скачать книгу бесплатно
Идти так, как хотел Лукус, было непросто. У Сашки это получалось плохо, поэтому Лукусу пришлось настойчиво показывать правильные движения. Сашка недовольно бормотал, что в армии с ним обращались лучше. Лукус же безжалостно потребовал, чтобы Сашка учил язык ари. Не потому, что валли плох или Лукус не может его выучить, а потому, что ари – самый распространенный язык. Если Сашка хочет без опасений за свою жизнь появляться среди людей, белу или иных разумных существ, первое, что он должен знать, – это ари.
– А второе? – задыхаясь, поинтересовался Сашка.
Лукус с огорчением смерил его взглядом и вздохнул. Сашка понял, что, даже если он выучит язык ари, появляться среди разумных существ ему пока не следует все равно.
– Куда мы идем? – спросил Сашка Лукуса, когда тот наконец перестал говорить, что Сашка неправильно ставит ноги, производит шум и расходует слишком много сил на простые движения. Это было на третий день пути.
– Мы идем в Эйд-Мер,[17 - Устье горы (ари).] – ответил Лукус. – До города сравнительно близко. Тропа Ад-Же[18 - Больная нога (валли).] приведет нас туда. Немногие знают о пути по окраине Вечного леса. И все же нам нужно быть осторожными. В последний месяц я видел странные тени, которые шли на юг. Возможно, это искатели сокровищ, которым не дают покоя Мертвые Земли и Мертвый Город. Может быть, нет. Поэтому в безопасности мы будем только в Эйд-Мере. Эйд-Мер – свободный город. Там строго относятся к путникам, но не причиняют вреда без нужды. Там ты менее всего вызовешь подозрений. К тому же я передал Леганду, что иду туда. И там есть друг, который не только даст нам отдохнуть, но и посоветует, что делать дальше, и поможет. За три дня мы прошли три дюжины ли. Плохо даже для горной тропы. Скоро спустимся на равнину и пойдем быстрее.
Ничего себе плохо, подумал Сашка. Ему казалось, что с учетом беспрерывного карабкания и ковыляния по камням шли они довольно быстро. Проходили не менее полутора десятков километров в день. Первые два дня ему было очень трудно. И Лукус, кажется, понимал это. Он оборачивался через каждые десять – двадцать шагов, прислушивался к тяжелому дыханию спутника, настойчиво повторял советы. Сашка старательно выполнял наставления и особенно главное из них – не превращать движение в бессмысленную монотонную работу.
– Дорога не утомляет, – не уставал повторять Лукус. – Она притупляет чувства. Каждый шаг похож на предыдущий. Путник, который не любит дорогу, превращается в слепого и глухого. Он перестает быть воином. Настоящий воин способен идти весь день и всю ночь, вступить в бой и остаться при этом живым. Мертвый воин никому не нужен.
– Я не воин, – раздраженно повторил Сашка.
– Ты будешь воином, – поднял ладонь Лукус. – Или не будешь жить. – И добавил, вспомнив прочитанные Сашкой строки: – Эл-Лиа очень строгая мать и очень жесткая колыбель.
«Я должен стать воином? – недоуменно спрашивал себя Сашка снова и снова. – Зачем мне это нужно?» Три дня назад, когда под вечер они с Лукусом вышли из хижины Арбана, Сашка решил, что даже если он и попытается стать им, то, скорее всего, умрет задолго до достижения результата.
– Ночь – это лучшее время для начала пути, – сказал тогда Лукус. – Настоящий воин двигается ночью.
– А что он делает днем? – спросил Сашка.
– Днем воин отдыхает, – ответил Лукус и добавил: – Или сражается.
Перед выходом он собрал два мешка и приладил один из них Сашке на спину. Затем дал Сашке нож. Когда же поместил у себя на поясе узкий меч в кожаных ножнах, повесил на плечо лук, Сашка спросил:
– А мне это же?
– Меч… – Лукус вздохнул, касаясь ножен, затем поднял руку к плечу и внушительно добавил: – Лук! Оружие! Об него можно порезаться или уколоться. Кстати, не доставай нож из чехла. Ты еще не воин. Если я стану учить тебя обращаться с мечом, придется начать с упражнений обыкновенной палкой. А пока обойдемся тем, что есть. Мы охотники. Я охотник, – поправился он, – а ты мой ученик. У тебя достаточно юный вид, несмотря на растительность на подбородке.
