скачать книгу бесплатно
Дураку такому
Сама позвонила.
Оп-па, опа, опа-па
Дуракам всегда везет.
Оп-па, опа, опа-па
Дуракам всегда везет,
Оп-па, опа, опа-па
Он пел, приплясывая, под душем бессмысленную песню, вспоминал, как глупо он с ней разговаривал. Тело под душем наливалось утренней силой, появлялось желание бежать, прыгать, заорать что-нибудь дурацкое, какое-нибудь «О-го-го!»
После душа, обмотав вокруг бедер полотенце, он встал перед умывальником. Маленькое зеркало не позволяло оглядеть себя во весь рост, а жаль. Он чувствовал, что за лето плечи стали шире, на предплечьях появились намеки на бицепсы. Он согнул в локте руку, напряг мышцу, под кожей подтянулся и округлился упругий шарик. Он поднял вторую руку, напряг второе предплечье, но обе руки в зеркале уже не поместились.
Вертеться перед зеркалом и разглядывать себя по частям было как-то неловко, и Димон с сожалением взялся за зубную щетку. С зубами он не торопился, делал все, как говорил зубной врач два года назад. Его тогда родители впервые отвели в платную, там молодой симпатичный доктор очень обходительно вылечил больной зуб и пока твердела пломба бесплатно рассказал ему, как правильно надо чистить зубы.
Расслабленный и счастливый, оттого, что все кончилось, Димон лежал в кресле с открытым ртом, набитым ватой, и очень внимательно слушал лекцию.
На него эта лекция произвела невероятно сильное впечатление, при этом особенно сильный эффект произвел макет челюстей, которые доктор держал при этом в руках и водил по ним чудовищных размеров щеткой.
То ли от наглядности этих гигантских челюстей, с белоснежными зубами и розовыми деснами, то ли от благодарности и уважения к умнице доктору, который сделал все не больно, Димон с тех пор чистил зубы строго по той инструкции. Она врезалась в память навсегда, и никто на свете не смог бы переубедить его, что можно чистить зубы как-то иначе.
Да, зубы были в порядке, а вот с прыщами что делать, инструкций никто не давал, он с удовольствием послушал бы где-нибудь такую лекцию. Два были уже не так заметны, зато третий под нижней губой назревал нешуточный. Говорят, их как-то замазывать можно, но как и чем именно, Димон точно не знал.
– Надо в Сети посмотреть, – подумал он, – не у одного же у меня такая проблема.
Бриться было сегодня необязательно, но Димон все же набрал на ладонь немного мыльной пены, мазнул подбородок и провел по нему пару раз отцовским станком.
– Ладно, не Супермен, конечно, но, с другой стороны, и не Шрек! Что уже неплохо.
Дома никого не было. Родители с Антохой вчера уехали на дачу.
С утра пельмени не хотелось. Димон вообще не любил магазинные пельмени. Придется яичницу. Яичницу Димон научился делать давно, одной левой и из чего угодно.
Он разогрел сковородку и, не жалея, отхватил от пачки масла приличный кусок. С яичницей дело такое – масла жалеть не следует. Так, что еще в яичницу пойдет? Димон заглянул в холодильник. Пара бананов, сыр, вот и весь его запас. А что? Сгодятся и бананы!
Он нарезал кружками банан, выложил в заскворчавшее масло, подумал и положил на сковородку два куска подсохшего белого хлеба. Будет яичница с бананом, сыром и гренками. Яичница «Тропиканка».
Они дома уже давно стали давать блюдам яркие имена. Димон заметил, что название волшебным образом влияет на вкус еды. Отец рассказывал, что в его годы в ресторане можно было увидеть в меню даже «Бифштекс гов. рубленый с яйцом», но тогда на этом никто не заморачивался, в ресторан было не попасть. Другие названия были немногим лучше: просто «Азу по-татарски», или «Солянка сборная».
