Забытое

Марина Козикова

Забытое

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи», – прозвучало в вагоне. Лампочка под потолком тревожно мигнула, двери открылись. Дремавший, прижавшись лбом к прохладному металлу поручня, молодой человек вздрогнул, открыл глаза и, оглядевшись, торопливо бросился к выходу. В углу сиденья остался забытый им темно-коричневый тубус.

Сидевшая рядом пожилая женщина с беспокойством посмотрела на футляр и отодвинулась подальше. Народу в вагоне почти не осталось, близился час ночи.

На конечной «Бульвар Рокоссовского» пассажиры вышли, вагон опустел. Пожилая женщина поколебалась минуту и подошла к дежурной по станции.

– Там кто-то забыл футляр коричневый, в пятом вагоне на сиденье лежит, – сказала она.

Дежурная кивнула и принялась вызывать по рации сотрудника УВД.

– Миш, подойди к пятому, тут опять что-то забыли.

Через пару минут к ней присоединился усатый мужичок в форме, натянутой на арбузный животик, и они осторожно приблизились к тубусу. Мужичок повздыхал, но встретив требовательно-насмешливый взгляд дежурной, все-таки взял в руки находку. Аккуратно открутив пластиковую крышку, он вытряс на сиденье свернутые в рулон альбомные листы.

– Чертежи, – разочарованно протянула пожилая дама, выглядывая из-за двери вагона. Любопытство не позволило ей покинуть станцию прежде, чем она узнает, что было забыто на сиденье.

– Не, это картины, – дежурная развернула рулон. Это оказались четыре акварели, широкими прозрачными мазками на них застыли старые улочки Москвы.

– Ой, позвольте посмотреть, – протянула к картинам руки пожилая дама.

– Не положено, – сурово ответил полицейский и, быстро свернув, сунул рулон обратно в футляр.

– Да ладно тебе, Миш! Давай посмотрим, жалко, что ли? – вступилась дежурная. – Красиво нарисовано-то. Когда еще поглядим? А к утру на склад забытых вещей на Котельниках сдать придется, ты ж знаешь!

Мужичок попыхтел, шевеля усами, потер в замешательстве полные ладони. Видно было, что ему тоже хотелось рассмотреть картины. Наконец он сдался.

– Ладно, поглядим картинки, пошли в дежурку. Все равно опись составлять придется.

И двинулся по перрону, женщины последовали за ним. В небольшой комнате полицейский торжественно выложил на стол четыре акварели, и они втроем бережно их развернули.

– Глянь, это ж вроде Старая Басманная… Вон и церковь Никиты Великомученика, – задумчиво протянула дежурная, разглядывая картину, где по залитой солнечным светом улочке осенний ветер гнал разноцветные листья, складывая их рыхлыми кучками вдоль бело-красной церковной ограды и сметая к подножию старинного особняка Голицыных.

Асфальт на картине был сер и влажен от недавно умывшего город дождя. Машины летели наперегонки, блестя мокрыми спинами, как стая резвых дельфинов, в прозрачной прохладе московских улиц.