скачать книгу бесплатно
Аметистовый глаз. Современная проза
Мария Лаврова
Четверо приятелей отправляются в дорогой ресторан, чтобы отметить годовщину дружбы. И все бы ничего, но ресторан совсем не тот, каким кажется.Знаменитый художник получает загадочный подарок, который вскрывает неприглядную тайну.Жена богатого инвестора проводит вечеринку в загородном доме, но отчаянная попытка получить дозу внимания и веселья терпит крах.Эти и другие истории в сборнике «Аметистовый глаз».
Аметистовый глаз
Современная проза
Мария Лаврова
© Мария Лаврова, 2021
ISBN 978-5-0050-0687-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Аметист
В томительном чередованье дней
То я богаче всех, то всех бедней
Мы едем в арендованном автобусе, и я наблюдаю за тем, как суета города сменяется спокойствием загородных пейзажей. Меня зовут Сергей, я работаю трейдером в хедж-фонде. На этом можно было бы и закончить, но мой психотерапевт посоветовал завести дневник на время отпуска. Совершенно не думал принимать столь наивное предложение, если бы не эта поездка: такая скучная и монотонная, что наставления врача приобрели вполне реальные очертания.
Пару дней назад звонила Юля и предложила устроить вечеринку с бывшими однокурсниками. Всегда не любил подобное: откровенно скучно да и времени нет. Однако на сей раз приглашение пришлось на момент моего отпуска и я, находясь в полном моральном опустошении, согласился. Неделю назад со мной рассталась девушка, плюс меня в очередной раз объявили лучшим трейдером по итогам года. Эмоций не вызвало ни то, ни другое. Моя работа предполагает всего один двухнедельный отпуск в год, и это при том, что сплю я в основном по четыре часа в сутки: в результате такого режима моя левая нога постоянно дергается, тем же занят и левый глаз. И пока психотерапевт твердит о профессиональном выгорании, коллеги убеждены, будто я плотно сижу на кокаине. Должен сказать, с ним у меня сразу не заладилось: первая проба обернулась жутким бэд трипом, который запомнился настолько хорошо, что стал последним. Теперь максимум на что я способен – иногда пропустить стакан-другой. Интересно, для чего вообще нужен дневник? Лично мне с собой все понятно, не вижу смысла заниматься психологическим онанизмом. Или стоило написать анализом? Предпочту наблюдать за теми, кто составляет мне компанию.
В первом ряду сидит Морозова Юля, некогда моя одногруппница: ей под сорок, следит за собой, удачно вышла замуж за влиятельного инвестора. Насколько помню, она кое-как окончила университет, ни разу не отработав по специальности, учеба ее тяготила, а настоящим фетишем всегда были вечеринки и кутеж. Спустя десятилетия она упорно организовывает бессмысленные встречи престарелых студентов. Сегодня, например, мы отправляемся в ее загородный дом, тогда как прошлые посиделки, по рассказам присутствовавших, проходили в унылых ресторанных попойках.
Рядом с Юлей расположилась её племянница: девушка лет пятнадцати, только рассталась с парнем, зла на весь мир, переживает гормональную бурю… Смешно, но Юля потащила ее с собой в надежде отвлечь. Девочка с грустью слушает плеер, объявляя всему автобусу траур по ушедшей любви. Увы, я забыл ее имя сразу, как только его назвали.
Прямо передо мной Валера Хлебников, самопровозглашенный альфа-самец, который из финансиста превратился в фитнес-гуру. Не понимаю, как можно променять одно на другое? Впрочем, он всегда не дотягивал до любой более-менее престижной работы; помнится Валера лажал даже в качестве рядового маркет-мейкера в инвестиционном банке. Простейшая должность – следить за исполнением сделок на компьютере – оказалась для него непосильной ношей. Он рано начал лысеть, чего очень стыдился. Но теперь его отполированная бритая голова гордо поблескивает, а загар отлично сочетается с ярко-розовым поло – Валерон уверен в себе и теоретически силен.
