скачать книгу бесплатно
Кома
Маргарита Малинина
Трудный период в жизни Ксении, красивой, капризной и эгоистичной девушки, наступает в тот день, когда на нее нападает грабитель. Но трудности состоят вовсе не в потере материальных ценностей: после удара по голове ее жизнь раздваивается. Каждый новый день она попадает в одну из двух параллельных реальностей и мучается вопросом: какая из них настоящая? Со временем первая жизнь становится все лучше, доходит до абсурда: деньги валяются под ногами, карьера идет вверх, заграничный принц делает предложение руки и сердца… Вторая же жизнь совсем не радует: с работы увольняют, любимый сердцу мужчина тихо ненавидит, криминальный мир втягивает в свои опасные сети. В апогее ее преследуют и полиция, и бандиты. Сможет ли Ксения остановить этот смертоносный калейдоскоп событий и остаться в живых?
Маргарита Малинина
Кома
Начало
– Оксана, перестань быть эгоисткой! – орал на меня Игорь. – Мало того что я из-за тебя бросил свою группу, потому что тебе надо перевезти весь этот хлам, а у нас, между прочим, сегодня генеральная репетиция, так ты еще и хочешь все это бросить посередине, чтобы мне пришлось и завтрашний день угробить! А завтра у нас выступление, а послезавтра важнейшая встреча в моей жизни, к которой тоже нужно готовиться, потому что такой шанс выпадает только раз, хотя что я тебе говорю – тебе, как обычно, на всех начхать, кроме себя!
Мы находились в доме моей двоюродной бабушки. Бабка она была скверная, все родственники с ней давно разругались, и почему-то именно мне ей вздумалось оставить наследство. Однако, когда я приехала сюда оглядеть масштабы взвалившегося на мою голову имущества, поняла, что все не так уж плохо. Конечно, дом давно нуждался в сносе, но земля-то под ним была дорогая. К тому же, старуха любила антиквариат: картины, гобелен, старинный комод, шкаф и прочая гарнитура. На этом можно было здорово заработать. Только вот для начала я хотела перевезти это все поближе, потому что одноэтажный ветхий домик постройки начала прошлого века находился в соседнем городе. Я намеревалась складировать часть добра в своей однокомнатной хрущевке, а остальную часть – во дворе, в папином гараже-ракушке, так как машину он из лени все равно держит на улице у подъезда (живем мы в соседних домах). Сейчас родители пребывали за границей, но ключи от гаража у меня имелись.
Помочь перевезти все это добро я попросила, конечно, своего парня Игоря Радина. Он фронтмен начинающей хард-роковой группы, для той цели ребята приобрели микроавтобус: часто приходится перевозить аппаратуру, да и самих себя из арендуемых под студию складов в клубы, где они выступают, и в звукозаписывающие компании, с которыми мечтают заключить контракт. Три года назад, когда мы познакомились, я считала это увлечение крутым и даже гордилась своим парнем, но теперь, когда он достиг тридцатилетнего рубежа, начинала все чаще задумываться, что это занятие для взрослого мужчины несерьезное, к тому же за это время никаких значимых успехов они достигнуть не смогли. А пару дней назад я узнала о смерти родственницы и о наследстве и попросила Игоря помочь мне разобрать его и увести часть домой. Но разбор чужого, а ныне моего, добра оказался задачей непосильной для одного дня. У меня болела спина, глаза слезились от пыли, да и насморк не радовал. Аллергическое состояние требовало скорейшего возвращения домой.
Что поделать, когда у меня насморк, я становлюсь невыносимой и тоже начинаю орать:
– Игорь, у меня в печенках твоя группа! Ты думаешь только о ней! А на меня у тебя никогда нет времени!
– Нет времени?! Сюда хрен знает сколько ехать, я отдал весь этот день тебе и теперь копаюсь в панталонах твоей прабабушки – или кто она там тебе – вместо того чтобы репетировать перед ответственным выступлением! А ты еще смеешь меня в чем-то винить! Нет уж, пока не загрузим машину, никуда не уедем! – выступив с этой тирадой, Игорь приблизился к стене и начал со злостью дергать картину, которая никак не желала сниматься. Зеркало рядом стоящего старинного трюмо демонстрировало мне лицо моего молодого человека – покрасневшее и злое.
