скачать книгу бесплатно
Повесть о военном детстве
Марина Спирина
Повесть была задумана как книга для детей и написана еще двадцать лет назад. По понятным причинам в 90-е годы опубликовать ее возможности не было. Хотелось, чтобы книжка была с иллюстрациями, фотографиями, как печатали детские книги раньше. Понимаю, что в тексте есть шероховатости, но я не профессиональный поэт, технарь по образованию – так что не судите строго. Но хочется надеяться, что моя повесть о военном детстве, прошедшем в тыловом тогда Свердловске, не оставит вас равнодушными.
Повесть о военном детстве
Марина Спирина
Иллюстратор Марина Александровна Спирина
© Марина Спирина, 2017
© Марина Александровна Спирина, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4485-2940-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Автор – Марина Курочкина (Спирина) в 1945 году
Тишина
Как тихо… Непривычна тишина
В моем, весь день звенящем доме.
Уснула дочь, несказанно смирна,
И мишку обнял сын неугомонный.
Гремучие машинки тоже спят
Под столиком, в углу, зажмурив фары;
Спокойно куклы на шкафу сидят,
И дремлет в коридоре мячик старый.
Знакома мамам всем такая тишина,
Когда уснули, наигравшись, дети,
Когда я словно на весь мир одна —
Такая тишина вокруг на свете…
Ночь, дети спят – ведь мир и тишина,
Так что же слово страшное – ВОЙНА —
Тревожит память мне в ночной тиши,
Мой сон гоня, смутив покой души?
1941 год
Диктор – Юрий Левитан, начало войны
ВОЙНА… Да что я помню о войне?!
ВОЙНА… Да что я помню о войне?!
Но помню все, хотя и было мне
Всего пять лет в том горестном году,
Когда напали немцы на страну.
Запомнилось: как летом в тишину
Ворвался строгий голос Левитана…
Как плакали, как горевали мамы,
Когда отцов забрали на войну.
Осиротел тогда наш старый дом —
Остались в нем лишь женщины и дети,
Еще не представляя, что потом
Придется жить в нем без тепла и света…
Еще никто из нас тогда не знал,
Что впереди четыре страшных года,
Хотя в Европе страны и народы
Уже не первый год фашизм терзал.
Не умолкал – мы не сбавляли звук —
Не выключался все четыре года
На стенке репродуктор – черный круг,
Тогда с тревогой с фронта ждали сводок…
Уже сомкнулось страшное кольцо
Вокруг дворцов и парков Ленинграда,
Дышало грозно городу в лицо
Неслыханно – зловещее – БЛОКАДА.
Пожарища везде… И смерть, и кровь…
Воздушные налеты и тревоги…
В руинах пали сотни городов,
И беженцев поток на всех дорогах…
Брат мамы – военный корреспондент Вершинин Г. Г.
Слушают фронтовые сводки – черный репродуктор военного времени
Мы каждый день, дыханье затаив,
Ловили сводки: сколько ж километров
Еще осталось немцам до Москвы?
И сможем ли вцепиться, упереться…
Не сдать Москвы проклятому врагу,
Что, все сметая, прет железным валом…
Ох, сколько же их полегло в снегу —
Отцов, сынов, что насмерть там стояли!
Вздыхала мама, карту разложив,
Отметив черным контур отступленья;
Тревожилась за брата – где он, жив?
Давно не пишет… Может в окруженьи?
Как ждали писем – писем фронтовых —
Тот треугольничек без марки, без конверта,
Был праздником – ведь это значит ЖИВ!
Пока что жив… Но далеко ль до смерти…
Но было страшно ждать тогда письма,
А получить в конверте «похоронку»,
Как тяжесть страшную ее несла
В своих руках седая почтальонка…
Через соседей горестную весть,
Обиняком старалась передать,
Чтоб подготовили семью, чтоб уберечь,
Да горем не убить жену иль мать,
Давно уже закончилась война…
Но с детских лет стоит перед глазами
Та первая военная зима
С тревогой, скорбью, вдовьими слезами.
Беженцы
Не готовы были мы к войне,
Хоть в Европе страны и пылали.
Кто-то может знал… Но по стране,
В целом, нападения не ждали.
Потому наверно первый год
Был для всех особенно тяжелым…
Сколько немцам сдали городов,
Как нещадно жгли фашисты села!
Побросав тогда родимый дом,
Без оглядки уходили люди.
Шли, не зная, где и жить-то будут,
Беженцы, шли без вещей, пешком…
Уходили часто кто в чем есть,
Уносили на руках детишек —
Только бы успеть уйти и выжить,
Лишь бы немцы не застигли здесь.
Не было тогда страшнее доли,
Чем под немцем оставаться дома —
В оккупации остался только тот,
Кто, к несчастью, и уйти не мог.
Много таких беженцев в войну
Приютили города Урала.
В наш дом тоже привели одну
Беженцев семью из Ленинграда.
Поселили в кухне, а потом
Переборкой тонкой отделили.
Так вот всю войну они и жили —
Не до жиру, было бы тепло.
И девчушка с ними там была,
Помню, мне ровесница, – худышка…
Выйдет погулять, уж холода,
А на ней осеннее пальтишко.
Я не помню, с кем она жила,
Но без мамы, это точно знали,
Тихонькая, бледная была —
Все жалели, кой-чем помогали…
Кто отдал шапчонку, кто пальто, —
Подросли свои-то ребятишки.
Во дворе не обижал никто,
Даже наши драчуны-мальчишки.
Мы не знали, сколько же до нас
Ей уже пришлось увидеть горя…
Только улыбнулась вот не скоро —
Был не детским взгляд печальных глаз.
Помню, как отчаянно ждала
Та семья вестей из Ленинграда,
И уехала тотчас же, как была
Прорвана трехлетняя блокада.
Эвакуированные
Как трудно жил наш город тыловой,
Когда мы, потеснившись, принимали
Бездомных, обездоленных войной —
Ведь эшелон за эшелоном гнали…
Казалось, к нам нагрянул весь Союз:
Волжане, москвичи и ленинградцы,
Украинец, эстонец, белорус —
Всем довелось у нас в войну спасаться.
Откуда только к нам они не шли,
Те эшелоны – целые заводы!
Сгружали быстро то, что привезли,