Позади устроились две сестры. Ирина – та, что старшая, – в университете была прилежной тихой ученицей, теперь же стала женой профессора, который сейчас читает семинары для трейдеров в другой стране, и младшая Алина. Они обсуждают что-то всю дорогу. Меня искренне удивляет способность некоторых женщин бесконечно поддерживать взаимный словесный понос.
В последнем ряду автобуса уединился Феликс: «близкий друг и высококлассный психолог», – как представила его Юлия.
Хозяйка предстоящего вечера выглядит грустной. В душе я смеюсь над этим, наша куцая компания оскорбляет достоинство светской львицы. Она-то рассчитывала на многочисленную свиту, фонтанирующую радостью. Юля пытается удержать ускользающее время выпивкой и весельем, но из раза в раз терпит крах. И сегодняшняя встреча – самая неудачная из всех ее неудач: всего семь человек. Сизифов труд, Морозова, смирись и наслаждайся – против времени не попрешь.
Мы остановились напротив дома, больше похожего на небольшое поместье. Я обрадовался лесу и свежему воздуху, на этом, однако, эндорфины и закончились. Покинув автобус, мы покурили, перекинулись ничего не значащими фразами и направились к жилищу. В гостиной всех ждал сюрприз: неприятнейшего вида тряпичная кукла, из которой местами торчала солома. Нечисть по-хозяйски развалилась на диване. Лица толком не было: лишь намек на нос, рот и два ярких глаза. Один черный, другой фиолетовый – как будто сделан из аметиста.
– А что это за хрень, Юлька? – улыбаясь, спросил Валера. Он громко жевал жвачку, демонстрируя белоснежные зубы на загорелом лице. Юля замерла на мгновение, будто не ожидала увидеть незваного гостя, но потом ответила:
– Наверное, кто-то из родственников приезжал сюда и достал с чердака Чарли.
– Надо же, у этой штуки еще и имя есть. Прикольно, прикольно, – Хлебников тут же утратил интерес к кукле и направил его на внутреннее убранство дома. Юлина племянница спешно отправилась на второй этаж.
– У Марины сложный период, – вздохнула Юля, – с подростками так сложно найти общий язык.
– Просто вспомни себя в её возрасте, – отозвался Феликс.
Странно, но я только сейчас заметил, во что он вырядился: серый твидовый костюм-тройка, галстук, очки.
– Феликс, я сама себя уже не помню. Какой я была? Кажется, всегда тридцатисемилетней…
Юля прошла к столику, который стоял рядом с фиолетовым диваном, где расселся Чарли. Ее каблуки отстукивали красивую ровную мелодию, массивные золотые браслеты приятно звенели; магия звуков и плавность движений нагнали на меня сон, я зевнул. Хозяйка дома плюхнулась рядом с куклой, с трудом скрывая досаду от скудного количества гостей. «Вечеринка, должно быть, провалится. Если вообще состоится», – подумал я.
– Чувствуйте себя как дома, занимайте комнаты. Предлагаю отдохнуть от поездки, а вечером собраться у камина с вином и закусками, – обреченно произнесла Морозова.
– Это и вся программа на сегодня? А мне казалось, ты умеешь веселиться поинтереснее, – съязвил Валера.
Юля вспыхнула, бросив на него обиженный взгляд, но тот сделал вид, будто ничего не заметил.
– Ладно, пойду выберу себе самую крутую комнату, – Хлебников помчался вверх по лестнице, демонстрируя отличную физическую форму. Тонкая бледная Ира и невысокая румяная Алина растеряно стояли в окружении своих здоровенных сумок.
– Сереж, я надеюсь, ты-то поможешь нам с багажом? – спросила Ира.
