скачать книгу бесплатно
Измена. Список безумных поступков
Инга Максимовская
Как пережить измену любимого мужа? Составить список безумных поступков, которые помогут его забыть. И отомстить. Главное не сворачивать с намеченной цели, даже если тебе на пути постоянно попадается другой мужчина, мешающий исполнять задуманное… И чем ближе цель, тем больше сомнений – а на того ли жеребца я поставила.ь
Инга Максимовская
Измена. Список безумных поступков
Пролог
Благими намерениями выстлана дорога в Ад .
1.Устрицы
2. Перепела в сельдереевом пюре (Из ресторана. Готовить нет ни сил, ни умения)
3. Шампанское (охладить)
4. Купить лед.
5. Свечи с ароматом мускуса, кожи и черной орхидеи (видела в торговом центре)
Это должен был быть сюрприз. Точнее не так – СЮРПРИЗ. Я долго думала, что надеть. Но потом решила… Бант. Просто бант.
Праздничная лента, перетягивающая мое тело, которое я мечтала подарить своему невероятно любимому мужу. Моему единственному. Моему навсегда первому. МОЕМУ.
Чертова неделя в разлуке казалась вечностью. И как я была счастлива, что последний концерт нашего оркестра отменили. У меня появилась возможность вернуться домой на два дня раньше. Только тссс. Это секрет.
Итак, все готово. Остался Бант.
Глава 1
Дорогая свеча потрескивает на комоде, создавая эффект живого огня. Камина у нас пока нет, но это дело наживное. Пламя, словно живое, играет в серебряном блюде, заполненном моллюсками и лимоном. Красиво. Я сижу на столе, в самом его центре, красиво выгнувшись и смотрю на часы. Андрей задерживается и меня это не то что злит. Скорее, раздражает. Запотевшее ведерко с бутылкой Брюта внутри начинает течь прямо на белоснежную скатерть, оставляя на ней противные пятна. Но это мелочи. Я представляю взгляд, которым с меня сдерет атласные путы мой муж, и боюсь, что уподоблюсь чертову ведерку. Смешно. Тело дрожит от нетерпения. Возбуждение пробегает по венам короткими импульсами.
Когда ключ наконец-то скрежещет в замке, я нахожусь на грани. Бедро в сторону, прогиб в талии, волосы рассыпаются по плечам. Щекотно.
– Жопочка, пахнет бомбически. Ты готовился, мой бусенька романтический?
Чужой голос звучит автоматными очередями.
– Ты ж моя фантазерка, писюлька. Это просто запах того, что я с тобой сейчас сделаю, – бархат любимого баса. – Но, я тебе обещаю…
Дверь в холл распахивается настежь. Я не успеваю даже среагировать, так и сижу в позе «развратной русалки». Но возбуждение испаряется, когда в мою, с любовью и надеждой подготовленную сказку, вваливаются два сплетенных тела, срывающих с себя одежду на ходу. Сердце пропускает удары.
Мой муж. Чужая женщина. Они впились друг в друга, срослись.
– Кто это, Жопочка? – на меня смотрят красивые женские глаза, опушенные шикарными ресницами. Дорогими. Мне любимый не разрешил такие. Сказал, что женщина должна быть естественной. Эта… Эта не естественная никаким местом.
– Да, Жопочка, скажи своей даме, кто перед ней, – нервно кривлю губы, соскакиваю на пол, сдираю со стола противно намокшую скатерть. Наготу надо прикрыть. Пол ледяной, меня тошнит, в голове колотят литавры.
Андрей стоит, как соляной столб. Надо же, мой самоуверенный муж сейчас не похож на брутального самца.
А я? На кого похожа я сейчас?
– Вера, – хрипит Дюша. Мой родной, понятный, такой любимый. Черт, я ошибаюсь во всех эпитетах сейчас. – Ты же на гастролях?
– Правда? Кстати, а почему Жопочка? – перевожу взгляд на красотку, которую ситуация, кажется, даже забавляет. Хотя, я ошибаюсь, наверное. Глаза бегают, уголок гелевых губок дергается нервно.
– Попа у него, как орех, – красивый голос. С хрипотцой. Секси-шмекси. Грудное контральто.
