скачать книгу бесплатно
– Нет, – мотнула головой Селестина. И это была правда. Ну… отчасти. Она действительно никогда не огорчалась, что её лишили права на престол. Но вот что действительно её возмущало – так это то, что её лишили любящей семьи. Большинство новорождённых висклингов сразу же усыновляли – едва успевал треснуть их кристалл, – но их с Викторией-Стич растила череда нянек, присланных властями – наверняка чтобы присматривать за ними. На всякий случай. А на какой именно, Селестина и сама толком не знала.
– А вот Виктория-Стич злится, что её не сделали принцессой, – перебила её размышления Твила.
– О да, она просто в ярости, – подтвердила Селестина. – Она-то уверена, что должна стать следующей королевой, когда её величество Кассиопея умрёт. Поэтому она всегда носит корону.
– Что, каждый день? – удивилась Тинзель. – Даже в школе?
– Всё время, – кивнула Селестина. – А когда мы были маленькие, она даже спала в ней.
Тинзель недоверчиво уставилась на неё:
– Странная она какая-то, твоя сестра.
– Да, пожалуй, – признала Селестина даже с оттенком гордости. – Она твёрдо верит, что имеет все права стать королевой – она же первой выпала из кристалла. Однажды она даже написала письмо лорду Астрофелю, задав ему вопрос, что будет, если до того, как королева Кассиопея умрёт, других алмазных детей больше не появится!
– И что он ответил? – затаив дыхание, спросила Тинзель.
– Сам он отвечать не стал, – сказала Селестина. – Она получила довольно невнятное письмо от какого-то младшего чиновника, в котором говорилось, что наш кристалл был с изъяном и что ещё полным-полно времени, чтобы на свет успел появиться другой алмазный ребёнок.
– А может, лорд Астрофель хочет сам оставаться у власти, – предположила Тинзель.
– Не думаю, – качнула головой Селестина. – Он ведь даже старше королевы Кассиопеи! Мне кажется, он хочет, чтобы в Висклинг-Вуде всё спокойно шло своим чередом.
Тут как раз появился Эмбер с охапкой хвороста и бросил его на песок. Потом помахал над ним своей волшебной палочкой – и на сухие веточки посыпался дождь оранжевых искр. Хворост сразу занялся огнём и затрещал. Мальчик присел на корточки у костра и принялся копаться в своей сумке.
– У меня тут есть немного печенья, – сказал он. – И эликсир из примулы. – Он протянул напиток Селестине, и бутылочка, поймав последний солнечный луч, вспыхнула ярко-зелёным.
– Как там у вас в Чернильке? – поинтересовалась Тинзель, когда они расселись вокруг огня. – Занятия скоро закончатся?
– Уже почти, – сказала Селестина. – Нам даже велели писать заявки на ученичество.
– У нас то же самое, – кивнула Тинзель. – Наверное, все школы Висклинг-Вуда должны успеть сделать это до выпускного бала. Мы с Руби подаём заявки в Исследовательскую академию в Чароручье.
– Правда?! – воскликнула Селестина. – Вот и Тишка туда же собирается!
– Я хочу увидеть мир людей, – сказала Тинзель. – Собирать всякие сведения для наших правителей. Висклинг-Вуд ведь такой маленький…
– Разве? – удивилась Селестина. Она вовсе не считала их родной лес маленьким. Он тянулся на многие мили окрест, и в нём было множество мест, которых она никогда не видела.
– Ну, по сравнению с миром людей, конечно, – сказала Тинзель. – Ты когда-нибудь видела карту человеческого мира?
Селестина помотала головой. Она никогда не могла понять висклингов, которые стремились покинуть лес. Ведь их мир такой замечательный. Красивый. Безопасный. И в нём есть всё, что нужно: дуплистые деревья, чтобы строить в них дома, цветы и прочие растения, которыми можно питаться, чистый журчащий ручей и волшебная пограничная стена, скрывающая их мир от всех людей и животных – кроме разве что крохотных дракошек, которые опыляют цветы. Лес заботился о висклингах, а висклинги заботились о лесе.
