скачать книгу бесплатно
– Самина, быстрее, сюда! – раздался позади голос брата, которому повезло больше.
Сестра на цыпочках скользнула за ним в приоткрытую щель и оказалась в нижней ложе зала суда.
– Ну, ты даешь. Видела хоть табличку, куда рвалась? – хохотнул ей в ухо Орис. – В пыточную камеру!
– Присматривала для тебя новое жилье. Осточертели твои шмотки у меня дома.
Удовлетворенная порцией яда, она вышла к парапету, чтобы оттуда лучше рассмотреть зал.
Над их головами раскинулся громадный ячеистый купол из прозрачного неопластика. Судьба пленного императора решалась наивысшим судом Альянса, поэтому советники тем вечером собрались под самой крышей. Зал делился на три яруса. Самый нижний занимала круглая площадка для публичных экзекуций. Это была арена жизни и смерти, которая превращала казнь или помилование в остросюжетное развлечение. Казни на Бране были делом обычным, даже будничным, и кое-кто из председателей решил, что грех этим не воспользоваться, и выдумал превратить их в экстремальное шоу. Естественно, оно транслировалось в прямом эфире по всей планете. Букмекеры принимали ставки, долго ли продержится тот или иной бедняга, заключались пари на того, кто выступит палачом и какое будет оружие. Против осужденных выходили настолько превосходящие их по силе противники, что вопрос об исходе даже не ставился. Правда, согласно правилам, если какой доходяга и убил бы своего палача (хоть доселе прецедентов и не случалось), его бы непременно помиловали.
Самина и Орис заняли места в ложе для знати: она метра на три возвышалась над ареной и была отгорожена небольшим парапетом из закаленного стекла. «Это чтоб кровища на платье не брызнула», – не удержалась от громкого комментария Самина. Она привлекла к себе несколько пар вытаращенных глаз: ожесточенные сердца зрителей, как ни странно, бывали шокированы, если кто-то называл очевидные вещи своими именами. Вместе с девушкой и ее братом в нижней ложе находились члены семей других советников и какие-то столичные чиновники.
Еще выше располагался ярус верховных судей – глав правящих домов Звездного Альянса. Всего они занимали двенадцать мест, председательствовал Харген Зури. Первый советник был немолод – он принял этот пост совсем юным, но целый век назад. С тех пор на его строгое лицо с крупными чертами грубой чеканки пала мрачная тень. Она стала бессменным атрибутом власти трех председателей до него и, по всей видимости, передавалась по наследству. Харген с особым почтением носил на себе эту суровую тяжесть полномочий. По старому, но расхожему эталону ему бы дали чуть за пятьдесят. По новому стилю – хорошо за сто. Разумеется, в свете достижений современной медицины никто не заручился бы, сколько ему было на самом деле. На Бране и подчиненных ей планетах редко кто жил меньше двух-трех веков. Поискав глазами сына и дочь в ложе внизу, председатель сухо кивнул им и снова нахмурился.
Пока арена пустовала, Орис с почти детской непосредственностью таращился на инопланетян. Он впервые видел их так близко: на засекреченной Бране гости, разумеется, были редкостью, а сам он еще ни разу не летал выше родной стратосферы.
Шуршала золотым платьем пожилая леди с Йартана (или не леди? или не пожилая?) – один белесый глаз на пол-лица, а в остальном, пожалуй, человек как человек. Гуттаперчевый эолец крутил подвижным телом: у него на четыре конечности приходилась тысяча шарниров. Орис читал, что на Эоле гиперплазия позволяет выживать среди джунглей и скал, что покрывают сушу целиком. И общаться меж собой на удивительном и сложном языке тела.
В большинстве же своем инопланетяне его разочаровали. Они напоминали юноше слабо мутировавших аборигенов Браны: дело в том, что в этой части вселенной было не так много общих предков, чтобы получить качественное разнообразие. Виды, близкие к гуманоидам, цепляли к органам дыхания забавные прищепки-адаптеры, которые делали местную атмосферу пригодной для гостей, а еще различные гравитационные, электромагнитные браслеты и кольца против радиации. Без всякой бижутерии обходился лишь маленький блестящий диск с планеты Роркс, жители которой давно предпочли цифровое существование мозга увяданию смертных тел. Напоследок юношу заинтересовал разумный газ в тонкой колбе. Он клубился вверх и вниз в желтоватом сосуде, непрерывно меняя цвет и консистенцию.
