Полукровки

скачать книгу бесплатно

Полукровки
Мария Рождественская

Она снова с вами, обаятельная хищница по имени Далана. Украсть священную реликвию? Нейтрализовать угрозу? Остановить войну между мирами? Далана вам поможет – если, конечно, у вас есть деньги… и вы не боитесь вампиров. На этот раз Далана совершает рискованную поездку в самое сердце своей родной Сибири. То, что начиналось как обычные разборки криминала с коррумпированной властью, в конечном итоге оборачивается противостоянием Верхнего мира с миром людей. В мрачных лесах Забайкалья Далана оказывается втянута в странную и страшную семейную драму, которая грозит обернуться экологической катастрофой. Но где же Маришка? Будьте уверены, она не забыла о Далане. Каждой из героинь предстоит совершить свое собственное путешествие по затерянной тайге, полное непредсказуемых опасностей. Все это и многое другое в новом романе о приключениях Рожденной Исстари Даланы – "Полукровки".

Мария Рождественская

Полукровки

Пролог

Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов.

    Исаак Ньютон

Крохотный человечек – розовощекий младенец с карими глазами – потянул свои маленькие ручки в сторону аквариума с золотой рыбкой. Кареглазую девочку, что всего три дня назад появилась на свет, сейчас гораздо больше занимала пышнохвостая обитательница стеклянного сосуда, нежели красивый статный мужчина, стоявший подле детской кроватки.

Мужчина с нежностью наблюдал за дочкой. Однако взор его таил в себе не только отцовскую нежность, но и глубокую печаль. Печаль сына, разлученного с матерью.

Последний раз он видел свою мать поздней осенью. Она явилась ему в естественном облике, пожелав при этом выйти на покрытый клочками заиндевелой травы берег вблизи леса. Снег тогда еще не выпал, и картина засыпающей природы являла собою довольно удручающее зрелище. Голые ветки деревьев беспомощно дрожали от пронизывающего ветра, а блеклое небо выглядело столь же безжизненным, как и земля, устланная ковром опавших листьев.

На фоне пожухшей травы и мертвых листьев встретившее его существо выглядело средоточием энергии и жизненной силы. Мощная и статная, его мать в тот день была прекрасна – в лучах неяркого ноябрьского солнца она выглядела еще величественнее, чем обычно.

Ты искал встречи, – услышал он вместо приветствия.

Он знал, что ее нынешнее обличье хоть и с трудом, но позволяло воспроизводить человеческую речь. И все же его мать предпочла начать разговор иначе.

– Я давно не говорила с людьми, – сказала она вслух, «услышав» его невеселые мысли. – Нет нужды.

В ее журчащем голосе ему почудилась плохо скрываемая ирония.

– Мама! Я не хочу, чтобы ты уходила! – воскликнул он, полный отчаяния. – Мы что, не можем прийти к согласию?

– Жить так, как хочешь ты – невозможно. Ты либо здесь, либо там.

Он смотрел на ее отливающую золотом чешую и понимал, что мать права. Он хотел невозможного. Мечтал соединить два разных мира, жаждал всеобщего процветания. При том, что ни один из этих миров вовсе не хотел объединения с другим, да и совместное благоденствие мало кого интересовало… И все же он верил, что у него может получиться. Сам факт его существования являлся живым доказательством, что затея осуществима.

– Мама, – с подростковой горячностью сказал он, – но ведь я наполовину человек! И раз я родился и существую, значит, с моими способностями можно жить среди людей и использовать дар во благо…

– Нет, нельзя! – жестко ответствовала она. – Я пришла в человеческий мир лишь на время. Мне был нужен наследник. Ты, мой единственный сын… Разве тогда я могла предположить, что человеческое естество в тебе окажется сильнее?

– Я всего лишь хочу помогать людям.

Она холодно рассмеялась, прищурив темные глаза.

– Для человека, сын мой, ты уже достаточно взрослый, если не сказать – старый. И почему в тебе по-прежнему говорит незрелая юность?

– При чем здесь юность?! – взорвался он. – Или желание исцелять людей, помогать укрощать стихийные бедствия – все это, по-твоему, незрелая юность? Я хочу бороться с бедностью, горем, болью… Об этом мечтает любой настоящий человек.

