banner banner banner
Плюс сайз. Охота на миллионера
Плюс сайз. Охота на миллионера
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Плюс сайз. Охота на миллионера

скачать книгу бесплатно


…Вернувшись с прогулки промокшая до нитки, я призадумалась. Мать на ветер слов не бросает, точно меня колесует, если я не принаряжусь для очередного старпера. Интересно, она правда считает, что молодые парни в мою сторону не посмотрят? Или просто у ее приятельниц контингент знакомых перевалил за определенный возраст?

Платье я нашла не сразу. Оно валялось у задней стенки шкафа, щедро заваленное скомканными в жгуты остальными предметами моего небогатого гардероба. Почему небогатого? Да потому что, как изящно выразилась одна из продавщиц, «Чехлы для тяжелых бомбардировщиков нам редко завозят». Я обиделась и ушла, но, как оказалось, такая ситуация была во всех торговых точках города. Платье обтянуло меня, словно перчатка. Интересно, где были мои глаза, когда я покупала это великолепие? Наверное, на той части тела, которую я вчера позорно показала Завьялову.

Черт, черт, черт! Ну почему я все время вспоминаю этого нахала?

Да уж, цвет у платьишка бомбический – взбесившегося поросенка.

– Что ж, за неимением лучшего сойдет, – решила я.

Все равно жених на него вряд ли обратит внимание, сраженный моей неземной красотой. Нервно хихикнув, я схватилась за подол и задрала его, пытаясь освободиться от тряпки, но она почему-то села намертво, словно приросла к телу. В дверь загрохотали – ногами и кулаками, судя по всему.

– Привет, соседка, – уставился на меня мутным взглядом Лелик, местный алкаш, считавший меня своей приятельницей. По крайней мере, он так себя вел. – Дай тугриков, а? Трубы горят, сил нет!

– Слушай, как думаешь, идет мне платье? – задумчиво спросила его, прекрасно осознавая, что за фуфырик Лелик вознесет меня до небес, объявит богиней и даже несколько дней будет молиться моему светлому лику и проповедовать соседям пришествие спасительницы.

– Ты великолепна, – на голубом глазу соврал алконавт, – сейчас, подожди…

Я удивленно смотрела в спину удалявшемуся со скоростью криво летящей стрелы мужику. Леликом его прозвали не просто так. Очень уж похож на усача из «Бриллиантовой руки». Люди говорят, что когда-то наш Лелик был подающим надежды стилистом, но что-то у него не срослось.

– Вот. – Интересно, когда он вернуться успел? Я посмотрела на свою ладонь, в которую сосед вложил серебристый шнурок, и удивленно приподняла бровь. – Это пояс, – пояснил Лелик, – к розовому вообще зачет. И талию подчеркнет. Последний писк моды, между прочим. Шик. Давай деньги.

Я отсчитала ему несколько сотен и, закрыв дверь, подошла к зеркалу. Да, определенно, с пояском лучше…

…Из дома я вывалилась в самом радостном настроении. Ничего, нам бы ночь продержаться, да день простоять. В конце концов, даже мамины суаре заканчиваются рано или поздно. Да и придраться к наряду ей будет затруднительно. С серебристым пояском я казалась себе элегантной и даже постройневшей. Правда, туфли на каблуке пришлось сменить на балетки, потому что в них я выглядела как мисс Клювдия из Утиных историй. Каблук упорно отъезжал назад, явно преклоняясь перед моим весом, и грозил вот-вот сломаться.

Глава 5

– Что это на тебе? – задохнулась мамуля, едва я сняла плащ. – Боже, Юленька, ты похожа на… – мама смешалась.

Такое с ней произошло впервые. Чтоб родительница – и слов не подобрала?..

– На батон сырой колбасы, – подсказала ее подружка тетя Ида, – ну такой, шпагатом перетянутой.

– Точно, докторская, – прохрипела мать и схватилась за стену, – ты специально, да? Рушишь на корню все мои старания?

– Мам, ты не понимаешь. Лелик сказал, что это последний писк моды. А он стилист, между прочим.

