скачать книгу бесплатно
Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно
Мара Вульф
Young Adult. Немецкие фэнтези-бестселлеры Мары Вульф
Есть три вещи, в которых Саша абсолютно уверена:
1. Она откажется от своего предназначения.
2. Она никогда не станет подвергать опасности своих близких.
3. Она навсегда откажется от магии души, которая изменила ее жизнь.
Однако все меняется, когда в жизни Саши появляется таинственный юноша по имени Седрик дэ Грей. Загадочный знакомый всегда оказывается рядом в трудную минуту и приходит на помощь, когда девушке грозит смертельная опасность. Саша начинает понимать, что это не простые совпадения. Однако чтобы узнать кем является Седрик на самом деле, девушке придется открыть магию своей души и подвергнуть близких невероятной опасности. Но только так она сможет спасти того, кто становится ее спутником в каждой из тысячи жизней.
Мара Вульф
Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно
Мне очень хочется, чтобы каждый из вас однажды нашел свою родственную душу. Удачи в поисках.
Ваша Мара Вульф
© Косарим М., перевод на русский язык, 2020
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Подернутое дымной поволокой,
Знакомое мне чуждым станет вдруг.
И звезды в небе, где-то там, высоко,
Мечтательную душу призовут.
И окруженье новое мне странно,
И мир, сформировавшийся вокруг, мне нов.
Так, словно в мудреце тщеславном
Младенец прячется, свободный от оков.
Но озарит меня внезапная догадка,
Подобно свету от сияющей звезды —
След предыдущего рожденья:
Пространства никогда и не были пусты.
Душа склонится и воспрянет снова,
Вдыхая бесконечности миров,
И из обрывков нитей тонких
Сплетается наряд Богов.
Герман Гессе
Первоначальная душа
Иерархия Магии душ
«Путешествия заканчиваются встречей влюбленных».
Уильям Шекспир (1564–1616)
Пролог
Шотландия, 2 августа 2011 года
Прошлое
Даже рев мотора не мог полностью заглушить плач мамы. Папины попытки утешить ее не увенчались успехом.
– Так будет лучше, – шептал он. – У твоей матери Саша будет в безопасности. Мы должны думать и о мальчиках, а она подвергает Адама и Эндрю опасности. Мы не сможем защитить Сашу так, как это ей необходимо.
– Но ведь еще слишком рано, – всхлипнула мама. – Ее дар пока нельзя выставлять напоказ. И девочка не может его контролировать.
– И именно поэтому мы поступаем правильно, – прервал ее отец. – Я хочу, чтобы моя дочь могла вести относительно нормальную жизнь, и если для этого мы должны с ней расстаться, то пусть так и будет. Нам следует в первую очередь думать не о себе, а о Саше.
Сидя на заднем сиденье машины, я вслушивалась в их знакомые голоса и пыталась вылепить из сияния души, что струилось из моих пальцев, сверкающий шар. Удовлетворившись размерами и прочностью сферы, я сделала так, что она засияла всеми цветами радуги. А потом слегка подбросила шар в воздух. Он ударился о потолок машины и рассыпался на множество сверкающих стрекоз, которые разлетелись по всему салону автомобиля.
Мама повернулась ко мне. Ее глаза расширились от ужаса.
– Прекрати, дорогая! Тебе нельзя этого делать! Сколько раз мне повторять?
Мне было всего десять лет, но тот ее голос я точно помню до сих пор. В нем сквозила паника, которую мама изо всех сил пыталась подавить, и я скорчила гримасу, потому что не могла понять, в чем причина ее волнения. Она постоянно призывала меня скрывать мой дар. При этом никто из моих друзей не мог похвастаться, что умеет делать что-то настолько классное! И все же я заставила шар в моих руках обратиться в пыль.
– Все, порядок, – буркнула я. – Мне скучно. Я хочу домой. Что я буду делать с бабушкой и дедушкой на этом необитаемом острове? Без вас!
Я злилась на них обоих и всеми силами стремилась это показать. Родители должны об этом знать!
