скачать книгу бесплатно
Полынь и мёд
Лина Манило
Мне «повезло» познакомиться с мужчиной, для которого не существует слова «нет». И судьба, словно издеваясь, постоянно сталкивает нас. И я сдалась под его напором, но есть одно «но»: моя младшая сестра влюблена в него и не собирается отступать.
Содержит нецензурную брань.
Лина Манило
Полынь и мёд
Пролог
Уходя из твоей жизни навсегда, я оставлю включённым ночник в прихожей. Ты ведь любишь, чтобы свет в квартире горел круглые сутки – детский страх, который навсегда поселился в тебе.
Ты такой большой и сильный, такой смелый и красивый, боишься темноты. Знает ли кто-то ещё, кроме меня, об этом? Рассказывал ли ты кому-то ещё – тем, кто был в твоей жизни до меня, тем, кто будет после и есть сейчас? Я буду верить, что нет – буду верить, что это лишь наша с тобой тайна, то сокровенное, что ты приберёг только для меня.
Вера в хрустальные мосты и воздушные замки – единственное, что я оставлю себе на память о тебе, моя пропитанная полынью любовь.
Позволишь мне это?
Я глупая, очень глупая, но я всё ещё люблю тебя. Разве это не смешно? Странная шутка судьбы, которая столкнула нас однажды, подарившая нас друг другу.
В последний раз осматриваю комнату, в которой когда-то жило счастье. Наше горькое полынное счастье с медовым привкусом на губах. Сжимаю пальцы на ручке чемодана, который вдруг кажется неподъёмным. Он переполнен нашими воспоминаниями и моей болью, забит ошибками и украденными у судьбы шансами. И вроде бы к днищу его приделаны удобные колёсики, и ехать должен быстро – только тяни за собой, убегая, но мне всё равно тяжело. Будто бы кто-то намеренно удерживает здесь – в стенах квартиры, в которой не хочу и не могу уже больше оставаться. Не имею права.
В квартире, в которой каждая мелочь напоминает о тебе, мне не хватает кислорода. Куда ни посмотри, кругом ты. Во всех деталях и лёгком колыхании занавесок, в свете настольной лампы и бликах на экране выключенного телевизора, в узорах на обоях и каплях дождя за окном, в тенях и образах – я везде вижу тебя. Это моё личное, остро пахнущее безумие, которое я храню в себе. Как напоминание, что всё ещё жива.
И кажется, что никуда мне от этого не деться, как ни убегай. Там, за стенами опустевшей квартиры я тоже буду видеть во всём и всех тебя. И уже ничего не смогу с этим сделать, не сумею избавиться. Я лишь научусь не обращать на боль внимания, привыкну. Смогу же? Наверное.
Ты, бывший ветром в моих парусах, кровью в моих венах, в дыхании самой жизни – ты и был этой самой жизнью.
Дёргаю ручку двери, намеренно не беру с собой ключи, потому что боюсь однажды снова сюда вернуться – в дом, в котором меня перестанут ждать. Боюсь открыть дверь и увидеть за ней чужое счастье. Оно обязательно убьёт меня, обязательно. Потому ключи остаются внутри, а замок за спиной чуть слышно щёлкает, и щелчок этот, будто бы сигнал к новой, совсем другой жизни.
На кухонном столе, под блюдом с твоими любимыми яблочными пирогами, лежит письмо. Оно твоё, оно для тебя – то немногое, что я решилась сделать, чтобы оставить хоть какой-то след в твоих мыслях. Я надеюсь, ты прочтёшь его.
А лучше нет, не читай. Порви его, выбрось! Развей по ветру жалкие клочки моей любви. Так будет правильнее, так будет вернее.
Слова, которые я писала для тебя всю ночь, выкурив при этом пачку сигарет, огнём под моей кожей. Они текут по венам, обжигают их серной кислотой, разрывают меня на части изнутри, но мне так хотелось рассказать тебе обо всём, что было важно. Обо всём, чем наполнены мои мысли, обо всём, что заменило мне воздух с первых мгновений, как я встретила тебя.
