скачать книгу бесплатно
– Полгода, – наконец ответила Агата.
Полгода? Я же не ослышалась? Нет, я слышала, что забеременеть можно и сразу после брачной ночи, но чтоб на практике проверить – времени, да и желания не было.
– А месяц, – сглотнула, – какой?
– Третий, милая, – и вновь клыкастая улыбка.
– Третий, – прошептала. – А он времени зря не терял.
– Что вы такое говорите? Вам не подобает даже думать об этом!
Стоп. Она что попыталась меня упрекнуть в том, что я начала разговор о сексе? Смешно. И сколько их здесь таких неженок.
Пройдя мимо растянувшегося во всю стену зеркала, краем глаза заметила нестыковочку. Остановилась. Повернулась. И скинув одеяло с плеч, ужаснулась. Это была не я. Совсем. Белокурые локоны были сплетены между собой и напоминали воронье гнездо. Маленькое белое личико с впалыми щеками, узенькими бледными губками, зато с большими карими глазами. Последние кстати были моими. Шея худая, плечи тонкие, руки, как и ноги, хоть и длинные, но были похожи на соломинки. Грудь небольшая, можно сказать, она единственная вместе с глазами выделялась на всем этом бледном, забитом и исхудавшем теле.
«И кто ж тебя так изуродовал? – разглядывая выпирающие кости, спросила отражение. – Кто так издевался над тобой?»
Множество вопросов крутилось в голове, зато теперь я прекрасно понимала почему эта девушка решила утопиться – она бы просто не вынесла ребенка. Только бы живот начал расти, только бы ребенок начал бы поглощать больше пищи, чем раньше – она умерла бы так и не дождавшись родов. Она просто не хотела рисковать, вот и выбрала самый наилегчайший путь – самоубийство. Жестокая правда. Но раз уж я здесь, то приложу все силы, чтоб развивающаяся внутри меня жизнь выросла крепкой и сильной, как ее отец. Отец…
– Агата Авдосьевна, вы же все знаете: про этого мужчину, про это место, про меня в конце концов. Расскажите, пожалуйста.
– Как пожелаете…
Спустя два часа приема ванны и экспресс курса по истории, я многое, что для себя узнала. Во-первых, девушку, в чье тело меня по воле судьбы закинуло, звали Олимпия Сильва. Ей было всего восемнадцать на момент свадьбы с лордом Гордоном, которого не смутило взять в жены нищенку из самых бедных и обходимых стороной мест королевства Вавилон. Мужик, конечно, молодец. Но что-то мне подсказывало, у него были свои планы на этот брак, и они явно были не в пользу невесты. Во-вторых, муж Олимпии – лорд Северус Гордон – племянник самого императора и сын героини войны – войны, кстати, в этом мире происходили чуть ли не каждый день. Мужчина знатный, жених богатый, но скверный его характер, холодность и замкнутость отталкивали представительниц слабого пола. Оно и понятно. Рядом с расчетливым мужиком должна быть мудрая и знающая себе цену женщина. А если здесь все такие нежные и хрупкие, то очень даже понятно, почему он выбрал именно Олимпию – она не попросит лишнего, будет послушной и никогда не изменит мужу. Хороший выбор, расчетливый.
Что же за человек такой, лорд Гордон? Что же он задумал?
– Агата Авдосьевна, могу я вам доверять?
– Конечно, миледи, – совершенно серьезно ответила женщина.
– Тогда давайте для начала представимся, – протянула ей руку.
От этого жеста камеристка опешила. Ее лицо вытянулось, а глаза округлились до размера пятирублевой копейки.
– Миледи, леди не свойственно мужская манера приветствия. Да и знакомиться нам не за чем – мы же уже полгода знакомы.
– Агата Авдосьевна, забудьте, пожалуйста, при мне все правила приличия и этикета. И уж если мы решились доверять друг другу, то стоит для начала признаться вам, что я не Олимпия. Меня зовут Янетта Драгунова. Конечно, мне восемнадцать, но замуж выходить я не планировала как минимум до двадцати семи.
И что думаете? Она не поверила.
– А я говорила лорду, нужно было успокоительного давать, как лекарь прописал, – и перекрестилась.
– Агата Авдосьевна, я правда не ваша Олимпия.
– Не верю, – встала в позу женщина. – Любимый цвет?
– Синий, черный, – пожала плечами.
– Животное?
– Кошка.
– Наряд?
– Майка, джинсы и ботинки!