– У него еще кое что орех. Мозг, – приподняв подбородок, ухмыляюсь я. Надо же. Мне не свойственна стервозность. Но сейчас… Сейчас из меня лезет что-то черное, ужасное. Наверное, это нормальная реакция на ситуацию. Наверное, наверное, наверное. – Только этим я могу объяснить тот факт, что муж мой приволок в семейное гнездо шалаву с восхитительным прозвищем. Знаете, я боюсь даже спрашивать про Писюльку. Но вы с фантазией, конечно, ребят.
Я не знаю, как поступать в таких случаях. Мне больно. Страшно, будто режет кто-то невидимый тупым, зазаубренным мачете. Надо же, какие фантазии.
– Вера, это не то что ты подумала, – глупо. Боже, как в комедиии абсурда. А что же это? Наверное, коллега по работе зашла на рюмочку кофе, споткнулась и упала прямо на… На…
– Да, я ошиблась, дорогой Жопочка. Акелла промахнулся. И это так… Прискорбно.
Резко развернувшись, медленно иду к выходу. Еле ноги переставляю, путаясь в скатерти. А хочется бежать, сломя голову. Только бы подальше от этого чертова дома. Моего дома, который я выпестовала, выстрадала, вымеряла до сантиметра. Чтобы было красиво и уютно. Чтобы наша семья жила в красивом мире. Чтобы было куда принести наше с Дюшей продолжение когда нибудь.
– Вера, ну куда ты в таком виде? Веруня, ну прости меня. – Дюша успевает перехватить меня прямо возле двери. – Детка, это впервые в жизни. Я не хотел…
– Бес попутал, да? Только вот такие милые прозвища не бывают в одноразовых отношениях. Не стоит делать из меня дуру, – поднимаю глаза, страшно не желая видеть проклятую морду изменщика. – Иди в жопочку, Дюша. Документы на развод получишь от адвоката. Видеть не желаю твою похотливую рожу. Милый, я не на помойке себя нашла.
– Да, там тебя нашел я. Где бы ты была, дура? Мусолишь дудку свою за копейки. Сама виновата, идиотка.
Ого. Вот это да? Он злится? Сам козел, а виновата я? Я виновата в том, что он…
– Это кларнет, – шиплю, выставаив подбородок. Главное не заплакать, не доставить удовольствия прелюбодеям.
– Вот и соси свой кларнет. Мы с тобой пять лет прожили, пять, сука лет. А ты замерла в своей дурацкой девственности, которую мне презентовала с гордостью в первую брачную ночь ровно эти же пять гребаных лет назад. И все. Все, понимаешь? Ты ледяная болванка. Да, мне захотелось разнообразия. Захотелось секса орального, игр в койке, сиськи большие захотелось. Захотелось. Я мужик. А ты пресная клуша. За пять лет не выросла из стыдливости своей.
– Сиськи? Я думала моя грудь тебе нравится, ты же говорил.Ты козел и трус. Да, я не знала в своей жизни кроме тебя ни одного другого мужчины. Это что теперь? Недостаток? Я же только тебя… Черт, – вплюнула я. – Ты мог бы претензии мне высказать в лицо. Мог бы за пять лет… Мы бы обсудили все. Сам говорил, что ценишь естественность во мне. Ну ты и…
Возвращаюсь в комнату. Почти бегом. В горле ком, болючий и яростный. Устрицы? О да. Афродизиак же. Ну что ж, я ж музыкант. Последний аккорд, как же не сыграть?
– Совсем охренела? – истерично рычит мой коварный изменщик, глядя, как я замахиваюсь серебряным блюдом.
– Ты хотел огня, дорогой? – всхлипнув бросаю свой снаряд. Устрицы разлетаются в стороны. Блюдо ударяется в встену. Так, шампанское. Трясу бутылку, не сводя взгляда с соперницы, сидящей на диване. Она вся скукожилась, растеряла свой лоск. Пробка с грохотом вылетает из горлышка.
– Вера, твою мать, – ревет Андрей, прицельно получив в свой высокйи, многоумный лоб. Ну все, теперь мне точно пора.
– Через два дня, чтобы вас тут не было. Квартира эта моя. И половина фирмы твоей, дорогой, – уже от двери говорю, даже не повернувшись в сторону мужа и его пассии.
– Развод не получишь, – кричит мне в спину Дюша. Мой Дюша. – И квартиру эту тоже. Ты моя жена.
Поднимаю к потолку кулак с выставленным вверх средним пальцем.
