скачать книгу бесплатно
Не знаю, что должно произойти в мире, может, если только земля сойдёт со своей оси, если не перезвонит Эдита Станиславовна, когда обещает. Так было всегда. С Эдитой Пьехой мы познакомились где-то в 2004-м году. Долгое время певица не могла запомнить, кто ей звонит. И я придумала начинать разговор на французском языке, которым Пьеха филигранно владеет.
– Конечно! Вы – Мариана, – вспоминала Эдита Станиславовна и добавляла, что теперь запомнит, поскольку этим именем звали её бабушку. – Сейчас мне не очень удобно говорить. Через десять минут я сяду в машину, и мы с вами поговорим.
Однажды в начале осени, по-моему, 2013-го года, я была приглашена в святая святых Эдиты Пьехи – «Павильон воспоминаний». Это небольшой флигель в её доме, где нашлось место всем её нарядам, в которых она выходила на сцену. Но прежде мы прошлись по саду с чудесными гладиолусами.
– Видите, почему я вам сказала: не везите гладиолусы, – сказала Нина, помощница Эдиты Станиславовны. – У Эдиты своих полно.
Я подарила кремовые розы, которые хозяйка дома приняла с восторгом.
– Ой, какие чудесные цветы, – обрадовалась Эдита Станиславовна, когда я протянула ей букет.
– Розы кремового цвета мне посоветовала подарить Ваша помощница Нина, а я, честно скажу, хотела гладиолусы приобрести.
– Правильно Нина вам посоветовала, недаром же она знает меня уже больше сорока лет. Гладиолусы у меня самой есть, их подарили мои поклонники, которые сами вырастили этот сорт. Они назвали его «Эдита», в мою честь. Сейчас я вам покажу эти дивные цветы – примету уходящего лета. Вот смотрите, какой роскошный куст, они нежно розового цвета, как некоторые мои концертные платья. В тот день Эдита Станиславовна чувствовала себя очень плохо, у неё болели ноги, сказывалось и нервное напряжение. Накануне, 31-го августа она отмечала день памяти своего отца. Даты ухода родителей для неё святые, в этот день она никогда не устраивает никаких встреч, а тем более интервью.
– Эдита Станиславовна, правда, что в вашем гардеробе нет одежды чёрного цвета?
– Конечно, правда. Я не ношу чёрный цвет, никогда. У меня нет ничего чёрного, сейчас сами в этом убедитесь. Я отказалась от этого цвета после похорон моего папочки. В «Павильоне воспоминаний», куда мы с вами идём есть большая гардеробная, где поддерживается постоянная температура, и хранятся мои наряды. Здесь я всегда вспоминаю моего прекрасного друга Славу Зайцева, который все эти наряды сшил для меня. Но есть и те, которые я покупала во Франции. В одном из платьев, привезённых из-за границы, я снималась в фильме «Неисправимый лгун», где играла роль камео. Вот это самое платье, – Пьеха указала на платье-футляр в ярких тонах, верх у наряда – жёлтый, а низ – красно-синий. – Видите, какая я была миниатюрная. Сейчас поправилась, потому что мало двигаюсь из-за болей в суставах. А вы присаживайтесь, кресла здесь удобные, сама я тоже присяду. Сейчас Нина нам сделает горячий капучино, погода сегодня ветреная.
– Расскажите, а что осталось за кадром? Чем запомнилась работа с Георгием Вициным?
– Георгий Михайлович дивный был человек, такое счастье вспоминать, что я была с ним знакома. В перерыве между дублями он становился на голову и долго стоял, а в другом перерыве рассказывал про свои занятия йогой, давал рекомендации по здоровью. Представьте, что Вицину на тот момент было уже шестьдесят лет. Для меня это были первые съёмки в кино, и мне они очень понравились. Я потом ещё сыграла Лиду Боссе в картине «Бриллианты для диктатуры пролетариата». На этом все мои серьёзные роли закончились. Меня часто приглашали играть в комедию, но я ждала более серьёзной роли.
– Эдита Станиславовна, а какую роль в жизни вы считаете для себя самой главной?
– Для любой женщины – самое главное стать мамой. Профессия – само собой, она никуда не денется. Об этом я всегда говорю своей внучке, а теперь расскажу и правнучке. Я так радовалась, когда моя внучка Эрика родила мне правнучку, вы себе не представляете! Просила, чтобы назвали девочку Фелицией в честь моей мамы, но Эрика сказала, что это имя несовременное. Мой довод, что Эрику назвали в честь её бабушки по папиной линии, никого не вдохновил. Ну, ладно, пусть у моих девочек будет личное счастье, у меня роль жены так и не получилась.
