скачать книгу бесплатно
Луч
Марина и Сергей Дяченко
Четыре подростка в отрезанном от мира коттедже. Пятьсот человек на борту межзвездного корабля, летящего к далекой цели. В коттедже пройдет тридцать дней, на борту – тридцать лет. Это программа «Луч», и у тебя нет выбора. Колонисты на борту корабля потеряли смысл жизни. Чтобы вырваться из кошмара и вернуться домой, ты должен придумать людям на звездолете новый смысл и заставить в него поверить. И помни: это не игра.
Новый роман звездного дуэта Марины и Сергея Дяченко – о Смысле человеческого существования…
Марина и Сергей Дяченко
Луч
© Дяченко М., Дяченко С., 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
* * *
ДЕНИС
В свой тринадцатый день рождения Денис, как всегда, вышел погулять с собакой и, как всегда, отпустил Джеки с поводка на краю парка. Воздух лежал будто вода в осеннем пруду – слоями. В тени было прохладно, но солнце грело так нежно и с такой иронией, что Денис улыбался, подставляя ему лицо.
На баскетбольной площадке стучал мячом жилистый, высокий, рано седеющий мужчина: Денис встречал его здесь раньше, здоровался и был уверен, что это просто сосед, кому же еще быть? Когда Денис подошел, баскетболист вдруг кинул мяч ему прямо в руки:
– С днем рожденья, Денис.
– Спасибо. – Денис немного удивился его осведомленности и бросил мяч обратно.
Сосед атаковал кольцо, мяч завертелся в сетке, как пойманная рыба.
– У меня для тебя новости. Видишь ли, твоя мать продала мне тебя.
Говорил он доброжелательно, буднично, чуть улыбаясь и глядя в глаза. В мире полно сумасшедших, но сосед-баскетболист до сих пор казался Денису здоровым.
– Надеюсь, задорого, – сказал Денис машинально и поискал глазами собаку: ему захотелось срочно отсюда уйти. Тем более что никого, кроме него и безумца, на площадке в этот момент не было.
– Да уж не продешевила, – тот все еще улыбался. – Когда тебе было два дня от роду, ты загибался в кювете, и врачи ничего не могли сделать – я пришел к твоей матери и предложил сохранить тебе жизнь с условием: когда тебе исполнится четырнадцать, я тебя заберу.
Он слегка кивнул, будто надеясь на понимание. Денису стало холодно, и ноги превратились в два чулка, набитых стекловатой. Откуда сумасшедший знает, что Денис родился раньше срока и его едва спасли?!
– Но мне только тринадцать, – сказал он прежде, чем успел подумать.
– Вот-вот, – незнакомец снова кивнул, так просто и естественно, будто они с Денисом обсуждали цены на собачий корм. – Тебе нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Сейчас я просто предупредил. Через год, в этот самый день, я тебя заберу.
– Старый придурок!
Денис бросился бежать. Хорошо еще, что Джеки примчалась по первому зову, может быть, почувствовала в его голосе и ужас, и отвращение. Обычно ее из парка домой калачом не заманишь.
* * *
Маме достаточно было бросить на него взгляд, чтобы ее лицо сделалось собранным и встревоженным:
– Что случилось?
На кухне двойняшки готовили сюрприз для именинника. Денис увел маму в детскую и прикрыл дверь.
– На площадке в парке сумасшедший маньяк, и он меня знает.
– Могли вы познакомиться в Сети? – мама соображала, как всегда, мгновенно.
– Не знаю, – Денис призадумался. День рожденья был указан у него в профиле, значит, теоретически…
Он улыбнулся – с облегчением.
– Знаешь, могли. У меня в профиле на Фейсбуке реальное фото, и день рожденья, и…
– Сколько раз мы говорили о безопасности в Интернете?!
– Прости, ты права… – Он уже смеялся, правда, немного нервно. – Этот дурак сказал, что ты «продала» меня, когда мне было два дня, и он меня заберет, когда мне исполнится четырнадцать, и…
И тогда Денис впервые в жизни увидел, как люди падают в обморок.
* * *
День рожденья был испорчен, хотя мама держалась отлично. Гости ничего не заметили или не подали виду. Три давних школьных приятеля отдали должное угощению, сказали поздравительные слова и почти весь вечер провели, играя на приставке. Оля и Коля, брат и сестра Дениса, спели песню, вынесли самодельный торт, кособокий и трогательный. Денис задул свечи. Никогда прежде он не думал, что простенькая маска спокойствия, внимания и веселья может выматывать, как забой угля в глубокой шахте.
