скачать книгу бесплатно
– Всё равно, что убит, – вздохнула она.
– Да чего уж, – поморщился я. – Ежели такой слабак – сам виноват.
Она вздохнула:
– Как же ваше настоящее имя?
Я молчал, она ждала.
– Я преступник, – снова пробубнил я, будто сам себе.
– Вы в любом случае преступник.
– Тогда все преступники.
– Ах, господи… – её ладонь коснулась лба. – Зачем?
– Ребят кормить нечем.
– Так у вас есть дети?
– Нет, хотя… – я задумался, еда была нужна не только взрослым. – У Биры и Керна есть, но не очень маленькие, уже ходят. А у Булана сын уже почти юноша… – не заметил, что рассуждаю вслух.
– Кто все эти люди? – плечи баронессы дёрнулись.
– Шайка моя, – я закусил губу – разговорился. Как быстро я себя выдал! Околдован?
Губы баронессы округлились:
– Разбойничий атаман? Собственной персоной? – в глазах играли одновременно страх, азарт и восхищение – слишком по-детски, я ввязывался в игру.
Баронесса глядела сквозь меня, в глазах её отражался огонёк светильника:
– Да-а-а, – протянула она. – Неслыханное нахальство, а может, глупость или…
– То есть, мне уходить?
Её взгляд стал насмешливым:
– Что это вы вдруг решили спросить? – она откашлялась. – Доброй ночи, Прата, – она поднялась и взяла светильник.
Я тоже поднялся:
– Может, один из слуг миледи укажет мне дорогу в мои покои?
– В ваши? – не поворачиваясь повторила она. – Ах, вы имели в виду покои наместника, – она пошла дальше.
Я последовал за ней:
– Мне подойдут и ваши.
– Наместник, – она остановилась. – идите налево, вверх по лестнице, пройдите овальный пролёт наискосок тоже налево, спуститесь вниз там и будет ваше крыло. А теперь оставьте меня.
– Благодарю, миледи.
В ту ночь я всё-таки добрался до своих покоев. Ребята спали в моей спальне, на ковре возле камина. Кровать мы сочли неудобным местом для сна, лежишь и будто тонешь.
Я улёгся между ними и сразу уснул.
Третий день в замке
– Ах, наместник, вы так и не съели салат со своих бриджей? – раздался из-за угла голос баронессы.
– Что? – я оглядел себя. Пара присохших кубиков овощей прилипла к панталонам. Совсем забыл о них.
– Да переоденьтесь вы! – вздохнула она.
– Как скажете, – хоть я и не видел смысла в полном переодевании: запачкались только бриджи, рубаха давно высохла.
Я вернулся в покои и распинал своих парней.
– Ну-ка, новую одежду мне! Серенидскую.
– Антут, на дорогах же пусто! – вытаращился на меня Унор.
– Да и дорога далеко, – развёл руками Леден.
То ли я стал умнее, то ли они отупели от сна и бесплатной жратвы.
– Вы недоумки! – только и смог простонать я.
– А что делать, батя?
– Что делать? Пойдите снимите одежду с любого лопуха. Тут их немерено! – не сдержался я.
Мужики переглянулись и вышли за дверь. Обиделись. Придётся самому. Я открыл шкаф, набитый модными шмотками, и вскоре облачился в жёлтую рубаху с тёмно-зелёным камзолом. Бриджи и пояс я подобрал в тон. Ботфорты выбрал чёрные, утеплённые.
Когда баронесса увидела меня в новой одежде, грудь её лихорадочно приподнялась, губы округлились, щёки вспыхнули… Здесь две выдумки и одна ложь, сами думайте, где правда. По крайней мере, незамеченным я не остался.
– Лишь хотела сказать, наместник, чтобы вы следили не только за нашим двором. Барону принадлежит восемь деревень. И вы за все отвечаете…
Она перечислила мне несколько названий, отвела в кабинет и показала карту владений барона. Я обещал разобраться, удивляясь, что она будто забыла о ночном разговоре, пока не услышал:
– Если справитесь так же хорошо, как справились в нашем дворе, я вам помогу.
Вот это да!
Я невольно прижал руки к сердцу:
– Спасибо, миледи!
– Но и вы мне поможете.
– Я вам? В чём?
– Об этом после, – она закатила глаза. – Не знаю как у вас, э-э, в Баркии, но в Серениде господам кланяются, а руки к груди прижимают в знак благодарности или уважения к тем, кто ниже по происхождению.
Встрепенувшись, я убрал руки от груди, но поклониться не решился. А баронесса уже кивнула кому-то в дверях. Я обернулся, на пороге топтался тот самый хитрый паренёк, что "переводил" мою балладу.
– Наместник, это Гартен. Я поручила ему довести до блеска ваши знания серенидского языка и культуры, – она мигнула обоими глазами.
– Беретрацо, сен Шозубринкас, – поклонился паж.
Захотелось выругаться, на помощь пришла баронесса:
– Гартен называет вас как принято в Баркии по вашему первому имени, уважаемый Шозубринкас прата-Завианака, – она поджала губы и покачал головой. – Гартен, можешь называть сена Шозубринкаса просто господином.
– Беретрацо, господин, – снова отвесил поклон паж.
– Беретрацо.
– И говори с господином только по-серенидски! Никаких поблажек, – уголки её губ дёрнулись.
