скачать книгу бесплатно
Игра
Д. Ман
Фантастическая история, в которой главный герой через пространственный портал, расположенный в карельских лесах, попадает на обособленную планету, которую местные жители называют Остров. Жители планеты много тысячелетий назад потеряли связь с центром галактики, но о планете Земля знают всё. У них даже есть для неё своё название – «Дикие земли». Здесь читатель вновь встретит героев книги «Страна за туманом».
Игра
Д. Ман
«Тембр голоса уникален, как генетический код. Он может много рассказать о человеке. Нет двух абсолютно одинаковых по тембру голосов. Чем больше обертонов в голосе, тем ярче и красочней голос. И если это сочетается с правильной дикцией, голос просто завораживает»
(из учебного пособия для учащихся начальной школы Острова).
Редактор О. Макаров
Дизайнер обложки О. Макаров
© Д. Ман, 2022
© О. Макаров, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-4490-0558-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Прелюдия (с лат. в музыке prae… – перед, ludus – игра) или перед игрой
«Когда началась Игра? Десятки тысячелетий назад. И началась она в центре галактики. В её мозговом центре. Величайшие умы величайшей галактической цивилизации, в которую входили сотни планет, решили создать Игроков. Намерения, как всегда, были благими. А не благими ли намерениями и добрыми делами выстлана дорога в ад? Решение принималось выдающимися умами членов Совета. Они же были представителями всех наиболее развитых планет галактики. Эти планеты располагали высочайшими технологиями во всех отраслях науки и использовали эти технологии на благо галактической цивилизации, на благо каждого индивидуума с сотен планет. Не вмешивался Галактический Совет только в миры удалённые и малоразвитые, считая, что те находятся на слишком ранней ступени развития, чтобы понять и принять совершеннейшие технологии. К таким планетам относилась и голубая планета на окраине Млечного пути, которую местные жители называли просто «Земля», а галактические умы именовали «Дикие земли».
Слово взял представитель Совета по науке:
– Цивилизация галактики находится в состоянии застоя. Прогресс идёт неспешным ходом. Нет изобретений, которые бы кардинально что-то изменили, и были бы стартом для перехода на новую ступень развития. Все планеты нашей галактики заселены людьми, отличия между видами незначительны, но во вселенной множество галактик, о некоторых, разумных, дружественных существах, нам известно, но что представляют другие… не несут ли они угрозы… Мы собрались здесь, чтобы обсудить эту проблему. Какие ваши предложения?
– Социологические исследования показывают, что народы планет галактики в целом довольны своей жизнью. Нет больных, голодных, люди много путешествуют… живут в своё удовольствие…
– Спокойно деградируют, – перебил советника по социологии другой участник Совета.
– Ничего нового… все пользуются благами цивилизации, ничего не давая взамен, в исследованиях заняты небольшие в размерах всей галактики группы индивидуумов… В древние времена было слово «иждивенцы», так вот оно сейчас подходит для большинства. Нужны новые мозги, свежие идеи. А откуда им взяться… Перефразируя известную поговорку, скажу: «Сытое брюхо к науке глухо…» Известно испокон веков, что человека заставить что-то делать может только борьба за выживание его самого и его вида.
– Так ты что же, предлагаешь вернуться к истокам цивилизации, когда сильные подавляли слабых, искусственно лишить людей всех благ, вернуться к голоду и хаосу…
– Нет, у меня другая идея. Встречали ли вы азартных людей или, другими словами, авантюристов и игроков?
– Среди развитого населения галактики, я имею в виду высокотехнологичные планеты, их нет. Есть, конечно, такие, которые любят поиграть в азартные игры, но, не заигрываясь, в рамках разумного…
– На слаборазвитых планетах, в делах которых мы, если и участвуем, то мало, есть авантюристы и игроки. Предлагаю новый проект по генетическому усовершенствованию человека. Соединить гены лучших из людей галактики с генами самых азартных игроков окраинных планет.
