скачать книгу бесплатно
– Молодец. Люблю, когда внимательно слушают. – Константину все больше нравился этот молодой парень. Он знал: не важно, с помощью Форекса или нет, но его ждет успех. – Уцелевшая пятёрка, как и все остальные, только значительно позже, тоже вынуждена будет покинуть рынок. Вот только нищими, как предыдущие пять, они, к счастью, не станут. Эти люди не прикоснутся к бутылке и задушат депрессию. Оставшиеся деньги будут делегированы другому виду деятельности, и к валютному рынку эти счастливчики больше никогда не вернутся.
– Выходит, из ста человек, в конечном итоге, прогорят все сто? Печальная перспектива.
– Правдивая. Такого тебе никто не скажет. Все книги, которые ты собрался читать, а также видеоуроки – экзальтированный бред мошенников, наживающихся на самом сильном человеческом пороке, таком, как страсть к наживе. Про обучение в дилинговых центрах вообще и думать забудь. У тех задача номер один – твое разорение. Им важно, чтобы ты поскорее потерял депозит и побежал собирать новый. Так что если после сегодняшнего ужина ты все же решишь попробовать свои силы, вообще не заморачивайся по поводу обучения. Главное, пойми механизм заключения сделок, познай азы технического анализа, и в путь. Дальше даже не лезь. С депозитом от ста долларов до ста тысяч понадобится только техника и математическое ожидание. Никакой торговли по новостям: всю «новостную» прибыль собирают инсайдеры, они акулы, а мелкие рыбешки типа тебя, меня, и тех сотен людей, для которых я выступаю, неизбежно становятся жертвами их челюстей.
Накинув курточку, Кира взяла в одну руку дамскую сумочку, в другую – портфель с ноутбуком и легковесный пакет. Константин захватил футляр с каркасом и проектор. Филипп, чтобы не быть с пустыми руками, прихватил тубус, в котором находилось свернутое полотно.
В двери заглянул охранник, спеша сообщить:
– Плакат с улицы я снял, правда, он успел немного промокнуть под начавшимся дождем. Подставка с коридора отнесена к выходу.
Девушка передала ему ключи.
На часах ровно одиннадцать. Когда, покинув офис, все четверо шли в сумраке коридора, карман Филиппа завибрировал.
– Спешу напомнить: общага закроется через тридцать секунд, – послышался в динамике тревожный голос Мешка.
– Я приду позже.
– Капитан Лаконичность, – съязвил Мешок. – У тебя что-то случилось?
– Что может случиться?
– Чую, не можешь говорить, – сообразил Миша. – Ладно, если что – звони.
Едва двери здания распахнулись, резкий ветер с колючим мелким дождем ударил в лица.
– Погода испортилась, – поежился Костя.
– Бабье лето радовало нас долго, но, увы, закончилось, – откликнулся охранник.
– На следующий год поедем месяцем раньше, – сказал Костя, обращаясь к Кире.
– Мы бы и в этом поехали на месяц раньше, – сладким голосом сказала девушка, намекая на что-то, о чем знали только они двое. Константин кашлянул. По мнению Филиппа, речь могла идти о чем угодно, в том числе о каком-то непристойном событии. Теперь ему еще больше захотелось узнать, что происходит между этой парочкой. Может, даже сильнее, чем о секретах рынка, ведь по большому счету Константин уже высказал свою точку зрения.
Охранник аккуратными движениями задвинул подставку в багажник. Кира незаметно протянула ему несколько сторублевых купюр, поблагодарила за помощь, и он поспешил исчезнуть за дверями здания.
За мокрыми стеклами автомобиля поплыли огни города. Поскольку это первая поездка Филиппа с женщиной за рулем, он волновался, но через несколько светофоров это прошло. Кира профессионально управляла немалым «Мерседесом». На заднем сидении он видел, как выверенно и четко она выполняет каждое действие, как её взгляд со строгой периодичностью проскальзывает по всем трем зеркалам заднего вида. Константин человек не глупый, очевидно, знает, кому доверять жизнь, а водительских прав у него, по догадкам Филиппа, никогда не было.
Свободные улицы позволили доехать быстрее, чем за десять минут. По приезду Кира подогнала правый борт автомобиля к самым ступенькам.