– Мне хочется приключений, – продолжала меж тем Тинзель, и её серебристые волосы отливали в мерцающем свете пламени мандариново-оранжевым. – Хочется выйти за пограничные врата и посмотреть, на что похож мир людей!
– Но ведь там тебя может сожрать какой-нибудь дикий зверь! – сказала Селестина. – Или вдруг заметит человек? Мы же такие крохи по сравнению с ними. Да они растопчут тебя!
– Всё равно, – пожала плечами Тинзель. – Я хочу его увидеть.
– Лучше ты, чем я, – хмыкнул Эмбер, отхлёбывая из бутылочки с эликсиром. Его оранжевые волосы вспыхнули ярко-зелёным, а потом потемнели до густо-синего цвета. Селестина слышала, что такое бывает, но ни разу не видела своими глазами.
– А я хочу быть заклинателем дракошек, – сказал он.
Костёр горел, уютно потрескивая, а висклинги всё разговаривали и разговаривали. О своих мечтах, о планах на будущее. Небо постепенно темнело, дым костра спиралью поднимался к разгорающимся на небосводе разноцветным звёздам. Тишка и Руби по-прежнему плескались в ручье – едва различимые очертания их голов то пропадали под водой, то снова появлялись на поверхности, поднимая рябь и разбивая на осколки жёлтое отражение луны. Наконец они вышли на берег и прямо мокрые побрели к костру. Промёрзшая Тишка дрожала всем телом, пока наконец не согрелась возле огня. Она села рядом с Руби, и Селестина обратила внимание, как искрятся её антенны: никогда раньше она не видела их такими яркими. И такими зелёными.
Глава 2
Прошло ещё немало времени, прежде чем Селестина и Твила полетели обратно в свой Бурьянный округ. Вдвоём, без Тишки – та куда-то исчезла вместе с Руби, как только догорел костёр. Золотые и пурпурные искры шлейфом тянулись за их летучими цветками, а под ними простирался бескрайний лес. Частенько среди ветвей и листьев мелькали цепочки огоньков, и то здесь, то там сквозь темноту пробивалось тёплое светящееся пятнышко – окошко в стволе дерева или в домике на ветках, в котором кто-то из висклингов ещё не спал.
Вскоре они уже добрались, нырнув через кроны под лесной полог. Селестина махнула Твиле на прощание и повернула к себе. Её дом был совсем недалеко – они жили вдвоём с Викторией-Стич в небольшом дуплистом дереве, которое им предоставили власти. Сейчас оно было полностью погружено во тьму. Селестина, облетев дерево, приземлилась возле изогнутой дугой лестницы парадного крыльца, освещённой маленьким оранжевым фонариком. Быстро взбежав по ступенькам, она тихонько прокралась в свою спальню, стараясь не разбудить Викторию-Стич. Взмахнув волшебной палочкой, она зажгла маленькую, ручной работы лампу в виде свисающей с середины потолка капли из разноцветного стекла, которая отбрасывала на стены танцующие радужные блики. Селестина, стоя у окна, одну за другой вынула из серебристо-светлых волос длинные шпильки. За окном было совсем темно и не слышно ни звука, кроме тихого шелеста листвы да постукивания шпилек, которые она складывала на подоконник.
Бездумно вглядываясь в темноту, Селестина вдруг заметила, как бархатную черноту ночи с тихим шипением прорвала вереница малиново-розовых искр. Вытаращив глаза, она смотрела, как искры пронеслись прямо мимо её окна и опустились к земле у порога их дома. К двери шагнула тёмная фигурка в мантии с капюшоном. Вспыхнувший огонёк волшебной палочки осветил алмазно-белым светом бледное личико, густо обведённые тушью большие глаза под длинными угольно-чёрными ресницами и осыпавшие капюшон Виктории-Стич серебряные звёздочки. Селестина вцепилась руками в подоконник, чувствуя, как колотится её сердце. Вроде бы они уже столько времени вместе, а сестра по-прежнему заставляет её нервничать. Где это она пропадала посреди ночи? Виктория-Стич обычно никуда не выходила – у неё не было ни одного друга.