– Под словом «лучшие» ты подразумеваешь тех, чьи врождённые способности были усилены на генетическом уровне?
– Именно так. Игра, это соревнование в уме, ловкости, силе… Соревнование ускорит прогресс.
Вот так было принято решение о создании Игроков. А потом началась Игра.
– А чем она закончилась? – спросила маленькая девочка.
– Никто не знает точно. Говорят, Игроки заигрались… Планету, на которой проводился эксперимент, уничтожили по распоряжению Совета… Игроков объявили врагами цивилизации… Ну, а потом оборвалась связь с центром галактики и другими планетами…»
(Одна из легенд Острова, которую обычно рассказывают детям, и которую очень давно, будучи маленькой девочкой, слышала Лечащая голосом и словом. Впоследствии волею судьбы, а может и какой-нибудь другой волей оказавшаяся на голубой планете. Её имя на всех земных языках звучит одинаково: напевно, как фраза из песни. И переводится на все языки именно так: Лечащая голосом и словом).
Сказки про белого бычка
Вечер. Всё как обычно. Мы с бабушкой дома. Каждый занят своим делом. Бабушка, сидя у телевизора, вяжет носок. Каждую осень она вяжет по несколько пар для меня и деда. Ведь носки очень быстро изнашиваются, протираются на пятках, а потом и вовсе из них выглядывают голые пальцы. Бабушка штопать не любит. Когда носки превращаются в такую рвань, она просто распускает их до резинки и вяжет новые.
Считается, что я в это время делаю домашние задания, то есть готовлюсь к следующему учебному дню. Но это не совсем так. И об этом чуть позже.
А ещё мы с бабушкой не любим сидеть в полной тишине, и поэтому у нас постоянно включен телевизор. Мне совершенно безразлично, что смотреть, лишь бы был какой-то фон. Фильмов хороших показывают мало. Ну, это на наш с бабушкой вкус. Я люблю фантастику, а бабушка фильмы типа «Тихий Дон», «Идиот», «Бег», «Хождение по мукам» и подобные, но только не современные постановки, а старые. «Они более достоверно поставлены. Ближе к тем событиям», говорит бабушка. Из новых постановок ей понравилась «Белая гвардия».
– Очень сильная и драматичная лента. А актёр, играющий Турбина, бесподобен…
Последние годы бабушка любит включать в качестве фона политические диспуты типа «60 минут» и другие, которых полно на всех телевизионных каналах, и посвящены они уже не один год одним и тем же темам.
– Бабуля, и чего ты там нового услышала? – спрашиваю я каждый раз.
– Ничего нового.
– А чего мы это смотрим?
– Всё равно смотреть нечего. А тут вдруг что-нибудь поменялось… Хотя опять бесполезное пережёвывание одной и той же темы.
Дедушка вообще злится, если застаёт нас за этим занятием.
– Опять сказки про белого бычка… Не надоело?
Ох, и злил же он меня этими докучными сказками, когда я к ним переехал…
Раньше, лет до шести, я жил в Петербурге с мамой, папой и бабушкой – матерью моего отца. Родителей я видел нечасто. Отец постоянно куда-то уезжал, мама много времени проводила на работе. Она работала врачом. Тогда мне было неинтересно, чем занимается отец, и каким врачом была моя мать.
– Работают они, Илюша, – говорила бабушка.
Моя родная бабушка Дина Анатольевна не работала. В прошлом учитель математики, а теперь пенсионерка. Занималась она только мной. Помню, как незадолго до событий, изменивших мою жизнь, мама спрашивала у неё:
– Как Илюша, никаких странностей за ним не замечено? Способности особые не проявились?
– Обычный ребёнок. Мы с ним читать и считать научились. К школе готовимся. Память у него хорошая. Думаю, проблем с учёбой не будет.
– Ну и хорошо. – Мама улыбнулась и обняла меня.
