скачать книгу бесплатно
Милостивый боже, неужели Гер избил кузена, наплевав на собственную боль! Он в своем уме?! Я из-за него успокоительное непомерными дозами пью, а рыжий развлекается, фактически избивая самого себя! Псих.
* * *
Вздрогнула, шлепнулась на стул, распахнула и без того большие глаза, а затем несколько раз моргнула, словно бы перепроверяя: показалось или нет. Догадалась, что к чему. Паршиво. И почему смотрит с таким осуждением? Чему не рада, кузена пожалела или его самого?
Натолкнувшись на мой взгляд, она громко фыркнула и отвернулась, делая вид, что заинтересовалась меню. Гер же усмехнулся. Ни благодарного кивка, ни участливого понимания, одним словом, человечка. Чего стоит ее пассаж с кукой. Если Сумеречная так переживала за нежить, могла бы просто подарить, а не устраивать тайных заговоров с привязкой теневой к его резерву. И последний факт говорит не в пользу некромантки: вдруг она заботилась отнюдь не о лопоухой тварюшке или – как сказала Сули – о его, Гера, благополучии. Вдруг она хотела навредить, а нежить оказалась более дальновидна и честна. Что тогда? Очередное везение или нелепое стечение обстоятельств, при котором он остался жив и хорошо защищен, нежить постоянно довольна и сыта, а девчонка ни при чем…
– Дао-дво, к тебе обращаюсь. – Голос Равэсса вырвал метаморфа из тяжелых дум и оторвал от третьего по счету стакана с соком. Пить хотелось неимоверно, а жажду утоляла только эта чуть подкрашенная березовая дрянь.
– Что заказывать будешь? – продолжал допытываться принц. А Гер только сейчас заметил стоящего рядом и переминающегося с ноги на ногу полуоборотня в форме подавальщика. Посмотрел на ящик бутылок с вином у своих ног справа, затем на два бочонка коньячной настойки слева и ответил:
– Ничего.
– А закусывать?
– Потом…
– Оставьте меню, – попросил капитан команды запасных королевских смертников и парня отпустил. Тихо шепнув уже самому Геру: – Включай.
Легкое движение пальцев над ремешком, и тонкий писк, переходящий в звон, сообщил об активации плотного полога из числа последних разработок для разведки. Заслышав сигнал магического гида, смертники скривились от разрывающего уши звука, одна лишь Сумеречная не ощутила ничего. Удивленно посмотрела на соратников и прикоснулась к плечу рядом сидящего Герцога:
– Что происходит?
– Дао-дво включил полог, иными словами, заглушитель, – скрипнул зубами тот и все-таки прикоснулся к уху. – Невероятная примочка, но уж больно звонкая.
– В первый раз со всеми так, – откликнулся Гер и сухо заметил: – Раз уж я в команде именитых, но не являюсь вашим постоянным игроком, предлагаю звать меня Графитовым.
– Мы думали, ты выберешь прозвище по званию дяди – Полковник, – заметил Равэсс, произнося простые истины: – Это самый высокий ранг, когда-либо занятый представителем твоего рода.
– Хм! Есть и повыше, – беззлобно ответил метаморф, наполняя стакан в четвертый или пятый раз, – разве вы не слышали об Хадыгее Дао-дво?
– Слышали, – фыркнула команда.
– Но ты вряд ли согласишься быть Фаворитом, как твой троюродный дед при королеве, – усмехнулся Хан, выбирая из груды мяса с угольком самый большой и жирный кусок. – Ты выше подобных званий.
– Но не утех, – усмехнулся коротышка Барон, правда, почти сразу же вспомнил о Сумеречной, сидящей рядом, и извинился.
– Тогда, быть может, Советником? Ведь твоя мать…
– Советником будет она, – скупой кивок в сторону некромантки и ироничное: – А я Стальным зваться не имею права, Бараном не хочу. – Команда дружно хохотнула. Сумеречная шутки не поняла, прошептала язвительно: «Против природы не попрешь», даже не представляя, насколько права, и вызвала новый приступ смеха.
Дав им вдоволь повеселиться, разведчик поинтересовался:
– Так в чем проблема?
– В соглядатаях, – ответил Консул, тряхнув светлой головой. – Развелось немерено, шагу ступить без догляда нельзя.