– Это последний вздох моды, – прохрипела мать. – Ида, умоляю, принеси мой жемчужный кардиган, попробуем спрятать красотищу, пока Захар не явился.

И даже тогда меня ничего не царапнуло. Подумаешь, Захар. Мало ли Захаров вокруг. Плюнь – попадешь. Ну и что, что мне до сих пор встретился всего один мужчина с таким именем.

– Ей твой кардиган на руку не налезет. Может, два? – пискнула Ида, но мать обожгла ее таким взглядом, что даже у привычной меня поджилки затряслись.

– Тащи палантин, тот – с индийским узором.

Я вздрогнула, вспомнив уродливую тряпку, презентованную маме поклонником, но спорить не стала. Себе дороже. Уж лучше быть похожей на узбекский шалаш, чем попасть ей под горячую руку.

Ида унеслась, быстрее молнии, а я щедро плеснула себе в фужер для вина пятнадцатилетнего коньяка из бутылки, стоявшей на фуршетном столе. В противном случае, боюсь, не выдержу надругательства над мозгом.

– Вы меня преследуете? – услышала я насмешливый голос.

Захар Завьялов собственной персоной. Я подавилась коньяком, который тут же красиво пошел носом, и забрызгала благородным напитком дорогой кашемировый свитер начальника.

– Простите, – сдавленно прохрипела. – Это вышло случайно. Трудно преследовать кого-то, находясь в доме собственной матери.

– Так это вас мне в невесты прочат? – захохотал Захар.

А я вспыхнула от злости. Вот же гад! Единственное, чего я не могу простить никому – это когда надо мной смеются.

– Вам что-то не нравится? Чем вызван издевательский смех? – спросила нахмурившись. – Вы так-то мне тоже не симпатичны, но я же держу себя в руках.

Он тут же перестал улыбаться.

– Как раз наоборот, – серьезно сказал Завьялов и протянул руку к чертову шнурку, который мне Лелик подогнал, – платье зачетное. Только вот поясок должен быть не под грудью, а на талии.

Блин, блин, блин! Опять съехал этот чертов шнурок! Он всегда уползает или под грудь, или под живот, никак не желая находиться на своем законном месте, хоть гвоздями прибивай!

– Так задумано, – плюнула я ядом. – И вообще, я не имею отношения к этому фарсу с невестами. Надеюсь, что это не повлияет на рабочие отношения?

– Конечно, нет, – от его кривой ухмылки мое сердце сделало кульбит и сплясало джигу. – Знаете, Юля, давайте сбежим? Пусть тетушки радуются, думают, что их коварный план выгорел, и я сразу упал к вашим ногам переспелой грушей.

– При условии, что отвезете меня домой. Еще одного променада под ливнем я не вынесу, а точнее – мои балетки.

Да, с балетками я погорячилась, надо было резиновые сапоги надевать. Пошевелив пальцами на ногах, я удивилась – странно, что туфлишки до сих пор не развалились, только противно хлюпали, вызывая во мне волну дрожи.

– Тогда и вы пообещайте, что не сдадите меня моей тетушке. Она так долго организовывала эту встречу, что имеет право на блаженное неведение, – подмигнул мне Завьялов, показывая взглядом на маму и ее подругу Изольду, не сводившую с нас радостных взглядов. – И улыбайтесь, черт вас возьми, пока они не раскрыли наш коварный план, – Захар схватил меня за руку, и я, почувствовав, как небольшие электрические разряды пронзают мою толстую кожу, растянула губы в улыбке. – Я просил улыбнуться, а не притворяться имбецилкой, – недовольно прошипел начальник, ослепив меня белизной зубов.

– Простите, у меня челюсть свело, – успела я вякнуть, прежде чем он дернул меня за пальцы. Легонько, но этого хватило, чтобы оказаться в его объятьях.

