скачать книгу бесплатно
Вернувшись в замок, Милайбрея внезапно почувствовала, как ей стало очень грустно, и сердце её сжалось от тоски.
Все вокруг суетились: приготовления к поездке шли полным ходом, ведь необходимо было успеть к завтрашнему дню. Прислуга всего замка бегала из стороны в сторону: кто-то готовил подарки, кто-то собирал приданое, кто-то был занят багажом, у каждого нашлось дело. От всей этой суеты у Милайбреи закружилась голова, и она решила подняться к себе в комнату. Идя по коридору и случайно обернувшись в сторону окна, створки которого были приоткрыты, принцесса заметила, как прекрасны окружающие просторы королевства.
Милайбрея подошла к окну и раскрыла его полностью. Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза: воздух был наполнен множеством сладких ароматов цветов, что росли под окном и в садах замка – можно было услышать благоухание неприступной розы, медово-сладкий гиацинт, волнующую и загадочную лилию, романтичный пион, манящую изяществом гардению и элегантный жасмин. Свойственная диким растениям легкая горчинка полевых цветов гармонично разбавляла елейность благородной флоры, а запах листвы деревьев и травы дополнял свежестью.
На душе у Милайбреи стало легко и спокойно. Она мысленно пронеслась над всем королевством, над садами, лугами, рощей и озером – всё это отозвалось в её сердце теплотой и нежностью. Открыв глаза, она изменила своему решению уединиться у себя в комнате и задумала прогуляться по замку – она бродила по коридорам своего огромного дома, вглядываясь в каждую картину и рассматривая каждую фигурку.
Да, она уезжает далеко… Но воспоминания, что останутся с ней, никто не сможет отобрать: скоро у неё будет другой дом, а свой прежний она будет бережно хранить в своем сердце.
Приближаясь к своей комнате, Милайбрея услышала голоса и поняла, что сборы её гардероба ещё не закончены. Когда она вошла в комнату – вся прислуга одновременно, как по команде, сделала реверанс, а потом как ни в чём не бывало снова принялась за дело, и суета в комнате обрела свой прежний ритм.
Милайбрея села на кровать и незаметно для себя задумалась: ей всё ещё было тоскливо. Проходящая мимо кормилица заметила это явное выражение печали на её лице – она остановилась и, внимательно вглядываясь в глаза принцессы, спросила:
– Милайбрея, дитя моё, что тебя так беспокоит? Твоё настроение мне совсем не нравится.
Нянечка присела на кровать рядом с Милайбреей и погладила её по голове, всё так же пристально вглядываясь в глаза принцессы.
– Ах, нянечка, я даже не знаю, – ответила Милайбрея, – у меня в голове столько мыслей… Всё так быстро и неожиданно…
– Допустим, быстро… Но об остальном, я думаю, тебе не стоит беспокоиться, – начала уговаривать её нянечка.
– А замужество – это как? – спросила Милайбрея. – Это как – любовь? – спросила она, подняв мечтательно глаза вверх, и как-то по-особенному выделила интонацией последнее слово.
Вопрос принцессы ввел нянечку в небольшое замешательство, но Милайбрея, не дожидаясь ответа, продолжила, как будто размышляя вслух:
– Полюблю ли я Эдгарда после свадьбы? – озадачилась принцесса и посмотрела на нянечку.
Та одобрительно улыбнулась и ответила:
– Я слышала, что принц Эдгард очень хорош собой.
Принцесса улыбнулась: ей явно понравилось услышанное. Потом она опустила глаза, взяла нянечкины руки в свои, снова посмотрела на неё и, немного покраснев, сказала:
– Ты знаешь, нянечка, последние месяцы мне снится часто один и тот же сон.