Идти, а точнее, почти бежать было трудно. Сашка так уставал, что даже мысли о матери и возвращении доносились словно через стену. И он сознательно старался приглушить их, боясь, что они обернутся отчаянием. Сейчас это было бы лишним. Он боролся с дорогой и собственной беспомощностью.
К четвертому дню пути Сашка ощутил, что усталость уменьшилась. В ногах появилась легкость, на коротких привалах он больше не хватал ртом воздух. Почему-то здесь советы отца действовали лучше. Когда они ходили на лыжах или отправлялись в дальние пешие прогулки, отец говорил ему: «Сашка! Энергия переполняет природу. Она приносится солнцем, водой, ветром. Когда ты устаешь, тебе нужна именно энергия. Она разлита вокруг тебя! Подключайся!» Сашка пытался подключаться с первого дня пути. Он бежал за Лукусом, который скользил впереди как тень, и старался отыскать что-то, дающее силы. Отталкивался от камня, нагретого лучами светила, и впитывал его тепло. Ступал по пружинящему ковру травы и поглощал ее упругость. Принимал лучи Алателя, ловил плечами ветер и чувствовал, что израсходованные силы возвращаются в тело.
Вопреки обещаниям Лукуса они шли днем. Ночью на узкой, едва заметной, несмотря на яркое звездное небо, горной тропе можно было переломать ноги. Она начиналась значительно ниже гряды камней, окружавшей площадку возле хижины Арбана. Случайный путник должен был миновать тайное прибежище, не догадавшись о его существовании. Тропа тянулась по западным отрогам гор, которые Лукус называл старыми, прямо на юг. По правую руку от нее дышал влажными весенними ветрами таинственный Вечный лес, слева высились непроходимые отвесные скалы. Ни кустика не было на них. Колючая трава начиналась ниже, там, где склон становился пологим. Иногда тропа выбиралась из скал и валунов и выходила к подошвам гор, и тогда Лукус становился особенно осторожным. Он долго всматривался в край леса и, как правило, либо ждал ночи, либо давал команду передвигаться ползком.
– Чего мы боимся? – удивлялся Сашка.
– Ничего. Мы избегаем опасностей. Вечный лес не любит чужаков.
– Но ведь мы охотники?
– В этом лесу мы быстро станем дичью, – парировал Лукус. – Никто не может путешествовать по Вечному лесу без разрешения его хозяйки.
– Кто ты, Лукус? – однажды спросил Сашка.
– А кто ты? – ответил вопросом Лукус.
– Я? Человек, – пожал плечами Сашка.
– А я белу, – повторил его жест Лукус.
Иногда они останавливались на отдых. Днем Лукус разводил небольшой костер. Он находил в расщелинах сухой кустарник и на языке ари объяснял, что это дерево тул, которое не горит, а тлеет, но дарит много тепла и совершенно не дает дыма, что очень важно. И еще он показал траву манела, уничтожающую запах, который разносится ветром на многие ли. Объяснил, что ее можно не только добавлять в пищу, но и прикладывать к телу, чтобы ослабить запах пота. Сашка внимательно слушал, запоминал новые слова и названия, а Лукус готовил еду и учил приводить в порядок одежду.
– Одежда слабее живой плоти, – говорил он. – Ткань или кожа рвется и перетирается. Если твои сапоги придут в негодность, тебе придется идти босиком. А босиком ты сможешь идти недолго.
Сашка внимательно слушал, снимал сапоги на каждом привале, тщательно проверял стежки шитья, набивал носки и голенища особой травой. Он перестал задавать Лукусу вопросы, на которые тот не отвечал вовсе или отвечал неясно и уклончиво. Сашка учился. Повторял про себя новые слова. Внимательно следил за каждым движением белу, стараясь понять, почему тот делает так, а не иначе. Смотрел по сторонам, думая, что чувствует себя здесь как-то по-особенному. Словно впервые понял, что такое настоящие краски, звуки, цвета. Горы тянулись на юг неприступной грядой и казались не менее живыми, чем величественный лес к западу от гор. Что-то таилось в их недрах. Сашка чувствовал это при каждом шаге. И еще одно странное ощущение начало овладевать им. Открывающиеся пейзажи были привычными. Словно пробудилась память далекого предка. Он жадно втягивал чистый воздух. Радовался уверенности в ногах. Старался не думать, что неделю назад очнулся после шестидневного забытья. Убеждал себя, что не было ничего, кроме этого бесконечного легкого бега с частыми прыжками с камня на камень.