Он едва смог разобрать слова ответной тирады сквозь скрежет зубов.

– И ты всерьез веришь, – вопрошала она, – что сборище подлых дегенератов, именующих себя Комитетом, разделяет твои благие намерения? Ты удивительно наивен! Да, совсем как любой настоящий человек.

Он, конечно же, им не верил – этим алчным людям с черными сердцами и убогими мыслями. Такие люди существовали всегда, по крайней мере, на его веку. Менялось только название, но не суть. Охранка, комиссариат… Теперь вот был Комитет Государственной Безопасности. Он смотрел в их серые лица и видел то же, что и прежде. Расчетливые холодные глаза, жесткие линии ртов… И слышал он те же мысли, что и раньше: догнать и перегнать, сломать, согнуть, доказать… Однако, в руках этих, новых, имелся весьма существенный козырь. Технология. И ради нее он вот уже долгие месяцы изображал покорного «ученого сухаря», готового на все во имя торжества их кошмарной идеи о сверхдержаве.

– Я верю в технологию, – с уверенностью промолвил он. – И знаю, что за ней будущее.

Она наклонила к нему свою крупную голову, увенчанную парой изящных рогов.

– Будущее? – пренебрежительно переспросила мать. – Будущее всегда лишь за мудростью, что накапливалась тысячелетиями!

– Вот я и хочу объединить мудрость и технологию, – заявил он, – ваши тысячелетние знания с прогрессивными открытиями человечества. Неужели ты не понимаешь, что только в этом и заключается наше общее будущее?

Ее длинная шея свирепо выгнулась, как если бы мать намеревалась наброситься на собственного сына… но через мгновение она покачала головой и отступила назад.

– Жалкие жадные людишки, – устало произнесла она. – Что вообще вы можете знать о будущем, если не видите дальше собственного носа?

– И вы, и люди зачастую бываете одинаково слепы, – возразил он. – Давно пора прозреть. Понять, что так нельзя – жить рука об руку, не имея при этом никаких обязательств друг перед другом…

– Пустое, – прервала она. – Человек всегда был и будет одержим только одним желанием – потреблять. С этим ничего не поделаешь, и именно по этой причине у нас не может быть никакого совместного будущего с человечеством. Ты решил потакать людишкам, и это твой выбор. Но не жди, что я добровольно отдамся им в услужение! У меня больше нет сына!

И она ушла.

Он слушал удаляющийся звук ее тяжелой поступи и не пытался остановить. Вот она, гордыня, что передалась по наследству от нее же, от матери.

Через несколько дней он узнал, что станет отцом. Эта весть совпала с первым снегом. Получалось, что Судьба, отняв у него мать, посылала ему дочь. То, что у него будет именно дочь, он узнал тогда же. Впрочем, Марта, его жена, утверждала, что пол их ребенка вовсе не был секретом для нее, не обладавшей никакими сверхспособностями. По злой иронии, его мать, в полной мере этими способностями обладавшая, даже не подозревала о том, что у нее должна будет появиться внучка.

Его дочь родилась через восемь месяцев и стала не только первенцем для своих родителей, но и первой ласточкой для всего поселка.

Это радостное событие произошло три дня назад. Он уже решил для себя, что каждый день этого крохотного создания будет подробно описан в дневнике. А дневник он создал сразу в двух ипостасях. Первая существовала в виде директории внутри массивной ЭВМ, что стояла в его кабинете, вторая представляла собой обычную толстую тетрадь.

Сжав в пальцах шариковую ручку, он нагнулся над раскрытой тетрадью и уже начал было новый абзац… как вдруг услышал всплеск и обернулся в сторону аквариума. В следующее мгновение рыбка выскочила из воды, сделала в воздухе забавный кульбит и плюхнулась обратно в аквариум.

– Это… она?

Он снова обернулся, на этот раз на голос. В дверях стояла Марта. Судя по выражению ее лица, Марта видела номер с рыбкой, который только что проделала лежащая в колыбели малютка. Ее, Марты, родная дочка.

– Это сделала наша девочка? – снова спросила Марта.

Он кивнул. А малышка в этот момент засмеялась, широко распахнув карие глазки.