Кормилица заинтересованно посмотрела на Милайбрею и, не смея перебивать её ни словом, показала полную готовность слушать. Принцесса, немного помедлив, оглядела комнату, где по-прежнему было много служанок. Так она дала понять, что не хотела бы, чтобы другие даже краем уха услышали её повествование. Нянечка тут же поняла намек: сборы багажа принцессы всё равно уже были почти завершены, поэтому в остальных служанках уже не было необходимости, и нянечка, хлопнув дважды в ладоши, распорядилась, чтобы все покинули покои принцессы.
Как только последняя из служанок закрыла за собой дверь, Милайбрея принялась рассказывать:
– Снится мне, что я гуляю по лесу, но не в наших краях: деревья этого леса столь высоки и листва их так густа, что солнечный свет с трудом проникает сквозь них. На мне белое платье, похожее на то, что я так часто надевала этой весной. Помнишь, нянечка? – на мгновение Милайбрея обратилась к ней, а потом опять погрузилась в свой рассказ. – Я одна в этом огромном, мрачном и в то же время сказочно красивом лесу. И то за одним, то за другим деревом появляется мужская фигура.
Этот человек следит за мной, но каждый раз, как я его замечаю, он исчезает, а потом снова появляется. Я чувствую его взгляд, и это ощущение так сильно, что кажется мне, как будто всё происходит на самом деле.
Тропинки в этом лесу нет – вот я подхожу к какому-то бревну, старому и уже давно заросшему мхом, перешагиваю его и вижу розу, лежащую рядом с маленькой лужицей. Я наклоняюсь, чтобы поднять её, и в этой лужице вижу своё отражение, но в нём я совсем другая, нянечка: лицо моё белое, волосы длинные и черные, а губы красные как эта алая роза, что лежит на земле. Я беру цветок, но, уколовшись об его острый шип, смотрю на свой палец, где кровь мгновенно собирается в каплю и падает в лужу. Наблюдая за этим, я вижу в отражении, что прямо за мной стоит тот самый господин, что всё это время следил за мной: вот он обнимает меня сзади за плечи и шепотом у самого моего уха произносит: «Ты…». Я резко оборачиваюсь, чтобы увидеть его лицо, но в этот миг оказываюсь летящей с высокого обрыва, а оттуда, с высоты на меня смотрит девушка с золотистыми волосами. Я ударяюсь о скалы, пронзающая боль разливается по всему моему телу, и в это мгновение я в ужасе просыпаюсь – а потом такое ощущение, что и впрямь в комнате кто-то есть.
Милайбрея застыла на миг, как будто переживая это мгновение вновь.
– Это обыденное дело, девочка моя, – начала её успокаивать кормилица, – в твои годы мне тоже снились мужчины. Но признаться, фантазии мои были намного интересней и приятней твоих.
– А это как, нянечка? – поинтересовалась Милайбрея, не вполне понимая, о чём идет речь.
Кормилица, слегка покраснев, наклонилась к принцессе поближе и что-то шепнула ей на ухо, а потом они в один голос засмеялись. От смеха Милайбрея откинулась на кровать и закрыла лицо руками, а затем снова усевшись на кровати, спросила:
– А это больно?
– Как сказать… Когда любишь – даже эта боль в сладость, а если тебе с мужем повезло и человек он знающий, то тогда тебе вообще не о чем беспокоиться, – подмигнула ей кормилица.
– Нянечка, я так боюсь! Ведь я не знаю, какой он, Эдгард? – озадачилась Милайбрея.
– А вот по этому поводу тебе не стоит переживать, я верно знаю про его подвиги, – ответила нянечка.
– Про его подвиги на полях сражений и рыцарских поединках, пожалуй, знают все, – пожала плечами принцесса.
– Да, – улыбнулась нянечка, деловито приподняв левую бровь, – но есть подвиги, которые могут оценить только женщины.
– А-а-а, – произнесла возбужденно принцесса, улыбаясь, и прикусила нижнюю губу. – И откуда такая осведомленность? – затем поинтересовалась она.
– Мы, слуги при дворе, зачастую общаемся больше, чем сами вельможи. Так что поверь мне на слово – мы являемся хранителями самых сокровенных тайн, – сказала кормилица, поднимая указательный палец кверху.
