скачать книгу бесплатно
Вук
Марина Джокович
1995 год, гражданская война в Боснии заканчивается, хотя ни одна из воюющих сторон ещё об этом не знает. Окруженные сербами мусульманские города находятся на грани гуманитарной катастрофы. Миротворцы ООН беспомощны что-либо предпринять. По крайней мере так заявляет боснийский президент. Кристина, дочь российского дипломата во Франции, отправляется в зону безопасности Горажде, один из анклавов к югу от Сараева, чтобы снять правдивый репортаж о происходящем. По прибытии на место она узнает о действующем в окрестностях мстителе-одиночке, история которого начинает занимать центральное место в её материалах.Художественное произведение, основанное на реальных событиях одного из самых кровавых конфликтов второй половины XX века. Для широкого круга читателей.
Марина Джокович
Вук
Высшее милосердие – это милосердие к немилосердным.
Джозеф Стивенс Бакминстер
ОТ АВТОРА
К 30-летию окончания боснийской войны. Сюжет основан на реальных событиях. Все персонажи вымышлены. Любое совпадение случайно.
В оформлении обложки использовано изображение P (https://unsplash.com/@buchstabenhausen)hilipp (https://unsplash.com/@buchstabenhausen)P (https://unsplash.com/@buchstabenhausen)ilz (https://unsplash.com/@buchstabenhausen) c U (https://unsplash.com/)nsplash (https://unsplash.com/)
ПРЕДИСЛОВИЕ
По окончанию Второй мировой войны Королевство Югославия (ранее Королевство сербов, хорватов и словенцев) ликвидировало монархический строй и стало сначала Народной, а затем, в 1963 году – Социалистической Федеративной Республикой Югославия в составе шести республик: Сербии, Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Македонии и Черногории и двух автономных краев – Косово и Воеводины.
Югославия была успешной социалистической страной с достаточно высоким уровнем жизни, более развитыми по сравнению с другими соцстранами рыночными институтами и большей интеграцией в мировую экономику. Несмотря на трагические события Второй мировой войны (истребление 700 000 сербов хорватами-усташами) все народы на её территории уживались мирно вплоть до смерти президента Иосипа Броз Тито. После смерти лидера, пробывшего у власти 35 лет, начинают проявлять своё влияние центробежные силы, поддержанные капиталистическими странами, желавшими утвердить свою победу в «холодной войне». Этноконфессиональный конфликт выглядел в их глазах простым и удобным способом политической мобилизации. Начался тяжелый процесс разделения Югославии.
Первым тревожным сигналом в 1981 году стали вооруженные столкновения между сербами и албанцами в автономном крае Косово.
25 июня 1991 года Словения и Хорватия заявили о выходе из состава СФРЮ, в одностороннем порядке провозгласив свою независимость.
И если отделение Словении прошло относительно безболезненно, поскольку население страны было гомогенным и сербов в ней было мало (вылившись,тем не менее в десятидневную войну между Югославской народной армией (ЮНА) и силами территориальной обороны Словении), то в Хорватии конфликт оказался гораздо более ожесточенным и кровавым.
В центре борьбы оказались районы Хорватии, населённые сербами, проживавшими компактно и не желавшими выходить из состава Югославии. На этих территориях было образовано непризнанное государство Сербская Краина. За 1991 год между воюющими сторонами было подписано 14 соглашений о прекращении огня, ни одно из которых не было соблюдено. В начале 1992 года при посредничестве ООН было подписано 15-е соглашение, а весной в Хорватию стали прибывать миротворцы.
8 сентября 1991 года по итогам всенародного референдума была провозглашена независимость Македонии. Процесс выхода этой республики из состава СФРЮ прошел мирно.
1 марта 1992 года референдум о независимости прошёл в Боснии и Герцеговине. Большинство участников проголосовали за независимость, хотя боснийские сербы референдум бойкотировали. Поскольку к 1992 году ни одна из проживавших в республике этно-конфессиональных групп не имела подавляющего численного преобладания, насчитывая 31,2 % православных (преимущественно сербов, желавших остаться в Югославии), 43,5 % мусульман (бошняков, выступающих за отделение территории Боснии и Герцеговины), 17,4 % католиков (преимущественно хорватов, желавших присоединиться к Хорватии) и 5,6 % населения, самоопределившихся как «югославы», началась гражданская война.
В апреле 1992 года в Белграде была провозглашена Союзная Республика Югославия в составе Сербии и Черногории, признавшая независимость всех бывших югославских республик и не имеющая территориальных претензий к ним.
