скачать книгу бесплатно
– Садись давай. Поздно уже. Вдруг тут маньяки?
Ощущаю на себе вопросительный взгляд сестры. Аж жжётся любопытством.
– Обойдусь.
Она встаёт и топает к подъехавшему рядом автобусу, таща за собой чемодан на колёсиках. Смотри, какая гордая.
Автобус закрывает двери и уезжает.
– Это кто? – не выдерживает Вера, когда я тоже выруливаю на дорогу снова.
– Моя преподша по английскому.
– У тебя встал на неё.
– Фу, Вера, – снова смотрю на неё, скривившись. – Ты пялишься на мой член? Это неестественно.
– Нет, Сём. На твой член я пялилась только однажды: когда тебя принесли из роддома. Ещё тогда подумала: ну и уродство. А сейчас я по взгляду поняла.
– Смотри, какая проницательная, – бурчу под нос, а у самого что-то нервы начинает тормошить.
Куда эта, мать её, Адамовна, поехала? Насколько знаю, она приезжая. И в Москве недавно. Было бы куда пойти, не ревела на остановке. И сейчас её одну да с чемоданом… только так оприходуют.
Блядь.
– Тормози, – Вера тычет мне указательным пальцем в ухо. – Оглох? Третий раз повторяю. Я такси возьму, а ты едь, догоняй свою училку.
– Не моя она.
Пока…
– Ой ладно, Сём, меня тут уже топит тестостероном. Останови у торгового центра. Я уже Льву написала, встретит скоро.
Я притормаживаю, выпуская Веру, а потом снова возвращаюсь в полосу машин. Так, какой там номер автобуса был?
____________
Рады были встрече с Верой?))
Для новеньких: Вера – второстепенный персонаж, который появляется в нескольких моих книгах. Например, её можно встретить в "Держи меня крепче" и "Ты не сбежишь". Заглядывайте))
Девчонки, не забывайте про звёздочки и комментарии.
Обнимаю, Маша :**
9
Василина
Мне нужно подготовиться на завтра, поэтому после короткого совещания я решаю остаться на кафедре и закончить подготовку. Дома будет некогда, потому что я планирую с Пашей очень серьёзный разговор.
Но хочется есть, и мы с Ликой, ассистенткой декана, с которой познакомились перед совещанием и вместе сидели, спускаемся в кафетерий.
– Сидеть сегодня до восьми точно, – вздыхает она. – Надо бургер купить и оливьешку, что ли. Ты что будешь?
– Овощной салат возьму, – смотрю на этикетку на контейнере и вбиваю в приложение, считающее калории. Влезаю в норму, можно себе позволить, хотя и уже почти шесть.
– Я не обедала, только кофе с утра выпила, так что мне можно поплотнее, – хихикает Лика.
Прикольная она. Мы, конечно, только познакомились, но мне её открытость и дружелюбность импонируют. Я сложно схожусь с людьми, но с Ликой, очень может быть, получится подружиться.
Снова пишет Паша, обещая вкусный ужин и незабываемую ночь, шлёт целые строчки сердечек и сложенных в молитве о прощении ладошек. А я ещё больше злюсь, вспоминая про фото.
Отвечаю ему коротко, что буду занята долго, и пусть сам ест свой ужин и делает свою ночь незабываемой.
Но меня снова так разгоняет, что и поработать в тишине аудитории не получается. Не могу сконцентрироваться на текстах лекций, мысли ведёт. Голова будто горит. Я злюсь на Пашу, и решаю отложить подготовку на утро. Занятия с третьей пары, приеду к восьми и подготовлюсь спокойно.
Собираюсь, заглядываю к Лике попрощаться и вызываю такси.
По подъезду поднимаюсь с ощущением, что ломается нечто очень важное для меня. То, что было основой. Я даже замедляюсь перед квартирой. Глубоко вздыхаю, умышленно вызывая в голове воспоминания, как нам с Пашей было хорошо.
Как ухаживал. Улыбку его, поцелуи нежные. Как умолял с ним уехать, а когда я сомневаться начала, что не вывезу жизнь в Москве, то именно он убедил меня, что я смогу, что справлюсь, что я талантливая и упорная. Заставил поверить в себя.
Почему же всё стало рушиться?
Я открываю дверь ключом и вхожу. И застываю у порога, когда слышу доносящиеся из спальни тихую музыку и приглушённые смешки.
Сердце в груди замирает, а потом срывается вскачь. К щекам приливает жар.
Не может быть…
На деревянных ногах я иду в спальню. Сжимаю кулаки перед дверью, вдавливая ногти в ладони на секунду, а потом открываю.
В комнате стоят ярко включённые кольцевые лампы, светоотражающие зонты. А на кровати, на той самой кровати, на которой я сплю, среди разбросанных лепестков роз, позирует обнажённая девушка.
Та самая Ксюша, которая так восторгалась тем, насколько с Пашей легко работать.
Она как раз прогибается в спине, отставляя голую задницу, и прикрывает глаза, прикусив нижнюю губу, а Паша приседает и щёлкает затвором несколько раз.
– Отлично, детка, – хвалит её. – Давай теперь ножки в стороны. И взгляд! Больше порочности во взгляде!
Они меня даже не замечают сначала. А потом девушка меняет позицию и вдруг обращает внимание, что в комнате, кроме них двоих, есть ещё и я.
– Ой, – вскрикивает она и хватает моё покрывало, пытаясь прикрыться.