Только это не понтово. Сейчас такое не прокатит. Понтово будет, если взять, например, простые вареные макароны, полить их растопленным маслом, посыпать рубленой кинзой с чесноком и тертым сыром и назвать это «Паста Аль-Капоне», и гости съедят все и еще потребуют добавки!
Всякому ведь приятно чувствовать себя главарем мафии! Понты – большое дело!
Гренки обжарились за пару минут, бананы тоже, все – можно заливать. Димон разбил в плошку два яйца, взбил их вилкой, вылил в сковороду и положил сверху ломтик сыра. Тут же, пока не забыл, включил чайник, и снова принялся за салат. Яичница подоспела через считанные минуты, он перекинул ее со сковородки в тарелку, бросил в чашку пакетик чая, два куска сахара. М-м-м, классная получилась Тропиканочка.
Через десять минут он уже выбегал из дома, на ходу вставляя наушники и одновременно продевая руки в лямки рюкзака.
Женя позвонила,
Cама позвонила.
Дураку такому —
Cама позвонила.
Кто бы мог подумать —
Cама позвонила, —
билась в голове глупая плясовая песня.
И только мощные звуки The White Stripes – Rag And Bone сбили с дурацкой песенки. Бешеные ритмы заставили ускорить шаг и почти перейти на бег. Скорость! И-и-е-ху-у!
Для начавшегося так удачно воскресного утра Rag And Bone было как раз то, что нужно!
Глава 10. Свидание
Они встретились в 11.30 у метро Таганская напротив театра. С билетами в кармане в 10–30 он стоял уже у метро. Пока ждал, обошел все цветочные палатки на площади, долго выбирал и купил, в конце концов, одну темно-бордовую розу, страшно колючую на длинном стебле. Цены на цветы были нереальные, просто безумные.
Женя не опоздала, на ней был серебристый плащик, рыжие волосы были собраны в простой пучок, вид у нее был вполне деловой, как будто она выехала на очередное задание редакции, а Димон был при ней кем-то вроде фотокорреспондента.
Розу она взяла как нечто самой собой разумеющееся, но Димону было уже не до женских восторгов: он порядочно исколол себе руки шипами, пока ходил с ней, перекладывая теплый колючий стебель из руки в руку, и рад был от нее поскорее избавиться.
До Иллюзиона надо было пройти вниз от Таганки к высотному зданию на Котельнической набережной. Под горку идти было легко, ноги несли сами, вскоре они почти перешли на бег. Они летели молча, обгоняя прохожих, пока Женя не сказала: «Куда это мы так несемся, времени еще вагон и маленькая тележка». Они замедлили шаг.
– Ну, так о чем же ты хотел со мной поговорить? – спросила Женя. Димон с удивлением обнаружил, что его язык отказывается ему повиноваться. Он собрался с силами и с трудом произнес идиотскую фразу:
– В каком смысле?
– Это я тебя спрашиваю, в каком смысле? Ты хотел со мной поговорить. Ну, вот и говори. В любом смысле можешь говорить. Ты, что философ? Во всем ищешь свой смысл?
– Да никакой я не философ? И ничего я не ищу. Я просто хотел спросить, почему ты на этот фильм хочешь пойти? Вроде, не было рекламы.
– Этот фильм не надо рекламировать, это очень старое кино, мне о нем много рассказывала мама, это ее любимый фильм.
– Типа «Броненосец Потемкин»? – блеснул эрудицией Димон.
– Нет, что ты. Мама у меня, слава богу, не такая старая. Там играет моя любимая Одри Хепберн. Я кстати про нее недавно статью писала. Но тебе этого не понять ты еще маленький.
В буфете Димон, проклиная свой моложавый несолидный вид, купил себе пива и соленых сухариков. К счастью, буфетчик оказался парнем, он не стал придираться к его возрасту, в отличие от старых теток. Этих – хлебом не корми, дай только поиздеваться над людьми:
– А сколько тебе, мальчик, лет? А ты знаешь, что нам запрещено детям пиво продавать?