Глаза мамы снова наполнились слезами. Она протянула руку, чтобы погладить меня по колену, как вдруг в нашу машину врезался другой автомобиль. Нас прижало к перилам моста, и они, не выдержав, рухнули. Вместе с нашей машиной, которая, слетев вниз, с размаху вонзилась в водную гладь. Я кричала, звала своих родителей, но ответа не было. Вода проникала в салон сквозь разбитую дверь с моей стороны, а автомобиль все еще раскачивался на волнах, медленно погружаясь в глубину. Пытаясь разбить стекло, я изо всех сил колотила по нему кулаками. Напрасно.
И тут я увидела их. Серые призраки, похожие на огромных летучих мышей, парили вокруг машины. Один из них прижался лицом к окну. Я заглянула в черные бесчувственные глаза. Кожа, не толще папиросной бумаги, натянулась на безволосом черепе, а на месте рта и носа зияли черные дыры. Гнилостный запах пополз сквозь щели. Заостренные ногти царапали стекло. Я застыла, не в силах пошевелиться или закричать. Даже тогда, когда существо с визгом улетело, и вода сначала дошла до моей талии, а потом и до груди. От страха меня словно парализовало.
Там, снаружи, меня поджидали охотники за душами. Они нашли меня. Должно быть, их привлекло сияние моей души. Они меня учуяли.
Бабуля часто предупреждала меня о них. Если им удастся меня поймать, они расколют мою душу и разделят ее между собой. Потому что это и было тем, чем занимались охотники за душами, именно это ими двигало: эти существа похищали души других людей, чтобы выжить.
Меня затрясло. Вода уже доходила мне до самого подбородка. В панике я лихорадочно нащупывала ремень безопасности, стремясь освободиться. И тут стекло в моей двери лопнуло. Вода хлынула сплошным потоком, но я разглядела руки, потянувшиеся ко мне. И папино лицо. Я заглянула в его широко распахнутые глаза и задержала дыхание, когда машина полностью ушла под воду. Папа вытащил меня через разбитое окно. Все будет хорошо. Острые края разбитого стекла рассекли мое лицо. От внезапной боли я вскрикнула, захлебываясь водой. Папа подтолкнул меня вверх, и я вырвалась на поверхность, хватая ртом воздух. Течение реки несло меня вниз. Я отчаянно била ногами по воде и что-то кричала ему. Каким-то образом мне удалось ухватиться за низко висящую ветку. Но сил, чтобы подтянуться, у меня уже не было. Мокрые пальцы скользнули по коре, и я громко разрыдалась. Если я отпущу эту ветку, то умру.
Сильная рука схватила меня и потащила к берегу. Я упала в мягкую траву, отплевываясь от воды.
– Мой папочка, – простонала я. – Он все еще где-то там. И моя мама – тоже. – Я дрожала всем телом, плакала, захлебываясь слезами. – Пожалуйста. Мы должны их спасти, – все же удалось выговорить мне.
– О твоих родителях я позабочусь чуть позже, малышка.
Я подняла голову и заглянула в глубокую бездну черных безжизненных глаз. У мужчины были впалые щеки и тонкие редкие волосы.
– Нет, – беззвучно прошептала я. – Нет.
Это просто невозможно. Такого не могло быть. Только не он.
– Ты ведь знаешь, кто я, не так ли? – Его вкрадчивый голос словно манил меня.
Конечно, я знала. Передо мной стоял Лазарь Риммон, самый главный и самый могущественный охотник за душами. Бабуля рассказывала, что он прятался в старинном замке где-то во Франции, заставляя своих доверенных лиц доставлять ему туда похищенные души. Но, видимо, он покинул замок, раз теперь находился здесь, передо мной.
Моя нижняя губа начала дрожать, и холод, пуще того, что исходил от мокрых вещей, прилипших к телу, сковал все мое существо, превратив кровь в лед.
Мужчина глубоко втянул в себя воздух, и я знала, что он может ощущать запах моего страха.
– Все произойдет очень быстро, – прошептал он. – Тебе не будет больно, обещаю. Ты ничего не почувствуешь.