Возможно ли любить кого-то сильнее? Вряд ли.
Касаюсь рукой прохладной стальной обшивки двери, провожу по ней в последний раз, каждой порой впитываю память, а сердце гулко стучит о рёбра, причиняя боль. Когда-нибудь я научусь с этим жить, когда-нибудь мне обязательно станет легче.
Прости меня, моя горькая любовь, мой полынный мужчина.
Я отпускаю тебя. Я наконец-то отпускаю тебя. Лети.
Глава 1
Ксения.
За полгода до…
– Ты с ума сошла? Никуда я не пойду! – отрезаю я категорически, но сестра в молельном жесте складывает руки на груди и заглядывает в мои глаза настолько жалобно, что способен дрогнуть даже Эверест. Но не я, я кремень! – Света, нет! У меня работы много, мне отчёт завтра сдавать. Не до твоих глупостей, честное слово.
Я из последних сил держу оборону, потому что работы у меня, в самом деле, вагон и ещё горка рядышком, и нет времени ехать через весь город ради воплощения безумной идеи младшей сестры.
Но Света всегда была упорной. Даже в глубоком детстве она умела добиваться поставленных целей любыми способами.
Сестра оплетает меня виноградной лозой, обнимает за плечи, почти душит в объятиях, будто бы, если я сейчас задохнусь, это как-то ей поможет. И в довершение всему ещё и жарко шепчет на ухо:
– Ну, Ксюша, ну, пожалуйста! Ты же такая лапушка, такая зайка, любимая моя сестрёнка, – разливается соловьиной трелью, самым наглым образом растапливая моё сердце. – Мне одной идти неловко как-то. Ещё решит, что я ради него туда хожу.
И почему я должна волноваться, что там себе надумает посторонний мужик? Других проблем, что ли, не существует? Но я мягкотелая, наверное, если дело касается сестры. Вот любого отшить способна, только не Светку.
Хорошо, что она любит меня, и пользуется моей добротой лишь в самых крайних случаях, а то бы беда какая-нибудь случилась, точно говорю.
– А разве нет? Не ради него туда ходишь? – бью точно в цель, а Светка стремительно краснеет и сдувает упавшую не лоб светлую прядь. Та, лёгкая точно пушинка, взлетает, чтобы через пару секунд снова упасть на глаза.
У сестры прекрасные волосы – от природы очень светлые, редкого платинового оттенка, длиной до поясницы. Они стекают вниз серебристой рекой, и стоит Свете взмахнуть своей гривой, как мужчины в немом оцепенении готовы идти за ней хоть на край света, хоть в жерло вулкана.
– Разве да, но мне всё равно неудобно. Я же всё-таки гордая девушка. – Передёргивает плечом, нахмурившись, и чуть не топает ногой от досады. – Приличная, а приличным неудобно в одиночестве за мужчинами следить.
– Правильно, сестра, вдвоём куда удобнее.
Хочу что-то ещё добавить, возразить, но Света не даёт – перебивает, захлёбываясь словами и восторгами:
– Я и так туда каждый день хожу, смотрю не него. Пойдём со мной хоть разок, пожа-а-алуйста. Я уверена, ты сразу меня поймёшь, когда увидишь его. Вот сразу же!
Тяжело вздыхаю, пытаясь оторвать от себя прилипчивую младшую сестру, но она репейником ко мне прилипла. Знает же, хитрая, что не сумею ей отказать, если в том же духе продолжит.
– То есть ты предлагаешь мне, старой больной женщине, поехать к чёрту на рога, чтобы якобы заняться спортом? – спрашиваю обречённо, отлично понимая, что проиграла эту войну по всем фронтам.
Светка тоже прекрасно понимает, что моё сопротивление окончательно треснуло по швам. Взвизгивает, звонко целует меня в щёку и принимается радостно скакать вокруг, изображая северного шамана. Горная коза, не иначе. Ещё и влюблённая до беспамятства.
– Мы только глазком на него посмотрим, только одним глазочком, я тебе обещаю!