ГЛАВА 1 КРИСТИНА
Июнь, 1995 год
юго-восточная Босния
Белая «Тойота Раннер» с буквами «UN» на борту мерно катилась по грунтовой дороге через лес. В кабине было жарко. От сидевших впереди голландцев разило потом. Однако, открывать пассажирское окно было запрещено. Даже не по одной, а сразу по двум причинам. Во-первых, при закрытых окнах лучше было слышно трещащую, но постоянно включенную для проведения переклички рацию. А, во вторых, среди сараевских миротворцев ходил слух о «сербском вольном стрелке», орудующем на участке от Горажде до Фочи, и закрытое окно если и не спасало от пули, то хотя бы частично скрывало пассажира.
Колонна с бронемашинами из Сараева[1 - Примечание: географические названия славянского происхождения, оканчивающиеся на -ово, -ево, -ино, -ыно (Иваново, Бирюлево, Кунцево, Сараево, Болдино, Бородино, Голицыно), не склоняются в сочетании с родовым словом: из района Люблино, в сторону района Строгино, к району Митино, в городе Сараево, до края Косово. Если же родового слова нет, то возможны оба варианта, склоняемый (старый) и несклоняемый (новый). При этом склоняемый вариант соответствует строгой литературной норме. Словарь Л. К. Граудиной, В. А. Ицковича, Л. П. Катлинской «Грамматическая правильность русской речи» указывает: «В образцовом литературном стиле (со сцены, с телеэкрана, в радиоречи) эти формы следует склонять». По материалам портала gramota.ru] ушла дальше на Горажде. А легковой автомобиль с журналисткой свернул к Дивнице, находившейся в 7-ми километрах от города. В Дивнице стояли российские миротворцы из взвода 2-го сараевского батальона, и Кристина решила, что будет гораздо лучше, если она остановится у своих.
Кристина ехала в Горажде, чтобы снять честный репортаж о том, что происходит в городе и вокруг него. «Зона безопасности» Горажде была образована и взята под защиту ООН в 1993 году, представляя из себя анклав боснийских мусульман на территории, занятой боснийскими сербами. Ситуация вышла из-под контроля в апреле этого года, когда Войско Республики Сербской перешло в наступление на этом направлении. СМИ и международное сообщество узнали про гуманитарную катастрофу в «зоне безопасности», вызванную продвижением сербов, когда о ней заявил лидер боснийских мусульман Алия Изетбегович. Его обращение дополняли известия о массовых убийствах, зверских пытках и взаимные обвинения сторон, которые служили главным образом для демонстрации бессилия миротворческих сил ООН. Поэтому ударами авиации НАТО продвижение сербов было остановлено. А ООН не оставалось ничего иного, как перебросить в Горажде дополнительный контингент, в том числе часть российских миротворцев. В отличие от англичан, позиции которых находились непосредственно в городе, российские военные расположились на небольшом отдалении. Это позволяло им обеспечивать контроль на сербской территории и, в случае необходимости, достаточно оперативно оказываться на линии соприкосновения, где собственно и возникали конфликты.
Кристина должна была посетить «зону безопасности» ещё в мае, но та поездка сорвалась из-за эскалации боевых действий вокруг Сараева, ставшего логистическим центром ООН: в ответ на авиаудары НАТО по своим позициям сербы взяли в заложники более 300 миротворцев.
Воспользовавшись своими связями и всё же оказавшись в Сараеве в начале июня, Кристина выяснила, что «голубые каски» неохотно ездили с гуманитарными миссиями в Горажде. Этому способствовали как боснийские сербы, так и мусульмане с хорватами. Все они останавливали малочисленные колонны снабжения, обеспеченные в лучшем случае прикрытием одного-двух бронетранспортёров. Поэтому прохождение таких колонн было крайне опасно, и англичане, чей контингент как раз отвечал за Горажде, ехать в последний момент отказались. По каким-то внутренним договорённостям вместо них отправились голландские миротворцы.
И вот теперь они везли Кристину в Дивницу, отделившись от основной колонны. Прошёл очередной круг переклички. Вдруг «Тойота» наехала на какое-то препятствие. Прямо под передним колесом что-то оглушительно грохнуло. Мир закрутился. Машина несколько раз перевернулась через себя, встала на ребро и завалилась на бок. А дальше всё было словно в тумане.
