скачать книгу бесплатно
Значит, они продолжают что-то вынюхивать, но, похоже, сами не знают, что именно. Ничего, это не страшно, пока эта парочка в Южноморске, Крамареву ничего не угрожает. А в других местах они искать не станут, ума не хватит. И все-таки интересно, кто они такие? В милицию не обращаются, зафиксирован всего один контакт с сотрудником уголовного розыска, да и то с таким, который ничего не знает и потому не опасен. На самом деле беспокоиться пока совершенно не о чем, никто ничего не знает, а потому никто и не может быть опасен. Но просто любопытно, откуда они взялись и что им надо…
Максим вернулся в дом и сразу же наткнулся на осуждающий взгляд отца.
– У тебя от меня секреты, сынок?
– Никогда, – Максим широко улыбнулся. – Просто рано было рассказывать, а теперь, после этого звонка, уже можно. Пап, у меня появилась новая женщина… Ты не представляешь, какая она!
– Что, лучше Жанны? Кстати, ты обещал ее привезти сюда, познакомить нас.
– Папа, она не лучше Жанны, она просто другая. Она волшебная.
Что сказать еще, Максим не знал, и вел себя как влюбленный пацан. Виталий Андреевич строго сдвинул брови.
– И как далеко у вас зашло?
– Пока еще не зашло. Но вот она сейчас позвонила и дала понять, что может зайти…
– Сынок, не надо бы тебе распыляться в такой ответственный момент, – посоветовал отец. – Тебе сейчас требуются все силы, ты должен быть собран и сосредоточен, ведь начинается финальная часть предвыборной гонки, а ты роман завел. Это будет тебя отвлекать.
– Да? – Максим сделал вид, что прислушивается к его словам. – Ты так считаешь?
– Конечно, сынок, – горячо заговорил Крамарев-старший и принялся убеждать сына в том, что любовные отношения – вещь, безусловно, хорошая и даже полезная, но они должны быть ко времени. А если не ко времени, то могут только навредить.
Максим молча слушал и кивал, не выдвигая никаких контраргументов.
– Да, пап, ты, пожалуй, прав, – сказал он. – Мне это как-то в голову не приходило. Придется мне отложить развитие отношений до лучших времен, а сейчас все силы отдать выборам. Все-таки я у тебя не очень умный, да?
– Ну что ты, сынок, ты умница, ты редкий человек, так много успел, так многого добился в свои годы! Я горжусь тобой.
У Максима Крамарева хватало внутренней честности признаваться себе, что ездит он к отцу только ради того, чтобы слышать эти слова. Эти и им подобные.
* * *
Ардаев стоял, скорбно склонив голову, и слушал выступающих на гражданской панихиде бывших коллег. Хоронили подполковника в отставке, с которым Ардаев когда-то вместе работал, не очень тесно и недолго, но все-таки долг сослуживца призывал попрощаться с покойным и отдать ему последнюю дань уважения. Народу на панихиду собралось не так чтоб очень много, а ведь похороны специально переносили на день после праздников, чтобы люди успели вернуться с дач и из домов отдыха. Умер несчастный еще 6 мая, и, по-хорошему, хоронить надо было бы 8-го, на третий день, как положено, но родственники решили дождаться, пока все съедутся в Москву после праздников, чтобы панихида была похожа на панихиду, а не на сиротские похороны.
Ардаев слушал выступающих вполуха, исподтишка оглядывая присутствующих. Да, не жируют они на свои государственные пенсии, а ведь наверняка никто дома не сидит, все работают, кто где смог пристроиться. Есть, конечно, среди его бывших коллег и очень удачливые и успешные, и немало, но их здесь сейчас нет, у них нашлись дела поважнее проводов в последний путь. А сюда пришли те, кто, как и покойный, считают копейки, из которых складывается их нынешний достаток – пенсия да скромная зарплата. Одеты – глаза бы не глядели, сплошной ширпотреб, купленный на вещевом рынке, и лица у всех какие-то понурые, и не оттого, что похороны, а просто оттого, что жизнь тяжелая и безрадостная. Он, Ардаев, конечно, старается соответствовать и тоже улыбкой не сияет, но все-таки одет он не в пример остальным: дорого и со вкусом. У него один галстук стоит столько, сколько вся одежда на этом, к примеру, мужичонке, который когда-то был его, Ардаева, начальником. Ну и толку было в свое время делать карьеру, рвать задницу и из-под себя выпрыгивать, чтобы спустя короткое время видеть своих же подчиненных в полном шоколаде, а самому пустые щи хлебать? Нет, это не для него.