– А внешне Эдгард действительно настолько хорош, как про него рассказывают?
– Да, – утвердительно ответила нянечка.
– Ах, как бы я хотела взглянуть на него хотя бы одним глазком, – вздохнула принцесса. Нянечка хитро улыбнулась и достала из кармана фартука какой-то сверток, а скорее всего лоскут холста, и дала его Милайбрее.
– Не может быть! – удивленно воскликнула принцесса, развернув плотную ткань. – Где ты его раздобыла?! И ты всё это время молчала!? – глаза её радостно засверкали.
На холсте был изображён Эдгард: проникновенный взгляд юноши сразу же очаровал Милайбрею. Он действительно был хорош собой: слегка волнистые волосы, небрежно уложенные назад; красивые черты лица; четко выраженные брови, что придавали взгляду выразительность; небольшой шрам на левой скуле, который совсем не портил его, а напротив, делал лицо более привлекательным. Художник, запечатлевший Эдгарда, передал не только его красоту, но и душевную сущность: в его образе присутствовали сила, мужественность и нежность. Глаза выражали уверенность и решительность – сочетание этих качеств делало принца поистине притягательным.
Теперь Милайбрея понимала, о чём говорила её кормилица и почему все так восхищались им. Поговаривали, что нет такой женщины во всех королевствах, сердце которой не смог бы завоевать принц Эдгард.
– О-о-о, – произнесла Милайбрея, – он и вправду очень красив, – растаяла она от взгляда с портрета. – Благодарю тебя, нянечка, – обняла её принцесса, а потом ещё раз взглянула на холст, – я могу оставить портрет у себя? – прижала она его к своей груди.
– Всё для моей королевы, – ответила нянечка, проводя нежно рукой по щеке Милайбреи, а потом добавила, – но извините, моя принцесса, не в этот раз: ведь я его тайком взяла у нашего короля, подозревая, что вам будет интересно. Но если ваш отец обнаружит пропажу, то мне несдобровать.
Принцесса скривила губы.
– Почему он мне сам не показал? – возмутилась она.
– Отцовский эгоизм, – благодушно ответила кормилица, – он успокоился, что дочь выходит замуж за достойного человека. А понравился бы он вам или нет – это уже не имеет значения, по его мнению.
Милайбрею слегка обидело сказанное кормилицей, но она быстро успокоилась, потому что принц ей действительно понравился, а остальное, по правде, уже не имело большого значения для неё.
– Уже поздно, моя принцесса, – сказала нянечка, доставая ночную сорочку Милайбреи, – вам завтра предстоит дальняя и изнурительная дорога.
– Нянечка, я кажется влюбилась – я чувствую себя… Как это объяснить… Воздушно… – сказала Милайбрея, просовывая голову в ночную рубашку.
Кормилица улыбнулась.
Потом Милайбрея вскочила на кровать и воодушевленно выкрикнула:
– Воздушно! – начала она кружиться на кровати, закрыв глаза, а потом рухнула, как будто в обмороке. – Ах, Эдгард! – восхищенно вздохнула принцесса, открыв глаза.
Глава Пятая. Любовь моя
Последнюю ночь перед отъездом Милайбрея всё никак не могла наговориться с кормилицей. Принцесса вдруг вскочила и, усевшись на кровати и обнимая подушку, обратилась к нянечке, которая укладывала последние платья в сундук.
– Нянечка, расскажи мне про свою любовь.
– Уже очень поздно, – ответила она, но Милайбрея настаивала:
– Ну пожалуйста, – скривила она личико, как часто делала в детстве, когда ей чего-то очень хотелось.
– Хорошо, – растаяла нянечка, увидев такое знакомое ей выражение, перед которым она не могла никогда устоять.