Этот таинственный он – человек, в которого влюблена моя сестра вот уже целый месяц. Влюблена до потери самообладания, и это меня пугает порой. Света всегда была спокойной и хорошей девочкой, и эта внезапная любовь меня настораживает. Уж слишком необычно ведёт себя Света.
– Не могла влюбиться в кого-нибудь, кто качает свои мышцы поблизости? – ворчу я, действительно ощущая себя старой и больной женщиной, хотя мне всего двадцать пять и ничего, как говорится, не предвещает.
Но, если уж совсем честно, мне жутко любопытно, что там за мачо такой украл сердце моей сестры, которая даже актёрами никогда не интересовалась, а на любых поклонников фыркала высокомерно, находя смысл жизни в учёбе. А поклонников у этой красавицы с младшей группы детского сада было столько, что хоть засаливай.
– Ты хоть знаешь, как его зовут? – Я раздвигаю дверцы шкафа-купе в поисках подходящей для похода в спортивный клуб одежды, а внутри копошится протест, природу которого не могу понять, хоть убейся. – Или издалека вздыхаешь?
Что-то меня беспокоит, но я никак не могу разобраться в своих ощущениях. Какое-то странное предчувствие. Я привыкла доверять своей интуиции, но впервые за всю жизнь у меня не получается понять, отчего буквально воют все мои рецепторы, а на сердце будто бы камень тяжёлый лежит.
Света, уже облачённая в стильный спортивный костюм, выгодно подчёркивающий выдающиеся формы и осиную талию, подпрыгивает на месте, танцуя и периодически виляя выпуклым филеем.
– Рома его зовут, я выяснила. Ро-о-ома, Рома-а-ан… – мечтательно растягивает слоги в имени возлюбленного, машинально запускает руку в волосы, и её фантастические локоны, предмет зависти всех подружек, распадаются по плечам. – Ой, Ксюша, ты даже представить себе не можешь, какой он красивый… Греческий бог!
Этого нам и не хватало.
– В глаза живьём ни одного греческого бога не видела, – снова ворчу, извлекая леггинсы и топ на свободу.
Терпеть не могу спорт, у меня ничего не получается обычно, и я часто выгляжу глупо, но сестринский долг зовёт. Да и греческий бог с ним, я же туда не знакомиться с кем-то иду, не женихов себе искать, а просто поддержать Светку в её безумной затее ещё раз посмотреть на любовь всей своей недолгой жизни.
Вот бы она быстрее набралась смелости и познакомилась с ним или как-то его, что ли, спровоцировала, а не то моё терпение лопнет.
– Мы с ним пару раз в витаминном баре пересекались, он такой… – закатывает голубые глаза к потолку, мигом растеряв все слова, чтобы нормально мысль сформулировать. – Такой галантный: улыбнулся мне, стул отодвинул… В общем, я в восторге!
Господи, как мало нам, женщинам, для счастья надо. Улыбнулся возлюбленный, а мы его автоматически уже на пьедестал водружаем, любые достоинства готовы приписать. Даже простую вежливость в виде отодвинутого для дамы стула воспринимаем, не иначе как поступком героя всех войн вместе взятых. Будто бы этот Роман Светке голову дракона на блюде приволок, не меньше.
– Оно и видно, совсем поплыла от красоты его неземной. – Срываю с вешалки мастерку, которую вообще не знаю, зачем купила однажды. Но, ты гляди, пригодилась даже. – Хоть бы поговорила с ним, узнала получше. Вдруг он быдло какое или уголовник. Мало ли.
Я не могу не тревожиться о Светке, потому что она младше на пять лет, и я всегда чувствовала за неё ответственность. Сестра – самый близкий мне человек, и для её счастья я готова на многое.
Даже отправиться вечером в фитнес-клуб.
– Ой, у меня же есть кое-что! – спохватывается сестра, протягивая мне свой телефон.