Панихида закончилась, родные и близкие в последний раз подошли к открытому гробу, и уже через десять минут процессия двинулась к вырытой могиле. Бросили, как полагается, по горсти земли, подошли по очереди к вдове и дочери, сказали какие-то слова поддержки и утешения и двинулись к выходу, где уже ждал автобус, чтобы везти на поминки. Ардаев прошел мимо автобуса к своей машине. На поминки он ехать не собирался, у него было куда более важное дело: на сегодня назначен последний визит к стоматологу, который заменит наконец временные коронки постоянными, и Ардаев сможет отныне улыбаться поистине голливудской улыбкой.
На прием к врачу он немного опоздал – попал в пробку.
– Слава богу, в последний раз, – сказал он, усаживаясь в зубоврачебное кресло. – Вам, наверное, смертельно надоело со мной возиться, работа-то проделана огромная.
– Ну что вы, – скромно улыбнулся врач, молодой, полноватый, с трехдневной щетиной на округлых щеках, – чем труднее работа, тем мне интереснее. Даже жаль, что мы с вами заканчиваем. Я для вас пригласил анестезиолога на всякий случай, но вообще-то процедура не страшная. Вы как?
Ардаев панически боялся любой боли, а уж о зубной и говорить нечего, он боялся даже обезболивающих уколов в десну, и страх этот, и вырабатываемый адреналин не давали лекарству действовать в полной мере. Сколько ни добавлял врач препарат – ему все равно было больно, и тогда доктор предложил вызывать анестезиолога, который вводил Ардаеву специальный коктейль. Один укол в вену – и благостный легкий сон, а при пробуждении все уже кончено, и ни боли, ни страха. Процедура Ардаеву понравилась. Зачем терпеть даже легкое неудобство, когда можно спокойно спать и ни о чем не думать?
– Конечно, – кивнул он, – давайте.
Через сорок секунд после укола он крепко уснул, а когда проснулся, его зубы были ровными, гладкими и красивыми. Доктор поднес Ардаеву зеркало.
– Ну, что скажете?
Ардаев широко улыбнулся и невольно залюбовался собой. Красота! Нет, подружку решительно пора менять, с такой улыбкой он теперь может рассчитывать кое на что получше тридцатитрехлетней засидевшейся в девках актрисульки.
Он расплатился и вышел из кабинета, а в холле остановился перед большим зеркалом и осмотрел себя с ног до головы. Хорошо, что он купил на днях этот костюм, сидит отлично и возраста не прибавляет. Ардаеву в прошлом году исполнилось шестьдесят, своего возраста он не стеснялся, считал, что еще достаточно молод, но ему казалось, что выглядит он старше своих лет. Он тщательно следил за прической и регулярно стригся в дорогом салоне, затеял улучшение зубов и старался, чтобы одежда подчеркивала только достоинства его фигуры, коих было, надо признаться, не так уж много. Недостатков-то куда больше…
Но все равно, у покойного, с которым он сегодня простился, все уже позади, для него все закончилось, а у него, у Ардаева, все еще впереди. Его ждут самые лучшие годы и самые яркие удовольствия, его ждут новые машины, дорогие курорты и красивые женщины. Только бы все получилось! «Получится, обязательно получится, – думал он, легко сбегая по ступенькам к выходу на улицу и подходя к своему автомобилю, – первая часть плана прошла без сбоев, почему вторая должна не получиться? Конечно, не все здесь зависит от меня, слишком много людей вовлечено в процесс, но, в конце концов, им ведь можно и помочь, если будет нужно».