Милайбрея устроилась поудобней, накрывшись одеялом до плеч, и в предвкушении красивой истории внимательно впилась глазами в нянечку. Та же в свою очередь села на край кровати и начала:
– Спешу предупредить тебя, что история моя правдивая, но печальная. Когда мне было пятнадцать, я влюбилась по-настоящему – это была любовь с первого взгляда. Он был старше меня примерно на пять лет, принадлежал к знатному роду, и его семья имела высокое положение и чин при королевском дворе. Я не знала, по какой причине он оказался в наших краях, но нашу встречу я помню, как сейчас, – произнесла нянечка, и её глаза засверкали.
В тот день я с подругами отправилась на рынок: мы случайно оказались у одного прилавка и как по волшебству схватились за одно и тоже яблоко, но я оказалась, конечно, проворнее и потому его рука оказалась на моей. От неожиданности я вздрогнула. Посмотрев сначала на руку, а потом на его лицо, я тут же застыла, глядя ему в глаза. Он тоже смотрел на меня, не отрывая взгляда. Какое-то волнующее чувство охватило меня в тот момент. Всё это длилось несколько мгновений, но казалось, что мир вокруг нас остановился, и есть только он и я.
Я ощутила, как его рука нежно начала сжимать мою, и услышала хихиканье моих подруг за спиной – я почувствовала, как щёки мои тут же стали пылать огнем. Я немедленно выдернула руку, глаза мои забегали, я опустила голову и пошла быстрым шагом вперед, определенно не понимая, что произошло. Подруги мои тут же поспешили за мной. Тотчас за спиной я услышала голоса и смех его друзей, они шутили над ним, говоря, что он «встал как вкопанный и не может оторвать взгляда от девушки». Мне хотелось летать! Казалось, что я стала легче птичьего пуха: да, он не остановил меня и не попытался догнать, но он не мог оторвать взгляда от меня. Эта фраза радостью отозвалась в моем сердце – тогда я и представить себе не могла, что мы ещё раз встретимся…
Потом, по воле судьбы или случая, мы стали часто встречаться в разных местах, и при каждой нашей встрече он не смел заговорить со мной, но всем своим существом я ощущала, как глаза его неотрывно следили за мной. До самых пяток меня пробивало молнией каждый раз, когда мы встречались глазами. Это чувство мне было непонятно, но делало меня счастливой. В то же время я стыдилась своего интереса, ведь я была помолвлена и собиралась замуж.
К сожалению, я не испытывала решительно никаких подобных чувств к своему будущему мужу. Семья его владела землей и имела хозяйство – достаток мне был обеспечен. Мои родители, не задумываясь, дали согласие, когда его родные пришли просить моей руки, и меня, говоря откровенно, это устраивало. К тому же он был симпатичным парнем, обладал всеми достоинствами для будущего супруга, и я согласилась.
Но теперь, когда я повстречала Его, любимого, я не знала, что мне делать. Каждый раз, как я вспоминала нашу встречу, моё сердце начинало взволновано биться. Он снился мне каждую ночь, я думала о нём каждый день. И вот однажды, собирая в лесу хворост, я встретилась и оказалась с ним наедине впервые. Он представился и выразил желание помочь мне, а потом и проводить до дома. Мы шли и болтали о разных вещах, но вдруг он остановился, схватил мою руку и открылся мне в своих чувствах.
Он признался, что с тех пор, как увидел меня, всё время думает обо мне – начал умолять встретиться ещё раз, но я отказала. Сердце моё кричало «да», а губы говорили «нет». В ту ночь я не могла уснуть, меня бросало в жар, я обливалась холодным потом: мысль о том, что мы, возможно, больше не увидимся, мучила меня. На следующий день я опять отправилась в лес, но необходимости никакой не было – я придумала глупый предлог в надежде встретить его там снова.
Когда я пришла на то место, где мы встретились за день до этого – он уже ждал. Он стоял спиной и поначалу не заприметил меня, а я медлила подойти к нему. Но тут он обернулся и, увидев меня, сразу же подбежал: глаза его сверкали радостью, он поднял меня на руки и начал кружить в воздухе – я смеялась и визжала от счастья. Потом он опустил меня на землю. Мы не проронили ни слова: наши чувства были настолько сильны, что в словах не было необходимости. Он держал меня за талию, мои руки были у него на плечах – мы смотрели друг другу в глаза. Потом он прижал меня крепче и поцеловал, и я поцеловала его… Больше я была не в силах сопротивляться этому чувству.