– Да, – потрясенно произнесла Марта и прошествовала к колыбели. – Умом понимаю, но глаза отказываются верить.

– Ты привыкнешь, – заверил он.

Она подошла к нему и обвила руками его шею. Он в ответ обнял жену за талию.

– Как подумаю иногда, что ты выбрал меня – такую заурядную и посредственную, – вымолвила Марта.

– Опять за свое? – спросил он с притворной строгостью. – Это ты, такая цветущая молодая девушка, выбрала меня, зануду-старика.

Она весело и легко рассмеялась, почти так же, как минуту назад смеялась их малышка. Он нежно коснулся губами лба Марты.

Жена была моложе него на семь десятилетий. Марте было лишь двадцать с небольшим, ему – уже за девяносто. Он родился в самом начале двадцатого века, в глухой сибирской деревушке. Марта – в семидесятых, в Москве. Его отец был прочерком в жизни своего сына. Отец Марты тоже нигде не значился. Мать Марты была доцентом кафедры органической химии Московского Университета. Его матерью была Рожденная Исстари. Его друг, бурят, по имени Дондок, называл ее Алтана Хатун – Золотая Госпожа. Мать любила Дондока. Пожалуй, тот был единственным человеком, которого она любила. Она искренне горевала, когда в двадцать первом году его насмерть забили бандиты-анархисты. Горевал и ее сын, любивший Дондока, словно родного брата. С тех самых пор судьба больше не посылала ему такого друга. Разве что его другом стала Марта. Другом, женой, опорой.

Марта знала о том, что ее муж – человек лишь наполовину. В поселке преобладали «смешанные» браки, и каждый из супругов знал правду о своем избраннике. Почти две трети жителей поселка во втором, третьем или даже четвертом колене были потомками Рожденных Исстари.

Для комитетчиков это странное сочетание слов не значило ровным счетом ничего. Они не вникали досконально в суть вопроса и предпочитали иную терминологию – сверхлюди, экстрасенсы, полукровки… Кое-кто вообще обходился без лингвистических ухищрений, называя обитателей поселка просто – уродами. Самим поселянам почему-то приглянулось слово «полукровки».

Многие жители Поселения ни разу не встречались со своими родителями. Еще хуже дело обстояло с внуками и правнуками Рожденных Исстари. Потомки понятия не имели, какие именно существа образовывали генеалогическое древо семьи.

Ему, возглавившему Поселение, предстояло выяснить все о Даре, что достался в наследство этим странным и по большей степени очень несчастным людям. Чужаки, изгои в обычном мире, его подопечные были счастливы здесь, в самом сердце России – в Сибири. Суровый неласковый лес стал для них пристанищем, и Полукровки наконец-то обрели дом вдали от цивилизации и комфорта.

Впрочем, отказываться от сопутствующих комфорту благ жители Поселения вовсе не собирались. Поселок был проектом Комитета и финансировался из бездонной государственной казны. Одна шестая часть суши, надо отдать ей должное, будучи крайне заинтересованной в проекте под кодовым названием «Чудотворцы», за ценой не постояла.

Огромные бараки возводились буквально на глазах и оснащались такими чудесами техники, о которых простой советский гражданин, проживающий в большом городе, должно быть, и не догадывался. Гигантские автономные генераторы гарантировали бесперебойное электроснабжение. Внушительные системы коммуникаций, казалось, могли пробудить чувство зависти даже у представителя сытого «закордона». Многое из того, что сейчас активно вводилось в эксплуатацию, жители Поселка прежде не видели в глаза. Пресловутая технология царила в их новом доме уже почти повсеместно.

Комитет явно не скупился. Там, в высоких кабинетах, полагали, что овчинка стоит выделки. И она стоила. Только вот цели и задачи комитетчиков коренным образом отличались от целей того, кто все это придумал.

Он, Демьян Тельнов, сын Рожденной Исстари и человеческого мужчины, не желал и не собирался растить для Союза Советских Социалистических Республик армию суперсолдат.

За свою жизнь, длинною почти в век, Демьян вдоволь нахлебался горя. От матери ему достался Дар, от отца – только фамилия и отчество, которые Демьян терпеть не мог.