– Поставлю на стоянку и поднимусь в номер, – сказала она.
– Хорошо, – ответил Костя. – Как всё сделаешь, спускайся в ресторан.
Они вышли. Выхлопная система «Мерседеса» пророкотала, и какая-то часть от трехсот лошадей резво тронула его с места. Филипп устремил взгляд на верхнюю часть двадцатиэтажной гостиницы «Алмаз» – пожалуй, самой престижной в этом полумиллионном городе.
– Замечательная девушка, – сказал Костя, зачем-то похлопав Филиппа по плечу. – Без нее в моей жизни всё было бы по-другому.
– Правда? Что именно?
– А всё. Во-первых, той холодной осенью, когда я потерял все свои деньги, именно она спасла меня после тяжелейшего морального потрясения. Стыдно признаться, но тогда я думал, как легче и безболезненнее уйти из жизни. Словно в сказке, она пришла из ниоткуда, неся новый смысл. Во-вторых, она по сей день мой несравненный талисман в красивом человеческом обличии. Когда Кира рядом, я счастлив.
«Всё ясно, он влюблен в нее», – подумал Филипп. – «Но почему такой ледяной взгляд, не только с его, но и с её стороны? Здесь что-то серьезнее, здесь гораздо сложнее»
Они прошли в огромное светлое фойе, после чего направились в крыло, где находился ресторан.
Филипп взял меню и, испугавшись цен, заказал самое простое, что было: толченую картошку с парой куриных ножек. Костя не стал выделываться, заказав то же самое и добавив какой-то салат.
– Что желаете из напитков? – спросила официантка.
Костя взглянул на Филиппа:
– Как относишься к виски?
– Трудно сказать…
– Два виски прямо сейчас и два, когда принесете еду, – решительно сказал Костя.
Аперитив пошел хорошо и сразу подарил легкость. Филипп вспомнил предыдущий случай употребления алкоголя – в новогоднюю ночь. С той единственной бутылки портвейна, которую принес и откупорил Мешок, прошло девять месяцев абсолютной трезвости. Во-первых, не было случая, во-вторых, не хотелось. По причине длительного воздержания четверть стакана великолепного шотландского виски подействовала ударно.
Филипп ждал, когда Костя продолжит переубеждать, но Костя странно притих, откинувшись на спинку стула. Голову немного наклонил и, поставив локоть на стол, а тыльную сторону ладони прижав к подбородку, слегка её подпирал. Ненавязчивым, слегка усталым взглядом Костя принялся сканировать Филиппа: молодой, симпатичный, на вид около двадцати пяти. Выглядит уже скорее как мужчина, нежели как парень. Густые светло-русые волосы, вьющиеся строго вверх. Кто-то ходит за такой прической в салон красоты, а у него она от природы. Прямой лоб, на котором еще не скоро появятся первые горизонтальные морщины. Но что касается вертикальных – их две, они расположены аккурат между бровями. Появляются крайне редко, по-видимому, в тот момент, когда он усиленно думает, злится или физически напрягается. Голубые глаза Филиппа смотрят цепко, иногда твердо и всегда решительно.
«Студент», – мысленно заключил Константин. – «Не знаю, почему, но, вопреки здравому смыслу, чувствую: жажды к огромным деньгам у него нет. Пачки бабла, скорее всего, его интересуют меньше, чем остальных. Это романтик, всё его естество сегодня отдано идеализму. Филипп не откажется от комфортного жилища, хорошей машины, некоторой суммы наличности для повседневных нужд, но большего для себя не потребует. Или… я ошибаюсь? Потребует, еще как потребует, однако только после того, как придет к своей Главной цели»
Костя сравнил Филиппа с собой в его годы: «Десять-пятнадцать лет назад я тоже мечтал перевернуть мир, при этом деньги как таковые меня не интересовали». Хотя нет, еще как интересовали. Всегда хотелось сводить девушку в приличное место, подарить букет лучших цветов. Хотелось одеваться дороже, чем сверстники, ездить если не на своем автомобиле, то хотя бы на такси. После окончания института тянуло посмотреть мир, ступить на все континенты… Можно было составить длинный список желаний, каждое из них подмывало фундамент основной мечты, словно морская волна песочные замки. Потом, дабы удовлетворить очередное «желание», требовалось работать. И всё бы ничего, но мир не сказка и КПД нашей деятельности иногда оставляет желать лучшего. Впахиваешь сутками, неделями, месяцами, а результата – ноль. Придумываешь что-то новое, снова впахиваешь, результат чуть лучше, но все равно не ах. И так далее. Реальность, в конце концов, подламывает светлые надежды, сводя смысл жизни к банальной погоне за заработком. И вот незаметно деньги становятся самоцелью. Конец юношеским грезам. А странная штука «сознание» спустя время шепчет: «не было у тебя мечты, дорогой мой, не было. А если бы была, ты б из кожи вылез, чтобы её достичь. Теперь вот сиди и не трепыхайся».
