скачать книгу бесплатно
Через еще один из четырех обрамляющих ярус балконов в комнату влетела темная фигура. Огромные черные крылья мужчины блестели в свете заходящего солнца. Он был облачен в черное косодэ, хакама и легкий доспех – кожаные пластины, положенные внахлест, прикрывали его плечи и руки до локтя. Длинные черные волосы были стянуты на затылке в высокий хвост, который покачивался с каждым наполненным яростью шагом, из-за острых ушей торчало еще несколько перьев.
Следом, силясь не отстать, ринулась женщина с похожими крыльями. Ее волосы – чуть длиннее, чем у мужчины – были завязаны так же, а темные одежды и легкий доспех – лишь немногим женственнее.
– Господин! – с досадой воскликнула она. – Вы меня выслушаете?
Крылья взметнулись, когда мужчина рывком развернулся к женщине, и свет с балкона упал на его лицо.
Эми охнула. Юмэй! Иная одежда, прическа, но все то же лицо – как и светлые, серебристые глаза.
– Мне все равно, что ты скажешь! – прорычал он, и ярость звенела в каждом слове. – Если ценишь свою жизнь, убирайся.
Женщина – на ее поясе покачивались длинная катана и более короткий вакидзаши – упрямо скрестила руки на груди.
– Мы одержали победу. – Она вскинула голову. – Сие славное завоевание нескоро забудут, а имя Тэнгу – и страх пред ним – навеки останется в истории.
– Скудоумка, – выплюнул Юмэй.
– Разве? – парировала женщина. – Вы не желаете, чтобы мы наслаждались триумфом над спесивыми ками, разрушением их великого храма? Чтобы мы скрывали трофеи, сокровища, оружие и чары, которые ныне принадлежат нам?
– Сокровища Изанаги.
– Мы сокрушили его храм, его вассалов, его барьеры и защиты. К чему нам трепетать перед ним?
Юмэй отвернулся. Его крылья с резким хлопком развернулись, черные перья обернулись лентами силы. Женщина тоже расправила свои, обратив их в ленты теней.
– Я запрещал нападать на храм. – Голос Юмэя вдруг стал тихим – опасно тихим.
– Вы не оставили мне выбора. Я знала, вы не бросите нас там умирать, равно как и то, что вы одержите верх. – Женщина расправила плечи. – Вы забыли блеск победы, мой господин. Слишком долго вы только и делаете, что сидите в четырех стенах и наблюдаете, как времена года сменяют друг друга, позволяете другим дайтэнгу поступать так, как им заблагорассудится. Пора вам пробудиться. Им надлежит увидеть вашу мощь, вашу власть. Миру надлежит вновь лицезреть их!
Юмэй смотрел вперед, все так же стоя к дайтэнгу спиной.
– Ты слепая скудоумка. Я запретил тебе нападать на храм не потому, что победа была недосягаема, но потому, что сие обречет нас на гибель.
Женщина отшатнулась, раскрыв рот.
Юмэй повернулся к ней с застывшей на лице ледяной маской неумолимого гнева.
– Мы взяли верх лишь потому, что Изанаги не в этом мире. Однако теперь он низойдет, и за нашу победу – за мое вторжение в его драгоценный храм – он уничтожит и меня, и все, что мне принадлежит. Мои земли, войска. Моих военачальников.
– Мы… мы не позволим…
– Он уничтожит всё. Иначе прочие ёкаи получат знак, приглашение нападать и грабить ками и их слуг. – Юмэй оскалился. – Он погубит всех, кем я повелеваю, всех, кого оберегаю, потому что ты меня ослушалась!
Женщина-дайтэнгу отпрянула от его безжалостной ярости.
– Почему тогда вы ко мне примкнули? Почему не дали нам умереть?
– Было уже слишком поздно.
Тени сгустились, трепеща и танцуя, окутали Юмэя живым плащом. Он шагнул к женщине – медленно, плавно, словно хищник. Обхватив рукоять у ее бедра, Юмэй извлек из ножен короткий вакидзаши.
Женщина побелела.
– Мой господин?
Юмэй остался бесстрастным, беспощадным. Он протянул ей клинок рукоятью вперед.
– Тебе выбирать, Сабуро.
Она судорожно втянула воздух.
– Господин, вы не… вы бы не…
– Ты предала меня. Ты не заслуживаешь даже этого последнего шанса сохранить честь.
На лице женщины проступила решимость.
– Я не откажусь от своего решения. Я поступила так ради вас, чтобы ваши дайтэнгу – и вы сами – вспомнили о вашей власти.
Юмэй провернул вакидзаши так, что острие оказалось направлено в ее незащищенный живот. Взгляд женщины метнулся от лезвия к лицу Юмэя, ее челюсть дрогнула.
– Ты не оставила мне выбора.