С самого детства Демьян мечтал использовать свой Дар исключительно во благо. Комитетчики тоже говорили ему что-то в таком ключе: мол, грезят они о счастье для всего советского народа, чтоб никто не болел и не страдал и чтоб мир во всем мире наступил… Весь этот бред Демьян ни на мгновение не воспринимал всерьез. И не только потому, что немного умел читать, а вернее, слышать их мысли, но и потому, что слишком хорошо знал этих людей. Демьян рассчитывал их перехитрить. Лелеял надежду, что его Дар окажется сильнее алчного скудоумия комитетчиков.

Здесь, в затерянном в Сибирской тайге поселке, в лабораториях, скрытых от посторонних глаз, на современном оборудовании Демьян собирался кропотливо, шаг за шагом изучать Дар каждого из Полукровок. С тем, чтобы потом они сами, а может быть, их дети или внуки принесли людям мир и покой. Укрощать ветра и ураганы, предвидеть засухи и неурожаи, предотвращать пожары, торнадо, землетрясения – все то, что могли, но не делали сами Рожденные Исстари, возможно, в один прекрасный день начнут делать их потомки. В этом была суть проекта Демьяна, смысл всей его жизни и жизни, как он сам надеялся, всех остальных Полукровок. Ну а как быть с комитетчиками они еще придумают, когда время придет…

– Я тебя люблю, Дима.

Голос Марты вернул Демьяна к действительности.

– Я очень тебя люблю, – продолжала Марта. – Но иногда мне становится страшно. Я боюсь даже не этих…

Демьян понял, что она имела в виду Комитет.

– …и не тех, что живут в лесу… Дима я боюсь того, что может случиться с нашими будущими детьми…

Она посмотрела на дочку одновременно с любовью и благоговейным трепетом.

– Ей ведь всего три дня, – прошептала Марта.

– Не бойся, – поспешил ободрить жену Демьян. – Великая сила будет в нашей девочке.

Некоторое время Марта молчала, раздумывая над его словами.

– Да, наверное, ты прав, – сказала она, наконец. – Мне не стоит бояться. Это же моя маленькая доченька…

И тут, словно разобрав смысл произнесенной Мартой фразы, малышка радостно заулыбалась.

– Понимает, – потрясенно пробормотала Марта, – моя доченька, моя славная девочка…

Неожиданно Марта отстранилась от Демьяна.

– Послушай, когда мы уже решим, как назовем ее? Все имена, что я предлагала, ты отверг…

Более всего Демьяну не хотелось промахнуться с именем дочери. Он тянул, раздумывая, чем немного смущал Марту. Впрочем, у него уже было на заметке несколько подходящих вариантов.

– Сегодня, – пообещал Демьян. – Выберем имя сегодня.

Марта осуждающе покачала головой. При этом ее соломенные волосы рассыпались по плечам. Демьян почувствовал, как у него перехватило дыхание.

– Какая ты красивая, – выдохнул он. – И как я тебя люблю…

Улыбнувшись, Марта снова к нему прижалась. Так они и стояли некоторое время, любуясь на маленькое чудо в колыбели.

– Одного понять не могу, – неожиданно произнесла Марта. – В кого это она у нас такая черноглазенькая уродилась?

Демьян почувствовал, как что-то кольнуло у него в груди.

– В бабушку, – ответил он через мгновение. – Глаза – это от нее.

Глава первая

1

Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут, не зная зачем.

    Артур Шопенгауэр

Григорий Поляков, также известный среди блогеров под именем Грин, обожал неровный, динамичный ритм жизни родного мегаполиса.

Своим существованием Грин напрочь опровергал расхожий миф о москвичах-лентяях, которые, в отличие от приезжих с их бульдожьей хваткой, якобы не способны добиться сколь-нибудь ощутимого успеха в жизни. В неполные тридцать четыре года Поляков успел обзавестись не большим, но уютным домом в коттеджном поселке Кратово, пресловутым внедорожником и функциональной квартирой, как сейчас говорили, «с ремонтом в стиле техно-модерн», располагавшейся в элитном доме неподалеку от станции метро ВДНХ.