На экране фотография, а на ней широкоплечий мужик повёрнут к камере спиной. Вроде пресс качает, судя по закинутым за голову рукам. Весьма мускулистым рукам, нужно отметить. Качество фото оставляет желать лучшего, и толком ничего рассмотреть не получается, но внушительные габариты спортсмена узреть и этого хватает.
Он очень крупный, очень.
Терпеть не могу качков. В мужике самое сексуальное – его мозги, а вот все эти кубики и многократные отжимания можно на второй план отодвинуть.
Впрочем, не я же в него влюблена, пусть хоть его пресс будет, как стиральная доска – меня это не касается.
– Это он! – объявляет сестра, а я хмыкаю, возвращая ей телефон. – Правда же, он потрясающий?
Неопределенно пожимаю плечами, потому что на фотографии ничего, кроме спины и коротких волос на затылке, не увидела. Но Светке и не нужен мой ответ, потому что она явно уплыла в мир истерических грёз, где ей хорошо наедине со своими миражами.
Я уверена, что если бы это фото можно было взять в руки, Светка давно уже протёрла в нём дыру.
– Нет, правда, я вот прям чувствую, что именно он – моя судьба!
Слышать подобные горячечные заявления от неё непривычно, и мне даже хочется потрогать её лоб. Вдруг заболела? Вдруг у неё Эбола, а я и не замечаю. Но с другой стороны когда-то же и она должна была влюбиться, правильно? Так почему бы и не в парня из спортивного клуба? Может быть, он, в самом деле, чудесный человек, а я лишь зря себя накручиваю.
– Я тебя не узнаю, – замечаю, когда мы после напутственных слов мамы выходим из подъезда. – Просто светишься вся.
– Любовь, Ксюша, делает нас сумасшедшими.
Кто бы сомневался, что именно таким будет её ответ.
– По-моему, кто-то статусов в социальных сетях перечитал, – скептически хмыкаю, осматривая с ног до головы возбуждённую сестру.
Светка смеётся, и мы бежим к автобусной остановке, а по спине меня больно бьёт увесистая спортивная сумка.
И хоть мне совершенно не нравится перспектива тратить вечер на чёрт знает что, но так уж и быть, составлю компанию, не рассыплюсь. Заодно и на предмет Светкиной любви гляну – нужно же понимать, что там за греческий бог так прочно поселился в мыслях моей неромантичной сестры.
Глава 2
Автобус останавливается в тихом микрорайоне почти в самом центре, и кроме нас с сестрой больше никто и не выходит. Апрель нынче пахнет надеждами, и в воздухе дымкой витает предвкушение перемен. Крутых виражей и неожиданных поворотов судьбы я не жду – мне и так хорошо. Мне нравится моя размеренная тихая жизнь, очень нравится.
Если подняться чуть выше по проспекту вдоль ряда цветущих диких вишен, миновать ряд магазинчиков, в которых долгие годы торгуют сувенирами, обогнуть здание французской пекарни, окажешься на центральной площади. Там всегда многолюдно, а птицы кружат в небе, пикируют вниз, выпрашивая угощения.
Память вдруг подбрасывает образы, в которых нас, совсем маленьких, водили туда – кормить голубей тёплыми булками. Я крошила белоснежную мякоть прямо под ноги, счастливо смеясь, когда сизокрылые беспокойные птицы слетались к моим ногам, жадно хватая острыми клювиками честно добытые сдобные кусочки. В те далёкие и такие прекрасные времена я была рыжей и смешной, бесконечно влюблённой в мир и жизнь. С возрастом цвет моих волос потемнел, но дарить Вселенной свою любовь мне, наверное, никогда не надоест.
– Вон, там! – Света указывает рукой на серый шпиль высотки, на первом этаже которой и расположен фитнес-клуб «Легенда». – Побежали скорее.
Никуда спешить мне не хочется, да ещё и бедро болит уже который день, а после пробежки от подъезда до автобуса оно вообще ноет слишком подозрительно, беспокоит. Стукнулась, что ли, им как-то незаметно? Не помню такого, но ведь болит! Синяка, вроде бы, не видно, но не может же моя нога болеть сама по себе, правильно? Даю себе мысленное распоряжение записаться хотя бы на осмотр у терапевта и бодро семеню за буйно помешанной на почве любви сестрой.