Садясь в машину, он слегка придержал дверь, чтобы не задеть проходящую мимо женщину, и улыбнулся ей своей новой ослепительной улыбкой. На душе стало легко.
Глава 9
Наконец-то праздники закончились, наступило 11 мая, и Настя Каменская приободрилась. Сегодня должен вернуться из Арабских Эмиратов Евгений Евтеев, а также Лада Якушева, девушка, которая была сиделкой у Дмитрия Васильевича Евтеева и которая на все праздники уезжала в горы на турбазу, о чем им сообщила мать Лады. Первым делом Настя позвонила Евгению на мобильник, но тот сказал, что рейс из Дубаи на Москву у него только во второй половине дня, а потом из Москвы ему предстоит ночной перелет в Южноморск, после которого он намерен хоть немного выспаться, так что встретиться с детективом из Москвы он сможет не раньше завтрашнего обеда. Зато Лада Якушева, вернувшаяся в Южноморск накануне поздно вечером, согласилась встретиться прямо сегодня. По телефону с ней договаривался Чистяков: Настя сочла, что беседовать с молодой девушкой лучше обаятельному москвичу, чем тетке сомнительного возраста.
– Что я должен у нее спросить?
Чистяков достал айпод, вывел на дисплей клавиатуру и приготовился записывать подробные инструкции.
– Понимаешь, Леша, для того чтобы так точно улучить время взлома квартиры, нужно долго за ней наблюдать, – объяснила Настя. – Сама заказчица утверждает, что никого подозрительного не замечала, но она не из тех, кто стреляет глазами во все стороны. Она мне показалась такой погруженной в себя, не видящей ничего вокруг. У нее работа, у нее больной умирающий отец, она вся в своих мыслях и проблемах и по сторонам не смотрит. А вот молоденькая девушка, к тому же симпатичная…
– А это точно, что симпатичная? – с интересом перебил ее Чистяков.
Настя пожала плечами:
– Так говорит заказчица. Сам увидишь. Так вот, такая девушка обязательно смотрит по сторонам и ловит мужские взгляды, она постоянно готова к знакомству, к тому, что встретит своего прекрасного принца. Сиделка могла кого-нибудь заметить.
– Ясно. А что я должен ей врать?
– Врать? – не поняла Настя.
– Ну, что я должен ей говорить? Я вообще кто? Твой муж?
– Ты – частный детектив из Москвы, к которому обратилась Валентина Евтеева. Зачем что-то выдумывать? Говори правду.
– Это ты называешь правдой? – усмехнулся Леша. – Какой я, к чертовой матери, частный детектив? Слушай, мне твоя затея не особо нравится, может, все-таки лучше ты сама с ней поговоришь?
– Лешенька, – взмолилась она, – ну пожалуйста, я тебя очень прошу! Она со мной будет разговаривать абы как, лишь бы отвязаться побыстрее, и ничего вспоминать не станет, она даже не постарается вспомнить.
– А со мной, думаешь, будет не так? – с сомнением спросил он.
– Конечно, нет! Ты ей интересен, ты – незнакомец из Москвы, красивый, высокий, хорошо одетый, обаятельный. Ты пригласишь ее в кафе и будешь угощать коктейлем и пирожными, будешь говорить ей комплименты, и она захочет, чтобы ваш разговор продлился как можно дольше, а для этого ей придется постараться и вспомнить.
– Ну ладно, – вздохнул он, – уговорила. Теперь учи меня, как надо задавать вопросы, чтобы был толк.
– В первую очередь попроси ее вспомнить день, когда убили Дмитрия Васильевича…
Инструктаж занял примерно полчаса, после чего они отправились в сквер рядом с дельфинарием – именно там Лада Якушева назначила Алексею встречу.