– Стой! – сказал Лукус на восьмой день пути, останавливаясь на плоской каменной площадке. – Привал. Скоро стемнеет. Завтра спускаемся к лесу. Горная часть тропы закончилась.
– Скоро город? – спросил Сашка, привычно стаскивая сапоги.
– Нет, – поморщился Лукус, доставая еду и кожаные бутыли с водой. – Горы впереди стоят отвесной стеной. Еще два-три дня тропы внизу – и мы выйдем на равнину. Там будет легче, и мы сможем бежать быстрее.
– Насколько быстрее? – насторожился Сашка. – И как долго?
– Не знаю, – ответил Лукус, бросив взгляд на Сашкины ноги. – Это зависит не от меня. Если мы будем делать хотя бы две дюжины ли в день, то до города еще дней семь или восемь. Но это медленно.
От Москвы до Рязани бегом. Тридцать марш-бросков с полной выкладкой за неделю, подумал про себя Сашка. Вешайся, молодой солдат.
Глава 5
ВРАГИ
Они лежали, прижавшись спинами. Перед тем как затянуть тихое заунывное пение, Лукус сказал, что услышит приближение опасности за варм шагов, поэтому можно спать спокойно.
– Почему мы не встретили ни одного живого существа в горах? – спросил Сашка.
– Тем, кто живет в этом лесу, нет нужды лезть в горы, – прервал песню Лукус. – Тем, кто привык жить в горах, не войти в лес. А здесь пищи нет. С той стороны гор очень давно была Черная смерть. Она убивала все живое. И эти горы тоже умерли. Когда-нибудь жизнь вернется сюда, но будет это не скоро.
Не умерли, сказал себе Сашка. Они затаились. Дремлют.
– А почему не умер Вечный лес?
– Лес очень силен. Он сам защищает себя. Сам залечивает свои раны. И он почти никому не открывает секреты. Даже Большая зима, которая в давние времена сковала эти земли на долгие годы, не убила его.
– А дорога? Старая дорога? – вспомнил Сашка. – Она уходит в лес?
– По этой дороге никто не ходит многие лиги лет. – Лукус передумал петь. – Спи!
Сашка закрыл глаза и попытался уснуть. Он не чувствовал усталости. Дневной переход взбодрил его, освежил мышцы. Последний участок пути был особенно трудным, но усталость не пришла. Это казалось неестественным, поэтому Сашка невольно старался вести себя так, будто отдых нужен. Вот и теперь, лежа на правом боку и чувствуя сквозь тонкое одеяло неровности скалы, он машинально вытягивал накопленное камнем за день тепло.
Он проснулся за полночь. Ближе к утру. Ужас морозом пробегал по коже. Опасность нависала над стоянкой. Сашка привстал и всмотрелся в ту сторону, откуда они шли последние несколько дней. Ничего не было слышно, кроме ставших уже привычными ночных звуков леса. На фоне черного неба, усыпанного незнакомыми созвездиями, темнела, уходя к северу, гряда гор.
– Почему ты не спишь? – спросил Лукус.
– За нами идут, – ответил Сашка.
Лукус замер, встал, вгляделся в темноту, прислушался, втянул воздух, вопросительно посмотрел на Сашку:
– Я ничего не слышу.
– Я не могу объяснить свои ощущения, – растерянно пробормотал Сашка. – Будто силуэты проступают на краю горизонта. Их пятеро. Идут уверенно и без остановок. Злые. Один очень большой. Они будут здесь скоро. С рассветом.
Лукус задумчиво потер щеки и стал собирать мешки.
– Что мы будем делать? – спросил Сашка.
– Я ничего не слышал, – буркнул Лукус. – Но должен тебе верить. Лучше оказаться излишне осторожным, чем глупцом или слепцом. Мы на узкой полосе между лесом и горами. Вряд ли сможем убежать. На равнине могли бы запутать след, здесь придется прятаться.
Они подняли мешки и стали спускаться. Вскоре под ногами зашуршала колючая трава. Лес приближался. Даже в темноте чувствовалось, как он громаден. Спутники еще не дошли до деревьев, а черные кроны перекрыли половину неба. Лукус замер, прислушиваясь.