– Юмэй…
Он полоснул клинком. На татами брызнуло алым, и Сабуро рухнула на пол, обхватив живот руками.
Эми зажала рот ладонями. Голова шла кругом. Юмэй стоял над поверженной женщиной, с вакидзаши в его руке капала кровь. А затем он занес клинок еще раз, и лезвие замерло над шеей Сабуро. Эми отвернулась, зажмурилась, отчаянно желая, чтобы этот кошмар подошел к концу.
Нет. Не кошмар. Воспоминание… воспоминание Юмэя.
Осознание принесло с собой образ канашибари на груди Тэнгу, протянутую ручку. Эми попала под чары ёкая, и теперь переживала прошлое Юмэя вместе с ним.
Раздавшийся стук вновь привлек ее внимание к происходящему в покоях. Юмэй уронил вакидзаши рядом с неподвижной дайтэнгу. Потом отошел в сторону, стянул броню с плеч и отшвырнул прочь. Остановившись у колонны, спиной к убитой, он обратил лицо к закату за открытыми дверями балкона. Прижал руку к колонне, склонил голову и обреченно поник.
– Что, Тэнгу, тебя погубила женщина?
Стоило этому голосу зазвучать, как у Эми перехватило дыхание.
Юмэй развернулся. В покои неспешно прошел гость. Изящное белое облачение с длинными рукавами, расшитыми по краям пламенем, трепетало с каждым его шагом. Длинные белые волосы были свободно перехвачены ниже шеи красным шнурком, над головой возвышались лисьи уши.
– Инари! – прорычал Юмэй.
Глава 4
Эми заставила себя вдохнуть и содрогнулась. Инари.
Она совершенно не могла представить Широ в столь изысканном, величественном одеянии, однако тот носил его без малейшего стеснения. Его волосы, много длиннее, чем у Юмэя, ниспадали почти до пояса.
Эми подалась чуть ближе, вглядываясь, но никак не могла сосредоточиться на его лице – ни на рубиновых глазах, ни на отметинах на щеках. В своем воспоминании, что стало сном, Юмэй не помнил лица Инари: даже могущественные ёкаи неспособны удержать в памяти облик куницуками.
– Итак, – продолжил Инари насмешливо, остановившись у тела на полу, – твоя милая дайтэнгу напала на храм Изанаги, ты бросился за ней и, тем самым, обрек на гибель всех, кто от тебя зависит. Как благородно.
– Как ты явно подслушал, – едко отозвался Юмэй, – я примкнул к ней лишь потому, что было уже поздно. Командовал я нападением или нет, для жаждущего мести Изанаги сие не имеет значения.
– Разумеется. Ты должен был не только повелевать, но и держать ее в узде, чего не сумел. – Инари обогнул лужу крови, разглядывая роспись на стенах. – Почему же, Тэнгу, она тебя ослушалась? Сдается мне, уже многие дайтэнгу отбились от рук.
– Зачем ты здесь, Инари?
– С недавних пор ты на удивление затаился. В последние годы я что-то маловато слышал о твоих завоеваниях. – Инари повернулся к Юмэю. – Утомился от битв и крови?
– Дела требуют моего внимания. Если жаждешь развлечений, ищи их в городе.
– Я уже порядком поразвлекся, Тэнгу, – промурлыкал Инари; в его голосе сплелись огонь и лед. – Экую судьбу ты на себя навлек. Месть Изанаги будет впечатляюща. За минувшую тысячу лет ты знатно расширил свои владения и войска, и все же, когда амацуками неба осуществит задуманное, от них останутся лишь выжженная земля и пепел.
– Я не могу обернуть вспять то, что свершилось! – рявкнул Юмэй, сжав кулаки. – Найди иную забаву, куницуками.
Инари вновь сдвинулся с места, плавно обходя покои и Тэнгу по кругу. Глядя сейчас на Инари – на то, как он насмехается над Юмэем, впивается в его больные места, намеренно выводит из себя, – Эми не считала игривые подначки Широ такими уж безобидными. Теперь она понимала: это лишь более мягкая версия жестоких колкостей Инари. И если болтовня Широ зачастую вызывала у Юмэя лишь раздражение, Инари с легкостью приводил его в ярость.
– Что будешь делать, Тэнгу? – поинтересовался Инари с уже меньшим ехидством. – Еще есть время, прежде чем Изанаги низойдет сюда ради мести.
Юмэй сощурил глаза, оценив перемену тона куницуками.
– Спасу все, что смогу.
Инари остановился, провел ладонью по гладкой колонне.
– Величие битвы. Сладкое упоение победы. Кровь врагов на земле. Они уже не манят тебя так, как прежде?
Юмэй промолчал, напрягшись.