И вот теперь Настя сидела в сквере и ждала мужа, который встретил девушку и повел ее на новую набережную пить кофе с пирожными. Время тянулось мучительно, и она от нечего делать принялась фотографировать многочисленных собак и кошек, бродящих по скверу как с хозяевами, так и без оных. Кошки, судя по откормленности, имели постоянную прописку в точках общепита, а вот собаки были разные: и ухоженные, и откровенно бездомные. Особое внимание привлекла беременная сука невнятной породы, она показалась Насте необыкновенно выразительной. Собака лежала в песочнице перед маленьким домиком с треугольной крышей, края которой создавали необходимые для построения кадра диагонали, но проблема была в том, чтобы поместить саму собаку не в центр, а в место пересечения воображаемых линий, делящих кадр на девять равных прямоугольников, как того требовало «правило деления на три части», о котором Настя прочитала в учебнике по фотографии. Как только Настя отходила в сторону и удавалось поместить собаку в нужную точку кадра, диагонали оказывались не на месте и портили всю композицию. Пришлось пойти на известный риск, купить в киоске гамбургер и с его помощью отвести собаку в то место, которое наиболее подходило для построения кадра по всем канонам. Теперь будущая мама была на переднем плане слева, диагонали крыши – на среднем плане справа, а на заднем плане виднелись высокие кипарисы, врезающиеся в ярко-голубое небо. С композицией Настя кое-как справилась, но теперь, глядя в видоискатель, она понимала, что для выразительности очень не хватает цветового пятна. Увлекшись фотографированием, она стала всегда носить с собой вместе с фотоаппаратом три маленьких платочка основных цветов – желтого, синего и красного. Собака, которую удалось переместить из песочницы в другое место, теперь лежала на траве, и на ее зеленом фоне отлично смотрелось небольшое красное пятно – платочек.
Настя так увлеклась беременной собакой и попытками сделать выразительный снимок, что совсем не обращала внимания на окружающих, и конечно же, она не заметила сидящую неподалеку полную красивую даму в простом сарафане в мелкий «деревенский» цветочек. А коль так, то она и не узнала, что дама посматривала то на нее, то в сторону кафе, куда Чистяков увел сиделку Ладу Якушеву.
Она сделала с добрый десяток снимков, потом начала экспериментировать с цветом – ей показалось, что желтое пятно на зеленой траве будет выглядеть менее активным, зато вызывающим ассоциации с солнцем и покоем. Потом подошел черед синего пятна, которое Настя поместила на светло-коричневую деревянную крышу детского домика… А потом она увидела Чистякова, который шел по пересекающей сквер дорожке. И внезапно заметила, как обернулись ему вслед две молодые женщины, шедшие навстречу. Алексей шел, освещенный солнцем, такой стройный, ладный, подтянутый, шел своей легкой упругой походкой, на которую Настя, к своему стыду, впервые обратила внимание только минувшей зимой, когда смотрела на мужа из окна гостевого домика старинной усадьбы. А вот и еще одна женщина заинтересованно посмотрела ему вслед. Надо же, как им интересуются дамочки! А вот ею, Настей Каменской, уже никто не интересуется…
Алексей подходил все ближе, и Настя стала рассматривать его пристально и придирчиво. Совершенно белые волосы, морщинки на лице и шее. Господи, они же состарились вместе, а она даже не заметила! Но при этом Лешка продолжает сохранять мужскую привлекательность, то есть, говоря циничным языком рыночных отношений, он сохраняет товарную ценность, а она эту ценность уже утратила. Она не поймала на себе за последнее время ни одного заинтересованного мужского взгляда. Какой же он у нее красивый! А она – чучело. Хорошо еще, что взяла с собой платье, сшитое Тамарой, оно Лешке очень нравится, и его можно будет надеть послезавтра, в день пятнадцатой годовщины их свадьбы. И хорошо, что дала Тамаре уговорить себя сделать стрижку. Настя представила себя с прежним хвостиком, в джинсах и в футболке и невольно поежилась. Сзади пионерка, спереди пенсионерка. Наверное, в своем прежнем виде она выглядела просто смешно. А Лешка хорош необыкновенно… И почему она раньше этого не видела?