Мы опустились на землю, его руки крепко и нежно держали меня, как драгоценность, хрупкую и очень дорогую. Каждое его прикосновение, каждый его поцелуй отражались счастьем в моём теле: мы сливались в одно.
Потом мы виделись каждый день, конечно же, втайне. Под разными предлогами я убегала из дома. Каждое утро, просыпаясь, я с нетерпением ждала нашей встречи, а минуты разлуки с каждым днем становились всё более невыносимыми для меня.
Мы привязались друг к другу: он рассказывал мне много интересных вещей, выслушивал мою глупую болтовню и даже научил меня читать и писать.
То время было для меня самым лучшим! Рядом с ним я чувствовала себя свободно и легко как птица в полете.
Однажды я призналась ему, что меня выдают замуж – он ответил, что всё знает и намерен жениться на мне. Я знала, что это не представлялось возможным: простолюдинка и королевский придворный? Этому не позволят случиться, и хотя мой рыцарь был решителен в своем намерении – всё же судьба нас разлучила, – на мгновение нянечка сделала паузу, и глаза её потускнели, а потом она продолжила:
– Он отправился к своему королю с прошением о разрешении этого брака, но несмотря на то, что он был бравым и верным рыцарем, его просьбу отклонили и пригрозили, что если он попытается хоть как-то осуществить своё намерение, то его семья и род будут лишены всех титулов и привилегий. Он написал мне и всё объяснил, но сдаваться не собирался: он решил похитить меня и бежать в другое королевство.
«Любовь моя, – писал он, – пускай весь мир ополчится против нас – я не допущу нашей разлуки… Как только я допишу это письмо, я тут же отправляюсь в дорогу, чтобы снова встретиться с тобой и больше никогда не расставаться».
Слёзы катились у меня из глаз: как я могла дозволить ему разрушить его жизнь и погубить мою семью? Ведь если бы я сбежала с ним, то и моей семье угрожал бы позор, а мои сестры были бы обречены никогда не выйти замуж. Я разрывалась на части; в моих руках вдруг оказались судьбы и счастье других людей, поэтому я приняла единственно правильное решение, ценой которому было моё счастье.
Писать моему рыцарю было уже поздно, он не получил бы письма и вскоре должен был быть здесь. Действовать нужно было незамедлительно. Всё это время меня держали взаперти после того, как я заявила, что разрываю помолвку. Но, получив это известие, я сказала, что просто сглупила и выйду замуж за сына землевладельца, если тот готов меня простить. Свадьбу решили играть немедленно, пока я опять не передумала.
Мой рыцарь прибыл в деревню как раз к моей свадьбе. В этот день все суетились, готовились, а я не могла прийти в себя: я проплакала всю ночь. Во время свадебной церемонии я могла видеть, что он впился в меня взглядом. Я тоже смотрела на него: из-под вуали не было видно, на кого был обращен мой взгляд – произнося слова верности и любви, я мысленно была с ним, с моим рыцарем.
Душа металась, сердце моё разрывалось от боли, ком подступал к горлу, мне хотелось умереть! В один момент я поняла, что мой рыцарь хочет прервать церемонию: он решительно зашагал по направлению ко мне – сердце моё бешено забилось. В этот момент мой муж открыл вуаль, чтобы меня поцеловать, и тут я, не в силах побороть свои чувства, потеряла сознание.
Очнулась я уже в доме своего мужа. Веселье продолжалось, я слышала за окном музыку и веселый гул. Вспомнив все, я опять начала рыдать. Я знала, что мне предстоит первая брачная ночь, а этот мужчина, который теперь мой муж, будет обнимать и целовать меня.