– Опасности нет, – неуверенно прошептал Сашка.
Он вглядывался в темноту и чувствовал настороженность, интерес, но не враждебность. Лукус обернулся, еще раз внимательно посмотрел на Сашку и пошел вперед. Через дюжину шагов остановился. Вдоль края леса, поблескивая отраженным светом звезд, бежал ручей.
– Войди в воду, – сказал белу. – Затем сядь на камень и разуйся.
Они сняли сапоги, и Лукус натер их манелой, которая всегда была у него в мешке. После этого спутники умылись, рассовали пучки травы в рукава и за пазуху и вновь выбрались на каменистый склон.
– Ты все еще утверждаешь, что кто-то движется в нашу сторону с севера? – спросил Лукус.
– Да, – поежился Сашка.
– Хорошо, – кивнул Лукус. – Пошли.
Они пересекли тропу недалеко от места ночлега и полезли по камням вверх. В темноте это оказалось непростой задачей, но им удалось забраться на отвесные скалы. Наконец спутники устроились на удобном уступе. Лукус запрокинул голову, высунул узкий язык и стоял так несколько мгновений.
– Ветер со стороны леса, – сказал он. – Это хорошо. Скоро рассвет. Вершины гор светлеют, но я все еще ничего не слышу.
Сашка промолчал. Опасность приближалась. Он чувствовал.
Ждать пришлось долго. Алатель выкатился из-за гор. У подножий лесных великанов над ручьем еще стоял туман, но ночные шумы уже сменились дневным щебетом. Лукус было вновь начал недоверчиво посматривать на Сашку, как вдруг что-то привлекло его внимание. Он припал ухом к камням и замер. Прошло еще немного времени, и на едва заметной тропе появились тени. Они двигались спокойно и ритмично. Впереди бежали четверо воинов. Оружие торчало из-за их плеч. Доспехи угадывались под плащами. Пятый был выше остальных на полтуловища. Сначала Сашка подумал, что это очень большой человек, но затем понял, что ошибся. Существо не было человеком. Оно двигалось позади остальных с негромким, но внушительным уханьем. Ему приходилось при каждом шаге слегка разворачивать туловище, приноравливаясь к узкой тропе и взмахивая для равновесия чудовищными передними конечностями. Вряд ли это очень уж его утомляло. Когда процессия приблизилась, Сашка, чувствуя, как ужас охватывает его, разглядел лысый, обтянутый желтовато-серой кожей череп чудовища. Из-под неестественно далеко выступающего вперед лба выдавался широкий нос и грубые скулы, которые заканчивались безгубой щелью рта и массивным подбородком, раздвоенным вертикальной впадиной. Из-за спины чудовища торчала рукоять боевого молота. Лица воинов скрывала ткань с прорезями для глаз.
Добежав до места ночлега Лукуса и Сашки, неизвестные остановились. Первый неожиданно упал на руки, приник к тропе и стал обнюхивать камни. Трое замерли. Чудовище шумно втянуло воздух и стало медленно вращать головой. Когда из-под нависшего лба блеснули маленькие зловещие глазки, Сашка почувствовал, как судорога страха скручивает тело. Ломая ногти, он вцепился в скалу, и только прикосновение ладони Лукуса не позволило ему закричать от ужаса. Первый из воинов поднялся и повел остальных вниз по склону. На краю леса у ручья неизвестные опять остановились, потоптались в воде и побежали на юг.
– Неуютно как-то без оружия, – едва отдышавшись, с трудом выдавил из себя Сашка. – Теперь я понимаю, почему этой дорогой никто не пользуется.
Лукус медленно поднялся на ноги и посмотрел на Сашку с нескрываемым удивлением:
– Они двигались очень быстро. Ты почувствовал их более чем за дюжину ли. Я не могу понять этого, но такое умение стоит больше, чем навык владения мечом. Тем более что иногда меч бывает полезен только для того, чтобы живым не сдаться врагу.
– Кто это были? – Сашка украдкой стер со лба пот.
– Что ты хочешь узнать? – переспросил Лукус и, подумав, сказал: – Я не знаю, кому они служат, но это настоящие воины. Враги. Теперь я уже не уверен, что тени, которые мелькали на тропе до твоего прихода, – простые искатели сокровищ.
– Что это за существа?