А еще кожаные куртки, шарфы, толстовки и многое другое, что делало меня похожей на пацана. Нет, а что? Почему это мужики должны ходить в чем душа хочет, а женщины обязаны носить сковывающие платья, которые, как считает общество, подчеркивает их женственность. Это не справедливо.
– Ах! – Агата вновь схватилась за сердце. – Вы точно не моя леди. Но как?
– Самой хотелось бы знать, – призналась.
– Агата, моя жена готова? – послышался спокойный голос моего муженька.
– Еще пару минут, – спохватившись, крикнула женщина. После чего принялась судорожно метаться по ванной, бормоча что-то неразборчивое себе под нос.
Пожав плечами, открыла дверь купальни и предстала пред ледяным спокойствием мужа.
– Миледи, вы бы хоть прикрылись! – за мной выбежала Агата, держа в руках белый халат.
– Зачем? – искренне удивилась я. – Разве мой мужчина меня еще не видел голой? Как тогда, по-вашему, я забеременела?
– Миледи! Как пошло!
– Агата, ты сказала, что вы почти закончили. Будь любезна покажи мне в каком это месте?
– Северус, а почему бы тебе не прекратить давить на эту милую женщину. В конце концов я не маленький ребенок и одеться могу сама, – сложила свои худые руки на маленькой груди.
– Возможно, вы позабыли моя дорогая жена, но разве мы не договорились обращаться друг к другу на «вы»?
– Ах, да? Возможно-возможно. Простите, мой дорогой муж, что обидела Вас, – специально выделила последнее слово. – Но и вы будьте так любезны и оставьте мою горничную в покое. К тому же она уже не молода. Ах, да. И на вашем бы месте, я бы давно сделала ее экономкой – Агата Авдосьевна того заслужила.
После небольшой тирады развернулась к мужу спиной и, подойдя к шкафу, стала выбирать наряд. Боже! Какие здесь уродские вещи. Корсеты, пышные юбки, несчетное количество подолов и туфлей на все случаи жизни. Кто это вообще придумал? Это же невозможно носить! Все такое большое, блестящее и неудобное. И как только девушки соглашаются в это влезать?
– И как прикажите это надевать? – высунув противного розового цвета платье – оно было единственным свободного кроя.
– Очень просто, миледи, – тут поспешила помочь Агата.
– Ты в ночнушке не пойдешь, – совершенно спокойно отрезал лорд.
– Да? Это еще почему?
– Я запрещаю тебе, – он вообще когда-нибудь выходить из себя?
– Знаешь, что, муженек? – ему не понравилось, это было видно по ледяному блеску в глазах. – Указывать будешь собаке, а я свободная женщина и вправе сама решать, как, что и куда надевать. Уяснил? А если тебе что-то не нравиться – становись в очередь, – после чего достала из шкафа другое платье, на этот раз более темного оттенка, и, оборвав пышные рукава, лишние кружева и чуть укоротив подол, надела его. И провожаемая ледяным взглядом голубых глаз покинула покои его высочества.
То же мне нашелся командир! И без него указов хватает. Туда не ходи. То не пей. Это не делай. Не смей это надевать. А-а-а! Как же бесит! Им что больше заняться нечем, кроме как меня поучать? Всю жизнь меня учат, как общаться с людьми, куда стоит ходить, куда нет, как одеваться, чтоб тебя не посчитали бомжихой. У меня только один вопрос: Какого черта я родилась, если кто-то может прожить мою жизнь за меня? Для чего тогда нужна я, если все всегда решают за меня? Что я на самом деле?
– Эй, осторожнее! – резкий женский голос эхом прозвучал в голове.
– Сама смотри куда прешь! – огрызнулась.
– Что вы себе позволяете?! – здрасте, пожаловали. А вас, между прочим, никто и не звал.
Встретившись с ледяным спокойствием мужа, передернула плечами, но взгляд выдержала. И не с такими жизнь сталкивала.
– Вам-то какое дело?
– А я говорила тебе, сын.
Ах, вон оно что. Свекровушка пожаловала.
– Мама, не начинай.
– А я и не начинаю. Я просто констатирую факт, – встряхнула женщина, в возрасте которой необходимо дома сидеть, а не шарахаться по гостям. – И вообще, девушку нужно выбирать из состоятельной семьи. Там и манеры, и воспитание, и красота, – она обвела мой наряд брезгливым взглядом. – А то сначала приведешь в дом невесть кого, а потом жалуешься, что она вульгарно одевается, ни морали, ни этики не знает. Дам тебе совет, сын мой, разведись. Поверь материнскому сердцу, Алия тебе подошла бы больше, чем эта замарашка.
