скачать книгу бесплатно
Вика-Викуля. История любви
Станислав Мальцев
Вика вышла замуж по расчёту, без любви, за богатого бизнесмена Пупышова, живёт с ним плохо, скучно. Но вот она встречается с Пташкой – учителем географии Воробьёвым, у них начинается любовь. Но если для него это большое, искреннее чувство, то для неё лёгкое увлечение. Сын Пупышова от первого брака наркоман Эдька из-за денег убивает отца, и Вика становится наследницей. Она зовёт Пташку уехать с ней во Францию, тот отказывается, и она уезжает одна. Там понимает, что любит Воробьёва, но уже поздно…
Вика-Викуля
История любви
Станислав Мальцев
© Станислав Мальцев, 2017
ISBN 978-5-4485-5028-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Это рассказ о несчастной, несостоявшейся любви учителя Воробьёва, по прозвищу «Пташка» и Вики, жены бизнесмена Пупышова. Они встретились случайно, их любовь вспыхнула и погасла. Вика не хочет порвать с мужем и стать женой Воробьёва, её устраивает положение любовницы. Но он не может её делить с Пупышовым.
Сын Пупышова от первого брака Эдька, наркоман и алкоголик, убивает отца, Вика становится богатой наследницей, предлагает Воробьёву уехать с ней совсем во Францию, но он отказывается. Его Вика стала другой, и любовь ушла…
Автор Мальцев Станислав Владимирович, 1929 г.р., образование высшее. Детские книжки «Зайка Петя и его друзья», «Кузя Щучкин – рыжий нос», «Приключения Умнюшкина и Хитрюшкина в стране кошек», «Мы с Митяем» и другие неоднократно издавались в Средне-Уральском книжном издательстве, издательстве «Литур» /Екатеринбург/, «Тюменском издательском доме». /Есть информация в Интернете и Википедии/.
625000 Тюмень, ул. Володарского 47, кв. 52 тел. (3452) 25—70—13. E-mail vsukhor@mail.ru
Главные герои повести: Вика-Викуля вышла замуж за Пупышова по расчёту, Воробьёв встретился с ней случайно и искренне полюбил, но она не оценила его любовь.
Действие происходит в наши дни, в небольшом городе.
Глава первая
1
Анна Петровна сидела-дремала в мягком кресле в гостиной, ведь ночь уже. Спать не пошла, надо сперва выпустить девку, с ней Эдька явился поздненько, сама им открывала. Только начала видеть сон, как он выглянул из своей комнаты, осторожно осмотрелся и вышел, её любимый внучек Эдичка, светловолосый и высокий.
Короткая стрижка, взгляд серых глаз насмешливый, затёртые до белизны джинсы, носил их, не снимая, круглый год, Раньше-то ходил в коротких штанишках, глядел доверчиво и робко.
А за ним показалась длинноногая нечёсаная девка, выжженные белые волосы лежали на плечах.
– Тихо вы, окаянные, – Анна Петровна махнула рукой.
– Баб Ань, не суетись, – Эдька обернулся, сказал негромко.
– Шевели копытами типа живее!
– Исчо чаво., – девка нахальными глазами уставилась на Анну Петровну и только сейчас она разглядела её. Короткая кофтюшка с глубоким вырезом, видны почти целиком груди – неспелые мелкие яблоки, голый; живот, а в пупке… Господи! Кольцо! Зачем? Дёргают за него, чё ли?
А главное – коротенькие шорты, бывшие джинсы, спущены совсем низко, по самое не могу, едва держатся.
– Штаны-то как носишь? Срамота! Спадут ведь, задница заблестит! – не выдержала Анна Петровна и ткнула в них пальцем.
И те точно – сразу свалились до колен! вскрылись тощие бёдра, низ живота, редкие светлые волосёнки…
– Господи! Да она без трусов!
– Га-га-га! – засмеялся-обрадовался Эдька. – А зачем?
Девка подтянула штаны, смерила Анну Петровну бесстыжим взглядом.
– Обалдеть в натуре! – и медленно пошла в прихожую.
Тут он размахнулся и шлёпнул её по заду, но звук получился тихим – нечему было звенеть, ягодицы тощие. Та даже не оглянулась, исчезла за дверью.