Глава 2
Ни хера себе подарочек. Голая баба, развалившаяся на асфальте. Там у нее под спиной что, крылья что ли? Черт, привидится же такое со страха. Нет. Просто обрывки какой то тряпки. И тело ее, такое же белоснежное, не кровью залито, просто перетянуто… Лентой? Атласной лентой? И бант на… Прямо на… Да на лобке, блин. Черт, как он там держится? Не в косу же она его вплела. Из груди рвется нервный смех. А вот в трусах. Сука, в трусах зреет буря в пустыне. Прав дед, надо свои причиндалы хранить не в боксерах за пятьсот баксов штука, а в семейках из «дышащего» сатина. Я уж не знаю, чем там дед дышит. Но, он же мудрый Каа, наверняка прав.
Мне показалось сначала, что вижу призрак. Ну да, из темноты прямо мне под колеса бросилось нечто завывающее, в развевающемся балахоне. Потом удар был. Я успел подумать, что призраки бесплотны, ударил по тормозам. Дедов драндулет, только что забранный мной из сервиса, натужно заскрипел но встал, как вкопанный. Черт, у старика странное желание коллекционировать уродливые совдеповские тачки, хотя при желании он мог бы себе собрать автопарк покруче чем у Рокфеллера. Но дед упрямо собирает ведра с болтами, как например эта «Шеха», из которой я выпал, загибаясь от лютого ужаса.
– Эй, – голос мой дрогнул. Девка вылупила на меня свои глазища, цвета речного льда. Слава богу, жива. – Эй, вы в порядке?
– А видно, что в порядке? – простонала эта ненормальная, сморщившись, как будто хапнула полстакана скипидара.
– Я вызову скорую, – тупо хрюкнул я, силясь отвести взгляд от чертова банта, алеющего в полумраке уличных фонарей, прямо между раскнутых в стороны, стройных ножек чертовой куклы. – И полицию. Ты же явно от кого-то убегала. Ты в беде?
Нет, на шлюху, презентованную в подарок какому-то извращуге, куколка не похожа. Хотя, хрен там сейчас разберешь, этих баб платных. Если и проститутка, то, наверняка, дорогая. Бант этот еще… «Дружок» мой вот вот прорвет ткань на джинсах. Интересно, сколько стоят ее услуги?
– Я убегала от Жопочки и Писюльки, – бля, повезло. Она не проститутка. Похоже, баба то из дурки сбежала. Тогда ясно, почему она была завернута в простыню. – И не смотрите на меня так. Я в своем уме.
Розовый язычок пробегает по пересохшим губкам, а у меня в голове гудят трубы, предвещающие скорый армагеддон. Мне кажется, я уже где-то видел этот рот. Только в прошлый раз губы эти сжимали странный мундштук… Сука, не помню. Может в клубе? Кальян? Я … Черт, черт, черт. Я что? Я в трусы что ли спустил? Что за тупость, я же не прыщавый подросток.
– Эй, вы нормальный? – пробивается сквозь гул в моих ушах голос, будто присыпанный перцем.
Нет, в свете того, что произошло секунду назад, я наверняка ненормальный. Мне пора туда, откуда сбежала эта Сирена с бантом на письке. И закрыли ее в дом с мягкими стенами явно из-за ее умения сводить мужиков с ума. В средние века эту овцу уже бы сожгли на костре инквизиторы, если бы смогли дотащить ее до площади, не обкончавшись до безумия, и не начав кривляться в плясках святого Вита.
– Да, да, нормальный.
– Слушайте, мне действительно нужна помощь. Просто подвезите меня, – чертов лед запускает в мой воспаленный мозг очередные свои разрушительные чары. Кутается в свою простыню, которая разодрана в клочья, и сквозь прорехи проглядывающая прозрачная ее кожа смотрится еще более возбуждающе. – Я заплачу. Вам ведь не помешают деньги, бензина для своей «ласточки» купите. Да и капот… Слушайте, а сейчас ремонтируют вообще такие машины?
– У тебя нет кошелька, или ты его прячешь под бантом? – о да, я не ненормальный. Нет психических отклонений. Просто дурак. – Натурой платить будешь?
– Так, все, – она поднимается с земли с явным трудом. Ого, попка вся содрана. В голове моей гремят литавры, в штанах готовится очередной взрыв водородной бомбы, по разрушительности способный смести этот чертов квартал к гребаной бабушке. – Придурок.