– О чём больше всего сожалеете?
– Сожалею… Вот сейчас думаю: а могла ли я что-то изменить? Я никогда не забуду, как Илонкин папа Александр Броневицкий просил меня вернуться к нему, но я отказала.
– Дита – говорил он мне, – я брошу пить.
– Шура, ты не сможешь, – сказала я и ушла.
– Дита, это правда, – увещевал меня Шура, – я буду верным тебе.
– Нет, ты не сможешь, – повторила я ему. – Ты не сможешь нормально жить, Шура.
И вот он, отвергнутый, решив забыться с алкоголем и другими женщинами, погиб. Это было в буквальном смысле. На гастролях он был с женщиной. Видимо, надоел ей пьяный, что она закрыла его в номере и ушла. В этот момент ему стало плохо, а из номера он выбраться не смог.
– Вы сейчас живёте в одном доме со своими помощницами, а кто из родных вам ближе всех по духу?
– У меня всегда были хорошие отношения со Стасом, но Стас всё-таки мужчина, Илона вечно торопится, она делает несколько дел одновременно: у неё и семья, и собачий приют. Она бывает иногда дерзкой даже при людях, но это какая-то степень защиты. Думаю, может, от недостатка моего внимания в детстве? Моя дочь очень добрый человек. Бывает, что иногда её заносит, но это она не со зла. А ближе всех, скорее, внучка Эрика. «Одинокая душа всегда тянется к одинокой душе», —сказала Эдита Станиславовна с большой паузой.
В тот день мы говорили с Эдитой Станиславовной обо всём: о жизни, кино и, конечно, о близких ей людях.
– Подойдите ко мне, пожалуйста, – попросила меня Пьеха.
Она взяла мои руки, и, сжав их нежно, произнесла: «Спасибо Вам, мне с вами было легко…» Я тогда обратила внимание на её красивые руки. Возраст их совсем не изменил, в них виделось благородство. Руки вообще многое говорят о человеке. Уже потом, спустя лет семь, я встретилась с Илоной, дочкой Эдиты Станиславовны, в закулисье ток-шоу. Мы о чём-то оживлённо беседовали. Я обратила внимание, как руки Илоны похожи на мамины. Даже лак на подстриженных ногтях был таким же, как у Эдиты Станиславовны, и сказала ей об этом.
– Да, у меня мамины ручки, – сказала Илона, осмотрев свои ладони…
Одиночество Эдита Станиславовны скрашивают её подруги. Часто звонит гримёр Любовь, с которой певица сотрудничает почти полвека. Когда я не могу дозвониться Пьехе, то звоню Любови, она каждый раз говорит мне, что всё хорошо и советует позвонить кому-то из домашних Эдиты.
«Домашние» – это не родственники, а давние подруги, которые помогают Эдите Станиславовне по хозяйству.
Как-то перед юбилеем Пьехи я пыталась договориться об интервью.
– Мы никого в дом сейчас не пускаем, – сказала в телефонном разговоре Вера, помощница Эдиты Станиславовны.
– Вера, мы раньше часто созванивались с Эдитой Станиславовной, можно с ней поговорить по телефону?
– Эдита перенесла коронавирус со всеми вытекающими последствиями, поэтому разговаривать ей тяжело. По мере возможности Эдите звонят Илона, Эрика, Стас, но они не могут находиться постоянно здесь, так как живут в столице, а мы здесь под Питером, куда вы приезжали. По сути, у нас ничего не изменилось, мы, как были с Эдитой, так и остаёмся, но только чувствует она себя неважно.
– В этом году у Эдиты Станиславовны большая дата, она всегда заранее готовится к таким мероприятиям. Уже есть планы, как будете отмечать?
– Про это мы помним. Эдита говорит, что, возможно, свой юбилей отмечать не будет. Но перезвоните как-нибудь, всё переменчиво.
В день рождения Эдиты Станиславовны я всё же позвонила…
– В этом году Эдита Станиславовна не будет петь для широкой публики – поделилась Вера, которая в этот день рядом со своей любимой Эдитой. Поздравила Эдиту Станиславовну и любимый её гримёр Любовь.