Мы с Феликсом подхватили сумки и поднялись на второй этаж. Сестры решили осмотреть комнаты, дабы выбрать то, что им по душе. Думаю, Феликсу, так же как и мне, было плевать, в каких апартаментах каждый из нас проведет эти выходные. Чистая постель – все, что мне было нужно. В проходе послышались повышенные тона: возник конфликт интересов между Алиной и Валерой: младшая сестра Иры открыла дверь комнаты, в которой, по-видимому, уже расположился фитнес-тренер. Полагаю, она просила его уступить, но «мистер Мускул» был непреклонен: «Не-не! Я ее первый занял. Детка, играй по правилам, выбери себе другую комнату».
Когда шум в коридоре стих, Феликс обратился ко мне:
– Какую выберешь?
– Без разницы. Возьму ту, что останется.
– Предлагаю камень, ножницы, бумага, – заявил психолог, – победитель занимает ту, что с видом на лес.
Глядя на его упитанную плотную фигуру, вежливую манеру держаться, я сразу понял, стабильность – его каббала. Он наверняка выбросит камень, следовательно, я – бумагу.
Так оно и вышло.
– Ты знал! – воскликнул он. – Юлия Егоровна много рассказывала о способностях трейдеров к играм.
– Признаюсь, менее всего ожидал услышать грубую лесть от психолога! – ответил я.
До чего хорош наш доктор, читается как открытая газета. Неужели Морозова вверяет ему свои секреты?
* * *
Пробуждение вышло непривычно бодрым, за окном темнело, а часы показывали семь вечера. Внизу слышались разговоры и лязганье посуды. Наспех одевшись, я спустился в гостиную.
– Ну наконец-то, Сергей, – хозяйка вечера направилась ко мне, чтобы приобнять и вручить бокал, – прекрасно помню, что ты пьешь только виски, – она улыбнулась, отпив шампанского из фужера на тонкой ножке. Искры «Кристалла» неплохо смели следы утренней досады с ее лица.
– В самом деле, сколько можно спать? Мы стучали, но ты не отвечал.
– Пытался выспаться.
Я заметил, что это уже вторая бутылка шампанского, теперь понятно, почему все дамы, кроме Юлиной племянницы, пребывали в замечательном расположении духа. Ира сделала прическу, Алина надела отчаянно вечернее платье, бедняжка Марина отрешенно смотрела на играющее в камине пламя. Валерон сменил розовое поло на ярко-голубое, а улыбку – на серьезную мину. Мое появление прервало его занимательный рассказ о толстухах, с которыми у него шла личная война. Обрывки этой скверной истории я слышал, когда спускался в гостиную: «…Представьте, она садится рядом и давит своей огромной задницей на мою сумку, а у меня там телефон, очки все дела… очки сломались, а ведь они стоили…». С моим появлением его акции заметно упали – все внимание теперь принадлежало мне, думаю, к концу выходных Валера не будет стоить ничего.
– Жаль, что кое-кто здесь грустит, – Феликс неожиданно обратился к Марине.
Девушка подняла на него тоскливые глаза, в которых читалась насмешка. Я протянул ей бокал шампанского.
– Ей всего семнадцать, – неохотно возмутилась Юля.
– Помнится, ты в эти годы умела веселиться, – подмигнул Хлебников.
– Пусть немного расслабится, на ней лица нет, – ответил я, думая, куда бы присесть.
Фиолетовый диван заняли женщины, у Феликса и Валеры были кресла, мне же достался стул, на котором сидел жуткий Чарли. Я поднял куклу и усадил ее на камин, поймав странное ощущение, будто Чарли смотрит на меня своим аметистовым глазом.
– Так, что с этой куклой, Юль? Расскажи нам ее историю, – поинтересовался я.
– Сереженька, а рассказывать особенно нечего. Это просто кукла, – Морозова странно посмотрела на меня и снова сделала глоток шампанского.
Женщины внимательно наблюдали за мужской частью компании. В свете пламени камина и свечей они выглядели тремя ведьмами. Их длинные волосы разнились только по цвету: угольно-черные у Юли, каштановые у Иры и светлые у Алины, Марина очень выбивалась из общей картины как будто наспех остриженными розовыми прядями. Валера украдкой посматривал на нее. Феликс сделался задумчивым, полагаю, он страдает от неспособности пробиться к племяннице своей главной клиентки! Как бы такими темпами лучшая подруга не поставила под сомнение силу психологии. Забавы ради я решил ему помочь.