И до сих пор не пойму, толи она сказала, толи мне показалось: «…Не затеряется в коридорах времени, за туманом… Обычной жизнью жить будет». А может это мне вообще во сне приснилось. Шесть лет мне тогда было.
А через полгода что-то случилось с отцом. Помню, мама сильно переживала и говорила: «…Пропал, пропал…» Я тоже тогда расстраивался и думал по-детски: «Как же я без папы… Ведь у всех есть папы…» А потом бабушка сказала: «Нашёлся». Но радости в её голосе почему-то не было. Я всё понял, когда отца привезли. Привезли его мама и мой прадедушка. Отец на себя был не похож: ни на кого и ни на что не реагировал, его сажали, он сидел, клали в постель, он лежал, давали ложку в руку, он ел. Бабушка Дина Анатольевна, увидев сына, залилась слезами.
– Да погоди ты его оплакивать, – сказал дед. – Может ещё и в себя придёт, никто не знает, что с ним. Заплутал за туманом, в коридорах гнилых… Но ведь Виринея его нашла. Значит, не полностью мозг выжжен… Рефлексы основные сохранены. Подождать надо.
Я тогда не очень понимал, что говорил дед, но главное понял: Отец сильно болен, а мама выглядела усталой и постаревшей, бледной с тёмными кругами под глазами. Видно было, что она держится из последних сил.
– Ей отдых длительный нужен: сон и питание, – сказал дед. – Много сил потратила: сначала думала, что Роман пропал, потом мысленный контакт с ним устанавливала…
Помню, отца посадили в кресло, и все пошли на кухню. Я, было, тоже туда направился, но дед строго сказал:
– А ты тут посиди, мал ещё. Да и не поймёшь ты ещё наши разговоры.
Я остался с отцом. Хоть я и понимал, что с ним что-то не так, но какому ребёнку после разлуки не хочется пообщаться с отцом. Я подошёл к нему, взял за руку и удивился: прежде крепкая рука отца теперь была вялой и холодной. Я стал трясти его за руку, но он никак не реагировал. Тогда я заглянул ему в глаза. Что я там увидел? Мрак, бездну и что-то ещё, от чего сжалось моё детское сердце, и ужас охватил меня. Позже, повзрослев, я пытался вспомнить, что же я увидел или почувствовал, но не мог. Скорее всего, мой мозг наложил запрет на воспоминание, иначе моя детская психика не справилась бы с тем ужасом, от которого у меня случился нервный припадок. Помню, как я отринул от отца, что-то закричал и спрятался под столом, откуда и извлёк меня дед, прибежавший на крик, перешедший в рыдания. Прибежали все.
– Что, что случилось? – спрашивала бабушка.
Но я ничего не мог объяснить, только всхлипывал и показывал пальцем на отца.
– Хотелось бы знать, что его так напугало. Не нужно было оставлять их вдвоём, – сказала мама, забирая меня от деда.
Вот так и решилась моя судьба. Вместо школы в Петербурге я уехал с дедом в Карелию. Вообще-то, он мне не дед, а прадед, но я называл его дедом. Он дед моей мамы, а его дочь, мамина мама Ольга Гвидоновна – другая моя родная бабушка, тоже осталась в Петербурге. Она не такая старая, как Дина Анатольевна, она всего на пару лет старше моего отца, и у неё в Петербурге своя семья. Деда все называют Гена. И я до определённого возраста думал, что это его настоящее имя. Но, повзрослев и сопоставив некоторые нестыковки, поинтересовался: «Почему же у моей второй Питерской бабушки отчество не Геннадьевна, а Гвидоновна?»
– Понимаешь, Илья, имя Гвидон в наше время редкое и не у каждого язык повернётся его сказать, поэтому я и решил, чтобы не вызывать лишних вопросов, называться Геной.