Его рот растянулся в улыбке. Он не выглядел таким же призрачным, как другие охотники. Лазарь Риммон был намного человечнее. Его сущность выдавали только пустые черные глаза, в которых не было жизни.
– Я так долго ждал тебя.
Голос охотника звучал почти изумленно.
Дрожа, я отступила назад. Я не могла отдать ему свою душу. Если охотник получит ее, то сможет жить еще сто лет или даже больше. Да, я была еще молода, но энергия моей души многократно превышала энергию души простого смертного. Должно быть, она являла для главного охотника бесконечное очарование.
Позади меня раздался какой-то шум. Если сейчас здесь появятся другие охотники, то мои шансы выжить станут равны нулю. Но это был мой папа. Он вылез из воды и сейчас направлялся к нам. В его взгляде отражались гнев, отвращение и ненависть. Он спасет меня. Внезапно мои ноги подкосились, и я упала на колени.
Папа подхватил меня и заставил снова принять вертикальное положение.
– Беги, солнышко! – произнес он каким-то совершенно чужим голосом. Никогда раньше я не слышала, чтобы папа так говорил. – Беги так далеко, как только сможешь.
Что-то яркое сверкнуло в руке отца, когда он повернулся к Лазарю, губы которого искривились в надменной улыбке.
– Значит, сегодня я заберу две души, – снисходительно заявил охотник. – Одну – у колдуньи, другую – у защитника.
Я вскочила и рванулась прочь, когда папа напал на него.
Прохожие нашли меня на следующее утро. Я лежала на берегу без сознания, в нескольких милях от места крушения. Мама утонула в машине, а отца так и не нашли. Когда я спустя несколько дней пришла в себя, то находилась в больнице, а бабушка и дедушка сидели у моей постели. Немного восстановившись, я отправилась вместе с ними в Олдерни[1 - Олдерни (англ. Alderney) – третий по величине остров Нормандских островов, расположенный в проливе Ла-Манш на расстоянии 160 км к югу от Великобритании и 32 км к западу от Франции (здесь и далее прим. перев.).]. На этом крошечном клочке суши в проливе Ла-Манш мы жили, как на всеми забытом острове. Местных поселенцев здесь было мало, а туристы редко забредали сюда, потому что добраться до Олдерни было неимоверно трудно. Штормы, скалы и непредсказуемое море, отрезав остров от внешнего мира, удерживали охотников за душами в стороне от нас.
В мой первый день на Олдерни я поклялась себе, что в будущем стану подавлять свой дар. Я закрою магию внутри себя. Просветленная колдунья могла выбрать для себя такой путь. Мы рождались со своим предназначением, но это вовсе не означало, что мы обязаны были принимать на себя исполнение этой задачи.
А мне магия и так уже слишком дорого обошлась. И я не была готова принести ей в жертву еще больше. Всего несколько минут – и из-за нее я потеряла родителей, братьев и дом.
Папа хотел для меня нормальной жизни, и именно такую жизнь я собиралась вести. Мои родители погибли – и в этом была виновата я. Дар разрушил не только мою жизнь, но и жизнь моих младших братьев.
Мне было безразлично, что души моих родителей скоро возродятся и начнут жить новой жизнью. Не важно, что их души потом не вспомнят обо мне. Я лишь хотела, чтобы они гордились мной, поэтому я должна была выполнить последнее желание моего отца.
До сегодняшнего дня я соблюдала эту клятву.
Глава 1
Восемь лет спустя
Олдерни, 25 августа 2019 года
Настоящее
Звезды отражались на поверхности залива Сэй Бэй, а я, не отрываясь, смотрела на горизонт. Не пройдет и часа, как лиловый свет поползет по четко очерченной кромке моря, и наступит новый день. Мое настроение, которое давило на меня еще до того, как я сорвалась на пробежку, по-прежнему было мрачным и хмурым. Я надеялась, что утро принесет мне облегчение. Меланхолия и печаль были нормальными побочными эффектами того, что я пыталась запереть в себе свою душевную магию. Обычно бег помогал мне справиться с этими проблемами. Магия ослабевала от равномерных движений. Однако сегодня ночью она крепко вцепилась в меня. Пальцы ног и рук охватил нестерпимый зуд, и если бы я ничего не предприняла, волшебство брызнуло бы из меня потоком искр. Несколько смущающее зрелище для обычных людей, но, к счастью, они не выходили погулять среди ночи. Мороз охватил мои руки, хотя погода была удивительно теплой для конца августа, и волоски на моем теле приподнялись, подобно маленьким громоотводам.