– Ты помышляешь не о жажде завоеваний, но о бремени на твоих плечах, о жизнях и землях, которыми правишь. Твоя прелестная любовница-дайтэнгу рвалась в бой, но в тебе, Тэнгу, уже не осталось огня для танца жизни и смерти. Он угас под гнетом долга правителя. – Инари скользнул к Юмэю. – Ты достаточно возмужал и перестал быть безжалостным завоевателем. Ты захватил все земли, которые хотел, – и даже больше. Собрал все армии, которыми хотел повелевать, – и даже больше. Что ныне разжигает в тебе страсть?
На лице Юмэя проступило огорченное удивление. Он мог не подтверждать звенящую в словах Инари истину – она была очевидна, как свет закатного солнца.
– Как давно ты осознал, – продолжил Инари, – что всего этого уже не желаешь?
Юмэй вновь помрачнел.
– Ты не знаешь, о чем говоришь.
– Разве? – развеселился Инари. – Подумай, Тэнгу. Тебе не случалось размышлять, почему мы, куницуками, не владеем землями? Почему не командуем армиями? Мы ведь могли бы. Мы повелевали бы всем – стоит лишь пожелать.
Он взмахнул длинным рукавом.
– Мы ведь давным-давно усвоили – как и ты теперь, – что подобная судьба по меньшей мере незавидна. Править… властвовать… Ты вновь жаждешь свободы, Тэнгу. Скажи, что нет.
Юмэй впервые опустил взгляд – молча признавая поражение, неохотно признавая правоту Инари.
– Стало быть, ты желаешь сбежать от сего бремени. – Инари спрятал ладони в рукавах кимоно. – В своем безучастии ты ослабил хватку над дайтэнгу, и теперь все обратится в прах на твоих глазах. Что ж, по крайней мере, ты обретешь вожделенную свободу от бремени правления.
Юмэй окаменел.
– Если ты полагаешь, что я ни во что не ставлю жизни тех, кто…
– Если бы ты их ни во что не ставил, то до сих пор предавался бы ускользающей эйфории битвы. Однако Изанаги все же низойдет и уничтожит все принадлежащее тебе, что только сыщет. – Инари склонил голову набок. – Но что, если ему окажется не на что обратить свой гнев?
Юмэй нахмурился.
– Уходи, Тэнгу, – проворковал Инари. – Оставь свои земли. Оставь войска. Разгони своих дайтэнгу, откажись от власти.
Юмэй отпрянул, распахнув глаза:
– Отречься?
– Для Изанаги ты нынче великая мишень. Однако лиши его этой мишени – и он быстро пресытится возмездием. Разумеется, некоторые, погибнут. Может, даже ты сам. Но не все. Он не станет тратить ни время, ни силы на охоту за твоими людьми поодиночке.
– Безумие! – гаркнул Юмэй. – Разрушить все, чем владею, прежде Изанаги?
– Именно. – Инари плавно обошел его, словно волк добычу. – Почему ты колеблешься? Я предлагаю тебе избавление от бремени власти и средство избегнуть судьбы, которую ты навлек на присягнувших тебе и всех, кто зависит от них самих. Обречешь ли ты их на гибель лишь ради того, чтобы сберечь гордость?
– Безумие, – прошипел Юмэй, но в его голосе все же проскользнула нотка сомнения. – Пусть мои дайтэнгу и беспокойны, они не забудут свою верность так просто.
– Тогда отправься туда, куда они не сумеют за тобой последовать. Темные уголки Цучи всегда тебе рады.
– Отступить в глубины Цучи? Это еще безумнее.
Инари пожал плечами:
– Ты избегнешь постылой жизни, а большинство твоих подопечных, в свою очередь, – верной смерти. Что именно тебе не нравится?
– Лишь ты способен предложить нечто настолько… настолько…
– Мудрый Тэнгу утратил дар речи. Я польщен. – Инари шагнул ближе, оказавшись почти нос к носу с Юмэем. – Решай, Тэнгу. Как поступишь?
Юмэй оскалил клыки.
– Поступлю, как ты говоришь.
Инари сдвинулся назад, и пелена, скрывающая его лицо, на миг явила коварную ухмылку.
– Благоразумный выбор, Тэнгу. – Он резко развернулся и пошел прочь. – Теперь, когда злого рока, нависшего по твоей вине над столь многими жизнями, удалось умело избежать, я удалюсь. – Инари оглянулся. – Или же стоит сперва помочь тебе ступить на сей отчаянный путь?
Он вскинул ладони вверх, и на красивые, расписанные стены обрушился огонь. Алое пламя с ревом взметнулось по дереву, изрыгая в потолок черный дым. Юмэй попятился.
– Позволь мне приступить к краху твоей империи, Тэнгу. – Усмешка Инари, став острой, ранила, словно клинок. – Изанами явно сразу явится в твой дворец, так что первым делом сотрем его.
– Инари… – начал Юмэй, потрясение которого сменилось яростью.