Ну, тут я его понял. У нас в школе были учителя с именами и отчествами, которые у меня язык не поворачивался произносить. Например, учительница английского Рина Биокаевна. Я часто задумывался: «…Как же звали её отца…» Или учительница географии Бронислава Айзековна и её подруга биологичка Фаина Израилевна. Я, когда к ним обращался, никогда не произносил их имен вслух, просто язык не поворачивался. Я говорил: «Вы забыли… Вы поставили…» Примерно так. Кстати, географичка с биологичкой нас покинули. Фаина Израилевна отбыла на постоянное место жительства в Израиль, а Бронислава Айзековна в США, где у них обнаружились родственники.
Дед Гена жил с Кристиной Прокопьевной, которую я тоже стал считать своей бабушкой, и которая в данный момент, сидя у телевизора, довязывала носок. Она была намного моложе моего деда, и, по её словам, дед привёз её и какой-то далёкой страны. У Кристины Прокопьевны была приятная певучая речь с каким-то неуловимым акцентом. И ещё она очень хорошо пела. «Заслушаешься», говорила наша соседка Дарья Ивановна. «…Уж как она колыбельные тебе пела… слушаешь, а глаза и закрываются сами, не хочешь, а заснёшь… И носки она по-другому вяжет, никогда не видела, чтобы пятку так вывязывали. Ну, да она же не местная, из Псковской области…» С чего Дарья Ивановна, которая за всю свою жизнь никуда не выезжала, так решила, я не мог долго понять. А потом вспомнил, как она как-то спросила:
– И где же ты так петь научилась?
– На Острове, – ответила Кристина Прокопьевна.
– Всё ясно, «мы пскопские».
При своей малообразованности, она откуда-то знала, что в Псковской области есть город Остров. Но совсем другой Остров имела в виду моя бабушка…
Вы скажете «…и чего это тебе в шесть лет пели колыбельные, не младенец же…» Да, не младенец. Но меня привезли после нервного срыва, испуганного неизвестно чем, а тут Кристина Прокопьевна с её добротой и напевностью. Как мне потом говорил дед, «Она любого в чувство приведёт (кроме отца конечно, тут особый случай), дар у неё…» И постепенно всё плохое ушло на второй план, а потом просто забылось. Я любил перед сном слушать её певучие сказки и засыпать под них с полной уверенностью, что ничего плохого со мной не произойдёт. Со временем необходимость в них отпала, я засыпал сам сном младенца, но любил перед сном попросить её рассказать что-нибудь. Вот тут дед раз и посоветовал:
– Расскажи ему сказку про белого бычка.
– Сам расскажи.
Так я впервые услышал докучную сказку, которую дед при случае предлагал рассказать, и делал он это не один раз, и сказки были разные, истории никак не решающие проблему, например, «…на столбе мочало, не начать ли нам сначала…»
Все передачи со спорами политологов дед называл «сказками про белого бычка».
– Люди страдают, гибнут, живут в нищете, а проблемы не решаются. Помнишь, Илья, как ты злился, когда я тебя докучными сказками донимал? Так это тоже самое, только рассказывают эти сказки с экрана телевизора люди со специальным образованием, с хорошей дикцией и хорошо поставленным голосом. Может и думают они правильно, но проблемы-то не решаются. Это как «воду в ступе толочь»… И поверь мне, ничего от них не зависит, всё решается на более высоком уровне и не теми людьми, о которых ты думаешь… Теневыми фигурами…
– А ты их знаешь?
– Нет. Игра большая, играют по-крупному, ставки высоки. А я ни в какие азартные игры не играю. Планету жалко и людей простых, пешек в этой игре. Видел я, до чего эти игры доводят…
А потом дед то ли подумал, то ли очень тихо сказал:
– Осколки разрушенных миров…
Я в последнее время сам не могу понять, как так выходит, что я слышу окончания недосказанных фраз. Вот и сейчас я не уверен, что фраза была сказана вслух…
Оснований не верить деду у меня не было. Я уже начал кое-что понимать по намёкам, недомолвкам и некоторым странностям в поведении близких. А главное, я уже знал, что сам не такой, как все. Не всё так просто в нашей семье, как казалось мне раньше.