– Почему ты так странно смотришь? – спросил он, подойдя к ней. – Что-то не так? У меня порваны брюки?
– Леш, ты жутко красивый, – выпалила Настя. – На тебя все бабы заглядываются, шеи себе посворачивали.
– Не выдумывай! Собирай вещи, и пошли в одно интересное место, – скомандовал Чистяков.
– Куда?
Она подняла платочки и принялась торопливо собирать и укладывать в большую сумку фотопринадлежности.
– Я поведу тебя в кафе «Джоконда», – торжественно объявил он.
– Зачем? – удивилась Настя.
– Кажется, у вас это называется выездом на место происшествия, – с загадочным видом сообщил Алексей. – Встреча с девушкой оказалась небесполезной, я узнал много нового и интересного.
– Ну а кафе-то тут при чем?
– Говорят, это самое крутое место в городе, там повар по десертам – настоящий итальянец, и если мужчина хочет очаровать даму, он непременно ведет ее в «Джоконду». И кофе там самый лучший.
Про пирожные Настя уже слышать не могла, за последнюю неделю она объелась ими на долгие годы вперед, а вот известие про самый лучший в городе кофе ее взбодрило: выпить действительно хорошего кофе ей здесь удавалось нечасто.
– То есть ты хочешь меня очаровать? – на всякий случай уточнила она с улыбкой.
– А что, надо? – ответил он вопросом на вопрос. – На самом деле в этом кафе происходили важные для твоего расследования события, и я считаю, что нам имеет смысл посмотреть обстановку на месте.
– Я готова, – сказала Настя. – Ну давай же, рассказывай.
– Не раньше, чем мы доберемся до места и сделаем заказ. Иначе мой рассказ не произведет нужного впечатления.
– Ну, Леш, не вредничай, ты же видишь: я умираю от любопытства.
– Идем, идем, – он потянул ее за руку.
– Далеко идти-то?
– Нет, рядом, на новой набережной. Мы с тобой мимо пару раз проходили, но внимания не обращали.
Как ни силилась Настя, но вспомнить эту «Джоконду» она так и не смогла. И когда они мимо нее проходили? Может, Лешка шутит?
Однако когда он подвел ее к круглому зданию с куполом, она вспомнила: действительно, они здесь шли, и здание это Настя помнит, только вывеску она не прочла, отвлеклась на что-то. Оказалось, что кафе со знаменитыми десертами располагается на первом этаже, а на втором находится ресторан с банкетным залом.
От десерта она отказалась, хотя меню с картинками действительно поражало воображение, и заказала только две чашки кофе, правда, разного.
– А чего ты сладкое не берешь? – огорченно спросил Чистяков. – Говорят, здесь оно потрясающе вкусное.
– Леш, у меня внутри от сладкого уже все слиплось, – пожаловалась Настя. – Я же десерты здесь каждый день ем. Я больше не могу.
– Ну ладно, как хочешь. А я закажу.
Он заказал девушке в униформе, стилизованной под итальянское народное платье, три вида десертов и приступил к рассказу. Лада Якушева оказалась и в самом деле очень симпатичной, даже почти красивой, и, как многие провинциалки с хорошими внешними данными, мечтала о достойной жизни рядом с богатым мужчиной желательно не противной внешности. Сиделкой у Дмитрия Васильевича Евтеева она работала без малого год, отношения и с самим доктором, и с его дочкой у нее были хорошие, и платили они щедро, где еще такой заработок найдешь! Работа, конечно, нелегкая, но и оплата соответствующая. Девушка нечасто отлучалась от постели больного, ну, иногда в ближайший магазин сбегает или с подружкой посидит в кафе на набережной, это же совсем рядом, но всегда это бывало только с разрешения Дмитрия Васильевича, и то если он себя неплохо чувствовал.