– Ведьма, – хриплю, глядя на жопу сумасшедшего подарочка, похожую сейчас на… На… – Куда пошла? А вдруг Жопа и Писюлька тебя настигнут в темной подворотне.
Она что сейчас сделала? Я не понял. Это что она мне показала? Фак?
В один прыжок оказываюсь возле нахалки. Она шипит как кошка, оказавшись на моем плече. Это была моя ошибка. Тактическая и фатальная. Ободранная ягодица оказывается прямо возле моей нервно дергающейся щеки. Девка пахнет сексом. Нет. Не так. Она воняет СЕКСОМ. Мне нельзя ехать с ней в одной машине. Но я все равно тащу ее, как неандерталец заваленного мамонта, прямиком к дедовой лайбе. Может, в багажник сунуть ее, во избежании, так сказать? Сунуть… Сунуть, мать ее.
– Тронешь меня, я тебе…
– Да нужна ты больно, – фыркаю я. Боже, пусть ей недалеко ехать надо.
– Калинина пятнадцать. И без глупостей, – стонет девка, когда я садистски бросаю ее на велюровое сиденье «Шестерки» прямо разодранной жопой. Спасибо тебе, Господи. Я буду послушным, буду кушать овощи и перестану ходить по злачным местам. Адрес, названный этой ведьмой, выжигается в памяти каленым железом. И он совсем рядом, в паре кварталов. Я не успею рехнуться, оманьячиться и … Надо заехать в магазин, купить трусов. Семейных. Размера икс сайз. Фулл сайз.
– Тут остановите, – приказывает чертова кукла. – И машина у вас…
– Что, слишком бомжацкая? – ухмыляюсь я. Наконец-то она покажет мне сейчас свое настоящее лицо. – Не для таких мама ягодку растила, да?
– У моего папы первая машина такая была. Голубая. Цвет такой красивый. Я любила дверцу изнутри рассматривать. Там, внизу, на кармане для мелочей, узор. Если по нему провести пальцем, то кажется… – задумчиво шепчут ее обветренные губки. Черт, трусов придется брать две упаковки. – У вас ручка есть?
– Зачем?
– Номер оставлю. Я вам машину помяла. Да и за проезд заплачу. Или лучше вы мне дайте ваш номер телефона. Мой телефон остался там… Не важно.
А я не помню свой номер. Просто из головы выветрилось все нужное. Литаврами нахер выбило. Еще немного и превращусь в слюнявого идиота.
– Ну хорошо. Это номер моей подруги, – выдыхает она, открывая дверцу. Чертов клочок бумаги падает на опустевшее сиденье. Господи. Спасибо тебе. Безумие вошло в стадию ремиссии.
Глава 3
– Бант? Реально? Верка, где ты нахваталась этой пошлости? – ржет Мака, вытирая слезы кулачком. – И к чему ты его привязала? О боже. Только не говори…
– Я сделала лазерную эпиляцию, – соплю обиженно. Этот нахал из дешевой тачки тоже спросил меня про косы. Черт. Он же все рассмотрел, пока я валялась перед ним, раскорячившись, как раздавленная лягушка. И даже раздражение под бантом от чертова лазера, наверняка. Какой кошмар. – А бант… Ну, на двухсторонний скотч прилепила. Строительный купила, чтоб держалось лучше. Ну чего ты ржешь? Сама же говорила, что нужно разнообразие, – всхлипнула я. Обижаться на подругу, к которой я ввалилась поздно вечером, обряженная в обрывки льняной скатерти, с разодранным задом, вся в слезах, ну согласитесь как-то совсем уж по свински. Сейчас, приняв ванную, я почувствовала себя человеком и… – А в глянцевом журнале, Лопотков в статье своей описал варианты сюрпризов, которые должны приводить любого мужика в восторг. Ну я и…
– А, ну если Лопотков, – шмыгнула носом Мака, откинувшись на спинку стула. Вообще-то подругу мою зовут Машка, и старше меня она на пятнадцать лет. Ну, так вышло. Но я ее очень люблю, хотя бы даже за то, что знаю – не предаст, не бросит, приютит и даст дельный совет. – Знаешь, Верунь, боже тебя упаси, не читай перед завтраком глянц, в котором какой-то там Лопотков, учит баб делать сюрпризы и е… баста, короче.
– Других то нет.