– Как думаешь, что он говорит? – шепнул Орис, кивая на колбу.
– Чтоб ты не подходил так близко к парапету. – сестра дернула его за рукав. Привычка язвить и высокомерно растягивать слова раздражала и ее саму. Отвратительный багаж, который она приволокла из своего научно-исследовательского института. Когда всем коллегам вокруг глубоко за сотню, а тебе – «двадцать пять, да, я не шучу, просто двадцать пять», как не строить из себя что-то среднее между снежной королевой и книжным червем?
Наконец советники едва заметно подобрались и заерзали в высоких креслах: в зал суда вели заключенного.
Эйден шагнул на арену с тем же мертвым лицом, с каким терзал многоножек полтыщи лет назад. Впрочем, робот – он и есть робот, удивляться было нечему. С той поры, как он впервые дерзил герцогу, рискуя отправиться в утиль, он отточил этот особый взгляд сверху вниз, доведя высокомерие до совершенства. Пожалуй, теперь оно являлось таким же атрибутом власти, как и мрачность Харгена. Конвой спешно оставил пленника в одиночестве. Казалось, император вышел приветствовать своих подданных, если бы не редкие капли амальгамы, что срывались из-под наручников и, звонко ударяясь о пол, скатывались в серебристые шарики.
Имперская военная форма вблизи производила ошеломляющий эффект. Абсолютно черная, матовая и гладкая, она подкупала своей лаконичностью и наводила страх. Не знаками отличия, из которых по уставу полагался один камень, но как символ жестокости и превосходства сил. Зрители нижней ложи инстинктивно отпрянули, насколько позволяли им кресла. Не двигалась только Самина – она уже прочувствовала на себе близкое знакомство с алмазным кителем. А Орис подался вперед, пораженный любопытством, равного которому не испытывал до сих пор. Кровожадный или алчный до крови, император стал легендой задолго до рождения большинства в этом зале.
Председатель суда Харген Зури набрал в грудь воздуха и, цепенея от напряжения, заговорил:
– Эйден риз Эммерхейс, сегодня высшим трибуналом Звездного Альянса Вы признаетесь виновным в совершении многочисленных военных преступлений. Как император и главнокомандующий вооруженными силами, Вы попустительствовали и лично способствовали разрушению принципов гуманности, принятых в любом цивилизованном мире.
Подсудимый казался внешне расслабленным и слушал Первого советника вполуха, позволяя взгляду рассеянно гулять по ложам. Возможности протестовать у него не было – ошейник с иглой так и не сняли. Зури тем временем передал слово главе Правящего Дома Эолы, и тот начал с выражением зачитывать опус о страшных преступлениях, допущенных с легкой руки Его Величества. В воздухе над судьями развернулись трехмерные экраны, чтобы иллюстрировать список злодеяний чудовищными кадрами войны.
– …истязание пленных на Лерте, захват и убийство заложников в секторе Бета Кармина, увод в рабство граждан Цирутата…
«Ритуальный каннибализм забыли. Мы с Ву как-то ели парную человечину», – вяло текли мысли андроида. – «Цирутат… Это вообще где? Хотя кого здесь интересует доказательная база: первый, кто усомнится в справедливости обвинений, тут же составит мне компанию…» Размышления о суде прервались, как только блуждающий взгляд зацепился за хрупкую фигуру в длинном платье. «Ромашка лекарственная. Синяя. Как то море, в котором надо было ее утопить». Девушка, встретив знакомые колючие глаза, заморгала, но император уже переключил свой интерес на Ориса.
– …массовые убийства мирных жителей и выжигание городов в системе Рагва без военной на то необходимости, – закончил судья Эолы и, сложив гармошкой невероятные ноги, присел на место.
Вниманием собравшихся завладел Харген Зури. Среди почтительного безмолвия гостей его непререкаемая властная харизма и зычный голос имели свойство понижать температуру зала на несколько градусов.