Незадолго до убийства Лада познакомилась с таким мужчиной, ну уж с таким мужчиной – ну просто всем мужчинам мужчина. Зовут Владимиром. Он сразу завоевал сердце девушки тем, что в первый же вечер пригласил ее пить кофе именно в «Джоконду», где такие цены – никакой сиделке не по карману. Во второй раз они встречались в «Джоконде» днем, когда Лада была на работе, но это же совсем рядом с домом Дмитрия Васильевича, всего минут пять-семь быстрым шагом, и Евтеев ее отпускал. И в третий раз они тоже днем пили кофе, и тоже в «Джоконде». В день смерти Евтеева Владимир снова пригласил ее на свидание, Дмитрий Васильевич отпустил ее на полчаса, Лада побежала в «Джоконду», но со свидания вернулась не через тридцать минут, а почти через час, потому что кавалер слегка опоздал, и не прерывать же свидание через пять минут после его прихода, это как-то глупо. Да и вкусненького десерта ей очень хотелось, а без кавалера она заказывать не решалась: вдруг Владимир совсем не придет и ей придется расплачиваться. Ну, пока официантка подошла, пока заказали, пока съели, пока поболтали немножко – время и прошло. Жаль, правда, что больше они не виделись, но все равно воспоминания приятные.
– Я спросил, может ли она описать этого Владимира, и записал все, что она вспомнила.
– Лешка, ты – гений, – довольно улыбнулась Настя. – Не зря я тебя отправила к Ладе. Но каков этот Владимир подлец, а? Ловок до невозможности. Выманил девчонку из квартиры, совершил убийство и быстренько побежал пить кофе, дескать, прости, родная, опоздал, так получилось.
– Ну да, – кивнул Чистяков, облизывая ложку, – теперь понятно, что это был не случайный залетный воришка, а человек, который готовился к убийству заранее, специально познакомился с сиделкой, приглашал ее на свидания, дарил цветы и говорил комплименты.
– Что, и цветы дарил? – не поверила Настя.
– Лада говорит – дарил, а там кто знает, – усмехнулся Алексей. – Девушки частенько привирают, преувеличивают интенсивность ухаживания, уж нам ли с тобой не знать.
– Это верно, – согласилась она. – Но главный вопрос все равно остается открытым: убийца что-то взял в квартире или его единственной целью было лишение Евтеева жизни исключительно по личным мотивам? И Стасов молчит.
– А что ты хочешь от него услышать? – поинтересовался Чистяков.
– Он обещал собрать сведения о родословной Евтеевых, может, там какие-нибудь дворянские или купеческие корни.
– Ты имеешь в виду наличие семейных реликвий?
– Ну да. Стасов обещал узнать, но пока ничего не говорит. Наверное, у него, как у всех нормальных людей, были длинные праздники. Ладно, Лешик, давай составлять план на ближайшее время. Значит, завтра у нас младший Евтеев. А сегодня я бы пообщалась с теми, кто у меня остался по списку, они вроде бы должны уже появиться. Ты как?
– Ой, нет, – замахал руками Алексей, – меня уволь, если можешь. Я и так надорвался с этой Ладой, не понимаю, как ты можешь встречаться с несколькими людьми за один день. Давай ты будешь с ними разговаривать, а я погуляю.
– Ну давай, – согласилась Настя. – Извини, если я тебя утомила. Покажи мне словесный портрет этого Владимира, который дала Якушева, буду прикидывать его ко всем фигурантам.
Ей стало неловко. Ну в самом деле, она за столько лет службы в розыске привыкла опрашивать большое количество людей, и это занятие не казалось ей утомительным. Насте даже в голову не приходило, что кто-то может уставать от такой, в сущности, пустяковой работы.
* * *
– И кто это был? – требовательно спросила Линда Хасановна, когда Петр наконец появился в сквере.
– Да это сиделка доктора Евтеева, кажется, ее зовут Ладой.
– Ты уверен?
– Обижаете, Линда Хасановна, я ее хорошо запомнил еще с того времени, как ее к следователю таскали.
– Почему это ты ее хорошо запомнил? – Линда недобро прищурилась. – Потому что она молодая и красивая?