Ни секунды за весь этот день, со времени злополучной встречи, он не мог найти себе места. Ладно бы он помнил о незнакомце постоянно – но нет, он отвлекался, забывал, а потом вспоминал заново, и каждый раз от воспоминания становилось хуже. И хорошо бы он думал только о сумасшедшем, но мама! Первый раз в жизни он видел ее такой беспомощной, растерянной и несчастной. Она до смерти напугала его обмороком, долго не могла успокоиться, начинала что-то рассказывать и обрывала себя, и от того, что мама, родная скала, пришла в столь плачевное состояние, Денису казалось, что небо упало на землю.
Потом он вспомнил, что ему сегодня тринадцать. Если одна скала упала – другая должна встать и поддержать ее. Он не может себе позволить слишком долгое детство.
Вечером он слышал, как отец утешал маму, резонно, внятно, совершенно тщетно: «Это чья-то дурацкая шутка», «Это просто слова», «Чего конкретно ты боишься? Давай пойдем в полицию, напишем заявление, если тебе так будет спокойнее. Сообщим: псих угрожал похищением ребенка. Пусть сумасшедшего закроют».
Денис пришел в спальню, когда она расчесывала волосы перед сном:
– Знаешь, это как маятник. Сперва надеешься, потом боишься, сильнее надеешься, сильнее боишься, и так до бесконечности. Очень страшно.
Она кивнула – поняла, о чем он.
– Давай остановим наш маятник. Я обещаю – никто никогда не заберет меня. Я же не коробка с конфетами, правда?
Она улыбнулась.
– Всем так понравился день рожденья. На следующий год пригласим побольше народу, ладно?
Она почти засмеялась. Потянулась к нему, накрыла волной своего запаха, обняла за плечи:
– Спасибо. Так и сделаем.
* * *
Больше они не говорили о незнакомце и заявление в полицию не понесли. Только однажды, через месяц после события, мама спросила в машине, отъезжая от школьных ворот:
– Как он выглядел?
Денис не стал переспрашивать, о ком речь.
– Высокий, лет сорок. Худой.
Мама кивнула, глядя на дорогу:
– Я была не в себе… когда говорила в больнице с каким-то… думала, это врач. Плохо помню, как в тумане. Он уже тогда был сумасшедшим. Оказывается, он выследил нас…
– В мире полно сумасшедших, но мы тоже не одуванчики. Он ничего, ничего не может нам сделать, мама. Пусть только попробует – и пеняет потом на себя.
Мама кивнула еще раз, ее лицо прояснилось, но одна складочка, между бровей, все-таки осталась.
Еще через месяц отец получил долгосрочную рабочую визу в Штаты. Новость свалилась на Дениса как мешок с песком: он-то никуда не хотел уезжать! Пусть на время, пусть к океану, но как же бросить свой дом, друзей, свой парк, свои давние маршруты?!
Но было нечто, зависшее в воздухе между ним и мамой, само собой разумеющееся, что придержало его язык и заставило молча кивнуть.
– Пусть он попробует нас достать, – сказала мама только однажды, как бы сама себе. И Денис с ней мысленно согласился.
* * *
В свой четырнадцатый день рождения Денис не пошел в школу. Мама, которая теперь работала удаленно, решила весь день не спускать с него глаз, хотя после стольких месяцев это казалось лишней подачкой мнительности. Новая жизнь и новые заботы отодвинули фигуру незнакомца, погасили неприятные воспоминания, и старые страхи казались смешными. Денис пожалел, что пропускает занятия по греко-римской борьбе, но спорить с мамой не стал.
В одиннадцать утра прозвучал звонок из школы, где учились двойняшки: Коля сломал на лестнице ногу. Его надо было немедленно везти к врачу.
Мама позвонила отцу, но тот был на важном совещании. Мама, выругавшись, велела Денису запереться и никого не пускать в их съемный дом. И держать телефон под рукой.
Денис лег на диван, что редко мог себе позволить, и стал смотреть сериал о сказочно-средневековых кознях, казнях, интригах и прочих развлечениях. Явилась собака, Джеки, и улеглась рядом. Денис смотрел на экран, но уследить за действием никак не мог: то и дело отвлекался на мысли о девятилетнем брате. А что, если перелом открытый и острая кость торчит из-под кожи? А что, если ребенок так и будет всю жизнь хромать?!
Мама звонила каждые полчаса. Коле дали обезболивающее в пункте неотложной помощи, сделали рентген, наложили лангету, обнадежили – все будет хорошо. Мама тоже успокоилась, перестала громко смеяться и мрачно шутить, обещала, что вечером они отпразднуют день рождения Дениса в узком семейном кругу, зато уютно и весело.