Жене взял кофе и пирожные. Вообще-то, к пиву Димон, если честно, до сих пор так и не смог привыкнуть, горькое, невкусное, но все пьют, чем он хуже? Женя тут же скривила губки:
– Ты пьешь пиво? Хочешь быть как все?
– Почему как все? Просто хочу пива, – соврал Димон. – А ты, что? Одна во всем мире пьешь кофе?
– Сравнил! Кофе вкусно, особенно с пирожным. А пиво – гадость. Горькое.
Димон в душе был с ней полностью согласен. Хотя кофе тоже горькое. Он сейчас с удовольствием выпил бы лучше какой-нибудь сладкой газировки, да заел бы хорошим бутербродиком с маминой самодельной буженинкой.
Но пришлось допивать это несчастное пиво, деньги заплачены. Кстати, тоже недешевое пиво получилось, в киоске на эти деньги можно было три бутылки купить. Только что с ними делать потом, с этими тремя бутылками? Пить эту горечь и мучиться?
Кино оказалось действительно старое. Там одна девчонка, какая-то принцесса (непонятно, правда, какого царства-государства) приехала в Рим и сбежала от своих, чтобы погулять одной по Риму. Ну и познакомилась с одним парнем, журналистом, в общем, ничего особенного.
Димону история показалась неинтересной, а вот машины, которые ездили по Риму, одежда на людях, прически – все было в диковинку – сплошные раритеты! Таких тачек сейчас днем с огнем не найдешь. И мотороллер, на котором они ездили – в музей только такой.
Там еще был полуразрушенный стадион – Колизей, он сохранился еще со времен гладиаторов, огромный, весь ажурный, состоящий из одних арок.
Ну и девчонка там была ничего, красивая. Женька на нее чем-то даже похожа. Димон прикинул: если Жене сделать такую стрижку и так же глаза подвести – будет очень похоже. Он бы с ней тоже так не отказался погулять по Риму.
А если честно, то в тот момент он все бы на свете отдал, чтобы с ней погулять по этому Риму. А еще лучше покатать ее на мотороллере, как тот парень, пусть и музейном.
Потом они гуляли по набережной, спустились к причалу речных трамвайчиков. Мутные волны плескались на гранитных ступеньках. Димон прикинул свою наличность и предложил прокатиться по Москве-реке.
Было уже холодно, река казалась темной и неприветливой, но трамвайчик был такой симпатичный, внутри должно было быть тепло и уютно, и Женя согласилась. Димон купил билеты, они поднялись на борт. В салоне было неожиданно душно, там было много пассажиров, и они вышли на палубу.
Трамвайчик вырулил из тени на середину реки, и на палубе сразу стало солнечно и тепло. Они плыли по самому центру Москвы. Вот Кремлевские стены и златоглавый купол Ивана Великого, вот справа проплывает мощная громада Храма Христа Спасителя. Вдали в осенней дымке виднеются очертания строящихся небоскребов Москва-Сити.
– Ты бы хотел работать в этих небоскребах? Я просто мечтаю, что буду когда-нибудь работать в крупном издательстве, и офис будет находиться именно в таком небоскребе на 51-м этаже. Или на 101 этаже. Даже лучше если на 101 – м – фантазировала вслух Женя, – хотя это неважно на каком. Главное, чтобы главным редактором. Какого-нибудь журнала, пусть даже самого небольшого.
Димон слушал ее, но думал о другом. Совершенно неожиданно для себя самого, оказавшись рядом с Храмом Христа Спасителя, он сказал про себя:
– Господи, если ты есть, сделай так, чтобы мы с ней оказались когда-нибудь в Риме. И вот так же ходили по нему, как сегодня в кино. Мне ничего больше не надо.
Огромные стены величественно проплыли мимо, Димон подумал, что если просишь чего-нибудь у Бога, то надо, хотя бы, перекреститься. Но креститься он не стал, хотя крест носил, как велела мама, всегда. Что толку креститься, если все равно не сбудется!