– Что вы себе позволяете? – задохнулась от злости. – Я вам не девочки ваши дешевые! Знаю я, как вы – олигархи – развлекаетесь! Даже не надейтесь…

– И тем не менее вы все еще стоите, прижавшись ко мне всем телом, – ухмыльнулся Захар, заставив меня зардеться.

– Все-таки вы непроходимый тупица и хам, – парировала я.

– И вы со странностями, но это даже придает вам определенный шарм, – весело сказал Завьялов. – Я, честно говоря, даже предположить не мог, что у Альбины Моон такая дочь.

– Да, и что вы думали? – спросила я с интересом. А он, пожалуй, не совсем придурок. И очень симпатичный. Эти его глаза, заглядывающие в душу, почти черные, с веселыми искринками и разбегающимися вокруг тонкими лучиками смешливые морщинки… – Что встретите тут мадемуазель модельной внешности с капризным выражением на лице? И, кстати, мамулю мою зовут Алевтина Мурыгина. Так что я продукт не Альбины Моон, а вполне себе приземленной тетки, которая, собственно, и записана в моем свидетельстве о рождении. Придется вам с этим смириться.

Черт, ну зачем я все порчу? Перевела бы все в шутку и была бы уже на полпути к дому. А он молчал. Смотрел, гад, своими глазюками, словно дыру прожечь во мне желал, и молчал. Значит, я все-таки права.

– Слушайте, Юля, пауза затянулась. Сейчас эти кумушки поймут, что мы их обманываем, и начнется адское представление. Я не очень знаком с вашей матушкой, но, поверьте, тетя Изольда способна извлечь душу и надругаться над ней с извращенным цинизмом, – поторопил меня этот хам.

Я лишь кивнула. Да его тетя Изольда – девочка неразумная в сравнении с мамулей! И да, нужно бежать, пока она не очнулась, потому что в противном случае даже цунами не сможет помешать ей в «делании» меня счастливой.

Мама и Изольда находились в состоянии эйфории, когда мы, взявшись за руки, пошли к выходу.

– Не забывай предохраняться, – шепнула родительница и что-то сунула в карман плаща как раз в тот момент, когда Завьялов пытался задрапировать им мои плечи.

Глава 6

– Мы произвели фурор, – весело сказал Захар, помогая мне сесть в машину. – Можете себе представить, сколько разговоров теперь будет?

– Это меня и пугает, – честно ответила, покосившись на его руку, придерживавшую меня за талию, – и вообще, я сама в состоянии сесть в вашу колымагу. Совсем не обязательно меня трогать.

– За нами наблюдают, между прочим, – обиженно прогудел он, – и в вашем возрасте пора бы научиться воспринимать правильно проявления этикета со стороны мужчины. А колымага, как вы изволили изящно выразиться, сделана на заказ.

Я дернулась, когда его пальцы скользнули по моей спине, и, потеряв равновесие, обрушилась всей массой на сиденье. Дорогой автомобиль вздрогнул и заскрипел рессорами, а я с трудом сдержала рыдания. Гадские балетки все же не выдержали испытаний дождевой водой и развалились. Подошва одной из туфлишек так и осталась лежать на грязном тротуаре. Блин, сто раз зарекалась покупать дешевую обувь, но почему-то всегда наступаю на одни и те же грабли.

– Вы прям Золушка. Только она, делая ноги с королевского бала, теряла туфлю, а не ее часть. Вы бьете все рекорды. За последние два дня умудрились лишиться двух пар обуви и брюк. Я такого чуда в своей жизни еще не видел! – захохотал Завьялов и, к моему ужасу, выковырял из грязи предательскую подметку.

– Слушайте, – зло прошипела я, – просто отвезите меня домой, и все. Я страшно устала от вашего общества.

– Там, в багажнике, есть резиновые калоши, – подал голос Сева.

Твою мать! Я совсем забыла, что у этого сноба есть водитель. Нет, ну надо же так опрофаниться.

– И какого черта они делают в моем автомобиле? – приподнял бровь Захар, раздраженно посмотрев на своего телохранителя.

Вот тебе, получи фашист гранату! Калоши в сделанном на заказ лимузине – это даже покруче, чем мамулин палантин. Всем расскажу на работе.