Само помещение было большим – что-то вроде зала. Со смежной комнатой, представляющей собой спальню, мы только-только расправились, что отняло много времени и сил, и переместились сюда. А впереди – страшно подумать – еще и другая комната, и кухня с самой настоящей печкой, и кладовая.
– Я не могу больше! Приедем завтра опять!
– Я не попрусь сюда завтра, чтобы снова потерять целый день! – обернувшись ко мне, ответил Игорь не слишком вежливо, продолжая руками теребить предмет, который до сих пор не снялся со стены. – У меня завтра выступление!
– А я не пошла сегодня на работу из-за этого, дальше что? – спорила я. – Каждый приносит какие жертвы!
– Да, но только все мои жертвы постоянно связаны с тобой! – Пейзаж наконец сдался и оказался у него в руках. – А ты никак этого не можешь понять! Ты-то жертвовала для меня хоть чем-то когда-нибудь?
– Ха! – Ну и дела! – Ты мужчина, ты обязан холить и лелеять меня, сдувать с меня пылинки, ухаживать за мной и выполнять все мои капризы! Так ведут себя настоящие мужчины.
– Так ведут себя настоящие подкаблучники! Знаешь что? Хватит. Я довольно натерпелся твоего безразличия и эгоцентризма. – Игорь демонстративно швырнул картину (по всей видимости дорогую) в стену.
– Ах! – схватилась я за сердце. – Урод! Не смей портить мое имущество!
От злости я начала чихать. Нет, наверно, все-таки от аллергии.
– Вот именно! Тебя интересует только материальное! Ты терпишь издевательства начальника только потому, что тебе нравится получать большую зарплату и хвастаться этим перед подружками! Ты даже работу свою не любишь! И от меня тебе нужно только рабское послушание! Оксана, да пойми ты, что быть красивой – это плюс, но если ты внутри пустышка, то уже и внешний вид твой никто не оценит! По одежке только встречают, и все!
– Хватит! Я не намерена это от тебя выслушивать! Просто ты неудачник и завидуешь моей карьере!
Я думала, Игорь продолжит орать, но он замолчал, подарив мне долгий пристальный взгляд. Лучше бы накричал, ей-богу, от этого взгляда, преисполненного обидой и разочарованием, мне сделалось не по себе. Потом он выдохнул со смешком и покачал головой, на меня не глядя, – означало сие что-то вроде «что с дурами спорить» – и направился к выходу. Я потрусила за ним, на ходу запирая двери – от дома и от калитки.
Обратно всю дорогу мы ехали в полном молчании. Мы часто ругались последнее время, как считали окружающие – из-за меня и моего себялюбия, но я отказывалась это признавать. То есть я согласна с тем, что люблю себя, но кто этим не страдает? И потом, виноваты всегда оба, а не кто-то один. Игорь после ссор всегда звонил первый. Но таких слов, какие были произнесены сегодня, раньше не звучало, потому за два квартала до своего дома я рискнула уточнить:
– Это правда всё? – Он молчал. – В смысле, мы? Все кончено?
Радин напряженно безмолвствовал. Затем ответил тихо:
– Я думаю, так будет лучше.
– Отлично! – снова начала я злиться. – Останови машину, я выйду!
– А барахло? – кивнул он в заднюю часть автобуса.
– Выброси!
Он затормозил, и я выскочила. Конечно, за наследство я не переживала – Игорь ничего не выбросит. Просто мне до жути хотелось сделать красивый жест.
Микроавтобус со скрежетом стремительно развернулся на пустой дороге и помчался обратно. Я огляделась: на улице не было не только других машин, но и людей. Уже стемнело, и в этот пасмурный сентябрьский субботний вечер граждане предпочитали сидеть дома перед телевизором, а не бродить по городу.