Стоя на корме, они теперь болтали, словно знали друг друга давно. Женя жила с матерью. Без отца. Где он, что с ним, Димон не стал выпытывать, у них в классе таких семей сколько угодно, у всех по-разному.
Мать – художница, раньше была известная, сейчас – нет. Почти не работает, заказы получает редко. Два года назад умерла бабушка, теперь они сдают ее квартиру плюс Женькина зарплата – вот так живут.
Женя хочет накопить денег и поехать в Штаты. Там сейчас учится их бывший жилец – Макс. Он снимал у них квартиру, приехал из Питера, а сейчас уехал в Штаты, там учится. Жене он из Штатов звонил раньше очень часто, а теперь редко, наверное, учеба много времени отнимает.
– Да он там себе давно нашел другую, – хотел ей сказать Димон, – при чем тут учеба? Так не бывает, что сначала учеба не мешает, а потом вдруг стала мешать. При чем тут учеба?
Но так у него хватило ума не говорить.
– Так он тебе приглашение, что ли прислал? – спросил он. А ты ему почему не звонишь?
– А чего звонить? Все равно денег нет, на что ехать? Вот накоплю и позвоню.
– А он, это… ну, в общем, тебе нравится? – выговорил с трудом Димон.
– Чего-о? Маленький еще – такие вопросы задавать. Ничего не нравится, просто в Штаты хочу поехать. Интересно посмотреть, а знакомых там никого нет.
Потом они вышли на берег, замерзшие и оглохшие от речного ветра и шума мотора. В кафешке выпили по чашке зеленого чая, на большее у Димона все равно не хватило бы денег. Потом он проводил ее домой, в Матвеевское.
Время было еще не позднее, но приглашать к себе Женя его не стала.
– Я тебя после приглашу, сейчас устала, и мать дома. Не хочу. Потом, ладно? А пока что, вот тебе за то, что ты такой хороший мальчик.
Она встала на цыпочки, обняла его за шею и поцеловала в уголки губ. Сначала справа, потом слева.
– Смотри, завтра в школу не проспи, философ.
Щелкнул замок двери, и Димон остался на лестнице один. Теперь он не побежал через три ступеньки, силы внезапно кончились. Он вызвал лифт, с трудом дождался, когда тот довезет его до первого этажа, вышел на улицу и без сил опустился на знакомую скамейку. К счастью, бабулек уже на скамейке не было.
Глава 11. Тест на окупаемость
Была среда. По средам после уроков обычно был классный час. Он, как правило, проходил быстро: классная объявляла, сколько еще денег надо сдать на школьные нужды, подводились итоги текущей успеваемости, староста делала слабые попытки привлечь народ к общественной работе и т. д. и т. п.
Сегодня на классный час пришла школьный психолог – Эльвира Николаевна. Ее обязанностью было проводить среди школьников различные тесты, результаты которых потом она почему-то никогда и никому не объявляла. Народ ее не особенно жаловал за это, так как подозревали, что изо всех этих тестов она делала далеко идущие выводы, которые потом ложились на стол директору и завучу.
Сначала все отвечали на вопросы честно, а многие даже и очень откровенно. Всем хотелось узнать о себе что-то, что еще самому пока неизвестно, но вскоре многие разочаровались. Старшеклассники почти поголовно стали писать в ответах явный бред, как бы предлагая Эльвире Николаевне научно объяснить их, мягко скажем, неординарные взгляды на жизнь.
Из ответов особенно хулиганских можно было сделать выводы о том, что в старших классах развито идолопоклонство, а школьники одержимы различными маниями, из которых мания величия и вампиризм были самыми безобидными.
Эльвира, конечно, была не дурой, все прекрасно понимала и составляла тесты все хитрее и хитрее. Детишки могли, конечно, считать себя самыми умными, но с законами и тайнами психологии знакомы все-таки не были. Им было невдомек, что самыми важными для школьного психолога были не те вопросы, на которых они отводили душу, пугая и шокируя ее своими дикими ответами.