– Меня бросила девушка, что в таких случаях рекомендуют психологи?
Он встрепенулся, оживился, расцвел – вот оно! Его звездный час на унылом празднике жизни.
– Хотите об этом поговорить? – артистично произнес он.
Это провал, тот самый случай, когда ирония над клише вышла хуже самого клише.
– Ну допустим, – ответил я.
– Догадываюсь, почему она тебя бросила. Мне сложно разглядеть твой бицепс, а кубиков, уверен, тоже нет. Ты обращайся в мой зал за помощью! – сказал Хлебников, глядя мне в глаза. Он вызывающе улыбался и определенно был доволен собой. Прости, мой маскулинный друг, этот выстрел – в молоко. Вот если бы ты сказал, будто все от того, что я пока еще только трейдер, а не владелец хедж-фонда…
– Нет-нет, дело никогда не бывает в этом, – запротестовал Феликс.
Но уже захмелевший спортсмен никак не унимался: он в одно мгновение стянул с себя поло, обнажив стальные бицепсы и рельефный пресс. Валера принялся медленно вращаться вокруг собственной оси, то и дело выкрикивая нелепости: «Как вам это нравится? Назови хоть одну, кто бы осмелился ЭТО бросить?». Марина закатила глаза, Юля с Ирой остались равнодушны, но во взгляде Алины я увидел определенный отклик и подумал, что она, должно быть, отчаянно одинока или глупа. Насладившись собственным перформансом, неудавшийся финансист вернулся на место.
– Браво, – сказал я, а затем обратился к Феликсу: – Может быть, во мне много комплексов или женщины считают меня скучным? – пришлось нести околесицу: скучным я себя не считал, даже если таковым и являлся, а о комплексах мало думаешь, когда все время занимает работа.
– Может быть, вы ее просто не любили, – неожиданно произнесла Марина.
– Может быть, – ответил я.
– Мой парень… точнее, бывший парень. Он чем-то похож на вас! Такой же отстраненный, равнодушный, сам себе на уме. Он бросил меня не ради другой девушки! Он оставил меня ради того, чтобы быть одному. Ему плевать на всех, кроме себя, сначала такие, как вы, кажетесь влюбленными, ваше равнодушие мы принимаем за силу, а редкие моменты внимания за любовь. На деле же вы уничтожаете все настоящее радостное и живое, что оказывается в зоне вашего «Я».
– Не-ет, наш Сережа не такой, он довольно добр и отзывчив, когда не занят, – Юля попыталась оправдать меня, но спустя несколько мгновений добавила: – А занят он почти всегда.
– Марин, а зачем ты продолжала встречаться с парнем, который, как ты говоришь, был равнодушен? – Алина подала голос впервые за вечер. По ее энтузиазму я понял, что она давно ждала момента заявить о себе.
– Зачем? – возмутилась Марина, – Я его любила!
– Настолько, что терпела равнодушие и высокомерие?
– Да. Вы так говорите, будто у вас всегда получалось сохранить твердый ум и плюнуть на зов сердца.
– Со мной такого никогда не было, я не теряю голову, никогда не связываюсь с мудаками, никогда ни за кем не бегаю. Думаю, у меня завышенная самооценка, – Алина сопроводила свой ответ долгим глотком шампанского.
– Слишком много «никогда» в одном предложении, – прошипела Юля, которой явно не понравилась фамильярность в адрес племянницы.
Никто не удивился тому, что Марина, оскорбившись, молча отправилась в свою комнату.
– Не знаю, если кому-то нравится себя унижать, то я не из таких. У меня есть голова на плечах. А у девочки, похоже, комплексы и низкая самооценка. Вот над чем ей стоит поработать. Я серьезно – это ради ее же блага, – не умолкала Алина.