– Вселенная не знала ещё тирана более жестокого, чем Эйден риз Эммерхейс, – начал он, промокнув лоб белоснежной салфеткой. – И я бы не давал синтетическому негодяю права защищать себя и свои преступления. Ибо оправданий им нет и быть не может!
Голос Харгена дрогнул на последней фразе, но он собрался с духом и продолжил:
– Но, к моему сожалению, правящие дома настаивают на полном соблюдении процедуры трибунала, и стороне обвинения предоставляется слово.
Председатель суда заготовленным жестом отбросил платок, небрежно коснулся панели управления, и Эйден почувствовал, как игла с неприятным жжением покидает горло, втягиваясь в ошейник. Перед тем, как начать говорить, андроид выдержал паузу, во время которой не отрывал пристального взгляда от Первого советника. Затем в зале зазвучал его баритон, немного хриплый на первых словах после блокатора голоса, но постепенно набирающий силу:
– Мне действительно нет нужды реабилитировать себя в ходе этой войны. Ни мне, ни кому-либо из флотилии галактики Миу. Все, что прозвучало в обвинении – правда. Но особого, политического рода: полуправда, недоправда и псевдоправда. Иными словами – неизобличаемая ложь. За исключением имен звездных систем и самого факта совершения преступлений, разумеется. Их я охотно прокомментирую.
По залу прокатилась рябь возбуждения, и уголки губ императора дрогнули от удовлетворения, когда он продолжил:
– Девяносто лет назад я получил от содружества планет созвездия Кармин призыв о помощи, в котором говорилось, что вы насильно присоединяете всю их галактику к Альянсу. Глава содружества, боясь прослыть голословным, передал мне свод документов, который, помимо иных доказательств, содержал и медиафайлы… Некоторые из них вы только что имели сомнительное удовольствие видеть на экранах.
Эйден замолчал, так как предвидел рождение волны перешёптываний, среди которых теперь уже ясно слышались возгласы «ложь!» и «раздавить имперскую гадину!». От последнего разило уличным плакатом. Но обвиняемый не повысил голос. Стоило ему снова заговорить, и зал умолк.
– Вы не ослышались. Досточтимые главы правящих домов и высочайшая знать Альянса несколько минут назад стали свидетелями того, как со стороны обвинения выступили те, кто ответственен за…
– Довольно! – заревел председатель с верхней ложи, а зал поднял такой хай, что возмущение его не поддавалось контролю.
Андроид сделал шаг навстречу Харгену и, впервые за все это время, заговорил громче и как будто с вызовом:
– Как бы ваши дети не кинулись проверять мои слова – как только суд закончится. Вы удивлены, откуда я знаю так много, господин Зури? Дело в том, что галактика Миу, по счастливой для нее случайности, оказалась настолько близко к Ибриону, что я сам принимал участие в большинстве операций. И сейчас на моем корабле находятся доказательства…
– Нет здесь никакого корабля! – Первый советник вдарил по панели на подлокотнике, мгновенно загоняя иглу в связки робота, после чего заставил себя опуститься в кресло. Он и не помнил, когда вскочил с него. – Все мы знаем и видели, что истребитель потерпел крушение и погиб вместе с бортовым компьютером. И сейчас ты трусливо прячешься за словами, которые не можешь подтвердить! Ты надеялся посеять здесь ядовитые зерна сомнений, чтобы сохранить искусственную шкуру?
Снова вынужденный молчать, Эйден без видимого напряжения сносил оскорбления и резкое обращение, внезапно утратившее формальность. Однако Самина была поражена: даже на берегу зеленые глаза не посылали столько ненависти ей, сколько теперь доставалось отцу. Без единого намека на внешнее проявление, она совершенно точно ощутила, она почувствовала это. Где-то очень глубоко. Но пока Харген Зури сыпал хлесткими эпитетами, андроид восстановил дыхание и заставил тело расслабиться. Напряженный взгляд его вернул привычное отстраненное выражение. Никто, кроме Самины, даже не заметил, что флегматичный сноб на мгновение позволил себе обнажить настолько сильное… что-то.
– Разумеется, прежде всего Альянсом движет не слепая месть, но благополучие народов галактики Миу и, в частности, созвездия Кармин, – приглушил злость председатель, удивительно легко возвращаясь к деловому тону. – Поэтому Совет позволит тебе обменять свою драгоценную имитацию жизни на капитуляцию Империи из зоны конфликта.