– А вы решили ушагать отсюда? – весело вопросил Гер, и команда слаженно кивнула. – Далеко?
– Решает Кель Граун и двое других мастеров, – уклончиво ответил Его Высочество и, набирая в свою тарелку тушеные помидоры, сообщил: – Нам скажут, куда надлежит последовать, но до того нужно отвлечь соглядатаев. Их десять, не больше. Не люди, но и не меняющие облик.
– Разумны?
– Еще и крылаты, – откликнулся Канцлер, сидящий напротив. – К двуногому виду не относятся.
– Рога, хвосты, перепонки? – не унимался разведчик, с трудом представляя, что за добросовестную живность им предстоит обхитрить.
– Перепонки на крыльях. Рога, когти, хвосты – ничего такого нет, зато зубы… – Барон оголил плечо и, стянув бинт, продемонстрировал внушительный кусок плоти, вернее, его отсутствие.
Группа молча взирала на ранение оборотня, а вот девчонку всю передернуло – так и захотелось спросить с надеждой: «Куснули знатно. А съели?» Впрочем, что когда-либо Дао-дво останавливало? Хлебнув из стакана, он так и спросил.
– Нет, тварь выплюнула, – покачал головой низкорослый смертник и, натянув рукав, скрыл ранение от впечатлительной Сумеречной.
– Графитовый, соглядатаи не ведутся на подкуп и не желают есть чужих подношений. – Хан взял себе второй кусок мяса, голыми руками разорвал его на меньшие кусочки и, закинув в рот один из них, зажмурился от вкуса. – М-м-м, они совсем ничего не хотят…
– И воду, подслащенную дурман-травой, не пьют, – дополнил Герцог.
– Золото, связи, самки… – Гер перечислял все возможное. – Что еще может их завлечь?
Консул покачал головой.
– Сложно сказать, мы не знаем даже, как они выглядят, а сами твари не говорят. Но передают все увиденное.
– И услышанное. Возможно, ведут запись на кристаллы, – произнес Герцог и внимательно посмотрел на молчаливую некромантку. Девчонка не ела, листала меню, а смертник, в чьих жилах течет кровь кровопийц, отчетливо слышал, как поет ее голодный желудок. Вернее, его оду еде слышали все, кроме задумчивой малявки.
– Сумерька, ты почему не ешь? – не удержался от вопроса сердобольный потомок вампиров.
– Не можешь до чего-нибудь дотянуться? – вклинился в разговор коротышка Барон, коему эта проблема была известна и понятна.
– Только скажи – я достану, – улыбнулся ей Кардинал, сидящий вообще в другом конце стола.
– Я думаю… – неопределенно ответила она.
– Над чем?
– Думаю, у кого же столь много силы, чтобы удерживать под контролем две сотни взрослых нетопырей и столь много денег, чтобы всех игроков в городке кормить млечным грибом. Вы видели? – Девчонка указала на строчки в меню. – Эта приправа есть даже в компоте.
– И что? – не понял Тугго.
– Ее за десятки километров чувствуют самки нетопыря.
– Сумерька, так это же мыши, летучие, – озвучил красноглазый то, что вертелось на языке у каждого из них.
– Я и не говорю о простых животных, я говорю о классе нежити, что произошла от теневых. – За столом стало тихо, сам Дао-дво ощутил наплыв холода. – Может, помните… – Глаза ее затуманились, и смертельная оказия почти восторженно прошептала: – По легенде из Старых Сказаний они потеряли голос, хвост и возможность проникать в сны, зато стали более материальны и приобрели крылья. Так вот, это – не шутка.
– Твою ж! – грянула команда вразнобой. – Ты уверена?
– Да.
– Поясни почему, – предложил Гер. И поганка, будто назло, замолчала. Сидит, уткнувшись в меню, ноздри раздувает и ни слова.
– Объясни, пожалуйста, – попросил пришедший на помощь Равэсс и осуждающе на многоликого посмотрел.
