Переходница: Между Мирами

Маргарита Теплова

Переходница: Между Мирами

Введение

"Иногда, чтобы выжить, нужно сначала умереть…"

Маша Котова, 27 лет, умная, саркастичная и совершенно не верящая в мистику, погибает в автокатастрофе. Но вместо тьмы – пробуждение. Не в больнице, не на небесах… а в Астаре – мире, где луна светит красным, а законы природы нарушаются каждый закат.

Здесь вампиры правят древними кланами, пьют кровь по ритуалам и боятся не крестов, а Серебряного Гонга, пробуждающего древнее проклятие. А оборотни – не звери, а воины-шаманы, чья сила растёт с каждым полнолунием, но требует платы: памяти о прошлой жизни.

Маша – не просто выжившая. Она Переходница, редчайший феномен: душа из другого мира, чьё тело излучает аромат чистой жизни – несравнимый деликатес для вампиров. Её ищут все: Князь Тьмы Люциан Драккас, предлагающий защиту… за цену бессмертия. Вождь стаи Кайр, требующий её крови для ритуала возрождения. И таинственная секта «Глотка Света», жаждущая уничтожить её, чтобы остановить пророчество.

Но Маша не хочет быть ни трофеем, ни жертвой. Она начинает играть по своим правилам: использует знания из XXI века, чтобы создать антивампирские ловушки, ведёт блог в магическом аналоге соцсетей под ником «Кровь_и_Ирония», и постепенно обнаруживает, что её кровь… лечит проклятых.

– Или найти способ вернуться – и обречь миллионы на гибель?Когда начинается Война Клыков, она должна сделать выбор: – Спасти этот мир – и остаться в нём навсегда? Это не история о выживании. Это – о том, как смертная становится богиней по ошибке. О любви, которая пьёт душу. О дружбе, скреплённой клыками. И о том, что иногда, чтобы спасти себя – нужно сначала потерять всё.

Смерть по расписанию

Небо в тот день было серым, как пепел после долгого костра. Словно кто-то наверху забыл добавить красок, оставив лишь оттенки безразличия. Маша Котова, двадцать семь лет – возраст, когда вино уже начинает бродить, но до осадка еще далеко – сидела в своем кабинете, высоко над городом, там, где небоскребы царапают облака. Она механически пробегала глазами по документам, словно пытаясь вычитать в них какую-то тайну. Пальцы порхали над клавиатурой с ловкостью профессионального игрока в басте, но взгляд был рассеян, как дым от косяка.

Она была из тех, кто не верит в сказки, кто плюет на приметы, кто смотрит на луну и видит лишь камень, а не отражение влюбленных. Два высших образования, развивающийся бизнес – как будто она вывела личную формулу успеха, зазубрила и теперь цитирует наизусть. Маша Котова – женщина, которая всегда держит слово, даже если это слово – для кого-то проклятье. Она была востребована, как хорошая шлюха в городе, полном портов и моряков.

Детство ее – как старая, заигранная пластинка. Отец – простой инженер с завода, мать – школьная учительница с добрыми глазами и костяшками, покрасневшими от мела. Родители, которые учили ее читать до того, как Маша научилась ходить, которые привили ей любовь к порядку и дисциплине с грудным молоком – словно готовили ее к армии, а не к жизни. В их доме всегда была атмосфера уважения и порядка, примерно, как и в библиотеке – тихо и скучно.

Характер Маши сформировался под тяжестью амбиций и под гнетом строгого воспитания. Она привыкла быть сильной, как корень, что пробивается сквозь камень. Никогда и никого не просила о помощи, предпочитая самостоятельно тащить свою ношу, как осел по горной тропе. В школе – отличница, в университете – лучшая на курсе. Всегда первая, всегда впереди, всегда одна.

Кабинет Маши – четкое отражение ее души. Минимализм, функциональность и практичность в деталях. Как хорошо заточенный клинок – ничего лишнего. Строгий стол из темного дерева, эргономичное кресло, полки с документами – словно надгробия похороненным планам. Пара фотографий на стене – напоминание ей о том, что когда-то все было иначе. На одной – родители на фоне моря, будто ожидающие корабль, который никогда не придет. На другой – она с младшей сестрой на выпускном, две молодые волчицы, смотрящие в будущее с одинаковым страхом в глазах и надеждой.