Пока резвой трусцой преодолеваем расстояние от остановки до входа в клуб, размышляю, что я с гораздо бо?льшим удовольствием провела бы свободное время, которого и так почти нет, гуляя по узким улочкам старого города и любуясь прохожими, или работала себе спокойно над проклятым отчётом, но ведь пообещала. Куда теперь деваться?
– Скорее-скорее, старая больная женщина, – хохочет Светка, буквально затаскивая меня в стеклянные двери, над которыми переливается разноцветьем вывеска клуба. – Я не могу опаздывать! Не имею права! Вдруг именно сегодня нам суждено познакомиться?
Голубые глаза сестры – чистые, точно горный ручей, – сияют предвкушением, а мне уже до такой степени интересно посмотреть на этого принца, что готова на месте от нетерпения подпрыгивать. Светка торопит меня, волнуется, и мне передаётся её состояние, будто бы это я влюблена в неведомого спортивного фанатика.
– Добрый вечер, Мариша! – щебечет Света, улыбаясь во все тридцать два симпатичной девушке за стойкой администрации. Та машет нам рукой, светит фарфоровыми идеальными зубами, но Света не разменивается на общение: хватает протянутые улыбчивой Мариной ключи, нетерпеливо ждёт, пока мне выпишут разовый абонемент, и тащит меня дальше. В итоге оказываемся в просторной комнате, где плотными рядами тянутся вдоль стен выкрашенные в ярко-зелёный цвет шкафчики. Кроме нас в раздевалке больше и нет никого, и это радует – не люблю скопление незнакомцев.
Мой мобильный вдруг принимается трезвонить, и звук, отражаясь от стен, кажется особенно громким. Вздрагиваю от неожиданности, вытягиваю из кармана телефон и стону в голос.
– Олег Борисович? – Светка смотрит на меня с сочувствием, а я киваю.
– Он самый.
Мой палец замирает над экраном, и я даже грешным делом хочу сбросить звонок, но понимаю, что это не выход. Мой начальник тот ещё репейник – в сто раз хуже сестры, и если я не отвечу вовремя, из-под земли достанет, и мозг в хлорке прополощет.
– Ладно, Света, ты иди, занимайся, а я позже подойду.
– Крепись, сестрёнка, когда-нибудь тебе воздастся за муки, вот увидишь.
– Ага, мне обязательно вручат орден. Посмертно, – вздыхаю и провожу пальцем по экрану.
“Дурочка”, – одними губами объявляет вердикт сестра и бодро семенит в сторону зала, от чего её платиновый хвост смешно раскачивается из стороны в сторону.
– Добрый вечер, Олег Борисович. – Натягиваю на лицо улыбку настолько широкую, что щёки болят.
И пусть шеф меня не видит, быть приветливой и улыбчивой – стиль моей профессиональной жизни.
– Ксения, отчёт готов? – берёт быка за рога шеф, а я чувствую, что он явно не в духе.
Проблемы в нашей маленькой, но гордой фирме, занимающейся разного рода полиграфией, начались с полгода назад, и с каждым днём дела становятся всё хуже и хуже. Очень плохими они становятся, дела наши. Сотрудники разбегаются, точно крысы с тонущего корабля, а оставшиеся оловянные солдатики держатся, как и я, исключительно на голом энтузиазме.
Работу свою я очень люблю, но, наверное, всё-таки придётся искать другой вариант, потому что и есть регулярно я люблю тоже.
– Практически готов, – пищу в трубку, но шефу нет никакого дела до тона моего голоса. Ему главное, чтобы отчёт был готов вовремя. – Утром он будет на вашем столе.
– Хорошо, – булькает в ответ и добавляет после короткой паузы: – Ксения, у меня небольшая просьба: приди завтра в офис пораньше. На часок хотя бы. Дело есть… важное. Очень важное.