Дожили! Еще и этот будет попрекать. Таррах! Чтобы не сказать лишнее и не закрыть рот обиженной мелкоте раз и навсегда, Гер, отодвинув стакан в сторону, начал пить из бутылки. Сумеречная скривилась, глядя на него, но молчать не стала, ответила:
– Я видела книги, в которых подробно расписывалось, как их разводят и как заставляют шпионить для хозяина. Но там ни разу не упоминалось, как нетопырей подле себя удержать. Ни слова, – и задумчиво произнесла: – Может, ментальная связь?
– За ментала у нас император, – брезгливо поджал губы Герцог.
– А вместе с ним и хлыщ Авур, – кивнул Его Высочество.
За столом наступила гнетущая тишина. Есть уже никто не хотел, и даже Хан бездумно рвал мясо руками и раскладывал на тарелке, более не наслаждаясь его великолепным вкусом.
– Эй! Чего приуныли? – удивилась малявка человеческая. – Вам нужно их не убить, а отвлечь, и в этом нет ничего сложного. Самки падки на эмоции.
Сказав это, девчонка захлопнула меню и потянулась наконец-то к еде. И правильно, пусть ест. Груди нет, кожа просвечивает, со спины на тощего пацана похожа. Зато коса такая, словно бы вся энергия ушла в волосы. Интересно, если ее остричь, грудь увели- чится?..
– Графитовый! Дао-дво… Гер! – позвал Равэсс, раскручивая на своей тарелке косточку от персика. – Не смотри так на Сумерьку, то есть на Советника, иначе она сейчас поперхнется.
– Что ты сказал?
А в ответ со смешком:
– И не переводи на меня свой прищур, я не красна девица, чтобы от него смущаться и давиться… Соглядатаи выявлены. Действуй, как договаривались. – Капитан команды встал, передав метаморфу косточку. Оказавшись в кулаке Дао-дво, та потяжелела и приобрела каплевидную форму.
– С радостью, – откликнулся разведчик, пряча за пазухой редкий аналог артефакта Тан, тот самый, что некогда открывал для врагов пространственные окна в империю. Гер легко поднял ящик и два бочонка и, чуть ли не насвистывая, направился на выход. Если он и мог начать тщательный анализ и систему отвлечения нетопырей, то лишь после хорошей попойки.
Войдя в дом и поднявшись по лестнице в спальные покои, метаморф с удивлением остановился у своей двери, взирая на противоположную. Цветы, вернее, море цветов, перекрывали ближайший проход коридора и дыхание многоликого. Будь это лилии или розы, можно было бы предположить, что в комнате напротив разместилась весьма любвеобильная смертница, но в корзинах благоухали цветущие яблоневые ветви – знак скорби и сожаления, просьба простить за все.
– Похоже, какой-то сентиментальный придурок изменил своей и заделал ребенка на стороне, – с пониманием хмыкнул Гер и уже хотел скрыться в своих покоях, как услышал знакомый голос на лестнице. Ульс, возница, прислуживающий роду Дао-дво, вполголоса выдыхая проклятья, раскорячившись и медленно ступая, тащил наверх сундук внушительных размеров.
– Не понял, это что такое? – Рычания разведчик не удержал, поэтому мужчина отпустил сундук. Добротное изделие из дерева выскользнуло из его рук и с грохотом полетело вниз. Ступенька, вторая, третья… На пятой или шестой замок слетел, и беглый груз раскрылся, явив на свет дорогое одеяние смертницы и набор оружия из бронзового наследия Даррея.
– Пытается задобрить! – Многоликий двинул ногой ближайшую корзину. – Урод.
Двинул основательно, так, что проломил плетенку, сапогом раздавив нежное соцветие.
– Таррах! – выругался он, сбросил с ноги корзину и неожиданно ощутил тонкий, едва уловимый аромат, поднимающийся от загубленных веток. Дурман-трава! Та самая, что сотрет у девчонки все воспоминания за последние четыре часа. – Ублюдок! Еще и себя решил обелить…
Бочонки и ящик улетели в комнату, застывший в поклоне Ульс был отодвинут в сторону, а бешеный метаморф младшей ветви рода Дао-дво вылетел наружу стремительным стальным ястребом.
Глава 5
После ухода рыжего за столом стало на порядок тише, а в самой столовой менее напряженно. Потому что очень многие из будущих противников предпочитали смотреть в сторону нашего стола, а не в свои стаканы или тарелки. Хотя, что таить, смотрели они на меня и гаденько или цинично ухмылялись. Минута тянулась за минутой, а внимание к моей скромной персоне не иссякало.