Паша тоже оборачивается и опускает фотокамеру.
– Малыш? – округляет глаза. – Я думал, ты задержишься. Решили немного поработать пока. Хоум съёмка.
Боже, он сейчас серьёзно? Поработать решили?
Эта голая девка трётся по моей постели и типа всё норм?
Не знаю, как мне удаётся удержать себя в руках. Внутри всё просто каменеет, и появляется ощущение, что я наблюдаю за ситуацией будто со стороны. Будто моё сознание возводит прозрачный, но плотный барьер между мною и происходящим.
Я ничего не говорю больше. Просто открываю шкаф, достаю чемодан и начинаю сгребать в него свои вещи. Без разбора, не складывая, а забрасывая как попало.
Паша что-то вопит на фоне про то, что он ничего такого не делал, и это просто работа. И что домашние съёмки – это просто такой жанр. И нет разницы, в студии ли он работал бы или дома.
– Есть разница, Паша. Для меня есть, – отвечаю на удивление спокойно. Будто эмоции в секунду вырубились.
– Куда ты пойдёшь? Куда, Вася? – он нависает рядом, пока я застёгиваю чемодан. – Ночью! Одна! В Москве! Под мостом ночевать будешь?
– Главное, чтобы подальше от тебя, – отрезаю и выхожу, захлопывая дверь.
И только в лифте по щекам начинают катиться слёзы. Горько, обидно, неприятно. Но вдруг я с удивлением замечаю, что не больно. В груди не печёт, не саднит, сердце рассерженно и гулко бьётся, но кровью не истекает. Будто выгорели чувства не сейчас, а раньше.
Только когда?
Не вспыхнуло и сгорело сейчас, а будто оказалось, что потухло раньше.
Это удивляет меня. Но обида всё равно душит. Я ведь ничем не заслужила такого отношение. Неуважение это, как минимум.
Я выхожу и иду. Просто иду, слушая, как тарахтят пластиковые колёсики чемодана по асфальту. Дохожу до остановки и сажусь на лавку. Тут людно. У многих как раз конец рабочего дня и люди едут домой.
А мне… мне некуда ехать.
Только сейчас это понимаю. Скоро ночь, на улице около нуля, а я сижу с чемоданом на остановке без малейшего понимания, что теперь делать. Завтра ведь на работу.
Боже…
И вдруг, будто вселенная решила меня добить, слышу:
– Адамовна, чего грустишь? Садись, подвезу.
Поднимаю глаза и вижу жёлто-чёрную тачку Бамблби. Он смотрит на меня через приоткрытое пассажирское окно и подмигивает. И девчонка рядом. Настолько красивая, что даже я на доли секунды залипаю.
И контраст бьёт по глазам. Красивые, ухоженные, в тёплой дорогой тачке. Жизнью довольные.
И я… Зарёванная, продрогшая, совершенно не понимающая, что мне делать и куда идти с этой остановки. Или тут ночевать, или под мостом, как Паша сказал. Можно, конечно, и в отеле каком-то, но для этого надо найти номер и адрес, а у телефона заряда батареи семь процентов.
Чужой город. Огромный, враждебный мне. Я даже не совсем представляю, где и какой отель искать. И сколько это стоить будет.
– Не надо, – отвечаю максимально спокойно.
– Садись давай. Поздно уже. Вдруг тут маньяки?
Да ты, придурок, главный среди них.
Но вслух я себе такого не позволяю, конечно же. Не уподобляться же ему.
– Обойдусь.
Мне не нравится его взгляд. Слишком пристальный, пробирающий. Заглядывает будто не только под одежду, а и в душу. А там у меня сейчас метель.
И девушка эта внимательно так смотрит.
Поэтому я делаю абсолютно необдуманную вещь. Встаю и, ухватив за ручку чемодан, вхожу в первый попавшийся автобус, что остановился рядом.
________
Девчонки, кто не видел. У меня есть ещё одна книжечка в процессе – "Непреднамеренное отцовство". Забегайте!
10
– Девушка, конечная.
Я вскидываю глаза на кондуктора, которая тронула меня за плечо.
Сколько времени прошло? Как долго я ехала? Бардак в голове и туман.
– Выходите, пожалуйста.
Я поворачиваю голову, вглядываясь в темноту за окном автобуса.
– А вы разве не по кольцу? – горло саднит после подавленных слёз.
– Уже всё, это был последний рейс. Теперь на отстой.
Делать нечего. Я встаю и медленно иду к выходу. На улице тихо. Людей не остановке нет. Озноб пробирает от осознания того, что я оказалась где-то неизвестно где в чужом городе почти ночью одна. На телефоне три процента батареи, даже геолокацию включить и посмотреть местоположение не хватит.
Становится страшно. Вдох дрожит и не даёт полностью наполнить лёгкие. Я сажусь на лавку в остановке и прикрываю глаза.
И что теперь делать?
Сидеть тут до утра?
Ощущение беспомощности топит. Хочется лечь и свернуться калачиком, подтянув колени. Просто отгородиться от всего хоть как-то.
Я провожаю глазами одну редкую машину. Потом вторую. В карман, где остановка, они не заезжают, проскальзывают по трассе.
Но одна вдруг резко выворачивает и тормозит возле остановки. Чёрно-жёлтая.
– Ну ты и упёртая, Адамовна.
Ну почему именно Радич?
– Садись в машину. Губы синие уже.