Еще одно предвестие. Я потерла ладони друг о друга, стараясь снять напряжение.
– Я смогу это контролировать, – прошептала я ветру. – Я справлюсь.
Но мы с ветром знали, что это не так, и мне даже показалось, что я слышу его тихий смех. Будь я обычной девушкой, я лежала бы сейчас в своей постели. Как бы мне хотелось этого! Я ужасно устала. Устала от бесконечных попыток избежать уготованной мне судьбы. К сожалению, сегодня ночью мне поспать пока не пришлось, потому что в маленьком тесном домике, где мы с бабушкой жили вместе с Мегги – самой молодой послушницей Круга Просветленных, – сегодня готовились к торжествам для Мабона[2 - Мабон – осенний праздник Колеса года, середина осени, праздник равновесия, приходится на осеннее равноденствие, празднуется 21–24 сентября.]. Я не хотела иметь к этому никакого отношения. У меня не было ни интереса к языческим обрядам, ни желания участвовать в обсуждении того, хотим ли мы на этот раз провести празднование в 1083 или в 1756 году или еще когда-то, потому что я все равно никуда не собиралась отправляться. Я ненавидела путешествия во времени. Мне хватало того, что я была постоянно занята предотвращением незапланированных временных скачков, поэтому добровольно изменять время своего пребывания я не собиралась.
Ни одна из моих сестер – членов нашего Круга – этого не понимала. Как бы то ни было, до сих пор я была единственной Просветленной колдуньей, которой при перемещении во времени становилось настолько плохо, что меня рвало. Обычно крепкий желудок выделывал такие сумасшедшие кульбиты, что было совсем не смешно, когда я приземлялась в незнакомом времени и меня тошнило прямо кому-то под ноги.
Я вздохнула, стараясь дышать равномерно. Концентрированная энергия всех Просветленных, которые на протяжении веков посещали это время, пробуждала во мне беспокойство, и попытки освободиться от своей собственной магии были близки к провалу. За несколько часов я перебежала весь остров вдоль и поперек. Безрезультатно, как я теперь вынуждена была признать. Казалось, энергия моей души только набирала силу. Я не знала, что еще должна была сделать, чтобы избавиться от нее. Это доводило меня до отчаяния.
За прошедшие годы я уже перепробовала множество методов. Но ни один из них не работал постоянно. При этом я получила настолько замечательное образование, что любая Просветленная колдунья могла только мечтать о подобном. После начальной школы меня обучали подруги моей бабули.
Они позаботились о том, чтобы я освоила все возможные техники защиты, научилась распознавать зрелость душ, избавлять Душелишенных, свободно говорила по-французски и знала все о каждом хоть сколько-нибудь значительном событии мировой истории. Я даже выучила наизусть проклятый кодекс Круга, в котором были записаны права и обязанности Магии Душ.
Ничего, что было бы полезно в обычной жизни, но для Просветленной колдуньи – незаменимо.
И все же, двум элементарным вещам я, к сожалению, так и не научилась. Я не могла владеть своей магией настолько, чтобы заблокировать ее внутри себя. И я не могла цивилизованно перемещаться во времени. Бабушка не могла объяснить, почему мне это не удается. Хотя я очень старалась. Но эта неспособность только укрепляла мое намерение не использовать магические силы моей души в этой жизни. Никто не мог заставить меня следовать моему предназначению. У каждой души было право самостоятельно выбирать свою судьбу. Я вытянула руку вверх, рассматривая нежное мерцание на своей коже. Разочарованная, я стерла сверкающие частицы, и они превратились в крошечные пылинки, которые разлетелись по ветру, как светлячки. В этом не было ничего хорошего. Совсем ничего.