– И что потом, нянечка? – вдруг не выдержала Милайбрея.
– Мой муж – замечательный человек. В ту ночь я не выдержала и всё рассказала ему, – он не стал ни на чём настаивать и сказал, что несмотря на это, он, как и прежде, любит меня и даст мне столько времени, сколько понадобится, чтобы и во мне проснулось взаимное чувство. И действительно, со временем я полюбила его, но по-другому… А то чувство, что я познала с моим рыцарем, я больше никогда не испытывала.
– А что стало с твоим рыцарем, нянечка? – спросила Милайбрея уже сонным голосом и зевнула.
– Я его больше никогда не видела, да и искать не пыталась, – ответила с грустью нянечка, и глаза её вновь наполнились тоской.
Не успела нянечка закончить рассказ, как Милайбрея тут же погрузилась в глубокий сон. Кормилица с нежностью посмотрела на принцессу и, поцеловав её в лоб, прошептала: «Сладких снов, любовь моя». Потушив свечи, она покинула покои.
Глава Шестая. «Не исчезай»
На следующее утро Милайбрея проснулась в хорошем настроении, и когда кормилица пришла её будить к завтраку, на удивление, принцесса уже была одета и собрана.
– Доброе утро, – подбежала Милайбрея к нянечке и, обняв, поцеловала её в щёку. – Я так замечательно сегодня спала; меня больше не мучил этот кошмар. Но признаться, я не помню, что мне снилось – должно быть Эдгард, раз я себя чувствую так замечательно, – тараторила принцесса, рассуждая вслух.
– Я очень рада, – ответила нянечка, улыбаясь.
– А почему ты не едешь с нами, нянечка? – вдруг вспомнила Милайбрея.
– У моего сына свадьба через два дня, ваше высочество – я прибуду в королевство Артевана вместе с остальными слугами за день до вашей свадьбы.
– Ах, ну да, дурная голова, – слегка хлопнула себя принцесса по лбу, – я совсем забыла. Как жаль, что мне не представится возможности побывать на этом торжестве, – вздохнула она. – Я так люблю деревенские свадьбы… – мечтательно посмотрела она вверх.
– Передай мои поздравления и самые наилучшие пожелания, милая нянечка, от всего моего сердца! – воодушевленно добавила Милайбрея.
– Благодарю вас, ваше высочество, – ответила нянечка, а потом добавила:
– Стол к завтраку уже готов, и его величество ждут вас.
– Да, надо бы хорошенько подкрепиться перед дорогой, – сказала принцесса и отправилась в трапезную.
Весь завтрак Милайбрея подмурлыкивала себе под нос весёлые песенки и уплетала тёплые булочки и клубнику со сливками. Причмокивая, она попивала свежезаваренный чай из трав и время от времени поглядывала на короля. Но Фринбаус был слишком занят разговором с поверенным и не обращал никакого внимания на её мелкие шалости. В другой день он обязательно бы её одернул и сказал, что так себя вести принцессе непристойно, а потом всё равно, не выдержав, рассмеялся бы от её искреннего недоумения и возмущения: «Пристойно значит без наслаждения и удовольствия», – всегда отвечала Милайбрея, на что у короля не находилось других доводов, и он просто подходил и целовал принцессу в лоб.
Но сегодня был совсем другой день.
После завтрака король давал распоряжения и решал неотложные дела. Дорога предстояла долгая, и поэтому Фринбаус торопился всё пораньше закончить и поскорее отправиться в путь. Милайбрея пребывала в возбужденном состоянии, ведь она впервые окажется так далеко за пределами королевского замка.
Как и обещал король, в дорогу они отправились ближе к полудню.
Устроившись поудобнее в карете, Милайбрея раскрыла пошире занавески, чтобы насладиться пейзажами королевства. Она жадно ловила глазами каждую мелочь. Король же с первых минут, как только они отправились в дорогу, заснул. Набравшись впечатлений от увиденного, принцесса вскоре тоже задремала.