Нет, самые каверзные вопросики, из которых то и выглядывали их наивные души, эти вопросики-то как раз и не привлекали внимания. Все, что нужно было узнать, прояснялось исподволь, на фоне никому не нужных и даже глупых вопросов, которые хитрая Эльвира расставляла специально для приманки. Таким образом, все были довольны: детки шалили вволю, а психолог успешно их изучала.
В этот раз Эльвира Николаевна выглядела торжественно и начала разговор так, как если бы перед ней был не 10 Б класс, а члены какого-нибудь VIP-клуба.
– Друзья, – сказала она торжественно, – сегодня вы будете писать необычный тест. Его меня попросили провести спонсоры университета, где я когда-то училась, выдающиеся представители наших отечественных бизнес структур. Многим тест может показаться шутливым, тем более, я знаю, что у нас есть ребята с юмором, но прошу вас отнестись к делу серьезно.
– А сколько они нам заплатят за это? – раздался голос Вадика Чудновского, – если это бизнес структуры, то пусть заплатят нам, сейчас любая информация стоит денег.
Класс привычно заржал, зная манеру Вадика провоцировать учителей дурацкими вопросами. Но Эльвира Николаевна не растерялась.
– Хороший вопрос, Вадим, – она, как будто ожидала этого, – эту работу сегодня пишет несколько школ, авторы лучших ответов получат приглашение на собеседование к нашим спонсорам на предмет последующего обучения и трудоустройства. – Она помолчала и негромко добавила:
– Если честно, то я очень завидую тем, кто победит в этом конкурсе. Я немного слышала об этих людях и знаю, что работать у них мечтают лучшие специалисты мира. Это очень и очень состоятельные люди.
Класс притих. Некоторые даже вынули из ушей наушники плееров. С плеерами и мобильными в школе одно время велась настоящая война. Началась она с того, что в старших классах вместо бумажных записочек стали писать друг другу эсэмэски. С одной стороны, конечно, дороже, чем записочки, но и плюсы были.
Во-первых, учитель не перехватит и не прочтет перед всем классом твое любовное послание, как уже несколько раз бывало.
Во-вторых, круто. В ногу со временем.
Скоро эта мода перекинулась на средние классы, а потом и малышня подтянулась. Учителя стали бороться, пресекать и, таким образом, подлили масла в огонь. В дополнение к первым двум аргументам добавился третий:
Назло. Или «А что вы мне сделаете? Мобильник моя собственность и денег стоит. Отбирать не имеете права!?»
Горыныч вынужден был даже издать приказ о запрете пользоваться мобильными телефонами, но умные головы тут же изобрели ответный ход. Мобильный стали использовать как плеер и демонстративно сидели на уроке с наушниками и с умным видом, и готовым ответом: «Мне во время контрольной музыка помогает сосредоточиться».
Некоторые учителя сдались и просто перестали обращать внимание на такие вызовы, некоторые бесились и продолжали отбирать телефоны, но война кончилась так же неожиданно, как и началась. Сама по себе: как наводнение или землетрясение. Писать на уроках эсэмэски стало немодно, да и дороговато все же! Плеер в ушах на уроке стало тоже как-то немодно и опасно, выгнать могли тут же. И только на классном часе самые преданные поклонники Димы Билана и Тимати продолжали демонстративно наслаждаться музыкой.
Димон только один раз видел реальную пользу от телефона на уроке. По русскому писали изложение, и Вадик догадался записать училку на диктофон, когда она четко отделяя слова, диктовала тургеневский текст. Потом он через Bluetoth перекачал файл всему классу, и народ, вставив наушники, изложил в тетрадях записанный текст – слово в слово.
Учительница была поражена несказанно! Ей до сих пор, кажется, так никто и не верит. За 30 лет работы в школе она не видела никогда, чтобы три страницы сложнейшего текста Тургенева были изложены классом с такой немыслимой точностью, практически слово в слово!