Круг Просветленных существовал с XII века, и колдунья, достигшая восемнадцатилетнего возраста, могла туда вступить. Я не вошла в него и не собиралась делать этого в будущем. Как бы Селина Монтегю, Глава Круга, ни лезла из кожи вон. Она основала этот Круг вскоре после того, как ее сестру-близняшку, Стеллу Монтегю, захватил Лазарь Риммон. Ему удалось похитить и раздробить душу Стеллы. Селина устроила на него безжалостную охоту и преследовала до тех пор, пока ей не удалось найти осколки души Стеллы и спасти их от Мрака и проклятия. Правда, душа Стеллы так и не возродилась, но, по крайней мере, найденные осколки вернулись в Первоначальную душу.
Каждая душа, живущая на земле, в какой-то момент возникла из этой Первоначальной души, чтобы родиться в человеческом теле. Когда тело умирает, душа умершего переселяется в новорожденного. Задача души состоит в том, чтобы накопить опыт и созреть, проживая различные жизни. И только после тысячи прожитых жизней она возвращается, чтобы снова слиться с Первоначальной душой и обогатить ее своим знанием.
Стелла же, хоть и не прожила тысячу жизней, по крайней мере, не была потеряна во Мраке – месте, куда уходили души, взвалившие на себя тяжкую вину, уничтоженные или проклятые, души, которые не могли вернуться к началу.
За такой героический поступок Селину теперь почитали как святую. Ведь в схватке с Лазарем она рисковала своей собственной душой. Чтобы избежать участи Стеллы, с тех пор Просветленные колдуньи селились вместе, небольшими группками, потому что против магии нескольких из нас Лазарю было намного труднее сражаться. И все же он по-прежнему был нашим самым серьезным противником. Каждая душа, захваченная им и его охотниками, была потеряна для Первоначальной души, а значит, и для ее опыта и знаний. С незапамятных времен перед Просветленными стояла задача не допускать этого.
Где-то рядом раздался усталый крик северной олуши[3 - Северная олуша – крупная морская птица семейства олушевых, распространенная в Северной Атлантике. Наиболее северный вид в семействе и единственный, который встречается в Европе.], и этот звук вырвал меня из раздумий. Нужно пойти искупаться. Возможно, холодная вода и равномерные плавательные движения откроют клапан для моей взбудораженной магии. Внутренний голос предупреждал меня о том, что я собираюсь сделать нечто ужасно неразумное, но я его проигнорировала. Я плескалась в отчаянии. Ночью море могло быть коварным и непредсказуемым. Только сегодня я была готова пойти на такой риск. Я плавала очень хорошо и надеялась, что после этого почувствую себя лучше. Выскользнув из свитера и стянув легинсы, я вбежала в холодную воду и нырнула, стиснув зубы и рассекая глубины размашистыми движениями рук и ног. Уже через несколько мгновений я ощутила, что мое напряжение начинает ослабевать. Накопившаяся магия испарилась, оставив воду вокруг меня мерцать теплым сиянием. Я вздохнула с облегчением, почувствовав, как волшебство струится из меня. В какой-то момент я перевернулась на спину и позволила своему телу свободно раскачиваться на волнах. Морские просторы казались такими мирными, что я предпочла бы остаться здесь навсегда. Я закрыла глаза, наслаждаясь спокойствием, которое распространялось во мне.
До тех пор, пока меня вдруг не накрыла мощная волна. Я, отфыркиваясь, выпрямилась. Пляж был довольно далеко: течение уже донесло меня почти до самого выхода из бухты. Если меня вынесет в открытое море, я не смогу вернуться. Я прекрасно понимала это. Начинавшийся отлив и неспокойное море были не самой подходящей комбинацией для того, чтобы оставаться здесь. Энергичным кролем я поплыла обратно к берегу.