Прислушавшись, Селестина уловила стук каблучков по лестнице, а потом – что её сестра шумно возится в кухне. Наверное, она взялась готовить свой любимый напиток, и у Селестины тут же потекли слюнки. Набросив прямо поверх одежды халат, она спустилась вниз. Поначалу Виктория-Стич её даже не заметила – была слишком занята, ломая на кусочки плитку чёрного шоколада и ссыпая их в миску.
– Привет, – сказала Селестина.
Виктория-Стич, подскочив от неожиданности, обернулась:
– А, это ты. Чего это ты не спишь так поздно?
– Я была с друзьями, – ответила Селестина. – Мы жгли костёр на ручье. А ты чем занимаешься?
– Готовлю горячий шоколад, – сказала Виктория-Стич, пристраивая миску на кастрюльку с водой и помешивая в ней деревянной ложкой.
Что-то в ней показалось Селестине необычным. Она как будто искрилась от избытка энергии, все её мании словно обострились. А ещё от неё пахло дымом.
– Я имела в виду, чем ты занималась до этого? – снова спросила она, подтянув к себе стул и присаживаясь за стол.
– Да так, то одно, то другое, – ответила сестра. – Хочешь горячего шоколада?
– Да, спасибо, – кивнула Селестина. – Давай помогу.
– Мне не нужна помощь, – отказалась Виктория-Стич, отламывая от шоколадной плитки ещё несколько кусочков с таким усердием, что крошки полетели на пол. Она снова покрутила в миске деревянной ложкой. Растаявший шоколад перелился через край и вязкой струйкой побежал на плиту.
– Где ты была? – не отставала Селестина, выставляя на стол сливки и две чашки из желудёвых шапочек.
– Здесь, в окрестностях, – отозвалась Виктория-Стич. – Летала себе, смотрела на звёзды, думала о своём. Играла со Звездинкой. – Она погладила нефритово-зелёного дракошку, примостившегося у неё на плече. Звездинка ласково ткнулась мордочкой ей в шею, мерцая всеми чешуйками.
– Ладно, ясно, – сдалась Селестина. Она знала, что если слишком надоедать сестре подобными расспросами, та возьмёт и уйдёт в свою комнату. А Селестине сейчас не хотелось, чтобы она уходила. Ведь кроме друг друга, у них никого не было.
Виктория-Стич сняла кастрюльку с плиты и небрежно, закапав всё вокруг, разлила шоколад по двум желудёвым чашкам, добавив в каждую горку пышных ореховых сливок. Открыв буфет, достала банку с шоколадными звёздочками. На банке красовалась наклейка, на которой Виктория-Стич когда-то накорябала своё имя в знак того, что банка – её собственность. Она зачерпнула добрую горсть звёздочек и всыпала её в свою чашку.
– Погоди, – сказала она вдруг, снова возвращаясь к буфету и доставая корицу. – Я же знаю, как ты любишь пить шоколад, – добавила она, посыпая корицей горку сливок в чашке Селестины. – И готова поспорить, что этого больше никто не знает. – Она самоуверенно улыбнулась, решительно выставляя чашку перед Селестиной, словно напоминая ей, что они принадлежат друг другу. И Селестина улыбнулась в ответ, радуясь этому моменту сестринской близости. Именно такие мелочи и убеждали её, что Виктории-Стич всё-таки не всё равно, что они сёстры.
– Так мы идём на выпускной бал вместе, как договорились? – спросила она, делая глоток горячего шоколада.
– Ну конечно! – воскликнула Виктория-Стич, как будто даже слегка оскорбившись, что Селестина спрашивает. Но в последнее время Селестина уже ни в чём не была уверена, когда дело касалось сестры. Раньше они делились друг с другом всем на свете, но с некоторых пор всё как-то изменилось. Виктория-Стич стала более скрытной и с каждым днём отдалялась от неё всё больше.
– Его будут проводить в Королевском дворце, – сказала Виктория-Стич, и её глаза гневно блеснули. – Там, где мы должны были жить.