«Сломается этот парень или нет?» – размышлял Костя. – «Кто знает. На первый взгляд, от сотен тысяч молодых людей он ничем не отличается. А глубже заглядывать в душевный мир человека я не умею. Даже если и попытаюсь, мне каждая черта может показаться противоречивой. Поэтому не знаю, ждет ли его успех, но яркая, необычная жизнь — несомненно»
Филипп делал вид, что не замечает этого изучающего взгляда напротив. Однако спустя еще минуту ему надоело сидеть под «сканером»:
– Выходит, нет никаких шансов удержаться на рынке валют?
Костя продолжал неподвижно смотреть на Филиппа, словно гипнотизируя, затем вздохнул, убрал подбородок с руки и придвинулся к столу. Он привык быстро переключаться от мысли к мысли.
– Есть только три необходимых условия, чтобы действительно удержаться на валютной бирже. Первое и самое главное: личная дисциплина, устойчивость к чрезмерному азарту и способность обдуманно входить в рынок даже после серии крупных потерь. Это называется одним словом: психология. Второе, чуть менее важное, тем не менее, необходимое условие: наличие серьёзного стартового капитала. Я говорю не о смешных ста долларах или даже о тысяче. Я говорю о суммах значительно большего порядка. Например, сто тысяч. Такие деньги нужны, чтобы не торговать заемными средствами, то есть «кредитным плечом». Позже ты поймешь: маржинальная торговля для частного инвестора почти всегда путь к разорению.
Принесли еду. От тарелок струился ароматный пар. В глазах Кости читался голод, но, невзирая это, яство он к себе пододвинул медленно. Деликатно взял вилку, но, прежде чем приступить, обратился к официантке:
– Через десять минут повторите виски, пожалуйста.
Девушка кивнула, а Филипп почесал бровь.
– От хорошего виски голова не болит, – улыбнулся Костя. – Главное – знать меру и не смешивать с чем-то другим, например, вином или пивом. После виски сгодится только коньяк или, на худой конец, водка.
– Трудно поверить, но за свою жизнь я выпил всего одну стопку водки, – признался Филипп. – А виски вообще даже не пробовал.
– Тебе сколько? – поинтересовался Костя.
– Двадцать два.
– Студент?
– Студент. Эконома.
– Завидую. В свои двадцать два я не мог подобным похвастаться.
– Наверное, это было еще в девяностых?
Костя кивнул. Филипп отсек вилкой кусочек куриной ножки и с аппетитом попробовал. Нежное ароматное мясо растаяло, едва коснувшись языка. Вкус глотка виски после этого приобрел глубокий оттенок.
– Третье условие – специальное образование. Если оно есть, то не повредит, если нет, его отсутствие не станет решающим. А вообще, скажу по личному опыту: самообразование и непрерывное самосовершенствование важнее, чем диплом финансиста. Если не дано, человек и с корочками останется на уровне барана. В общем, образование как таковое играет важную роль, а то, как ты его получил, уже нет.
Костя пресыщенно отодвинул пустую салатницу.
– По интонации чувствую, это еще не всё.