– День рождения мы отмечаем узким кругом, собрались только родные и близкие – рассказывает Вера. – Эдита любит свой праздник и кремовые розы! В конце концов, она всё это заслуживает! Мы слушаем песни Эдиты, от которых хочется жить! Эдита Станиславовна надеется, что этот юбилей для неё не последний.
– Я признательна всем вашим читателям, – сказала Эдита Пьеха, – за трепетное внимание ко мне, неравнодушное отношение, поздравления и ваши улыбки.
Однажды меня поразил случай на одной из программ, когда собрались по поводу юбилея Эдиты Станиславовны. Илона пришла на эту передачу в чёрном костюме, цвете, который Пьеха терпеть не может. Было заметно, что Илона начала подкалывать маму. Эдита Станиславовна, казалось, плакала в душе, но не парировала, а потом не сдержалась: «Ох, Илона, что ты говоришь такое! Представляю, что ты скажешь когда я умру», – всё, что сказала певица.
Глава 5
Илья Олейников: «Я похож на своего сына?»
Есть люди, после ухода из жизни которых ощущается пустота. Таким человеком был для меня Илья Олейников. Я скучаю по Ильюше по сей день, как он однажды предложил мне себя называть. Шутил, конечно.
Я не помню, какой предмет разговора был в самом начале нашего знакомства, зато хорошо помню, как оно развивалось. Бегу по Фонтанке, на улице уже промозгло – заосеняло. Я – в демисезонных сапогах и лёгком пальто. Влетаю в студию «Городка», она находилась во дворике на Фонтанке. Илья знал, что я должна была войти. Сидит, повернувшись ко мне спиной, эффектно поворачивается, на нём – ярко-оранжевая майка и белые брюки. Видит, что я изумилась, но вида не подаёт.
– Илья, не жарко? – сыронизировала я.
– Совсем нет. Я только что из Испании вернулся, – отвечает он и встаёт. – Ну, теперь я похож на своего сына? (сын Ильи Олейникова – известный музыкант Денис Клявер. Прим.авт.). При этом показывает мне свои накаченные мышцы.
– Похож, пожалуй, Илья, – одобрительно говорю и понимаю, что он в прекрасной форме. На тот момент ему было около шестидесяти. Илья продолжал много курить, но ходил заниматься в зал.
Однажды решил почитать мне стихотворение.
– Не буду дальше, – вдруг на концовке сказал он.
– Почему?
– Там… мат.
– Илюша, дерзай! Ты мне уже столько всего наговорил.
– Там тяжёлый мат, – опустив голову, прошептал Ильюша, и почему-то покраснел.
– Ну, ладно… И он произнёс эту концовку. Мат был действительно тяжёлый.
Мат из его уст звучал совершенно не оскорбительно, он придавал особый цимес его рассказам. Каждое наше интервью превращалось в чудесное шоу.
– Я написал музыку к фильму «Тайский вояж Степаныча». Пойдём в нашу студию, послушаешь, – предложил Илья, когда я пришла на встречу для очередного интервью. Мы входим в отдельный кабинет, где для нас играют музыку из будущего фильма. – Как тебе?
– Очень здорово, Илья, спасибо.
– Да, я хорошо пишу, – с гордостью запрокинув голову, произнес он. – В этом фильме мою жену играет Люба Полищук. Я так захотел. Мою жену может сыграть только Люба. Для меня она – идеальная жена.
– А какая она – идеальная жена?
– Та, которая не выносит мозг, добрая, не стерва. Одним словом, как моя Ира. Хочешь, я тебе историю расскажу, как мы с Иркой однажды поссорились, а потом помирились.
– Конечно!
– Ну, мы с Иркой моей были на море, пошли на пляж, где вдребезги разругались. «Тьфу, не хочу с тобой больше рядом здесь сидеть», – сказала моя благоверная и побрела прочь по пляжу, развевать свою тоску-печаль, что такой идиот, как я ей достался. Долго её не было, я уже начал волноваться, как вижу: она возвращается и ржёт так, что люди на неё оборачиваются. Думаю, точно от горя, что со мной связалась, у неё крышу снесло. «Илюшка! Какой ты у меня талантливый! Иду по пляжу, сидит компания молодых людей и, что-то читая, хохочут, аж, за животы держатся. Я остановилась, прислушалась… Представляешь, они твою книгу читают! Какая я счастливая, что ты мне достался», – сказала она. Ну, что же, мне теперь придётся каждый раз оплачивать дорогу этим ребятам, чтобы они за нами путешествовали, и успокаивали тебя, когда ты будешь на меня сердиться?! Она кинулась ко мне в объятия. Это я о том, что все надо воспринимать с юмором. Ира ведь так долго терпела всю эту мою неустроенность, моё безденежье, поэтому, когда я её обижаю, то чувствую себя человеческим убийцей.