– Я и сам полон комплексов, – сказал Феликс с непринужденной улыбкой. – Может, вы расскажете нам о своих Алина?
– У меня их нет!
Морозова покинула нас, чтобы успокоить племянницу. Глядя на взбалмошную Алину и тихую Иру, я ни за что не подумал бы, что они сестры: такие чужие друг другу. Одна совсем не чувствует другую. Впрочем, я всегда считал, что сакральность родственных уз преувеличена.
Уже захмелевший Валера оценивающе разглядывал сестренок. Я же пил вторую порцию виски и как на зло не пьянел. Вечер, который с самого начала обещал быть провальным, верно держал свой курс: не прошло и часа нашей «вечеринки», как все обзавелись кислыми минами, а физически ощутимая неловкость смущала даже меня. И если бы на этом все заканчивалось! Ощущение того, будто Чарли сверлит меня аметистовым оком, вызывает совершенно иррациональный дискомфорт. В конце концов, это всего лишь кукла. Под действием нелепой паранойи бросаю взгляд в сторону Чарли, но тот вполне невинно и безучастно сидит на камине. Забавно, что из всей нашей компании больше всего меня заинтересовал кусок пластмассы.
Тем временем вернулась Юля, по ее лицу я понял, что шампанского уже мало и она точно разделит со мной виски. Хозяйка окинула нас взглядом, задержавшись на Феликсе. Меня совсем не трогает ее тоска, сегодня я не в состоянии сопереживать – признаюсь, что являюсь типичным эмоциональным импотентом, мне не хочется развлекать или спасать женщин и подростков. Однако Феликс еще как может! Его рубашка в турецких огурцах, веселые оранжевые носки, неумелые попытки пробиться к Марине, ответственность, которую он зачем-то ощущает от провальной вечеринки – все это свидетельства его борьбы с очерствением души.
– Так-так, что-то вы какие-то вялые. Давайте веселее! – казалось, что этим возгласом Феликс больше хотел взбодрить себя, чем нас.
Гости лениво зашевелились от энергичного тона новоиспеченного оратора.
– Итак, я предлагаю сыграть в пару игр для разогрева. По их итогам я смогу сказать кое-что о каждом из вас.
Попытка растормошить нас выглядела настолько отчаянно, что на минуту мне стало его жаль.
– Ох, Феликс, неужели ты будешь ставить над нами психологические эксперименты? – Юля немного приободрилась.
– По-моему, отличная идея, – поддержал я.
Ира с Алиной воспряли духом, словом, гости стали выходить из тоскливого анабиоза; наживка, предложенная Феликсом, всегда работает – человеку интересно слушать лишь про самого себя. Ради такого можно и сыграть, во что он там предлагает.
– Итак, поднимитесь все! Игра называется «Впусти меня», – торжественно объявил борец с унынием.
Валера глупо хихикнул, подмигнув Алине.
– Ира, иди ко мне. А все остальные встаньте в линию. Представь, что перед тобой незнакомые люди, твоя задача – сделать так, чтобы как можно больше участников впустили тебя в свой воображаемый дом. Ну понимаешь, привести такие аргументы или сказать что-то такое, что дотронется до их сердца, или рассмешит, или заинтересует – в общем, все средства хороши. Поняла?
– Поняла, – улыбнулась Ира.
– А ваша задача выслушать и решить – впускать или нет.
– Начнем же! – торжественно объявила Морозова.
Первым стоял Валера, рядом с ним Алина, затем Юля, я и Феликс. Ира начала по порядку. Она подошла к Валере с улыбкой – наша скромница наконец имела все законные шансы проявить искусство флирта или, возможно, спящее в ней актерское мастерство. Этому она заметно радовалась.
– Меня зовут Кристина, на улице очень холодно и зябко, – для убедительности она потерла ладонями свои плечи, – впусти меня, пожалуйста, ты такой сильный! Думаю, в твоем доме я буду чувствовать себя в безопасности.
– Не-а, – со смехом ответил Хлебников.