В этот момент с первого этажа послышался грохот. Мы кинулись к лестнице и увидели лежащего на полу стражника, шлем упал с его головы и валялся рядом. Мои ребята работали: Унор зажал рот и удерживал голову, Леден снимал с несчастного доспехи.
Баронесса замерла, ресницы затрепетали. Я лишь старался не загоготать в полный голос. Унор и Леден нисколько не смущались.
– Охранников испытываем, – сказал я, наконец, вдохнув. – Сами видите, миледи, это никуда не годится, – я спустился по ступеням, подошёл к стражнику и склонился над ним. – Почему не на посту?
Охранник ответил возмущённым мычанием.
– Ещё дерзит! Уволен, в общем. Унор, Леден, достаточно, а ну за мной, надо посоветоваться, – скомандовал я и зашагал в свои покои, оставив баронессу с раскрытым ртом.
– О чём вы думали? – сказал я Унору и Ледену, когда мы остались одни. – Как это вы барона не раздели!
Они переглянулись.
– У него не твой размер, бать, – сказал Унор.
– Не, ну если надо, – дёрнул плечами Леден.
– Не надо, никого в пределах замка не грабьте. И за пределами пока тоже, – сказал я и зарёкся впредь выбирать слова.
Целый день я мотался от деревни к деревне: назначал нарядных, считал скот, чинил крыши, проверял колодцы, раздавал поручения. Унора и Ледена таскал за собой, при виде этих мордастых верзил, селяне понимали меня с полуслова. За день не раздал и пяти подзатыльников.
Паж Гартен таскался за нами на подножке повозки и без устали задавал вопросы. Когда солнце перевалило за полдень, отпросился, сказал, у него занятия. Я отвёз его обратно в замок, а сам отправился по делам.
У бедных селян по-прежнему было нечем разжиться, так что я принялся трясти нарядного[5 - Нарядный – в Серениде так называют людей возглавляющих что-либо, то же что начальник, управляющий.] игорной. Уж этот штукарь за полгода наворовал больше, чем я за жизнь. Мужик оказался понятливый. Так что я послал Унора отвезти ребятам в лес четыре мешка споряной[6 - Споряная каша, каша из спора. Спор – злак, выращиваемый в Серениде.] каши, три кувшина масла и два мешка хлебных булок и передал, чтобы ждали мясо.
– И пусть десятеро из дневной смены ждут меня завтра у леса, есть поручение, – добавил я. Нельзя же давать им расслабляться, тем более что работы полно.
Вечером я отчитался баронессе, что всё сделал и даже правильно, во всяком случае мне так казалось, поклонился.
– Много сделали. Украли тоже много?
– Я? Когда? Что?
– Ну, вам же надо кормить ребят! Где-то я вас даже понимаю, – она отвернулась к окну, я перестал видеть её лицо, но руки мяли кружевной платок. – Вы можете остаться, я не буду вас выдавать. Настоящий Шозубринкас вряд ли объявится, а хороший наместник нам нужен. Оставайтесь, при условии, что выполните одну мою просьбу.
– Какую же, миледи?
Баронесса огляделась:
– Только имейте в виду, если хоть кто-то в замке узнает об этом, можете считать себя покойником! Поверьте, я легко могу это устроить, – теперь она стояла вполоборота, закусив губу, напоминала злую белочку – не более.
Я кивнул. Как странно было, что баронесса, которой достаточно сдать меня страже, угрожала смертью, но женщины – тайна за семью печатями.
Вся её просьба заключалась в том, чтобы время от времени передавать часть краденного добра какой-то бабе в столичную деревеньку. Ума не приложу, к чему баронесса устроила такую драму, могла бы просто попросить. Далековато, конечно, но моим ребятам всё равно особо делать нечего, довезут.
Двести первый день в замке
– Ой, что делается! – вопил, сползая по стене, Унор. – Леден, слышь, Антута сейчас пришьют. Смотри, смотри!
– Ты б переоделся пошёл, – сказал я, укладывая голову на спинку кресла. Рукава уже коричневые.
– Это не коричневый, это бежевый! – как из-под земли вырос Леден. И оба согнулись пополам.
– Накостыляю! – сказал я, оба разбойника испарились, и брадобрей наконец приступил к делу.
– Слышь, бать, ты без свиста к лесу не приближайся, – выступил Леден, когда я объявился выбритым и подстриженным. – Сам знаешь, у нас с такими разговор короткий.
Я не ответил – что отвечать? Я и сам старался не смотреть в зеркало, откуда взирал слащавенький пижон.
– Мне пора. Вы остаётесь, – бросил я. Уроки танцев и политеса я посещал без их ведома.
У входа в зал столкнулся с баронессой, та сморгнула:
– Наместник? Я вас не признала.
Я невольно коснулся своей щеки. Она всматривалась в моё лицо, и это было даже более непривычно, чем гладкая кожа, по которой соскользнули пальцы.
– Сегодня большой день, – сказала она. – Не терпится увидеть вас в праздничном баркийском одеянии.
– Что? – не понял я.
– Ну, вы же, конечно, не забудете свои корни, наместник. Нас радует, что вы очарованы нашей культурой, но в диковинку было бы видеть вас на празднике в одежде серенидской знати. Это ни к месту.
– Береанно, ниа алана сена[7 - Береанно, ниа алана сена – с баркийского «Хорошо, моя прекрасная госпожа»], – выдал я.