– Она никогда не устраивала сцен?
– Никогда! Помню, пригласил Иру впервые на мороженое, потому как кроме, как на него у меня больше не было денег. Понятно, что потом захотелось кофе, потом водички попили. «Три с полтиной», – сказал официант. Ириша, посмотрев на меня, достала из своей красивой импортной сумочки деньги. Моя замызганная трёшка очень жалко смотрелась на фоне её новенькой шуршащей десятки. Я не знал, куда и глаза девать. Сколько этих десяток она вытащила из своей этой сумочки… Пришли мы регистрироваться в ЗАГС, надо было заплатить пошлину за регистрацию, а у меня и рубля не было. Снова выручила волшебная сумочка. Ира мне об этом никогда не напоминала, она просто всегда в меня верила.
Он никогда не стеснялся рассказывать о личном, гордился своими родными, обожал своего внука Тимофеем.
– Тимошка – это моя любовь и… боль!
– Почему боль?
– Потому что играем мы с ним, играем, а потом он мне говорит: «Дед, ты меня уже достал!» Если серьёзно, то хотелось бы видеться с ним чаще. Мы с Ирой подарили ему гитару и теперь на пару с ним бренькаем и тренькаем, а с бабушкой он учится водить машину.
– А ты водишь машину?
– С ума сошла?! Первый столб будет мой! Я плохо общаюсь с техникой и очень эмоционален, поэтому посадил за руль Иришу. В общем, как ты поняла, без своей Ирочки я ноль без палочки. Вот так вроде не замечаю, а сейчас, когда начал тебе рассказывать, то получается, что всё связано с Ирой.
Однажды я сказала Илье: «за твои интервью журналисты тебе должны платить деньги немалые, будто бы за юмористический концерт».
На что он, как всегда, похвалил себя.
– Какие тебе мужчины больше всего нравятся? – как-то раз спросил меня Илья.
– С чувством юмора, – ответила я.
– Понял тебя, – с серьезным выражением лица произнес Илюша. – Легли, значит, вы с ним в постель, поржали минут пять и спать?
– Неее, – протянула я.
– Так видишь, ты ведёшь себя как настоящая женщина – сама себе противоречишь. Только что мне отрапортовала, что тебя интересует только чувство юмора.
После этого разговора, который у нас продвигался в одном русле мы и решили, что наше интервью будет о взаимоотношениях мужчины и женщины.
Надо сказать, что у Ильи не было привычки говорить, что он уже это рассказывал. «Ой, это тысячу раз уже все писали», – слышу я неоднократно. Илья был человеком старой закалки – вежливым и очень воспитанным.
– А ты эту историю хочешь написать? «Мне самому она очень нравится», —говорил обычно Илья, закуривал сигарету, клал ногу на ногу и тут начинался театр одного актёра.
Одна из историй, которая ему самому нравилась – романтическая и очень трогательная о его отце, вошла в это интервью.
ИЗ СМИ
«Легче взять крепость, чем женщину»
– Илья, вы за последние полгода часто влюбляетесь?
– Это мои герои на экране влюбляются, а я только делаю вид. Вообще по натуре я не влюбчивый, а увлекающейся. Любовь – определённый транквилизатор, она стимулирует творчество. А вот безответная любовь – она не мешает, а дестабилизирует. Поскольку я – не Домогаров, мне женщины никогда не давались легко, приходилось очень много преодолевать, чтобы Она – стала моей.
– Так и должно быть: мужчина по своей природе охотник…
– Ну, не до такой степени. Есть мужики, которым запросто удаётся соблазнить женщину. У меня был партнёр на эстраде Рома Казаков. Я не скажу, что он был красавцем. Человек маленького роста, лысоватый, но в нём присутствовала какая-то магия, которая исключительно на всех дам действовала убойно. Ему хватало пяти минут, чтобы затащить женщину в постель. Соврал. Тащить не надо было, она сама туда шла. Женщинам всегда хотелось пожалеть маленького Рому, а он этим пользовался, Царствие ему небесное. Мне же приходилось брать их приступом при помощи лестниц, таранов, огромного количества вина, интересных рассказов. В 80 % случаев такие старания оборачивались провалами.