Анна Петровна проводила её взглядом и повернулась к внуку.
– Ну, Эдька! Доиграешься! Всё отцу скажу!
В ответ он заулыбался.
– Баб Ань! Не говори, я тебя типа люблю! Конкретно!
Она только вздохнула, конечно, не скажет. Любила его тоже до невозможности, ведь вынянчила с пелёнок.
Тут за её спиной из эдькиной комнаты вышла ещё одна ночная гостья и с кроссовками в руке быстро направилась в прихожую. В отличие от первой толстоватая и коротконогая, чёрные трикотажные спортивные штаны, обрезанные до колена, туго обтягивали ягодицы-арбузы. Кофточка тоже с глубоким вырезом, груди-дыньки при каждом шаге вздрагивали и норовили вывалиться, лови, кто хочет.
Но незамеченной ей пройти не удалось, Анна Петровна услышала шаги, оглянулась и даже испугалась…
– Ой! Ещё одна! Откуда?
От этого крика девка выронила кроссовку, показала длинный язык и побежала, ещё быстрее. Эдька не растерялся, хлопнул и её по ягодице.
– Бамс! – совсем другое дело, словно лопнул туго надутый резиновый воздушный шарик.
Он изловчился, и дотянулся, шлёпнул и по второй.
– Бамс! – еще один такой же шарик лопнул.
Девка только ойкнула и, не оглядываясь, мигом скрылась за дверью.
– Га-га-га! – веселился внучек. – О чем ты, баб Ань? Тут типа никого нету!
– Как нету? Вторая девка прошла! Кого ты тогда по заднице бил?
Эдька сделал серьезное лицо.
– Тебе показалось, как бы сотрясение воздуха.
Анна Петровна рассердилась, подняла кроссовку.
– Не ври! А это чё?
Эдька отобрал кроссовку, открыл дверь и выкинул в прихожую. Там только тихо пискнули.
– Видимость, баб Ань, все типа видимость.
– Ничё себе видимость, две кобылы с голыми титьками… Откуда. они? Как хоть зовут-то? – Анна Петровна вздохнула, что ты с ним сделаешь.
Эдька задумался.
– Вроде одна Клепка, вторая – как бы Фек…
– Клички какие-то собачьи… А по-настоящему как?
– Откуда я знаю? Только вчера на тусовке встретились.
Анна Петровна так и ахнула.
– Только вчера! И сразу в дом приволок!
Эти слова почему-то развеселили Эдьку, засмеялся все так же громко!
– Га-га-га! Ты че? Телки как тёлки, конкретные… Все на месте и спереди, и сзади!
Он насмешливо глядел на глупую старуху – ниче не догоняет. Ведь всё путем. Он давно уже ни в грош её не ставил, знал, все простит, все стерпит, выгородит перед отцом. И во всю пользовался этим.
Не раз и не два поздно – с дискотеки или из ночного клуба – являлся не один, старуха всегда ждала и пускала без звука. А пустые бутылки из его комнаты тайно выбрасывала в мусоропровод. Вот и этой ночью привел Клепку, а потом, когда старуха ушла, запустил Фек и Анта.
Анна Петровна не унималась, ей все надо знать про любимого внука.
– Ну, ты и дурак! Презервативами-то хоть пользуешься?
– Баб Ань, не парься! – он поднял руку, словно собираясь закрыть ладошкой ей рот.
– Что же ты, стервец, двоих чё ли.., – она остановилась, подбирая слово. – Чё ли клепал?
– Га-га-га! – опять засмеялся Эдька. Ну, прикалывается старуха. – Там ещё Ант!
– Ещё одна? – у Анны Петровны руки-ноги задрожали.
– Ты чё? Ант – Антон из нашего класса, ты его знаешь, был у нас.
– Ант, – повторила она уже потише. – Пусть выйдет сей момент! Эдькин дружок подслушивал за дверью и сразу выскочил, такой же светловолосый и высокий, и тоже в белёсых джинсах.
– Здрасте, баб Аня!
Анна Петровна показала ему кулак.
– Еще один внучек вылупился! Подь отсель!