При этом Поляков не имел прямого отношения к криминалу, исправно платил налоги и вел образ жизни, весьма далекий от общепринятых стандартов яппи. К своему собственному счастью, Грин не был ни яппи, ни вороватым, укрывавшимся от налогов бизнесменом, ни криминальным авторитетом. Зато и те, и другие, и особенно третьи регулярно становились главными героями передачи «Око», которую Поляков делал два раза в месяц на одном из центральных телеканалов страны.

Вот уже пять лет «Око» Грина Полякова высматривало самые злободневные темы, что обеспечивало программе стабильно высокие рейтинги. Смелый и острый на зык, Поляков за сенсацией готов был полезть хоть в резиденцию чиновника-ворюги, хоть черту в зубы. Менее удачливые коллеги по цеху завидовали Грину черной завистью, при этом отдавая дань его профессионализму. И дело тут заключалось, конечно, не только и не столько в красном дипломе журфака МГУ.

Поляков считал себя self-made профи, не без оснований полагая, что по нынешним временам одного успешного старта для хорошей карьеры маловато. Хотя успешный старт у него имелся. Та самая «платформа», фундамент, позволивший Грише Полякову благодаря полученному воспитанию со временем развиться в яркую индивидуальность. И этим фундаментом, вне всякого сомнения, была семья.

Отец Грина, известный всей Москве пластический хирург Яков Артемьевич Поляков, с детства приучал сына развивать не только интеллект, но и тело. Ибо последнее было храмом души. По настоянию отца Гриша записался в секцию бокса. Вместе с Яковом Артемьевичем Грин регулярно, дважды в день обливался ледяной водой, и каждое утро, в любую погоду, будь то дождь, слякоть или стужа совершал получасовую пробежку по Краснопресненскому парку. А летом, когда семейство Поляковых перебиралось на дачу в Кратово, Гриша гонял по всему поселку на велосипеде. Свой спортивный велик с выгнутым рулем Грин любил куда больше утренних пробежек. Собственно, сам дачный сезон тоже нравился Грише, но, как правило, мальчик уже к концу июля начинал скучать по жизни городской.

За полтора месяца проведенных на даче Гриша успевал набраться впечатлений на весь последующий год. Однако больше всего Полякову запомнился случай, что приключился с ним, когда ему исполнилось восемь. Тем летом он впервые увидел кодама[1 - В японской мифологии разновидность лесных духов – прим. Автора.].

Впрочем, что это был именно кодама, Поляков узнал уже много лет спустя.

А в то памятное лето мальчик просто увидел перед собою странное существо с занятно вращающейся головой и четырьмя глазами. Маленький лесной житель вдруг возник в самой гуще дикого малинника, куда Гриша забрался, польстившись на крупные спелые ягоды. Кодама внимательно посмотрел на незваного гостя, а потом дернул шарообразной головой и скрылся за ветвями малиновых кустов.

Одолев сознание мальчика лишь на долю секунды, страх быстро сменился любопытством, и Гриша рванул за четырехглазым человечком вглубь колючего кустарника. Продравшись через тернии, Поляков очутился на другой стороне малинника. Но кодама к тому времени уже бесследно исчез, и Гриша остался наедине со своими размышлениями о том, как лучше будет объяснить матери происхождение дюжины глубоких ссадин на руках и ногах. Он уже сочинил более-менее приемлемое объяснение… как вдруг заметил малину.

Нет, не просто малину – здесь повсюду были ягоды, в десятки, в сотни раз больше ягод, нежели на другой стороне зарослей! Наевшись до отвала, мальчик набрал полный котелок и с гордо поднятой головой принес свою добычу родителям, которые даже не стали его журить ни за ссадины, ни за порванную и заляпанную ягодным соком одежду. Конечно же, о встрече с лесным обитателем Гриша умолчал, а когда на следующий день отец попросил его показать то самое место, неожиданно для себя самого заявил, что на радостях забыл дорогу к малиннику. Еще удивительнее было то, что Гриша вовсе не солгал отцу. Потом, даже будучи подростком, Поляков много раз пытался снова отыскать заветные кусты, однако все его поиски так и не увенчались успехом. Много позже, Грин еще не раз возвращался к тому летнему дню в своих воспоминаниях. Но со временем лесное происшествие поблекло, как поблек и образ маленького лесного соседа, возможно существующего исключительно в воображении излишне впечатлительных людей…