Селестина промолчала. Она уже жалела, что вообще заговорила об этом выпускном бале.
– Может, расскажешь, где ты была? – спросила она, надеясь сменить тему. Но Виктория-Стич нахмурилась, и соединявшая их тонкая ниточка близости лопнула с почти слышимым «пинг».
– Пора спать, – заявила она. – Увидимся утром. – И, прошелестев прозрачной звёздчатой мантией, она скрылась в своей комнате.
Глава 3
В тот день дорога из школы оказалась для Виктории-Стич необычно долгой. Жара стояла несусветная, и ей тоже очень хотелось искупаться в ручье. Но только не с ними. Она нарочно повернула в противоположную сторону и быстро зашагала, высоко вздёрнув свой чёрненький, как у всех висклингов, носик. Серебряная корона царственно поблёскивала у неё на самой макушке, среди нарочито всклокоченных чёрных волос. Когда идти надоело, она вспрыгнула на свой летучий цветок и, пронизав лесной полог, взмыла вверх в ясное знойное небо. Ей очень нравилось обозревать своё королевство с такой высоты. Здесь она чувствовала себя недосягаемой. Свободной. Могущественной. Лес тянулся на многие мили окрест; кое-где среди густой зелени деревьев виднелись светлые полянки. По левую руку вдали высились Висклингские горы, где деревьев почти не было, зато струился ещё один ручей, поменьше, рождавшийся из родника на самом хребте.
Но Виктория-Стич направлялась к главному ручью. Ей хотелось найти местечко попустыннее, подальше к северу, где она могла бы спокойно искупаться в полном одиночестве, без докучливой компании своих одноклассников. Она прибавила скорости, следуя за сверкающей извилистой лентой ручья.
Наконец Виктория-Стич почувствовала, что утомилась. Она залетела уже очень далеко, почти к самой пограничной стене, и лес под ней выглядел совсем уже диким, почти необитаемым. Нигде не было видно ни домиков, ни аккуратно вымощенных галькой дорожек, а берега ручья заросли высокими цветущими травами. Поёжившись от удовольствия, что она наконец-то совсем одна, Виктория-Стич приземлилась на большой валун у самого берега и, сбросив одежду, натянула чёрно-белый полосатый купальник.
К тому времени, когда Виктория-Стич всласть накупалась, солнце уже садилось. Она здорово проголодалась, но при этом понимала, что искать поблизости какие-нибудь лавки бессмысленно – откуда им здесь взяться, в этой удалённой части леса. Собрав свои вещи, она зашагала прочь от ручья. Звездинка порхала возле самого её уха, взмахивая кожистыми крылышками. Может, размышляла Виктория-Стич, им удастся набрести на какие-нибудь ягоды. Наверняка в этой дикой чаще что-нибудь найдётся. Даже одной черничинки было бы вполне достаточно. С сумкой через плечо и с летучим цветком в руке она нырнула под густой лесной полог. Деревья росли здесь так плотно, что даже в такой ясный тёплый вечер под ними царил густой сумрак. Вязкий, как золотой сироп, солнечный свет едва просачивался сквозь редкие прорехи в листве над её головой. Теперь ей стало понятно, отчего этот лесной угол такой нежилой: стволы деревьев здесь были слишком тонкие, чтобы в них можно было селиться, и стояли так часто, что среди них было всегда темно и как-то душно. Нигде не было ни единой тропинки, и пробираться через кусты и траву подлеска оказалось нелегко. Всё это было совсем не похоже на другие места Висклинг-Вуда, которые Виктория-Стич успела повидать, и её антенны сейчас шипели и искрились от мрачного восторга. Она оказалась там, куда маленьким висклингам строго наказывали никогда не забредать в одиночку. Об этой нежилой северной части леса ходили недобрые слухи. Именно здесь, как поговаривали, прятались разные нехорошие висклинги, и в здешнем сумраке творились весьма скверные дела.