– Так я их маме купил, а отдать все забываю, – хмыкнул Сева, – размер, правда, маленький – тридцать пятый, а так они модные даже, с камушками.

Я закатила глаза. Боже, этот день, наверное, никогда не закончится! А размер мой, кстати. Создатель здорово пошутил, наградив меня размером ноги, как у ребенка. Видимо, когда все стояли в очереди за красивым телом, я умудрилась встать туда, где раздавали миниатюрные копытца.

– Давай свои чувяки, – приказала я. А что, все лучше, чем схватить воспаление легких.

Завьялов отвернулся, и по его затрясшимся плечам я поняла, что калоши на моих ногах – это настоящий аттракцион. Страшно захотелось выпить. Да что там – нахрюкаться до поросячьего визга.

В тепле машины меня разморило, потому ехала молча. Захар тоже не проявлял желания поговорить, и я, расслабившись, смотрела в окно.

– Тут останови, – приказала, увидев вывеску любимого бара, расположенного в непосредственной близости от моего жилища.

Вывеска сияла и переливалась неоновыми огоньками, маня обещанием алкогольной расслабленности.

– Что вы задумали? – спросил Завьялов. – Это не очень хорошая идея. Не думаю, что данное заведение – место для порядочной девицы.

– А кто вам сказал, что я порядочная? – обиделась.

И чем ему не угодил этот бар, который, к слову, очень мне нравился? И бармен Славка, и официантки Леночка и Танюшка, и даже посетители, считающие себя местной элитой рок-музыки, больше похожие на свору бомжей, относились ко мне тепло и по-дружески. Нельзя сказать, конечно, что я завсегдатай, но мы с Катькой часто здесь расслабляемся после трудовых будней.

– Плохой идеей было идти на мамину вечеринку, – фыркнула я, глядя в вытянувшееся лицо начальника, – если бы знала, что придется терпеть ваше присутствие, бежала бы оттуда, как от чумы. Да милые парни рокеры в сравнении с этой мукой – агнцы божьи! И вообще, не имеете права мне запрещать.

Сева припарковал лимузин возле входа, и я под ошалевшими взглядами вышедших покурить хануриков элегантно выставила ножку, обутую в блестящую калошу.

– О, Юлек, ничего себе ты папика отхватила! – восторженно присвистнул Червь – огромный парень, затянутый в кожу.

Откровенно говоря, ему этот наряд не шел, делая похожим на садомазохиста, отбившегося от стада рабов какой-нибудь властной госпожи.

– Боже, за что? – простонал Захар, проигнорировав восторг Червя, и поплелся за мной.

– Какого черта вы творите? – зашипела я. В мои планы его компания ну никак не входила.

– Знаете, Юля, вы совершенно сумасшедшая особа. И я бы в эту обитель порока и шага не сделал, но не могу оставить вас одну. Тетя Изольда с меня спустит шкуру, если с вами что-то случится.

– О, так вы тетю боитесь?! – я издевательски захохотала и едва не упала, запнувшись ногой за ступеньку. Калоша противно скрипнула, доведя меня до белого каления. – Такой всемогущий, крутой весь из себя. Вы меня разочаровываете.

– Не говорите о том, чего не знаете, – рассердился Завьялов. Я ехидно улыбнулась, радуясь, что все же смогла вывести из себя этого сноба. – И вообще, идите к черту! Я и вправду не нанимался сиделкой к сумасшедшей.

Начальник развернулся и пошел к машине. Я облегченно вздохнула и вошла в наполненное гремящей музыкой и дымной кисеей помещение. Не говорить же этому ненормальному, что правая калоша на моей ноге приказала долго жить после соприкосновения с дурацкой ступенькой. Ладно, до дома как-нибудь доковыляю. Но сначала поздороваюсь с парой порций текилы. А Завьялов пусть катится колбаской. Вот честно, такого раздражения во мне не вызывал ни один мужчина. И что с ним не так?