В ответ на это бровь андроида так красноречиво поползла вверх, что Харген стремительно отдернул руку, занесенную было над панелью управления ошейником. «А моим канцлером движет инстинкт самосохранения, поэтому он уступит вам слизи от жорвела, а не сектор». – ответил бы Эйден, если б мог. – «Ничего. Все складывается отвратительно, но довольно близко к плану». Советники в ложе настойчиво жестикулировали, стараясь привлечь внимание председателя. Газ в колбе метался и оседал черными хлопьями.
– Что ж, я предполагал, что Ваша алчность, слухи о которой летят впереди имперского флота, не даст отступиться от хищных притязаний, – задумчиво протянул Зури. – В таком случае мы готовы сохранить Вам жизнь в обмен на военные технологии Ибриона. Нас интересуют последние научные разработки, чертежи оружия, схемы кораблей, планы нападения и тактика ведения боя… словом, абсолютно все.
Сохраняя неестественно прямую осанку, Эйден медленно вздохнул, опустил глаза и беззвучно рассмеялся. Затем вернул прежний, безжизненный взгляд на Харгена и качнул головой из стороны в сторону – «нет». В зале висела тишина, и только – кап, кап – звенела амальгама. Самина жаждала испытать праведный гнев вместе с остальными, но её вдруг защемила мысль о серебристых шариках. И о том, что андроид будет умирать необыкновенно красиво. Первый советник поднялся:
– Мы видим, что у обвиняемого нет специальной программы, чтобы признать совершенные преступления и желания нести за них ответственность. У Совета не осталось иного выбора: трибуналом высшей инстанции Эйден риз Эммерхейс приговаривается к смертной казни!
Судейский молоток грохнул в долгой паузе между ударами сердца Самины: обидно, нестерпимо обидно. Там, на берегу, девушка надеялась, что мудрые советники найдут способ распорядиться бесценным пленником в интересах Альянса. Она давила панические атаки, чтобы нащупать пульс врага. Она каждую минуту слушала его дыхание, затаив свое от страха. А теперь легенду пустят в расход в угоду букмекерам, в насмешку над возможным перемирием, вразрез с принципами цивилизованного мира, наконец.
– Здесь, на Бране, тоже случаются бракованные роботы, – продолжал Харген, как только гул в ложах поутих. – Сбои в программах, беспричинные замыкания, ошибки инженеров… – все это нередко приводит к удручающим последствиям. Именно поэтому мы не даем машинам столько воли, сколько подарила Империя этому андроиду. Если робот убивает человека без приказа, его следует уничтожить как негодный экземпляр. Эйден I по своей прихоти убивал целые народы… На что надеялся Ибрион, предлагая королевскую приставку к фамилии – ему?
Первый советник красноречиво указал на обвиняемого, который в тот момент лишь подтверждал свою природу – был равнодушен и неподвижен настолько, что даже не моргал.
– Сегодня мы увидим, что все их славные технологии – ничто по сравнению с обычным рабом Альянса. Император и главнокомандующий будет убит рядовым солдатом. Снимите наручники и пригласите нашего палача. Совет объявляет начало казни!
Эйден наконец моргнул.
«Все идет по плану. Вот только он мне уже не нравится».
Глава 6 – липкая от паутины
Это был Кси – древний оплот давнего врага. Задница такая, что дальше некуда. Может, Капитан Маар и был неправ исключительно по-капитански, но он смотрел на мир без прикрас и не питал ложной надежды на эту операцию. Адмирал каждый год посылал очередных авантюристов на поиски украденного кристалла. Все подданные Ибриона видели изображения мощнейшего квантового компьютера, заключенного в уникальный минерал, со всех ракурсов. На деле же за все эти годы никто так и не смог его вернуть. В этот раз адмирал клялся, что кристалл находится в засекреченном бункере на Кси. И теперь Маар, разделив своих лучших офицеров на две группы, подбирался к хранилищу со стороны пустыни. Он решил взять лейтенанта Эммерхейса, в паре с которым они провернули десятки вылазок. Капитан Маар не переставал благодарить судьбу (и угрюмого профессора Гервина) за уникальных андроидов в своем экипаже. В нагрузку капитан взял Шая, молодого энсина. Он не смог доверить излишне энергичного мальчишку старпому и поэтому тащил с собой по жаре и пескам. Вскоре показалось здание бункера: оно призрачно колыхалось в мареве.