Потом звонков не было целый час. Потом Денис ответил на вызов – и не узнал ее голоса. Она кричала в трубку – надрывно, панически:
– Не выходи из дома, слышишь?! Я вызвала полицию, они будут через десять минут…
– Полицию?!
– Дэн, не открывай дверь никому! Даже полицейским! Жди меня…
– Что случилось?!
Обрыв связи. Джеки чихнула и посмотрела на Дениса с удивлением.
Он сидел на диване с телефоном в руках. В нем проснулся забытый, уже почти преодоленный страх. Тот особенный ужас, когда не знаешь, чего конкретно бояться. Когда не понимаешь, что происходит, просто тонешь в реальности, как в ловушке муравьиного льва.
Снова телефонный звонок. Номер не определился. Денис решил не отвечать. Его телефон звонил простым старинным звонком, как телефонные предки полвека назад: дзинь. Дзинь. Потом звонки оборвались.
Вдалеке послышалась полицейская сирена. Все ближе. У калифорнийских сирен особая истерическая интонация – они орут так, будто спасать уже некого, все пропало. Эхо отдавалось в стенах соседских домов. На узкой улице полицейские машины устроят затор… что подумают соседи? А главное, что Денис скажет полицейским?!
Снова звонок с неопределенного номера. А что, если у мамы разбит телефон и это перезванивает с чужого телефона мама?
– Алло?
– С днем рожденья, Денис, – сказал знакомый голос. – Это я, твой старый придурок.
* * *
Полицейские проторчали полчаса во дворе, перегородив машинами улицу. Потом приехала мама: «Я его видела, видела! Он явился ко мне и сказал, что заберет моего сына!»
Коля, бледный, сидел в гостиной и смотрел мультики, пока Оля, тоже бледная, носила ему из кухни воду, чай, клубнику, шоколад и строго запрещенные чипсы. Гипсовая лангета на Колиной ноге была разукрашена персонажами из «Губки Боба».
Полицейские задавали вопросы. Денис слышал голоса сквозь звон в ушах – ему казалось, что все не взаправду.
– Он звонил тебе?
– Да. Номер не определялся.
Они исследовали телефон Дениса: в памяти не сохранилось никаких вызовов, кроме маминых.
– …он звонил, я не вру! Он сказал, что заберет меня…
Приехал с работы отец. Мама отправилась с полицейскими в участок: ей не верили. Не штрафовали за ложный вызов, но и не верили и, уж конечно, отказались предоставить охрану. О дне рожденья все забыли; только ночью, уже в двенадцатом часу, семья собралась все-таки на кухне, приковылял Коля на детских костылях, а Оля зажгла свечи на заранее приготовленном торте: четырнадцать тонких свечей.
– С днем рожденья, сынок, – сказала мама. – Через полчаса наступит полночь. Твой день закончится. А это значит, что он… этот… не исполнил угрозу. Не смог!
Отец посмотрел на нее устало: у него сорвалась важнейшая встреча, и завтра предстояли неприятности, нервотрепка, убытки. Упреки заполняли его рот, давили на корень языка: «Ты внушила себе», «Тебе показалось», «Это психоз», «Этот сумасшедший вообще мог звонить из-за океана». Но отец молчал, к чести его, и даже смотрел без осуждения – только с грустью.
Денис распаковал подарок: дрон, о таком он давно мечтал. Запах отличной вещи. Упаковочная пленка в пупырышках, которые так приятно давить между пальцами. Испытания летательного аппарата назначили на завтра, потому что была уже почти полночь.
Он поднялся в свою комнату по лестнице, устланной толстым ковролином. Близнецы легли спать: дверь в их комнату, с мультяшкой-пони, была закрыта. Денис отодвинул жалюзи на своем окне. На газоне включилась поливальная установка. Снизу потянуло влагой, запахом теплой земли и травы.
Запах теплой и мокрой земли. Покой и радость. Срабатывает, наверное, генетическая память поколений: как хорошо. Все нормально. Будет славный урожай. Ничего не бойся.
Когда мама легонько стукнула в дверь, он был уже в постели. Она подошла, улыбаясь, и села на самый краешек, страшно усталая, но почти умиротворенная:
– Спокойной ночи, сынок.
Он смотрел снизу вверх на ее лицо и никак не мог сказать того, что должен был.
– Я люблю тебя, мама.
– Я тоже очень тебя люблю.
– Мама… – он запнулся. – Если он заберет меня… не сомневайся, ты все правильно сделала. У меня были в жизни эти четырнадцать лет.
Ее дыхание стало громким, тяжелым, как после бега.
– Он тебя не заберет, – сказала она другим, жестким голосом. – Я не позволю… Спи!