– Никогда не знал, что слух о любовнице, занимающей кровати трех кузенов сразу, может вызвать такой ажиотаж, – тихо протянул Бруг и подмигнул мне. – Ты стала знаменитой.
Уж лучше бы и далее жила в безвестности.
– Не просто любовницы, – не согласился с оборотнем Герцог, – а девушки, из-за которой один кузен второго чуть жизни не лишил.
– «Чуть» не считается. – Барон хмыкнул.
– Для внушения и этого наверняка хватило, – заметил Равэсс. – Скажи, Сумерька, Даррей прощения уже просил?
Я не успела ни ответить, ни заметить, что тема не из приятных, а Канцлер уже кивнул, говоря:
– Извинился, назвал все шуткой, а затем Макфарра увел под локоток.
– Да? А мне тут нашептали, что он ее отбил… – ухмыльнулся Хан и, глядя в мои округлившиеся глаза, лишь развел руками. – За что купил, за то и продаю.
– Информация неверна, – таинственно шепнул полуоборотень, что обслуживал наш стол. Он сноровисто убрал грязные тарелки, поправил корзину с фруктами и обошел всех, наполняя пустые стаканы водой.
– Да, верно, – вступил в дискуссию до сих пор молчавший Консул. – Это Даррею все внутренности отбили. И говорят, целители сделали все, чтобы он, не роняя чести, на своих двоих из городка ушел.
– И эта тоже устарела, – с улыбкой поправил подавальщик.
– С чего вдруг?
– Из последних сведений, Даррей Дао-дво более не желает Намину Сумеречную отбить, но очень сожалеет о своем поступке…
– Да с чего вы взяли? – возмутилась я, но не успела вскочить: предусмотрительные Герцог и Барон, сидящие по бокам, опять удержали меня за плечо и колено. Оставалось лишь сердито сопеть, выслушивая ответ сверх меры осведомленного полуоборотня.
– С того, что к комнате девушки были доставлены ветви цветущей яблони в количестве ста двадцати одной. Знаменательное событие.
– Что?! – Мой голос осип, ибо значение этих веток мне было известно. Поклонение, раскаяние, просьба простить и надежда на прощение. – Да он в своем уме?! – «Нет. Вряд ли… Может быть. Не совсем…» – полетело в ответ от команды. И я звучно припечатала оборзевшего кузена Дао-дво: – Многоликий мерзавец, урод!
Кувшин выпал из рук подавальщика, но он ловко схватил его у самого пола, разогнулся и, обозрев собравшихся за столом, со смущением выдавил:
– Ой, простите, это ведь вы… – обернулся к рассерженной мне, покраснел: – А это…
– Да, – ответила я и вылетела из столовой, чтобы никого не замечая и чуть ли не бегом отправиться в свою комнату.
Яблоневые цветущие ветки, а их действительно было много, перекрывали не только ближайший коридор, каждый пролет лестницы, но и вход в мою комнату. А благоухали так пронзительно, что пришлось закрыть нос. С удовлетворением заметила, что сие изобилие кому-то не понравилось так же, как и мне, и ближайшая из корзин проломлена, а дорогой добротный сундук, стоящий рядом, так вообще разбит. В его нутре копошиться не стала, увидела Ульса, разгружающего очередную корзину у лестницы, и спустилась к нему.
– Здравствуйте!
– Ох. – Он застыл и выжидательно посмотрел на меня. – Намина, вы…
– Очень рада вас видеть, – закончила за него и улыбнулась, указав себе за спину: – Но понять не могу, что это все значит.
– Я тоже. Там в карточках вроде как все написано.
– В карточках?
– Да, – кивнул он, – прикоснитесь к цветам, увидите.
Прикоснулась, увидела и остолбенела. Да уж, будь я более романтично настроена в отношении Даррея, растаяла бы с первых строк, а так лишь скептически хмыкнула, взирая на элегантные завитушки. Бруг для Кудряшки написал более прочувствованные стихи, а это – халтура. Но сколько пафоса: «Прошу простить, не смел надеяться на чувства…», «А ваша стать, ваших движений тонкое искусство…».
