНИСЕФ и с Born Free[13 - Born Free Foundation (Фонд рожденных свободными) – фонд защиты диких животных.].
– Born Free? Британцы? Это ведь они борются с нелегальной торговлей дикими животными?
– Они самые. А также он сотрудничал с Гринписом и еще одной британской организацией, Earth Action[14 - Некоммерческая сеть, устраивающая всевозможные акции по всему миру, направленные на привлечение внимания к глобальным проблемам, объединяет почти 3000 организаций, а также самых разных людей, от актеров до политиков.], слышал про такую?
– Разумеется. – Голос у Майкла теперь звучал серьезно. – Но чего он хотел? Искупить свое военное прошлое? Спасти мир?
– Наверняка что-то в этом духе. Думаю, для него это был способ жить согласно принципам, которые он выбрал, вернувшись из Басры.
– А вы с родителями в эту благородную систему ценностей явно не вписались.
Майкл тут же пожалел о сказанном и взглядом попросил у Оливера прощения.
– Ладно. Если настаиваешь, – Оливер встал, – я расскажу, что знаю, а доктор Ватсон может делать записи в своем блокноте.
Майкл кивнул:
– Начинай.
– Тогда слушай. Гильермо обычно прощался с нами, когда уезжал на свои “миссии”; говорил, куда направляется, в каком проекте участвует, мы только не знали, когда он вернется, ну и когда позвонит, чтобы сообщить, что у него все в порядке. Поначалу он довольно часто звонил родителям, но постепенно звонки становились все реже, он все больше уходил в себя. Со мной он почти не общался. Если честно, он меня вообще избегал. Не знаю почему. Потом он внезапно объявлялся – на Рождество или просто так, без предупреждения. Единственной связью был мобильный, который он постоянно держал выключенным. Если нам было нужно поговорить с Гильермо, мы отправляли ему сообщение, и в самом лучшем случае он перезванивал через несколько дней.
– Заботливый сын.
– Человек с посттравматическим расстройством.
– Ты же сказал – невроз?
– Ну какая разница. Мне продолжать?
– Да, пожалуйста.
– За несколько дней до своего исчезновения Гильермо позвонил маме с Лансароте и объявил, что занят новым очень важным проектом, который займет много времени, и что штаб-квартира проекта находится очень далеко от Лондона. Кажется, что-то[15 - Один из Канарских островов.] связанное с окружающей средой, но больше он ничего не сказал.
– И какого дьявола твой брат делал на Лансароте? На пляжах валялся?
– Нет, конечно. Ты не помнишь?
– Ох, боже мой, дружище, я же тогда был в Париже, а вы не сразу придали этому значение, сначала думали, что очередная его вылазка…
– Да, правда, извини. Ты тогда готовился к экзаменам в Парижской консерватории, верно?
– Именно, – ответил Майкл, не скрывая гордости.
– И жил тогда вроде бы… с Пьером? Кстати, что-нибудь о нем слышно?
– Ну ты и зануда. Я сейчас занят только музыкой. И вообще-то мы о твоем брате говорили.
– Ладно, прости.
– Давай уже дальше.
– Ну, короче, Гильермо отправился на Канарские острова, чтобы встретиться там с представителями пяти некоммерческих организаций, которые занимались проблемами окружающей среды. Они готовили акции против разработки нефтяных месторождений, испанское правительство как раз собиралось одобрить эти разработки. Он даже рассказал мне о некоторых исследованиях, они хотели представить их правительству вместе с моделью устойчивого энергетического развития на основе возобновляемой энергии… Да ты и сам знаешь про все эти аргументы экоактивистов.
– И это последнее, что о нем известно?
– Нет. Последнее, что я знаю, – он побывал на нескольких встречах в Лансароте, а потом объявил коллегам из Гринписа, что ему нужно срочно уехать из-за нового проекта, а вот куда уехать – не сказал.
– Но ведь не пешком же он с острова ушел. Его данные наверняка сохранились в каком-нибудь аэропорту.
– Если бы! Полиция проверила все рейсы после того, как Гильермо попрощался с товарищами, но его данных нигде нет. В аэропорту Арресифе знают, что надо сообщить, если вдруг мой брат появится там.
– А если он вовсе не покидал Лансароте? Напился и свалился со скалы. Ну или спутался с какой-нибудь девкой, та оказалась проституткой, и сутенер пришил Гильермо…
– Притормози свое буйное воображение. Ты как будто уверен, что он мертв.
– Я не уверен, просто не исключаю такой возможности, Оливер.