Шай перекатился через голову вниз по дюне. Отплевывая горячие крупицы, услыхал, как где-то впереди прильнул к песку андроид.
– Ну что, Эйд, много их там, у входа? – донесся шепот капитана.
– Двое с оружием у двери, четверо на обходе.
Вдоль периметра хранилища, снаружи похожего на белую пирамиду, гуляли кситы-охранники. Худые и непомерно высокие, с бледной кожей и мясистыми хвостами. В узловатых пальцах сверкали эфесами фотонные сабли. Да, именно они.
– Шай, кинь в Эммерхейса нейтрализатором, – приказал капитан и, увидев, как энсин испуганно выкатил глаза, хохотнул. – Да не бойся ты, он поймает.
Эйден, не глядя, изловил неловко брошенные капсулы и скользнул в сторону охранников. Тихо, словно летучая мышь.
Через несколько секунд Маар и Шай услыхали хлопки нейтрализаторов, и затем наступила тишина.
– Эйден, долго нам еще валяться? – спустя почти минуту зашептал в рацию энсин. – Я тут уже яйца поджарил!
– Ну, хоть на что-то сгодились. Все чисто, кэп. Но здесь есть кое-что… и оно Вам не понравится.
Как только все трое собрались у входа, капитан понял, что имел в виду Эйден. Из-за дверей тянулись наружу ошметки, похожие на паутину. Серую, липкую, мерзкую.
– Свежая… – Пробормотал Маар и выругался так, что другие переглянулись. – Жорвелы, мать их! Они здесь что, вход изнутри охраняют?
– Может, вход, а может, и сам кристалл. В любом случае, у нас нет против них оружия – ни с собой, ни на корабле… – Шай задумчиво тер подбородок.
Эйден переключил рацию на общий канал.
– Надо предупредить вторую группу, они зашли с другой стороны. Коммандер Фок, прием. У нас тут следы жорвелов. Коммандер?
Рация молчала. Все понимали, что это может значить. Маар снова ругнулся.
– Мы не можем отступать без них. Если Фок и Андер начнут блуждать в поисках нас, – без связи, да к тому же не зная о паутине, – то наткнутся прямиком на этих тварей.
– Уже наткнулись. Я так думаю. Вероятность этого в процентах…
– Не надо! Не надо… Спасибо, Эйден, за твой неиссякаемый оптимизм.
– Тогда вперед, – ринулся ко входу Шай, но капитан удержал его за локоть.
– Нет, пусть лучше Эммерхейс проверит. Тебя дома девушка ждет, да и вообще…
– Ага… две, коллапс их подери, девушки.
– Признались бы, что он никудышно стреляет, зачем же сразу по больному, – Эйден сорвал замок выстрелом и зашипел, пробуя воздух на язык. Чисто.
Холл пирамиды оказался пуст, и трое вскоре очутились в полутемном лабиринте хранилища.
– А ведь у Эмми, к слову, тоже вроде бы кто-то есть, – прошептал Шай, брезгливо ступая по липкой паутине.
– Время от времени, – отозвался лейтенант и пожалел об этом. Теперь парень не уймется.
Они выпустили светлячков, которые двигались в метре от пола.
– Красотка такая, я видел… Я-то думал, у вас все серьезно.
Эйден фыркнул, а капитан не выдержал и прыснул:
– Ну да, очень серьезно трахаются!
– Шай, андроиды не водят своих дам любоваться закатом и не дарят цветов, – с тенью снисходительной улыбки объяснил Эммерхейс. – Мы удовлетворяем взаимную физиологическую потребность с людьми или другими машинами. И только.
– Вот именно! И между тем секса мне отчего-то выпадает меньше, чем тебе.
– Оттого, что, когда тебе нравится девушка, ты ведешь себя, как жорвел.