Эта сторона острова была известна своими бурными приливами, и даже если залив Сэй Бэй предоставлял определенную защиту, сейчас я находилась слишком далеко от берега. Сколько бы усилий я ни прилагала, вода снова и снова тянула меня назад: вперед я продвигалась медленно и с большим трудом. Мои руки и ноги устали, хотя на самом деле пловцом я была очень выносливым, но, конечно, не тогда, когда до этого уже успела пробежать трусцой около десяти миль. Еще одна волна обрушилась на меня и потянула вниз.
Я захлебнулась водой и закашлялась. Я не должна была утонуть. Ни в коем случае. Дедушка перевернулся бы в могиле. Он приложил столько усилий, чтобы обучить меня плаванию. Для него было особенно важно, чтобы я преодолела свой страх перед водой, оставшийся у меня после аварии. И вот теперь я разочаровывала его из-за своей неосторожности. Ветер подул с востока, и волны стали сильнее. Я пыталась не сбавлять темпа движений, но истощение ощущалось уже в каждой косточке моего тела.
Поэтому я заставила себя плыть медленнее. Если мои ноги сведет спазм, я пропала. Хотя и просто двигаясь так, как сейчас, я ничего не могла противопоставить силе разбушевавшегося моря. Снова на меня нахлынула волна, и я пошла вниз. Меня охватила паника, и я задержала дыхание. Неужели смерть дала мне лишь небольшую передышку? Неужели эта жизнь никогда не предназначалась мне? Вообще неудивительно. В самом деле, до сих пор мне ни в чем не было удачи. Новая волна заглотила меня, потянув на глубину. Давление на мои легкие становилось все более невыносимым, пока мне не начало казаться, что они вот-вот лопнут. Я в панике барахталась в толще воды, двигая руками и ногами в попытках выбраться на поверхность, но у меня не было никаких шансов.
Я погружалась все глубже и глубже. Длинные волосы обвили мое лицо, и я закрыла глаза. Если так и должно быть, то, может быть, моя следующая жизнь будет более милосердной. Иногда жизнь просто не подходила душе. Узнает ли когда-нибудь бабуля, что со мной случилось?
Ненавистный вихрь в голове дал о себе знать без всякого предварительного уведомления. Пожалуйста, только не это! Но было уже поздно. Бирюзовое сияние души просочилось из кончиков моих пальцев, смешиваясь с водой. Я почувствовала интенсивное пощипывание и покалывание в животе, предшествующее незапланированному скачку во времени, и оно становилось все сильнее. Тошнота поднималась вверх по моему пищеводу, все вокруг завертелось, и я катапультировалась, перенеслась куда-то, куда совсем не желала попасть. Все произошло так быстро, что я даже не успела ухватиться за спасительный душевный якорь, болтающийся у меня на шее. Я носила этот амулет, чтобы избежать непредвиденных скачков во времени и привязать себя к этой жизни. Кажется, я и в самом деле была самой паршивой колдуньей всех времен.
А потом я ощутила, что сижу в колючем коричневом шерстяном платье на деревянном стуле. Мои руки оказались связанными за его спинкой, а плечи болели. Просветленные колдуньи могли перемещаться в любое время. При этом они либо напрямую возвращались в одну из своих предыдущих жизней и сливались там со своим прежним «я», либо оказывались в каком-то времени и месте по своему выбору, где раньше им не приходилось жить. Тогда им следовало заранее приспособиться к этому времени, чтобы не выделяться. Теперь я, очевидно, оказалась в одной из своих прошлых жизней и слилась со своим прежним телом. Хорошая новость. В XIII, да, пожалуй, и в XVIII веке было бы трудно объяснить появление на улице наполовину обнаженной девушки в спортивном нижнем белье. Плохой новостью было то, что вокруг меня было множество мужчин. И все они кричали на меня. Брызгающие слюной рты, изможденные лица и ненавидящие глаза встречали меня везде, куда бы я ни повернулась. В чем меня обвиняли, было понятно и без их воплей.
– Колдовство запрещено, – прошипел один из мужчин мне прямо в лицо, и, когда его хриплое дыхание коснулось меня, я почувствовала себя еще хуже. Я подавила рвотный рефлекс.