Семья для Маши – как старые, но дорогие сердцу книги. Она трепетно хранила их, но редко перечитывала. Каждое воскресенье все по классике – обед у родителей. Ритуал, как вечерняя молитва. Помощь в саду, скучные разговоры и дежурные улыбки. Младшая сестра Катя, студентка-медик, вечно просит совета, словно ищет ответы на свою жизнь в чужой крови.

В углу ее офиса тихо гудел кондиционер, создавая монотонный шум, словно предсмертное дыхание. На столе – кактус, единственный живой свидетель ее одиночества. Рядом – фотография бабушки, старой ведьмы, которая научила ее главному: «Никогда не сдавайся, Маша. Даже если весь мир рухнет к твоим ногам».

Бизнес Маши – это как растущая опухоль. Началось все с мелких корпоративов, а закончилось масштабными конференциями. Ее агентство всегда держалось на плаву, даже в кризис, словно обломки кораблекрушения. Она умела решать самые сложные задачи так, как опытный игрок в покер – умеет блефовать.

Телефон резко зазвонил, словно колокол, разрезающий тишину и призывающий к бою. Дима, старый друг, призрак из ее прошлого, внезапно, пригласил ее на ужин. Маша согласилась, не подозревая, что этот вечер станет страницей, перевернувшей всю ее жизнь. Она на мгновение задумалась о том, как долго они не виделись, как много воды утекло с тех пор, и как они вместе пили дешевое вино на парапете университета и мечтали о великих делах.

В этот самый момент Маша не могла даже предположить, что ее жизнь вот-вот превратится в хаос, что все ее представления о реальности рассыпятся в прах, как пыль. Но, а пока, она продолжала работать, перебирая документы, планируя новые проекты, словно строила карточный домик на краю пропасти. Будущее казалось ей таким определенным, таким предсказуемым… Всего лишь иллюзия, как и все в этом мире.

Маша вышла из офиса спустя пару часов, спешно бросив взгляд на часы. Стрелки отсчитывали минуты, как палач отсчитывает удары сердца приговоренного. Дорога до ресторана – знакомая, как рана на старом шраме. Маша любила этот маршрут, знала каждый поворот, каждую трещину в асфальте, каждую проститутку, торгующую у моста. Но сегодня даже он казался ей чужим. Она не заметила, как начала клевать носом, как будто смерть решила поиграть с ней в прятки. Всего пара секунд невнимательности – и весь мир вокруг рассыпался на осколки, словно разбитый бокал дешевого вина.

Ее серебристый седан скользил по вечерним улицам, будто рыба по мутной воде. Фонари отражались в полированной поверхности кузова, как звезды в грязной луже. Радио тихо хрипело какую-то старую, дурацкую песню, которую Маша машинально подпевала, витая в своих мыслях и не отрывая взгляда от дороги. Она думала о предстоящей встрече с Димой, о том, как давно они не виделись, и о том, сколько лжи утекло с тех пор под мост…

Внезапно, ее веки отяжелели, словно их наполнили свинцом. Всего на мгновение она закрыла глаза, чтобы прогнать сонливость, как прогоняют назойливую муху. Но когда открыла – увидела, как на нее с огромной скоростью несется грузовик, словно разъяренный зверь. Время застыло, будто кто-то забыл завести старые часы. Она видела каждую деталь: как водитель грузовика пытается вырулить, словно играет свою последнюю партию в кости. Как он отчаянно бьет по тормозам, а колеса лишь визжат, словно крысы, загнанные в угол. Она даже видела капли дождя, отскакивающие от лобового стекла, словно слезы ангелов, оплакивающих ее глупую смерть.

Пальцы судорожно вцепились в руль, как утопающий хватается за соломинку. Она попыталась повернуть, уйти от столкновения, но шансы были такие же, как у праведника в борделе. Машина взлетела в воздух, перевернулась словно побитая шавка, и с оглушительным грохотом рухнула на асфальт. Металл скрежетал, стекло разлеталось тысячами острых осколков, словно проклятия, выпущенные из уст безумца.

Последнее, что она смогла запомнить – это пронзительный визг тормозов, перекрывающий все остальные звуки, словно крик новорожденного. Запах жженой резины и горячего металла заполнил воздух вокруг, как вонь из канализационной трубы. Свет фар грузовика ослепил ее, словно взгляд Бога, а затем, слишком резко – наступила тьма. Тьма, которая казалась бесконечной, как долги старого ростовщика. Она поглотила все: звуки, запахи, ощущения. Словно накрыла ее грязным одеялом.