Отчего-то мне стало не по себе, то ли предчувствие какое-то обуяло мое сердце, то ли просто дискомфорт в душе из-за расставания с возлюбленным. Хотя, по правде сказать, я не верила, что на этом все закончится. Через несколько дней Игорь остынет, соскучится и первым мне позвонит. Надеюсь… Очень…
Я потопала вперед, кутаясь в кожаный пиджак. С неба накрапывал мерзкий мелкий дождик, при котором не знаешь, как себя вести: рыться в сумке, ища зонт, а потом всю дорогу нести тяжелый аксессуар в развернутом виде одной рукой, которая при таком положении быстро устает, или все-таки терпеть мокроту лица и челки. В итоге я решила, что семь минут ходьбы не стоят того, чтобы доставать зонтик, и продолжила идти так. Фонари уже зажглись, но лужи под ногами я не различала в их тусклом свете и потому через пару шагов в открытых туфлях захлюпало. Нет, додумалась обуть такое… Есть же закрытые туфли, есть полусапожки… Многие уже переобулись, почувствовав начавшуюся осень. Одна я воображаю хожу. Хотя не так уж часто хожу! Меня обычно Игорь возит всюду. Возил…
Я свернула во двор. Внутреннее напряжение начало нарастать, походя теперь на необоснованный страх, но тут в сумке затренькал телефон, я облегченно выдохнула (как будто бы далекий абонент мог спасти меня от банды злодеев или маньяка-насильника), достала его и услышала голос ненаглядного босса:
– Ксения Михайловна, почему вас не было сегодня на работе?!
Да, по паспорту я Ксения, и все меня так зовут, один Игорь предпочитает имя Оксана, думая, наверно, что это одно и то же. С какой-то стороны, может, он и прав, но… Никто меня еще не додумался величать Оксаной, кроме него. И мне почему-то это безумно нравилось. Свое официальное имя я не сильно жаловала.
– Петр Владимирович, – залепетала я в трубку удивленно, – вы еще в офисе?
– Конечно, я в офисе, черт побери! Должен же хоть кто-то работать здесь! Остальные, вроде вас, только деньги могут получать! – Я проглотила обиду, напомнив шефу, что звонила с утра, предупреждая, что не смогу прийти на работу, и мне по-прежнему нездоровится, так что прийти сейчас я опять же не могу. Аллергический чих пришелся как раз вовремя. – У тебя простуда? Ну и что, я тоже больной! Однако хожу на работу! – Я молчала. Хотя хотелось добавить: «Не за такую зарплату, как у меня!» – Слушай, Ксения, – сбавил он обороты, выплеснув весь свой негатив на подчиненную и придя от этого если не в кайф, то в комфортное состояние, – а где у нас договор с «Металлстроем»?
– У меня на столе. В синем файле.
– В синем?.. – Прозвучал шелест бумажек. По всей видимости, он находился на моем рабочем месте. – А, вот он. Хорошо. Ты не думай, что так легко отделалась! Чтобы в понедельник вышла на час раньше! У меня много для тебя работы!
С трудом избавившись от противного, надоедливого мужика, я со злостью швырнула телефон в сумку и достала ключи, потому что как раз успела подойти к своему подъезду.
Домофон приветливо потренькал, я вошла в дом, стала подниматься по незримой в абсолютной темноте лестнице, отметив про себя, что лампочка опять перегорела, прошла один пролет, и тут мне показалось, словно тень отделилась от одной из стен. Но этого ведь быть не может? Уставшим от борьбы с возлюбленным, мебелью и боссом сознанием я еще не успела проанализировать ситуацию, а ноги уже на автомате ступили на следующий лестничный пролет, и тут мне обожгло шею, а на голову обрушилось что-то тяжелое; боль отозвалась яркой вспышкой где-то в затылке, перед глазами заплясали разноцветные огоньки, и больше я ничего не запомнила.
Воскресенье, 16 сентября
Голова болела немилосердно. Я прикладывала к ней лед, но все было впустую. Очнувшись вчера на лестнице и обнаружив отсутствие сумки, в которой были ключи, мобильный и кошелек с пятью тысячами, я первым делом доползла до квартиры, изъяла из-под коврика запасной ключ, вошла и обнаружила, что уже одиннадцатый час. Значит, в подъезде я провалялась, никем не замеченная, около часа. Бедняжка! Неспроста, помимо головы, болят еще и плечи, и спина, и шея. Нормальный человек вызвал бы полицию и «скорую», но я такой не была, особенно вчера, потому просто легла спать. Что удивительно – уснула сразу, а проснулась только ближе к полудню. Хотя за ночь тоже пару раз вскакивала, потому что снились кошмары, что немудрено.
Сварив себе кофе, я взяла телефон и набрала номер подруги. Надька ответила не сразу, видимо, всю ночь кутила в каком-нибудь клубе.
– Ксюха, неделю тебя не видела и не слышала! – запричитала она. – Ты со своей работой совсем меня забросила, а так нельзя, дружбой надо дорожить!
Но мне было не до шуток. Прижав трубку ухом к плечу, я взяла турку, чтобы налить кофе, а другой рукой чашку (почему-то обожаю делать это на весу) и выпалила:
– Меня вчера грабанули.