– О, да! – расхохотался Маар, а Шай окончательно скис. – Распускаешь слюни и щупальца! Эммерхейс, дай пять…
Шай махнул рукой и зарекся хохмить с офицерами, один из которых был в четыре, а другой в шесть раз старше.
Внезапно андроид остановился, давая знак умолкнуть. В темноте коридора показался широкий круглый люк.
– Судя по надписи «Запрещено» – нам сюда, – взбодрился Шай и рванул к себе ручку на удивление легко поддавшейся двери.
Только Эйден успел крикнуть «нет!», как энсина швырнуло назад, и вслед за ним из темноты вывалилось немыслимое чудовище.
Жорвел сорвал дверь с петель и замолотил конечностями, насаживая так некстати подвернувшегося капитана Маара на щупальца. Это была огромная продолговатая туша, отвратительная комбинация слизня и паука. Восемь щупалец, и на каждом из них двигались острые костяные крюки. Андроид безуспешно обстреливал бронированную шкуру жорвела, в то время как Шай отрывал живые крючки от тела Маара. Только когда энсин смог дотянуться до радиокинжала, щупальце поддалось ему. Шай наконец отрезал капитана от жорвела и пытался, содрогаясь от мерзости, убрать крюки с его искалеченной груди. Эйден обстрелял глаза чудовища, ослепил его и отбросил армалюкс, чтобы тоже перейти на нож. Через пару минут у монстра осталось только пять ног. Пасть находилась на спине, и ему надо было сперва изловчиться и подцепить на крюк свою жертву, прежде чем отправить в глотку и…
– Эй, держи второй! – крикнул ему Шай, когда понял, что от неистовых щупалец жорвела сможет увернуться только андроид с его поистине акробатическим талантом.
Эйден поймал кинжал ценой ободранной крюками руки и каким-то чудом лишил чудовища еще двух ног. Коридор вокруг был в цепкой паутине, робот уже с видимым трудом прорывал ее.
Шай оттащил тело капитана в дальний угол и пытался вернуть его в сознание. А жорвел, к тому времени уже пришедший в отчаяние, подобрал щупальца и перекатился на бок, обнажая зловонную пасть в лицо Эйдена. В эту вонючую дыру он мог бы поместиться целиком. Отпрыгивая подальше от пасти, робот послал один из радионожей в глотку монстра. Тот в ответ щедро одарил андроида слизью. И наконец, поджимая спасенные щупальца, покатился в коридор, из которого пришли имперцы.
Эйден подбежал к своим, на ходу срывая паутину и слизь. Маар пришел в сознание, но было уже ясно, что это предсмертная агония. Шай трясущимися руками все пытался что-то сделать с огромным щупальцем. Давно оторванное от жорвела, оно никак не отпускало грудь и живот капитана. Эммерхейс опустился на корточки и бегло осмотрел раны. Собранный и спокойный, он только сильнее нахмурил брови. Под ногами разливался океан крови, крюки превратили торс Маара в дрожащее месиво из потрохов. Глаза андроида потеряли блеск. Только и всего. А у молодого энсина, судя по всему, началась истерика.
– Я связался с кораблем, но Оуч говорит, не могут сюда послать никого, их окружили кситы! – кричал Шай в спокойное лицо андроида, пока тот удерживал немигающий взгляд на капитане. – Эйден, что делать?! Мы же сами не дотащим его живым без спецкапсулы!.. Да и куда, если у них там обстрел?!
Он снова приподнял голову и плечи капитана, но тот, скривясь в гримасе боли, вдруг оттолкнул энсина и прохрипел:
– Эйд… давай…
Шай мгновенно умолк и посмотрел на андроида. Тот встал, не говоря ни слова, подобрал свой армалюкс и так же молча вернулся. До энсина, наконец, дошло. Хорошо, что Маар попросил именно Эйдена. Он хотел, чтобы быстро. Чтобы без колебаний.
Андроид поднял на беднягу спокойные зеленые глаза:
– Было честью служить с Вами, капитан, – сухо попрощался робот и выстрелил ему в голову.
Затем бросил онемевшему энсину его нож и поправил, будто на уроке, а не в адском пекле:
– В переводе с кситского эта надпись означает не «Запрещено», а «Опасно». Поторопись, Шай, жорвел может вернуться.