Кристина повисла на ремнях безопасности. Вокруг была абсолютная тишина. Болела ключица. Двигаться не хотелось. Отчего-то женщина подумала про подушки безопасности, которые не раскрылись. А, вероятнее всего, их в машине и не было. Сделав такой вывод, Кристина всё же отстегнула ремень и упала на плечо. Перекинув через голову сумку с камерой, которая всегда была рядом, журналистка, наконец, посмотрела вперёд. Спинка кресла закрывала обзор, но спереди на месте водителя человек шевелился. Кристина позвала голландцев и к ужасу не услышала даже собственного голоса. Повинуясь скорее какому-то инстинкту, чем логике, женщина попыталась подняться на ноги и выглянуть в разбитое окно, которое теперь было над ней. Высунув голову наружу, женщина закашлялась. На дороге осталась воронка, битое стекло и металлические детали. Передняя часть их машины горела. Однако, всё это не вызвало в Кристине особых эмоций. Убрав голову снова в салон, она осмотрелась вокруг. Затем быстро натянула рукав куртки на сжатый кулак, сбила рукой оставшееся заднее стекло и стала выбираться.
К тому моменту, когда она оказалась на земле, водитель тоже смог выбраться через разбитое лобовое окно, и теперь утирал капавшую из носа кровь. Его соседу повезло гораздо меньше. Взрыв произошёл с правой стороны, и миротворец, занимавший сидение пассажира, висел на ремнях без сознания.
Кристина даже предположила, что второй миротворец мёртв. Но действия водителя, который даже не пытался говорить, вероятно, потому что тоже ничего не слышал, убеждали её в обратном. Он по-деловому жестом подозвал журналистку, протянул ей нож и показал, где она должна перерезать ремень. Сам он в этот момент подхватил сослуживца под мышки и стал вытягивать из автомобиля.
Освободившись от ремня, тело второго миротворца повисло на руках водителя. Однако, застрявшие ноги не позволяли вытащить парня полностью. Плюс к этому машина продолжала гореть, и находиться рядом становилось всё опаснее. Водитель переложил туловище миротворца на руки Кристине, а сам сунулся внутрь, отчаянно дергая и пытаясь освободить ноги сослуживца. При всем при этом у Кристины полностью отсутствовало ощущение реальности происходящего. Она даже не понимала, какое усилие прилагает, потому что мышцы ничего не чувствовали. И потому, потянув в очередной раз, когда тело, наконец, поддалось, она, не рассчитав, рухнула на спину.
Пока Кристина сидела на земле рядом с распластанным телом, над которым склонился водитель с раскрытым медицинским набором, к ней стал возвращаться слух. Первое, что она услышала был треск ткани: водитель разрезал штанину раненого и аккуратно щупал ногу. Именно в этот момент раненый пришёл в себя и закричал.
– Живой и почти невредимый, – произнёс водитель, который, по всей видимости, также восстановил способность слышать.
Оставив сослуживца, он снова сунулся в машину и проверил рацию. Она ожидаемо молчала.
– Через полчаса они поймут, что мы не выходим на связь и будут нас искать, – заключил водитель.
– Но делать они это будут без особого энтузиазма, – добавил морщившийся от боли раненый.
– Ему нужна помощь, – обратился водитель к Кристине. – Прождать здесь мы можем долго. К тому же это небезопасно, – он надел каску на голову и достал оружие. – Надо самим идти в Горажде.
– Пойдемте к русским, – предложила Кристина в ответ, – они помогут. До них идти столько же.
Голландцы о чём-то перекинулись парой фраз на своём языке, в результате менее пострадавший из миротворцев сказал:
– Дорога на Горажде более оживлённая. Нас скорее подберут и доставят в больницу.
При этом водитель помог сослуживцу подняться, и они заковыляли к дороге.
Кристина следовать за ними не спешила. Идти в Горажде ей совсем не хотелось – там в отличие от Дивницы её никто не ждал. Перспектива оказаться одной на улице в доведённом до крайности городе без возможности выехать Кристине не нравилась. Она была отчаянной, но не настолько. И ещё ей не хотелось напоминать, что задачей этих двоих было сопроводить её к русским. Что она не просто так присоединилась к гуманитарному конвою, но на этот счёт было конкретное распоряжение от высокого функционера ООН. В любом случае, не будет же голландец её силком тащить в Горажде, если она откажется идти. Ему и так приходится придерживать травмированного товарища.
– Ладно. Но я пойду в Дивницу, – твёрдо сказала Кристина.
Вук жевал травинку, наблюдая за происходящим у машины: как двое «голубых касок» о чем-то спорят на английском с женщиной. В итоге миротворцы пошли по дороге в ту сторону, откуда приехали. А женщина осталась стоять возле разбитой «Тойоты». «Голубые каски» скорее всего не дойдут. Потому что тот, кто заложил фугас, непременно слышал взрыв и скоро будет здесь. И пойдёт он не со стороны русских. А женщина? Она говорила, что хочет попасть в Дивницу?