Все это время, пока свекровь говорила, мой муж стоял и молчал. Его лицо не выражало ни одной эмоции. В глазах не читалось ни одной мысли. Складывалось впечатление, что ему совершенно плевать на эту девушку. В данное время меня. А может так оно и есть? Может он согласен со своей мамочкой?
Пф, тоже мне, мамсик. Чуть что сразу за мамину юбку? Ну-ну, дерзай. Вот только я не позволю, чтоб со мной обращались, как со скотом.
– Милочка, если вам что-то не нравится, пойдите прочь, – как можно мягче намекнула женщине, что ей тут не рады, – и не портите своим недовольством здешнюю атмосферу.
– Агата, как вы допустили такое? Вы обязаны были перевоспитать эту нахалку, а что сделали вы? Недоглядели!
– Миледи, вы не должны… – начала Агата, встретив мой взгляд. О-о, а он был готов испепелить любого находящегося в этой комнате. Ибо все это мне уже знатно поднадоело. Аристократы, высшее общество. Тьфу! Сплошные высокомеры и лицемеры.
– Агата Авдосьевна, помолчите, пожалуйста, – укоризненно посмотрела на неё. – А вы, как вас там, не помню, держите свой поганый, светский язычок за зубами. Ибо в следующий раз, когда вы только подумаете, как побольнее оскорбить кого-то, клянусь, я вот этими руками вырву его вам.
– Это угроза? – чуть опешила женщина.
– Я никогда не угрожаю, мисс. Я лишь предупреждаю.
– Что за дерзость!
– Дерзость – это вы. А я – справедливость. Запомните, матушка, я никому никогда не позволю поливать грязью меня и дорогих мне людей. И коль это принято в стенах вашего особняка, пожалуйста, унижайте свою прислугу, возвышайтесь над ними, но только не здесь. Сейчас вы находитесь в моем доме, так будьте любезны выполнять мои правила!
– Да что ты себе позволяешь, девчонка! – свекровь уже не могла сдерживать свое равнодушное выражение лица. Вены набухли. Лицо покраснело. Её грудь энного размера часто вздымалась вверх. Она была зла. Вот только мне было плевать на все ее чувства. Она позволила себе оскорбить человека, который ей на протяжении многих лет служит верой и правдой. А для меня нет более гнилых, черствых людей, чем те, кто унижает всех непохожих на себя.
– А если вас что-то не устраивает, arrivederci, – и указала на входную дверь. После чего, одарив мужа убийственным взглядом, сама вышла в сад.
Этот голубоглазый у меня еще попляшет! Развода захотел? А черта с два тебе, а не развод!
Север
Я не узнавал свою кроткую, невинную и вечно шарахающуюся от собственной тени жену. За эти полгода брака я настолько изучил девушку, что даже мог спокойно предвидеть, что она испытает в тот или иной момент. Но сегодня что-то пошло не так. Точнее это началось еще вчера, когда Олимпия бросилась в воду. Но кардинальные изменения произошли с рассветом.
Та забитая жизнью девчонка никогда бы не пошла против моей воли, мало того, она бы ни за что не рискнула бы перечить моей матери. А эта девушка с яркими цвета топленного шоколада глазами была способное на многое. Чего только стоит ее выход нагишом из купальни. Моя жена никогда бы так не сделала. Она и спать-то со мной в одной комнате стеснялась, а тут на те, представление. Хотя… если не брать в расчет ее сильную худобу и выпирающие кости, я бы даже загляделся и, не постеснявшись Агаты, взял бы эту кареглазку прям там.
– Это ты виноват! – ворвался в мысли мамин голос. – Совсем распустил девчонку. Теперь смотри какой она стала. Грубиянка. Невежда. Продажная тварь!
– Мама! – мне совсем не нравилось, как она отзывалась о моей жене. Пусть даже наш брак – чистый договор. Пусть я не знаю ту женщину, которой вдруг стала Олимпия. Но я никому не позволю унижать мою женщину.
– Что мама? – развела женщина руки. – Что?
– Поезжай домой. Ты уже увидела все, что хотела, – пошел вслед за гордо ушедшей женой, бросив через плечо. – Карета уж ждет.
Девушка нашлась у фонтана. Она сидела на бортике, свесив ноги в кристально-прозрачную воду. Сама же Олимпия смотрела на небо, где плыли белоснежные облака.
– Здесь красиво, – не оборачиваясь, произнесла она.
– Зимой тут еще краше, – прошептал, присаживаясь рядом. – Олимпия, – прикоснулся к ней.
– М-м?