– Ты прекрасна, как всегда, – поприветствовал меня Славик, окинув взглядом розовое платьишко и блестящие калоши, – красота.

– Текилы, и прибери эти наперстки. Три в одну посуду и огурец.

– Юлька, ну когда ты уже научишься пить? Текилу надо солью и лаймом заедать, что за плебейство? – недовольно проворчал бармен, выполняя мой заказ.

– Я себя лосем чувствую, когда соль лижу, – пожаловалась, – и вообще, не учи меня жить.

Текила пронеслась по пищеводу огненной волной. Я бодро захрустела огурцом и начала себя жалеть. Так со мной всегда происходит после первой дозы спиртного.

– Вот скажи, Слав, я что, не заслуживаю любви? Вот скажи, а? И этот еще Заха-а-а-ар сумасшедшей обзывается. А что я ему сделала? Что? Подумаешь, упала на него – так сам виноват, нечего под ногами путаться. Катька дразнится все время. Мать пристает. И чем я им всем не угодила?

– Может, это… похудеть тебе стоит? С гардеробом разобраться? И на лосиху сразу перестанешь похожей быть, начнешь пить правильно… – вякнул бармен, но, напоровшись на мой уже не совсем трезвый взгляд, подавился и закашлялся, так что его тираду мне не довелось дослушать.

– Повтори, – приказала я, и парень метнулся за бутылкой, явно желая стать прозрачным

Глава 7

– Сейчас спою, – пообещала, со зверской улыбкой глянув на взбледнувшего Славика.

Караоке я люблю нежно, но безответно. Голоса мне господь отсыпал с лихвой. Красивое, почти оперное контральто мое может скопытить звуковой волной всех посетителей этого бара. Но вот слух… Складывается ощущение, что медведь мне не просто наступил на ухо, а оседлал и проскакал на мне километров двести, чтобы точно удостовериться, что я ни в одну ноту никогда в жизни не попаду.

– Юль, может, не надо? Сегодня пришлых полно, а они какие-то агрессивные, – попытался воззвать к голосу разума бармен.

Но я была неудержима. Пока взбиралась на небольшую импровизированную сцену в центре заведения, Славик, нервно озираясь, прятал стаканы и бутылки с дорогим алкоголем, понимая, что надвигается буря. Зато я находилась в блаженном предвкушении, потому что когда выпью, мне любое море по колено.

– Патамушта нельзяа-а-а, патамушта нельзяа-а-а, патамушта нельзя быть на свете красивой такой!.. – заголосила я, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Уберите эту толстуху со сцены! – заорал длинноволосый парень, которого я до этого ни разу в жизни не видела. – Я думал, это рок-бар, а не тошниловка районная.

– Слушай, мужик, пусть Юлька споет. Ну мы же не звери, отдыхать пришли. А девчонка нормальная, сейчас минут десять – и спать учапает, – попытался воззвать к голосу разума Червь, но был послан в пеший эротический тур, чего стерпеть не смог.

С громким ревом он выскочил из-за стола и бросился на обидчика, сметая все на своем пути. Но незнакомый парень оказался не так прост – одним ударом вырубив моего заступника, направился к сцене явно с недобрыми намерениями. Вот правильно мне мама говорила: «Не умеешь – не пей». Не знаю, какая вожжа попала мне под хвост, но просто так сдавать позиции я не собиралась. Песня же еще не закончилась, а я ждала оценки моего певческого таланта. Потому, когда чужие пальцы сомкнулись вокруг моей лодыжки, я сначала ошалела, а потом попыталась вырваться. Калоша осталась в руках длинноволосого, а мое тело, влекомое силой инерции, обрушилось на сцену, подол платья задрался, явив миру крупное филе двадцатипятилетней женщины, затянутое в трикотажные панталонки.

– А ну, убери от нее свои грабли! – услышала я знакомый голос, который сегодня слышать больше не надеялась.

Черт возьми этого несносного паршивца! Мог бы уже спать давно в своей миллионерской золотой постельке, вместо того чтобы лезть не в свое дело.