Вук не успел решить для себя, дойдёт ли она. Потому что она подняла с земли сумку и направилась прямо на установленную растяжку. Пришлось рвануть из укрытия и схватить её за руку:
– Пази, пази! – велел он ей, указывая на натянутую проволоку.
Она испуганно вскрикнула и отдёрнула руку.
И он всё же додумал свою мысль: «Без его помощи не дойдёт».
Кристина не понимала, что говорил неизвестный, но было похоже, что он только что спас ей жизнь. По поводу противопехотных растяжек репортёрам проводили инструктаж.
Тем временем мужчина чем-то возмущался, что рассмешило Кристину:
– Вы так забавно ругаетесь. Вы серб?
Мужчина молча посмотрел на неё, почему-то не разделяя её радости. Лет ему было не больше сорока, русые волосы с проседью на висках, глубоко посаженные глаза с каким-то странным выражением. Только теперь Кристина обратила внимание на висящий у него на груди автомат. И отсутствие знаков различия на рукаве.
– Рускиньа? – наконец спросил он.
Кристина энергично закивала.
Мужчина вытер вспотевший лоб.
– Я иду в Дивницу, – вдруг засобиралась Кристина, вспомнив о том, что ей действительно лучше уже идти. – Это же туда? – она указала на дорогу.
Мужчина как и прежде промолчал, и тем не менее кивнул. Кристина направилась к дороге, но сделав два шага, остановилась:
– Сейчас только вещи из машины достану.
Как-то про вещи она раньше не подумала. Да и сейчас находилась к каком-то полуопьянённом состоянии. А всё это время её сумка оставалась в багажнике. Машина продолжала тлеть, и неизвестный погрозил пальцем, чтобы она не приближалась к «Тойоте».
– Я быстро, – пообещала Кристина и показала рукой, чтобы мужчина не беспокоился.
Но он отстранил её и сам обошел машину. Багажник был смят и не открывался. Неизвестный хотел сложить задние сидения и пробить перегородку, подобравшись к багажнику изнутри, но что-то привлекло внимание мужчины на другой стороне дороги. Мгновенно оказавшись рядом с Кристиной, он поднёс палец к губам, тут же жестом показывая, чтобы она пригнулась, и потянул её в чащу.
Он держал её крепко, но в то же время, стараясь не причинять боли. Петляя вокруг деревьев, они уходили всё дальше в лес. А через несколько минут перешли на бег. Сумка с камерой скакала на боку. «На бедре точно будет синяк», – подумала Кристина, пытаясь её придерживать. Примерно в этот же момент женщина поняла, что от головокружения её тошнит. Она остановилась и прислонилась лбом к ближайшему стволу. В глазах потемнело. Во рту появился солёный привкус. Но её спутник не хотел давать ей ни малейшей передышки. Он перекинул её руку себе через шею и повёл дальше. Они не останавливались, пока не вышли к оврагу. Внизу, громко журча, бежал ручей. Мужчина посадил Кристину на землю, а сам полез в кустарник.
– Кто там был? – спросила Кристина, пытаясь глубоко дышать.
– Дивница, – вместо ответа незнакомец показал на другой берег.
Из кустов неизвестный достал несколько связанных между собой жердей. Он перекинул этот импровизированный мост через овраг, прошел по нему с ловкостью акробата и сделал рукой пригласительный жест.
– Нет, – запротестовала Кристина. – У меня голова кружится, я не могу…
Мужчина взял в руку длинную палку и протянул другой конец женщине, чтобы ей было за что держаться.
Тонкий ствол поворачивался под ногами. Не зная, куда смотреть, Кристина переводила глаза и бурлящего внизу потока то на мужчину, то на палку, пока не остановилась на середине. Ей казалось, что если она сделает ещё шаг, то сорвётся. Мужчина наоборот потянул жердь, за которую она держалась, на себя, вынуждая Кристину двигаться. И это бы кончилось плохо, если бы бросив шест, крепкая рука не подхватила её.
Буквально втащив женщину на берег, незнакомец убрал мост и спрятал его уже с этой стороны.
– Десять минут, – пообещал он, и они отправились дальше через лес.
День был тёплым, солнечным. Щебетали лесные птицы. Игорь мог бы представить, что находится у родителей на даче в Подмосковье. «И какого чёрта люди здесь воюют? Жить бы да радоваться», – думал он, потирая глаза, а когда убрал руки, тут же почти подскочил на месте. С опушки на дорогу вышел мужчина. Издали, против солнца не разглядеть, но похоже, что из территориальной обороны или чётник. Но что более примечательно, с ним была женщина. И ей явно было плохо. Игорь пнул, стоявших с ним в посту (а на самом деле отдыхавших в тени) сослуживцев, указывая на посетителей.