– Вы же не забыла наш уговор?
– Какой? – она продолжала смотреть вверх.
– Как только вы родите, мы тут же подадим на развод, – после этих слов щеку пронзило тысячами иголок. Кожу зажгло.
– Да пошел ты! – как кошка, прошипела девушка. – Думаешь, я оставлю своего ребенка в таком месте, где его будут вечно попрекать и унижать? Считаешь, что сможешь справиться сам. Или ты надеешься развестись со мной, а следом тут же жениться на, как там ее, Алии, кажется? Не так быстро, мой лорд. Я не оставлю это дитя.
– Это не тебе решать, женщина. Этот ребенок мой!
– Он мой! – ее глаза наполнились кровью. – Это мне вынашивать его девять месяцев. Мне рожать его несколько мучительных часов. Не тебе, мужик. Так заруби себе на носу, развод ты не получишь! Даже и не мечтай. А жизнь я тебе подпорчу знатно. Вот увидишь!
С этими словами она выбралась из фонтана и поспешила скрыться за деревьями. Вот только я оказался быстрее. Аккуратно, чтоб ненароком не сломать хрупкое тело, схватил жену за руку и, резко развернув к себе лицо, впился в ее тоненькие губы страстным поцелуем. Чуть поколотив мою грудь кулачками, девушка все же ответила. Она забирала, впитывала меня всего и отдавала в сотни раз больше. Это заводило меня, выбивало всю почву под ногами. То, как она прижималась ко мне, как запускала свои тонкие пальчики в волосы, спутывая их. Все это дарило ощущение близости, но не той, что обычно происходит под покровом ночи. Это было другое чувство, совершенно иная близость. Сминая женские губы, которые поглощали мои также страстно и уверенно, я пришел к мысли: «А что, если эта девушка не моя жена?» Но я тут же подавил в себе этот бред.
– Еще ни одна женщина не поднимала на меня руку. Ты первая, моя дорогая женушка, – шептал ей прямо в губы и вновь целовал их.
Когда же воздуха стало не хватать, отстранился от женского лица и заглянул в большие шоколадные глаза. А у моей жены они были голубые…
Роза
Могла ли я ожидать, что холодный, равнодушный к своей жене мужчина перехватит её в попытке скрыться от него и, притянув к себе, поцелует? Честно сказать, нет. Я была готова ко всему: крикам, ледяному равнодушию, – но точно не к этому. Его горячие губы обжигали тонкую кожу. Его широкие ладони скользили по худым плечам, даря защиту и тепло. А мужское начало требовало продолжения. И я бы отдалась ему, сама бы в конце концов оседлала этого мужика с шикарной шевелюрой…
Но внутри меня, забившись в самый темный угол, сидела и плакала маленькая девочка, мама которой бросила её в тот самый момент, когда она была так нужна. С того дня моя жизнь круто изменилась. Вот только мамы с тех пор уже не было. Хотя что так скрывать, её не было и раньше. Ей всегда было на меня плевать, она никогда не интересовалась моей жизнью, словно меня не существовало. Стоило мне только начать рассказывать, как прошёл мой день, как она грубо прерывала мою речь:
– Янетта, я не желаю слушать твой бубнёж. Иди к себе в комнату.
Это было единственно, что я слышала от неё. Жестоко, не правда ли? Именно в таком мире я жила. Жестоком, грязном, несправедливом. В тот день, когда со мной случилось несчастье, а я сидела в дальнем углу комнаты и билась в чертовой истерике, последнее, что сказала мама, было:
– Либо эта шлюха выметается из моего дома, милый, либо ухожу я. Ибо я не потерплю рядом с собой эту грязную, неблагодарную паршивку!
Отец, конечно, выбрал меня. Он всегда любил меня, заботился и помогал мне. Он каждый раз, когда случалась какая-то беда, трагедия, хоть что-нибудь, был рядом, поддерживал и был готов разорвать любого, кто тронет меня хоть пальцем. Я благодарна ему за это. За его твердое плечо, что всегда подставлялось, когда на глазах наворачивались слезы. И в тот вечер оно было рядом. Я чувствовала его запах дорогих сигар и мяты – два несовместимых аромата наполняли мои легкие, даря ощущение тепла и защиты. Сидя тогда в объятиях отца, я приняла для себя жизненно важное решение: никогда в жизни я не поступлю также, как собственная мать. Я буду делать все, что в моих силах и даже больше, лишь бы мой ребёнок чувствовал себя любимым и нужным.
– Руки убрал, – ещё хриплым от поцелуя голос попросила мужа.