Виктория-Стич всё углублялась в чащу, всматриваясь в сгущающуюся темноту. Кожа её вдруг покрылась мурашками. Она резко остановилась и, прищурившись, затаила дыхание. Что это там, впереди? Слабый огонёк среди деревьев… и дым, клубами поднимающийся в густую листву. Она покрепче ухватилась за свой цветок. Какого висклинга можно ожидать встретить в такой глухомани? Сердце у неё колотилось как бешеное, но она, не в силах справиться с любопытством, крадучись двинулась вперёд.
Ну конечно это был костёр. Виктория-Стич теперь ясно видела язычки пламени и взлетающие над ним искры, слышала потрескивание горящих веточек, чувствовала запах дыма. У костра сидела девочка – её ровесница, а может, и чуть постарше. Отблески огня на её лице придавали ему загадочный и немного зловещий вид. В мочках островерхих ушек незнакомки покачивались крупные золотые серьги-полумесяцы. Её длинные гладкие блестящие волосы были наполовину чёрными, наполовину белыми. Она то и дело шевелила пальчиками смуглых босых ног, трогая ими тёплую от жара костра землю. Над огнём висел чайник. Держа в руках тростинку с нанизанным на ней ломтиком булки, девочка поджаривала его над углями. Виктория-Стич сглотнула комок в горле, прогоняя остатки страха – вряд ли эта девочка может ей чем-то угрожать, – и приветственно вскинула руку.
– Добрый вечер! – громко поздоровалась она. – Я принцесса Виктория-Стич, законная наследница престола!
От неожиданности девочка подпрыгнула, уронив в огонь свою булочку, а потом вскочила и прижала руку к сердцу.
– Ваше высочество! – воскликнула она.
Виктория-Стич даже растерялась. Она-то привыкла представляться принцессой, но большинство висклингов пропускали это мимо ушей. Особенно в школе. Да что там – они откровенно насмехались над ней. Потому что абсолютно ничего не понимали. Её щекам стало горячо от обидных воспоминаний. Но ничего… придёт время, когда они обо всём пожалеют.
– Вы застали меня врасплох, ваше… – снова заговорила девочка и тут же нахмурилась. – Эй, ты не можешь быть принцессой. Никаких наследниц престола не существует. Кто ты такая?
– Сейчас объясню, – сказала Виктория-Стич. – За булочку.
– С какой это стати мне угощать тебя булочками?! – возразила девочка. – Сначала назовись.
– Я… да я… – вспыхнула Виктория-Стич. – Как ты позволяешь себе обращаться с королевскими особами?!
– Никакая ты не королевская особа, – заявила девочка, складывая руки на груди. – Не придумывай. С чего это вдруг?
Виктория-Стич покраснела от гнева. И в то же время её кольнуло разочарование. На мгновение она позволила себе думать, что эта странная, таинственная, завораживающая девочка обязана быть не такой, как все остальные…
– Я родилась из алмаза! – выкрикнула Виктория-Стич. – Из алмаза со штрихом.
Девочка пристально взглянула на неё – и вдруг в её поведении что-то изменилось. Её антенны вспыхнули зелёными искрами, и она медленно расплела руки.
– О, – сказала она негромко. – Я слышала об алмазе со штрихом.
– Да уж надеюсь! – хмыкнула Виктория-Стич.
Антенны девочки всё ещё искрились, чуть слышно жужжа.
– Садись, пожалуйста. – Она взмахнула волшебной палочкой – и рядом с тонконогой поганкой, на которой она сидела как на табуретке, мигом выросла из земли ещё одна. – Кстати, меня зовут Урсулина, – представилась она, протягивая руку. – Приятно познакомиться.
– Виктория-Стич, – ещё раз представилась Виктория-Стич, пристально разглядывая девочку и пожимая её ладонь. Была у неё такая привычка, и её ничуть не беспокоило, что под её испытующим взглядом многим становится неуютно. Она присела на поганку и бережно пересадила Звездинку себе на колени. Но та никак не желала сидеть спокойно: всё вертелась, тревожно поводя курносой мордочкой то туда, то сюда, принюхиваясь к незнакомому дымному запаху и приглядываясь к чужой девочке-висклингу с болтающимися в ушах длинными золотыми полумесяцами.