«В Кишинёве Шекспир снял бы шляпу»
– Вы рассказывали, что у вашего отца были истории любви как у шекспировских героев.
– Фантастическая история! Тётя Таня, так звали его любовь, преподавала русский язык, а у папы было четыре класса образования. Несмотря на это, она его очень любила, а иначе их роман не длился бы сорок лет. Отец был красивым, видным. В те времена он умел зарабатывать хорошие деньги. Вообще у него была масса достоинств. Это был такой жеребец, в мужском смысле этого слова. Прости Господи, что я говорю так об отце. Он был семьянином, не мог нас бросить. Мама, конечно, все подробности романа знала от подруг, которые не без удовольствия приносили последние новости. Кишинёв – маленький город, там особо не скроешься. Тем более, что отец даже на курорт всегда ездил не с мамой. Знал об их связи и муж тёти Тани. Он работал начальником районного отделения милиции, и всё время в порыве гнева пытался папу застрелить. Но ни мама, ни кишинёвский Отелло, муж тёти Тани, не могли остановить этот тайфун страсти. Что интересно, я очень хорошо относился к тёте Тане, любил после школы забежать к ней, выпить чаю с вареньицем, почитать свои ранние ужасающие стихи. Мне правилось, что она меня хвалила, и я спешил к ней с новой стопкой своей поэзии про любовь и смерть. Когда умерла мама, папа предложил тёте Тане расписаться, но она не решилась. Не могла бросить больного мужа. В тот момент влюблённым было за семьдесят, но их чувства слабее не стали. Папа уехал в Израиль. Звал с собой свою любимую. Наконец, её муж умер, она стала собираться к папе. А мой 83-летний отец случайно споткнулся, ударился о какую-то металлическую жердь, пролежал две недели в больнице и умер. Бедная тётя Таня была в абсолютном шоке, она сникла и через год ушла навсегда. Так закончился этот грандиозный роман.
«Я – убийца собственной жены»
– Вы эмоциональный человек. В себя быстро приходите?
– Очень. Загораюсь также быстро, как и остываю. Терпеть не могу ссор. Вот с женой Ирой мы всегда ругаемся из-за ерунды. Была бы достойная причина для скандала, не было бы так обидно. Но за много лет таких причин не находилось. Они у нас такие тупые, что даже называть их противно.
Однажды поругались на курорте. Жена повернулась и пошла, бродить по берегу, убивать свою печаль и сетовать на подонка, который ей достался. Возвращается через некоторое время и громко смеётся, ну ржёт просто. Тут я не на шутку растерялся, подумал, что может она с ума сошла на нервной почве. Оказывается, по пути ей попалась компания, которая что-то читала и безумно смеялась. Как оказалось, они читали вслух мою книжку «Жизнь как ПесТня». У Иры гнев прошёл: «Я поняла, что ты не такой идиот, каким мне казался тридцать минут назад».
Меня очень трудно зацепить. Конфликты в семье быстро улаживаются. Но этот промежуток между началом скандала и его угасанием невыносим. Ира молчит по двое суток. Это самое не-при-ят-но-е. При этом она всё для меня делает: дома порядок, еда на столе, брюки и рубашки наглажены. Бессмысленно в этот момент наводить какие-то мосты, конфликт должен перегореть в её душе. Я себя в такие минуты чувствую убийцей, который истязает бедную женщину.
– А как поживает ваш внук Тимофей?
– Тимоша – это мой любовь и… моя боль!
Почему боль?
– Потому что он не всегда рад со мной общаться. Пришёл к нему недавно. Бегаю над ним как Дед Мороз, предлагаю ему почитать, поиграть. Он снизошёл и подошёл ко мне. Минут через пять четырёхлетний внук говорит: «Ну, наигрался уже? Бабушка уходит». В смысле – не пора ли тебе дед валить. Тимоха – это страшный человек. Умеет танцевать брейк-данс. У него несколько барабанов, гитар. Обожает слушать Фредди Меркьюри, сам научился ставить диск. Когда меня или отца видит по телевизору, никак не реагирует – до лапочки ему наши дела.
«Хазанов мне не давал спокойно спать»