– Иди ты! Что случилось?
Я поведала всю историю. Поругалась с Игорем, напали в подъезде, пропала сумка с кошельком, сегодня болит голова и вообще все тело. И подытожила с грустью:
– Вот такие пироги.
– А в полицию-то собираешься идти? – удивилась она тому, что я до сих пор этого не сделала.
– Не знаю. Во-первых, неохота, во-вторых, я этого типа не видела вообще! То есть это была какая-то тень, треснувшая меня по котелку. И ментам явно не понравится, что я нарисовалась лишь сегодня, а не вчера и что ничего не видела и не запомнила. Как они его найдут, подумай? Даже стараться не станут.
– Ну да, это верно, – взгрустнула подруга.
С Надькой мы дружили чуть больше трех лет. Сначала я познакомилась с Эльвирой – Игоревой младшей сестрой – на курсах вождения. Нам обеим было немногим больше двадцати, короче, сошлись. А Надька была ее лучшей подругой на тот момент. Они же обе меня чуть позже познакомили с Игорем. А Надя после этого стала как-то меньше дружить с Эльвирой и больше дружить со мной. Про это в народе говорят «спелись». Просто мы с ней были очень похожи, нам всегда есть о чем поговорить. Единственное, в чем мы не сходимся, это в том, что я в течение последних лет с превеликим энтузиазмом трачу все свое время на карьеру, а Надя с неменьшим же энтузиазмом – на бары и ночные клубы. К тому же, когда у нас с Игорем уже сложились крепкие отношения, Надька тоже начала встречаться с парнем из Игоревой рок-группы (правда, через пару месяцев они уже расстались), это нас еще больше сблизило, потому что теперь было кому пожаловаться на любовь ненаглядного мужчины к музыкальным инструментам и на сокращение в связи с этой разрушительной любовью уделяемого нашим персонам внимания с его стороны. С Эльвирой же я общалась нечасто, так как на козла-парня не сможешь часто жаловаться подруге, если она его сестра. Это было бы как-то неэтично, что ли.
– А ты чем занималась вчера?
Подружка с увлечением, затянувшимся на полчаса как минимум, красочно расписала мне свой вчерашний день. В двух словах это можно изложить в следующей редакции: напилась и познакомилась с парнем, переспала с ним, а он не звонит. Так проходили многие вечера неудачливой в личной жизни подруги, поэтому я слушала вполуха. Потом она наконец сменила тему:
– Ты бы к врачу все-таки сходила! От греха. А то, знаешь! Удары по голове не всегда обходятся гладко.
– Да ничего со мной не случится, – отмахнулась я, причиной чего являлась не беспечность по отношению к собственному здоровью, а стыд порождающая боязнь врачей. Я не знала, что всего через полдня начну всерьез размышлять над ее словами.
После завтрака голова все еще болела, я вернулась в комнату и сначала лежала, затем сидела, потом ходила по единственной комнате, думая, куда бы ее (голову) приткнуть. Наконец решила выйти подышать свежим воздухом. По крайней мере раньше это всегда помогало от головной боли. Но раньше меня по ней не били…
Я уже оделась, обулась и даже вышла на площадку, но вот повернуться спиной к лестнице, чтобы закрыть дверь квартиры, не смогла. Незримый преступник нанес мне не только телесную травму, но и психологическую, поскольку виделся нынче в каждой тени и в каждом недосягаемом глазу закутке. Теперь не знаю, как скоро я смогу одна находиться в подъездах.
С досады плюнув себе под ноги, я вернулась в квартиру, заперла дверь на все засовы и замки, наглоталась болеутоляющих таблеток, распахнула форточку (типа гуляю) и улеглась на кровать, закутавшись в плед, чтобы не замерзнуть. Пробовала читать, но ничего не шло в голову. Хотела пойти приготовить поесть, но не было сил. Оставалось только лежать и глядеть в потолок, рассуждая о том, как же меня так угораздило. Неожиданно для себя уснула и проспала очень и очень долго.
За окном уже была глубокая ночь, когда раздался телефонный звонок. Я вздрогнула, включила бра, затем потянулась за трубкой, которая заряжалась на тумбочке неподалеку, но неверные дрожащие пальцы выбили ее из зарядной станции, и аппарат свалился на ковер. Охнув, я потянулась дальше, чтобы достать трубку. Наконец, когда я уже думала, что не успею ответить, трубка оказалась в моей руке, а после – возле уха.