Урсулина поднялась и ненадолго скрылась в деревянном фургончике, стоящем чуть поодаль от костра. Фургончик был весь расписан звёздами и лунами, а над ним качали головками пурпурные лесные цветы на длинных стеблях. Виктория-Стич ни разу не видела такого дома на колёсах и теперь разглядывала его с жадным любопытством.
– А зачем ему колёса? – крикнула она вслед Урсулине.
– Они ему не нужны. Я его не передвигаю, – ответила Урсулина, возвращаясь с горкой булочек на блюде и банкой черничного варенья. – Он стоит на этом месте уже не одну неделю. Но если вдруг мне нужно переехать, я использую магию, – пояснила она, небрежно махнув рукой. – Расскажи мне о себе.
– Какую магию? – насторожилась Виктория-Стич. – Откуда тебе известны такие чары?
– Об этом я расскажу тебе в другой раз, – сказала Урсулина, поднеся блюдо с булочками прямо под нос Виктории-Стич. – А пока давай пить чай. И заодно ты расскажешь мне о себе.
Обрадованная тем, что у неё наконец-то появился внимательный слушатель, Виктория-Стич прекратила свои расспросы о домике на колёсах и начала рассказывать сама:
– Всё началось, представь себе, ещё даже до того, как я появилась на свет. Моим кристаллом был алмаз! Королевский алмаз!
– Точно, – кивнула Урсулина, снимая с огня закипевший чайник и разливая по чашкам душистый жимолостный чай. – Ты же одна из тех близнецов!
– Да, – подтвердила Виктория-Стич. – И королевская особа, что бы там ни говорил лорд Астрофель! Мне плевать, что болтают эти наши глупые сановники. Из-за того что на нашем алмазе оказался тот чёрный штришок, они объявили, что он не может считаться чистым и что они будут ждать следующего алмаза. Но это же несправедливо! Мне кажется, штрих на алмазе не только его не портит, а наоборот – делает особенным. Единственным в своём роде!
– Согласна, – кивнула Урсулина. – Есть там какой-то чёрный штрих или нет – алмаз всё равно остаётся алмазом.
Виктория-Стич просияла от удовольствия. Ей не часто попадались висклинги, готовые принять её точку зрения. Урсулина протянула ей булочку, и Виктория-Стич жадно впилась в неё зубами.
– Мне кажется, очень глупо из-за этого штришка списывать твой алмаз со счётов, – продолжала Урсулина. – Что, если другой алмазный ребёнок так и не родится до того, как умрёт королева Кассиопея?
– Власти говорят, что такое вряд ли случится, – сказала Виктория-Стич, хмуро ковыряя мыском землю. – Королева Кассиопея может прожить до ста шестидесяти лет!
– Хмм, – протянула Урсулина, крепко задумавшись о чём-то. – Мне кажется, я могу попробовать заставить лорда Астрофеля изменить своё мнение… если ты хочешь, конечно. Я могла бы помочь тебе стать королевой.
– Правда?! – недоверчиво переспросила Виктория-Стич. – А как?
– Знаю кое-какие способы, – пожала плечами Урсулина. – Мне известны вещи, о которых другие висклинги никогда и не слышали.
– Какие, например? – спросила Виктория-Стич.
– Ну, пока я не стану тебе о них рассказывать! – сказала Урсулина. – Я ведь едва с тобой знакома. Если хочешь, чтобы я открыла тебе свои тайны, мы должны узнать друг друга поближе. Чтобы я убедилась, что могу доверять тебе.
При упоминании о тайнах глаза Виктории-Стич алчно блеснули.
– Я люблю тайны, – сказала она.
– Я тоже. – Урсулина широко улыбнулась. – Думаю, мы с тобой поладим. Приходи сюда повидаться со мной. Я сумею помочь тебе с чем угодно. С чем только захочешь.
При мысли о том, что теперь она может рассчитывать на чью-то помощь, Виктория тоже заулыбалась. Но потом вдруг сощурилась, словно что-то заподозрив.