– Первый – нари. За ним три человека. Нари старший. Он нюхал наш след. Пятый – арх. Но я первый раз вижу арха в одежде, сандалиях и с боевым молотом, а не с дубиной. К тому же в строю. Это плохие новости. Кстати, его молот весит больше, чем мы с тобой, вместе взятые. У остальных самострелы, боевые топоры и, возможно, что-то еще. Поклажи нет. Только оружие. И доспехи. Все, кроме арха, в кольчугах. Значит, пищу они добывают в дороге. Скорее всего, они на охоте. И вряд ли это охота на животных…
– Почему «враги»?
– У них скрыты лица. Но главное – арх. И нари, и люди, и другие существа могут быть кем угодно – и врагами, и друзьями. Но не арх. Не желаю тебе встречи с архом. Не многие способны сразиться с ним. К тому же он не брезгует человечиной. Питается ею. Так что ты спас нам жизнь.
– И едва не заорал от страха. – Сашка постарался унять дрожь в голосе.
– Да уж, – усмехнулся Лукус. – Но ты не воин. Тебе простительно.
– Кто такие нари? – постарался сменить тему Сашка, но разговора не получилось.
– Узнаешь. Тот, к кому мы идем в Эйд-Мер, – нари.
– Ты рядом, а я до сих пор не знаю, кто такие белу.
– Смотри. Что может быть лучше глаз?
– Иногда мне кажется, что лучше уши, – слегка обиделся Сашка. – Остается надеяться, что обо всем расскажет кто-то другой. Например, Леганд.
– Никто не скажет тебе больше, чем ты можешь понять и увидеть сам. – Лукус поднял мешок. – Спускаемся!
– Но ведь дорога теперь закрыта? – удивился Сашка.
– Закрыта? – не понял Лукус. – Ты способен их чувствовать?
– Думаю, да, – ответил Сашка, вздрогнув.
– Как ты слышишь их?
– Ты чувствуешь, как Алатель нагревает твою голову?
– Да.
– А меня жжет с их стороны. Только холодом.
– В битве с врагами ты рискуешь замерзнуть, – засмеялся Лукус. – Мы пойдем за ними. У нас нет другого пути.
Миновало еще три дня. Время от времени Лукус внимательно смотрел на Сашку. Тот успокаивающе качал головой. Враги опережали их и удалялись. Опасность становилась все менее различимой. Первое время спутникам приходилось бежать вдоль воды, затем лес стал отступать и ручей превратился в болото.
– Это южная топь, – предупредил Лукус, обернувшись. – Она не менее опасна, чем лес. Но здесь мы пройдем. Болотные твари боятся гор. Остался один день, и мы окажемся на равнине Уйкеас – в краю свободных охотников. Там сравнительно безопасно, хотя теперь мне уже так не кажется.
Этот день оказался тяжелее, чем все предыдущие. Лес уходил все дальше к югу, превращаясь в зеленую полосу на горизонте. Линия гор плавно заворачивала к востоку. Между обрывающимися отвесной стеной скалами и лесом лежало болото. Запах гнили переполнял воздух. Что-то вспучивалось, дрожало и ухало в трясине. Бурлил газ в мутных лужах. Тоскливый вой доносился из туманного марева. Остановиться и передохнуть было негде. Спутникам все еще удавалось найти среди обломков камней опору для ног, но трясина подступала вплотную, и то и дело под ногами оказывалась либо зловонная жижа, либо раскачивающийся ковер болотной травы. Хорошо еще, что гудевшие в воздухе насекомые не садились на лицо и руки путников. Лукус и для этого случая знал спасительную траву. Вечером, когда они наконец поднялись по косогору на твердую землю, Сашка впервые был вымотан по-настоящему. Ему почти не удавалось найти источник силы в царстве гниющей плоти.
– Скоро привал, – сказал Лукус, когда воздух вокруг стал свежим, а холмистая равнина с высокой травой и отдельно стоящими группами кряжистых деревьев начала погружаться в вечерний мрак.
Они остановились в тени небольшой рощи и развели укромный огонь. Сашка подошел к дереву, потрогал ствол, покрытый чешуей растрескавшейся коры, погладил темно-зеленые треугольные листья. Втянул в себя терпкий запах, странным образом что-то напомнивший ему.
– Это наас, – сказал Лукус. – Луговой орех. Способен спасти изголодавшегося путника, когда плоды вызревают на его ветвях. Но за зиму птицы и звери уничтожили запасы.