В эту секунду ее жизнь остановилась. Та жизнь, которую она знала, с ее планами, мечтами и амбициями, была закончена. Она умерла, как умирает свеча, задутая ветром. Та жизнь, где не было места чудесам и магии, была ложью с самого начала. Та жизнь, которая казалась такой прочной и незыблемой, была всего лишь карточным домиком, который рухнул от любого дуновения ветра.

И в этой тьме что-то изменилось. Что-то древнее, могущественное, что-то мертвое и живущее одновременно, почувствовало ее душу, вырвавшуюся из тела, словно освободившуюся птицу из клетки. Что-то потянуло её, как нить, в совершенно иное измерение, где все правила были другими. Где законы физики имели такое же значение, как слова чести у вора. Где магия была такой же привычной, как дыхание, как боль, как страх.

Маша не знала, сколько времени провела в этой темноте. Секунды? Минуты? Вечность? Время здесь не имело значения, оно было таким же бесполезным, как деньги в могиле. Но когда она открыла глаза в следующий раз, то оказалась уже не в разбитой машине, а в месте, которое навсегда изменило ее представление о реальности. Месте, где ложь и правда переплелись в причудливом танце, месте, откуда нет возврата…

Очнулась она не в больнице. Не в белом холоде стерильных палат, не под звуки пикающих мониторов, отсчитывающих секунды жизни. И уж точно не в раю, где арфы льются, словно сладкий сироп, и ангелы парят в небесах с благочестивой улыбкой. И не в аду, где от зловония горящей плоти дерет глотку, а черти скалят зубы в злорадной усмешке. Нет.

Она лежала на холодной каменной плите, жесткой, как сердце старой девы. Плита эта покоилась в помещении, которое более всего напоминало древний храм, заброшенный богами и забытый людьми. Вокруг, словно татуировки на теле пьяного матроса, плясали странные символы, светясь мягким, голубоватым светом, словно призрачное пламя заблудшей души. Воздух пах чем-то металлическим и острым, как кровь на ноже, вытертом о старую тряпку. Звуки казались приглушенными, словно доносились из-под толщи воды, мутной и грязной, как содержимое плохого сна.

Первое, что поразило Машу, помимо тянущей боли во всем теле – словно ее заново собирали из осколков, по частям – был свет. Не солнечный, не лунный, а какой-то мерцающий, инородный, словно он сам был создан из магии. Словно светлячок, запертый в хрустальном кувшине. А потом она увидела их. Существ, которых раньше считала выдумкой, плодом больного воображения, байками, которыми пугают детей. Это были Вампиры.

Настоящие вампиры, черт их побери. С острыми клыками, как бритвы, и глазами, горящими алым пламенем, словно угли в адском костре. Не те гламурные ублюдки из дешевых романов, а хищники, чья суть пропитана древним голодом. Маша, сразу же решила, что хорошенько приложилась головой… Но ее сомнения быстро развеялись.

Один из них, высоченный, с бледной кожей и аристократическим, красивым лицом, словно высеченным из мрамора, склонил голову в поклоне. Поклоне учтивом, но ироничном, словно он издевался над самой концепцией уважения.

– Добро пожаловать в Астар, Переходница, – произнес он голосом, бархатистым и низким, словно шепот змеи. – Мы ждали тебя, как ждет дождь засушливая земля.

Маша не могла поверить своим глазам, или тому, что от них осталось. Мир вокруг был настолько реален, настолько осязаем, что отрицать его существование стало невозможно. Реальность, как ее знали, рухнула, словно ее и вовсе не существовало. Луна здесь действительно светила красным светом, окрашивая небо в кровавые тона, словно кто-то пролил на него чернила. Воздух был густым, насыщенным странными ароматами, которых она никогда прежде не чувствовала, как смесь дорогих духов и гниющей плоти.

Она лежала на каменной плите, словно бабочка, приколотая булавкой к коллекции энтомолога, и понимала, что ее жизнь только началась. И что этот новый мир, мир Астара, мир вампиров и магии, будет намного опаснее, намного безумнее, и намного увлекательнее, чем все, что она могла себе представить. И что самое главное… она теперь стала частью этого мира. Хотела она того или нет.