И тот мигом исчез в прихожей, а Эдька весело сказал:
– Баб Ань! Не гони волну – фигня все это!
Но Анна Петровна не успокоилась и продолжала так же сердито:
– Кашей тебя кормила, жопу подтирала, никогда не думала, что таким кобелём вырастешь, прости Господи.., – она даже мелко перекрестилась, хотя в Бога не верила и в церковь не ходила.
Эдька её совсем не слушал, улыбался своим мыслям, вспоминал, как славно было с этими новыми. Клепка вертелась, ругалась по всякому, а Фек лежала тихо, только, сопела всё громче и громче, была мягкая и удобная, словно подушка…
Он очнулся, увидел сердито глядевшую на него старуху, громко и весело произнёс загадочные слова:
– Кина не будет! Всё атлична! Бабры поехали в Бабруйск! – и пошёл в свою комнату.
Анна Петровна открыла от удивления рот, смотрела, ему вслед.
– Окстись! Какие ещё бобры?
Внучек оглянулся, ответил серьёзно:
– Те самые.
И исчез в комнате, плотно закрыл за собой дверь.
2
Летние ночи короткие, солнце уже пробивалось сквозь плотные шторы и в комнате стало совсем светло. Павел Павлович Пупышов проснулся, захотелось пить. Вчера вечером после работы с прорабами «раздавили» две бутылки беленькой, да почти без закуси, вот голова и болела, во рту пересохло.
Не спеша, встал, подошёл к столу, налил стакан боржоми, выпил залпом, и повторил. Любил эту водичку, хоть и стала дороговатой, ну, а что делать, жить-то надо, да и доктор советовал настойчиво её употреблять регулярно.
Скинул майку, было жарковато, в трусах вовсе не спал. Стоял голый, высокий, плотный, широкоплечий, но не толстый, хотя, конечно, лишний вес немного был. Грудь, живот и ниже – в густых зарослях волос, почему-то они тут стали седеть, хотя на голове не замечал ни одного белого.
Ему нравились эти заросли-джунгли, как их называл, да и не только ему. Все девки, с кем имел дело, ахали от восторга и норовили подергать. Вот только жена, Виктория Семеновна, почему-то не обращала на них особого внимания. Вот она, спит-дрыхнет на соседней кровати под легкой простынкой.
Потянулся, почесал грудь, подмышками, в паху… Глядел на неё, первая жена не так давно умерла, остался сын, Эдька. Не одному же жить, и он почти сразу снова женился, взял совсем молоденькую, тоненькую девчонку – ни спереди, ни сзади ничего. Сидела в их медпункте медсестрой, копеечные бабки. Сейчас смотри, совсем другое кино. Отъелась, задница как задница, грудяшки налились, баба стала в полном порядке. Как говорится, есть за что подержаться, есть на чем глазу отдохнуть. Пока не родила ему никого и не надо, одного Эдички хватает выше крыши.
Глядел, а она перевернулась с боку на бок, простынка соскользнула, голубенькая, прозрачная короткая рубашонка-ночнушка сбилась на грудь. Открылись живот, бедра, длинные белые ноги чуть разошлись призывно.
Пупышов не то громко выдохнул воздух, не то хрюкнул, протянул руку, сдернул простынку на пол. Жена сразу, не открывая глаз, попыталась лечь на живот.
– Не вертись! – прошептал громко, схватил за плечо, перевернул на спину, навалился тяжелым телом, руками больно мял груди, придавил так, что она только охнула, только стонала тихо…
Не спеша встал, взял простынку, вытерся, сказал негромко:
– И не хрен тебе было вертеться…
Бросил простынку жене на живот и ушёл, плюхнулся на свою кровать. Мигом уснул, захрапел-засвистел.
Виктория Семеновна лежала тихо, так и не открой глаз, слава Богу, храпит не очень сильно. Чувствовала себя распятой, все косточки болели, наверное, будут и синяки. Трахнул ее любимый муж как дешёвую шлюху…
Наконец встала, брезгливо подцепила грязную простынку двумя пальцами. В соседней ванной комнате кинула в угол, сегодня же выбросит в мусоропровод. Включила душ и долго стояла под тёплой водой… Потом легла и думала – почему? Почему стала его женой?