Молчание друзей было сродни темной пропасти, дна которой не видно. Наконец Оливер вздохнул.
– Понимаю, но как же звонок. И еще я чувствую вот здесь, – Оливер указал на сердце, – что это не так, что он жив.
– Надеяться – хорошо, но быть реалистом тоже неплохо. Подумай, как он мог покинуть остров? И если он до сих пор там, почему ни разу не вышел на связь за целых два года? Ваша мать умерла, а он, видимо, даже не в курсе.
– Знаю. Но бывает так, что кто-то покидает остров контрабандой. Показываешь паспорт – и тебя даже не регистрируют. Помнишь, как на твое совершеннолетие мы на автобусе из Лондона доехали до Нормандии?
– Еще бы, наше нормандское путешествие!
– Так вот, помнишь, до чего легко мы оплатили билет на вокзале, как на какой-нибудь парковке? А на таможне у нас только посмотрели паспорта, прямо из рук, даже из автобуса выходить не пришлось, чтобы подняться на паром. Внутри Европы легко пересечь границу, если ты европеец и не выглядишь подозрительно.
– Ты прав, – согласился Майкл.
– К тому же я уверен, что брат искал вариант подешевле. На счету почти ноль, работы нет. В Лондоне он жил у родителей, это они давали ему деньги на “проекты”. Думаю, оплачивать жизнь хиппи было ошибкой, но мать хотела, чтобы он как-то оправился после Ирака.
Майкл продолжал записывать.
– Ясно. То есть ты отрицаешь вариант, что он все еще на Лансароте?
– Все возможно. Но полиция его везде искала. Мама даже сдала свою ДНК, чтобы его могли опознать в случае чего. Нигде никаких следов. Я сам ездил на остров, хотел поговорить с теми, кто видел его последним, но, кажется, Гильермо никого не оповестил о дальнейших планах.
– А если он угодил в секту?
– И это не исключено. Думаю, Гильермо вполне того типа человек, чтобы попасться на крючок. Ему нужно было во что-то верить.
– А как с его банковским счетом? Карты? Должны же сохраниться какие-то сведения, за что-то он все-таки платил.
– У него не было банковской карты.
Майкл округлил глаза.
– Серьезно? С какой вообще планеты наш Гильермо?
– Карточками он не пользовался – дескать, это “еще один способ контроля со стороны государства”. Поэтому всегда имел при себе наличные. А счет у него был почти на нуле, так что деньги с него он тоже не смог бы снять.
– Ага, значит, никаких денег.
– Не совсем так. У него есть вклад в пятнадцать тысяч фунтов в банке “Ллойдс”, это часть маминого наследства, но Гильермо же не знает, что она умерла… И еще она ему завещала квартиру в Челси.
Майкл восхищенно присвистнул:
– Ого!
Оливер помолчал пару секунд и продолжил:
– Итог такой: спустя бог знает сколько времени, хоть британская и испанская полиция допросили всех на свете и осмотрели все места, где он побывал, у нас есть только телефонный звонок полгода назад…
– Оливер, насчет звонка… Может, это вовсе и не Гильермо был? Может, кто-то нашел его телефон и случайно набрал твой номер?
– Я понимаю. Ты даже не представляешь, как я мучаюсь, оттого что пропустил звонок. Если бы я тогда ответил, может, не было бы сейчас всего этого разговора.
– Эй, ну теперь еще начнешь себя винить, прекрати. Остается только ждать, когда янки поделятся данными со своих чертовых спутников.
– Похоже на то, – устало улыбнулся Оливер. – Какие-то там тридцать спутников, которые вращаются на расстоянии двадцати тысяч километров от Земли. Только они и могут сообщить, где сейчас мой брат.
– Других способов нет? Неужто никак не отследить мобильный телефон?
– Ну, еще применяли триангуляцию.
– Триа… что?
– Телефонную триангуляцию. Это вычисление той мощности, при которой сигнал от конкретной антенны достигает мобильного терминала, даже если тот выключен. Сравнив мощность различных антенн, можно получить приблизительное местоположение телефона. Конечно, это тоже оказалось непросто, ведь задействованы телефонные операторы, а у брата английская компания. Поэтому пришлось скоординировать работу испанских компаний, которые работают на территории, откуда поступил вызов, с британскими, которые контролируют его терминал. Если бы не Валентина с Хорхе Талаверой… – Оливер вздохнул. – Ладно, как насчет продолжить расследование чуть позже, мистер Ватсон? Или лучше Холмс?
– Договорились, приятель. К тому же мне надо на почту. – Майкл сунул блокнот под мышку и резко поднялся.