Если ставкой в игре неведомо кого была наша планета, то ставка высока…
Мысли вслух
Как я уже говорил, я пошёл в первый класс в Карелии. Бабушка Дина хорошо подготовила меня к школе. Особых проблем не было. Сколько себя помню, я не уделял много времени домашним заданиям, делал только письменные, но, тем не менее, всегда отвечал на вопросы у доски. Учитель задавал вопрос, а у меня всегда был ответ, который сам собой появлялся у меня в голове. И самое интересное, что ответы не забывались. В младших классах я думал, что так происходит со всеми, но понял, что это не так, когда столкнулся с заучиванием стихов.
Мой школьный товарищ Вася часами заучивал заданные стихи и, пока не приготовит все уроки и не покажет их своей бабушке, на улицу не выходил. (Но это было только в младших классах, пока была жива его бабушка). Я никогда ничего не учил, я просто слышал мысленную подсказку и повторял её. Вначале я этого не понимал, сам удивлялся, как у меня получается. Оказывается, я настраивался на Ваську, потому что сбивался в тех же местах, где и он. А надо было слушать, как мысленно отвечали отличники, тогда по литературе у меня были бы одни пятёрки. Конечно, точно зная о своих способностях, я бы на отличников и настраивался, но тогда я сам ещё не понимал, как это происходит, а Васька был моим лучшим другом, и я, видимо, инстинктивно надеялся на его поддержку и подсказку.
– Надо же, как у нас с тобой всё одинаково. Ты запинаешься в тех же местах, что и я, – говорил Вася.
В восьмом классе я поспорил с Васькой на его новый велосипед, что назову все важные даты из курса истории за восьмой и седьмой класс.
– Назови хоть за восьмой, у меня нет учебника седьмого класса, и я не смогу проверить.
Вася открыл учебник и стал задавать вопросы. Ответы я выдавал моментально.
– Ну, ты супер! Пойдём к историку, пусть удивляется.
И мы пошли. Вася быстро рассказал Виктору Антоновичу о моих познаниях в истории.
– Так, так, молодой человек, сейчас проверим. Интересно. Ну что же, начнём.
Виктор Антонович сначала спрашивал известные исторические даты, а потом, изумляясь всё больше и больше, начал задавать и более сложные, как он считал, малоизвестные даты. Я отвечал, ведь я слышал ответ. В разгар моей экзаменовки в кабинет заглянула директор школы Людмила Ивановна.
– Виктор Антонович, у меня к вам небольшое дело.
– Людмила Ивановна, если дело не срочное, прошу уделить нам немного внимания. Вот Илья – своего рода феномен.
Директорами школ обычно назначают историков. И Людмила Ивановна не была исключением. Она с удовольствием присоединилась к нам и тоже стала задавать вопросы по датам. Я отвечал. И тут она задала какой-то вопрос, на который и сама не помнила ответ. Я задумался и с удивлением понял, что подсказки ждать неоткуда. Виктор Антонович тоже не знал ответ.
– Не знаю.
– Наконец-то, – подал голос Васька. – А то я уже стал за тебя волноваться.
– Чего ты волновался?
– Сомневаться стал человек ли ты, может робот в облике человека…
Эта Васина реплика прозвучала вовремя. Я понял, что перестарался и даже испугался слегка. И поэтому стал отвечать неправильно или просто: «Не знаю». Всё-таки Васька – друг. Неосознанно, но вовремя меня остановил. Неизвестно кому бы ещё захотел показать меня Виктор Антонович… А оно мне надо? Интуиция мне подсказывала: «Не выделяйся, тебе это не нужно».
– Я вижу, ты утомился. Конец учебного года, май, погода отличная, самое время прокатиться на велосипеде, – сказал Виктор Антонович.