– Условия закончились, остался маленький пунктик. Назвать его лишним нельзя, в некоторых случаях он даже важнее перечисленного, но о нем почему-то принято забывать или, по крайней мере, не всегда брать в расчет. Этот пункт называется «вероятность». Как человек, разбирающийся в цифрах, твердо заявляю: даже если у решившегося стать трейдером будут наличествовать все перечисленные условия, заработка это ему не гарантирует. Его элементарно может постигнуть череда неудач. Цифры на время станут врагами. Такое бывает редко, но бывает. Однако у этого пункта есть и оборотная сторона. Без капитала, без выдержки, без знаний простая удача может сделать человека богатым. Случается это еще реже, и, как правило, такие люди с верой, что они, дескать, фартовые, начинают откровенно наглеть. А фортуна такого не прощает.
– Я так понимаю, в этом бизнесе сложностей больше, чем каком-либо другом. Проще, я не знаю, строить дороги, создавать корпорации, податься в деревню разводить скот…
– Совершенно верно. Биржевиков напрасно считают счастливыми лентяями: они-де сидят себе, покупают, продают, чего сложного? Но знающие трейдеры в курсе, как тяжело даются деньги на этом поприще. Допустим, ты едешь на реальный рынок и вступаешь в обычные рыночные отношения. Там имеешь дело с одним человеком – продавцом/покупателем: хитрый он или прямолинейный, жадный или готов уступить, есть у него в кармане деньги/качественный товар или он создает видимость – все эти качества ты наблюдаешь, глядя ему в лицо. Играть на бирже – все равно что иметь дело с миллионом неисправимых хитрецов одновременно. Никогда нельзя предугадать, как они поступят дальше, когда, казалось бы, поступать нужно именно так. Движение цены создается совокупными действиями всех участников рынка, и даже если ты предугадаешь общий настрой, нельзя сказать, какова его степень и, соответственно, сила воздействия. Если трейдеру начинает казаться, что он может предугадывать, ему нужен немедленный перерыв – он заигрался. Никто никогда, вопреки теориям заговора, не может дать определенный прогноз по рынку. Его определяют миллионы факторов. Нужна сверхмощная вычислительная машина, хотя, мне кажется, даже она будет давать сбои.
– Может, у правительств или крупных корпораций есть такие машины?
– И они потихоньку гребут деньги с участников рынка… – Костя подхватил мысль.
– …тем самым регулируя финансовую стабильность, – дополнил Филипп.
Костя пожал плечами, отодвинув тарелку.
– Маловероятно, но не исключено.
В кармане Филиппа коротко завибрировал телефон. Пришло сообщение:
«Филя, ты оставил включенной торговую прогу. Сейчас здесь вылезла табличка: „зафиксирована прибыль $19“. Надеюсь, это хорошо?»
Прочитав, он убрал телефон и широко улыбнулся. Это была какая-то необычайно сильная улыбка, Филипп не мог ее подавить.
– Очевидно, что-то радостное? – спросил Костя.
– Моя первая сделка закрылась с прибылью. Я заработал целых 19 долларов! От стодолларового депозита это 19 процентов!
Костя полез в карман, достал пачку сигарет. Потом суетливо спрятал обратно, вспомнив, что здесь курить нельзя.
– Поздравляю, – тихо сказал он, поднимая стакан. – Теперь я не смогу тебя остановить.
Выпили. Филипп чувствовал себя хорошо, но понимал: больше нельзя. Он предпочитал сохранять контроль во всех ситуациях. В это время приглушили свет, заиграла музыка. Люди со всех столиков посмотрели на сцену. Там заиграл квартет инструменталистов. Очень красиво, тихо и ненавязчиво. В помещении стало уютнее. Официант обходил столики, зажигая свечи.
В зал вошла девушка в черном платье. Футляр – ну кто придумал такое название? Его нижний край заканчивался гораздо выше колен, а на груди имелся широкий вырез. По мере приближения девушки, Филипп сумел разглядеть в этом волнующем вырезе золотистый кулон в виде большой буквы «К».
Костя проследил за взглядом Филиппа и, едва заметив девушку, бросился к стулу. Это была Кира. В вечернем туалете Филипп её не узнал. Шикарная темноволосая сероглазая кошечка, оказавшись напротив, заставила неискушенного столь открытой красотой парня сходить от нее с ума. Хорошо, что в зале сменился свет, иначе все бы заметили покрасневшие щеки Филиппа.
– Ну как, Костя уже рассказал обо всех недостатках Форекса? – спросила она.