– Похоже нужна помощь, – сказал Игорь, вглядываясь в даль через оптический прицел.
Один из парней, что дежурили с ним, метнулся к выставленным заграждениям и скрылся за калиткой в заборе.
К тому времени, как гости подошли к посту в Дивнице, их уже успели опознать. Майор Колосов, старший группы российских миротворцев, отправленной в Горажде, успел получить сообщение, что с машиной из колонны ООН, направлявшейся в Дивницу, потеряна связь. Ещё большее беспокойство вызывал взрыв, прогремевший около часа назад. Колосов отправил на разведку людей, но они ещё не вернулись. Поэтому увидев журналистку живой и фактически невредимой, он с облегчением выдохнул.
Они подошли к укреплениям из мешков с песком и колючей проволоки. Тут же рядом стоял БТР с буквами UN и российским триколором. За бронетранспортёром ждали люди: в основном военные. Незнакомец передал Кристину подбежавшим женщинам в белых халатах и сказал им что-то.
– Контузия после взрыва, – перевела одна из них, обращаясь к мужчине в военной форме, который стоял так, что Кристина не могла его рассмотреть. – Говорит машина ООН подорвалась на фугасе в пяти километрах отсюда.
– Ну, что болит? – спросила тем временем вторая девушка.
– Голова и тошнит, – пожаловалась Кристина, но в душе она была несказанно рада: люди вокруг были русскими – это была Дивница.
Кристину отвели в прохладное помещение и уложили на кушетку, укрыв пледом.
Посветив фонариком в глаза, померив у неё давление и пульс, фельдшер попыталась снять с журналистки сумку с камерой, но Кристина никак не хотела её отдавать.
– Мы её рядом на стул положим, – уговаривала Кристину медицинский работник и что-то добавила, обращаясь к человеку через плечо.
– Успокоительного ей вколи, – распорядился мужчина.
– Не надо, – попросила Кристина.
Но её никто не послушал.
Кристина открыла глаза, когда за окном уже стемнело. В медицинском кабинете, где она спала, лампы были погашены, рядом никто не сидел. Женщина пошевелилась и поморщилась от того, как ныли руки, болела спина и саднило щёку. Усилием воли она села и сунула ноги в ботинки, подняла со стула сумку с камерой и направилась к двери. Пройдя наугад по коридору, она миновала комнаты со включённым светом и оказалась на улице.
Стоя на пороге, она глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Её всё ещё мутило после взрыва. В сумерках было видно, как у блок-поста горит костёр, и слышно, как смеялись люди. Захотелось отправиться туда, но за спиной раздался голос:
– Ну, что, пришла в себя?
Кристина обернулась. В свете фонаря, висевшего над крыльцом, перед ней стоял худощавый мужчина лет сорока пяти с усами. Это был майор Колосов. Кристина узнала его, хотя сейчас он стал более седым, чем был на фотографии, которую она видела.
– Ещё шатает, но уже лучше, Виктор Петрович, – попыталась улыбнуться журналистка. – Вы сообщили в Сараево, что я дошла?
– Сообщили, – кивнул Колосов. – Но ой, зря, Кристина, ты сюда приехала, – мужчина сунул руки в карманы и уставился на небо, где появлялись первые звезды.
– Вот не зря, – ответила журналистка. – Как видите, уже есть о чём написать…
– Ну, не дура ли? – по-отечески посмотрел на неё Колосов. – Давай лучше чаю с нами что ли? – он махнул, чтобы она следовала за ним.
Кристина была не против чая.
– Вообще-то у нас есть столовая, но ты туда завтра пойдёшь, – объяснил по дороге Колосов. – А сейчас заглянем к дежурным, чтобы они не спали.
Они зашли в освещённый сильным электрическим фонарём двор. Здесь хранились противотанковые бетонные ежи и противопехотные ленты с шипами. Колосов сразу прошёл в помещение, которое было отдано военным, и взял из специального ящика на столе пару кружек. Выйдя через калитку в металлическом заборе, увенчанном проволокой они оказались прямо на позиции блок-поста. С этого места было действительно хорошо видно и Дивницу, и дорогу.
– Доброй ночи, дозор, – сказал Колосов, рукой показывая, чтобы солдаты не вставали. – Игорь, плесни нам чаю.
– Надеюсь, Катя разрешила, – ответил сидящий ближе всего к костру.
– Катя у нас теперь указывает, – хлопнул по колену Колосов. – «Есть, товарищ майор» надо отвечать в таких случаях. Когда от чая человеку плохо было?
– Есть, – согласился Игорь. – С сахаром?