Вот тут-то и начались странности. Звонил Игорь. Само по себе то, что он позвонил первым, странным не являлось, я была уверена, что он долго не продержится, хотя выждать всего один день – на него не похоже, но потом он и вовсе начал совершенно бодро-веселым голосом говорить со мной так, будто ничего не случилось, а это и значилось самым загадочным моментом.
Слушая о том, как здорово они вчера порепетировали (это когда они успели, спрашивается? ночью?), и ничего не понимая, я все же рискнула спросить:
– Так как… у нас с тобой? Ну то есть… все в порядке?
– Не понял? – удивился Игорь.
– Ну, мы по-прежнему вместе?
Пауза.
– Ксан, с тобой все нормально? Конечно, мы вместе. Как я могу отпустить от себя такую чудесную, отзывчивую женщину?
– Не поняла? Ты же вчера орал, что я эгоистка!
– Что? – Игорь заржал в трубку. – Этого не может быть! Это шутка? Оксан, ты пошла мне навстречу и отпустила на репетицию, хотя мы договаривались, что поедем за твоим наследством к какой-то там прапрабабушке!
– К двоюродной бабушке, – машинально поправила я, искренне недоумевая. У бедного парня от нашего расставания поехала крыша, не иначе.
– Ты всегда идешь мне навстречу, ты – сама доброта, – продолжал заливаться соловьем Игорь, никак любовных ласк хотел или массажа. Впрочем, я не против! Главное, что мы помирились. – И я решил наконец сделать что-то для тебя.
– Серьезно?
– Да. Хватит быть эгоистом!
– И что же ты сделал? Подожди, дай угадаю! М-м… Ты купил мне ту прелестную алую сумочку, которую мы видели в торговом центре!
– Какую сумочку? Прости, Оксан, я не помню. Нет, я сейчас закончил с твоим наследством!
– Что?! – закричала я и свалилась с кровати. Вслед за мной упала подушка и приземлилась мне на голову.
– Да, я уже все закончил. Ну почти. Но автобус уже полный. Потом вместе съездим, если тебе что-то еще пригодится, заберем тогда. А то я не знаю толком, что надо, а что нет.
Не знает толком, что надо, а что нет, но поехал туда опять!
– Игорь, как ты в дом вошел?
– Ты ж мне ключи дала!
– Когда? Вчера? Да нет, я помню, что клала их…
– Оксан, ты что, совсем? – не дал он мне выразить свою мысль. – Мы вчера не виделись. Нет, ты мне раньше еще их дала. В тот день, когда мы договорились, что поедем туда.
Мы не виделись вчера?! О боже, у кого-то из нас точно поехала крыша.
– Игорь, какой сегодня день?
– Все, я так и понял! Ты опять тусовалась с Надькой! Напились вчера до потери пульса. Вот отчего у тебя голос такой болезненный.
– Нет, не из-за этого. Так какой день сегодня?
– Воскресенье. Шестнадцатое сентября.
Ну да! А я как говорю? Так и есть.
– Игорь, кончай пудрить мне мозги. Ты что, не помнишь, как мы вчера…
– Подожди, – прервал он, – у меня второй звонок.
Я повисела на линии всего полминуты, и снова появился Игорь.
– Блин! Оксан, тут такое… Капец… Этот продюсер, с которым я год встречи добивался, перенес ее на пять часов раньше! У меня осталось всего немного времени, а я в соседнем городе! Боюсь, не успею!
– Сейчас же ночь! – дивилась я.
– Да, он занятой человек! День расписан по минутам, прослушивание делает иногда ночами. Давай, все, я помчал! Надеюсь, успею. Постараюсь. – Я слышала, как он влез в машину и захлопнул дверцу. – Я люблю тебя! Я очень тебя люблю!
– Я тоже! – расплылась я в улыбке, но холодные гудки меня остудили.
Что это сейчас было? Игорь просто издевается, никакого другого решения не может быть. Он понял, что погорячился, расставшись со мной, и решил это переиграть. И представить все теперь под таким углом, что это он эгоист, а я невинная всепрощающая овечка. Такого, конечно, не было и в помине, я всегда добиваюсь своего и никогда не отступаю, иду на любые ухищрения, чтобы заставить мужчину поступить так, как я хочу. Но это было мило с его стороны разыграть для меня этот скромный спектакль.