– Полагаю, что да, – преодолевая робость, сказал Филипп. – Хотя, на мой взгляд, недостатки Форекса можно перечислять бесконечно.
Костя усмехнулся, сделав глоток виски.
– И что ты намерен делать? Продолжить или все-таки остановиться? – допытывалась Кира.
– Я намерен превратить каждый недостаток в достоинство и не останавливаться, – патетично ответил Филипп. – Как ни странно, отговаривая, Константин не учел, что запретный плод сладок. Лучше бы он начал настойчиво восхвалять, это бы навеяло хоть тень подозрений.
С появлением Киры разговоры о Форексе прекратились. Вечер проходил замечательно. В машине Кира показалась Филиппу молчаливой, излишне холодной, но за ужином её словно подменили. Здесь она была открытой и разговорчивой. Однако холодок в ней остался – словно тонкий ледяной ветерок, его он и чувствовал. Это незнакомое чувство волновало. Позже, когда лед обратится в пламя, он поймет, насколько непредсказуемы женщины и как неоднозначны чувства.
Квартет продолжал играть. Шел первый час после полуночи. Костя был хорош. Сытый, довольный и пьяный, он сидел и улыбался. Кира к спиртному не притронулась, хотя сказала, что иногда может позволить себе бокал вина, но только у себя дома или в гостях у подруги. Завтра ей предстоит проехать пятьсот километров по загруженной восточносибирской трассе. Она сказала, что в виде исключения вполне могла бы выпить и сейчас, но – чувство личной ответственности и всё такое. Мужчины не настаивали, и официант подал к столу заварник, от которого исходил аромат превосходного чая.
– Мне больше не наливать, – пробормотал Константин. Затем, шатаясь, вышел из-за стола и отправился в туалет.
Кира с Филиппом остались вдвоем, друг напротив друга.
– Ты неплохо развит для своего возраста, – заявила она.
Филипп решительно взглянул на ее красивое лицо, ожидая продолжения столь непредвиденного комплимента.
– Парнишки твоего возраста только и думают, куда пристроить то, что у них ниже пояса, а в тебе проявляются амбиции зрелого мужчины.
– Кто сказал, что я об этом не думаю? – удивился Филипп. «Откуда она знает про мои амбиции?» – Просто желания умею скрывать. А если серьезно, морально я действительно более зрелый, чем свидетельствует дата рождения в паспорте. Это замечают окружающие, замечаю и я, еще лет с семнадцати.
– Даже твоя речь, она нетипична для большинства людей. Наверное, много читаешь?
– Всякие интернет-блоги. Цитаты люблю читать.
– Не смеши. Цитаты он любит читать… Здесь как минимум беллетристика.
Филипп не стал говорить, что книги – его давняя страсть. На первом-втором курсах он был частым гостем двух библиотек, университетской и городской. Потом у него появился компьютер.
– Ну, а вашему умению водить машину позавидует всякий мужчина. – Филипп тоже решил ответить комплиментом, хоть знал: такой подход тривиален. – Настолько красиво и аккуратно водить, я не знаю…
– Когда мне было семнадцать, папа подвигнул меня сесть за руль. Я жутко боялась его огромной серебристой иномарки. Мне было не понятно, как можно управлять таким кораблём. Но стоило тронуться – страх прошел. Это была типичная американская машина: большой салон, угловатый кузов, мощный прожорливый двигатель. Тогда, чуть надавив на педаль, я ощутила необъяснимое чувство свободы. В восемнадцать я сдала на права и ездила на папиной машине почти регулярно. Потом появилась своя…
Филипп слушал, желая узнать, сколько лет ей сейчас, но кто-то придумал, что спрашивать девушку о возрасте грубо. И он никогда не понимал, с какой стати? Спросив женщину, можно обидеть случайным напоминанием о летах, но девушку, ровесницу… Нельзя применять эти правила для всех возрастов.
Едва он отважился, она призналась сама:
… -Сейчас мне двадцать шесть, и за восемь лет я разменяла почти пять сотен тысяч километров. За это время со мной случилось две незначительных аварии, никто не пострадал, но урок я вынесла на всю жизнь.
Алкоголь в голове Филиппа, как варвар громадным мечом, уничтожал остатки стеснительности, помогая набраться смелости для более личного вопроса.