– Вот никаких и не читай. А если Лопотков тебе скажет, что изменщика простить надо, ты тоже… ? Что? Боже, Верка, в кого ты такая блаженная?
– В чем-то Дюша прав, – вздохнула я, вспомнив шелковые волосы моей соперницы, рассыпавшиеся по белоснежным плечам, блестящие в свете моей свечи, как набринолиненные. И красное кружево, проглядвающее в вырезе дорогой блузы на ее шикарной груди. Я по всем фронтам проигрываю и отступаю. К горлу снова подскочил противный ком.
– Ага, в том, что ты клуша, – рявкнула Мака, сунув мне в руки пузатый бокал. Я бездумно сделала огромный глоток. Задохнулась, закашлялась. Огненная волна прокатилась по пищеводу, грохнулась в желудок раскаленным комом. Но стало легче моментально.
– Знаешь, я не прощу его, конечно, – прошептала, вертя в пальцах фужер. Интересно, если добавки попросить, может, вообще забуду я свой сегодняшний позор? По крайней мере, болеть наверняка станет меньше. И душа, и жопочка, блин. – Точнее, не так. Я отомщу. Потом изменюсь так, что этот Жопочка приползет ко мне на коленях. И вот тогда… – пьяно проныла, растирая по лицу злые слезы рукавом Машкиного халата. Но сначала…
– Ты составишь список, как обычно? Только вот маркерами не выделишь умные поступки и гордость свою, так и знай. Подумай, Верунь,– хмыкнула Машуля. – Мужики не меняются. Они или козлы, или нет. Я сбежала от своего, с младенцем на руках, Котьке года не было. Сбежала, потому что поняла, что черного кобеля не отмоешь до бела. И ни разу не пожалела. А ты собираешься плясать нижний брейк на садовом инвентаре, дурында. Да я бы на твоем месте не стала ждать, чтобы отомстить. Дала бы прямо в нищенской тачке тому бомбиле, который тебя ко мне привез. Он, кстати, как? Ничего был? Симпотный?
Ага, симпотный. Обычный похотливый мудак. Еще и не достигший ничего в жизни. Абсолютный ноль. Зерро.
– Именно, что ничего, – фыркнула, нюхая пустой бокал из-под коньяка. – Ни-че-го. До Дюши ему как до луны. Неудачник, с ширинкой колом. Но ты права. Отомстить, стать красивой и роковой, оставить Жопочку с голой жопой. А потом… Слушай, я его все еще люблю, – прорыдала я в фужер.
– Я тебе такого не говорила. Совсем наоборот, Верка. Эх… Скажу Котьке, чтоб постелил тебе в гостиной, – вздохнула Машка.
Костик – Машин двадцатилетний сын, похожий на Дольфа Лундгрена. Мускулистый красавец, блондин, двух метров роста. Гордость мамина, студент, спортсмен, красавец. Везет ей. У нее есть он. Мужчина, который никогда не предаст. Не наставит рога с шикарной профурой. Не бросит в болезни и здравии. Я поплелась спать, зализывать раны и жалеть себя, но вырубилась, едва коснувшись головой, заботливо впихнутой в чистую наволочку, подушки.
Бом-бом-бом. Мне показалось, что начался Армагеддон. Поверьте, музыканты воспринимают звуки гораздо более болезненно. Особенно такие громкие. Я с трудом разлепила глаза, и села на неудобном ложе, силясь понять, где я. Диван. Черт… События вчерашнего вечера свалились на мою больную голову каменной лавиной. Я упала обратно на подушку и застонала.
– Теть Вер, я стучал,– сунул нос в комнату Костик. Блин, ну какая я тетя ему? Я старше то всего на шесть лет. – Тетя Верочка, там тебя ищет мужик какой-то. Ты сегодня прямо на расхват, – хохотнул великовозрастный «Дубинушка –ребеночек», – то Дюша твой приперся, так мать такого пендаля ему ввернула, даже я восхитился. Теперь громила какой-то нарядный. Пинжак аж прямо лоснится денежкой. Говорит, ты у него что-то забыла в машине. Бант вроде какой-то.
– Пусть идет… на ху… – прохрипела я, пытаясь сообразить, как этот нахальный мерзавец вычислил адрес Маки. Неужели… Он что, за мной проследил? Гребаный маньяк. Чертов проклятый маньячелло. И Дюша еще… Да что ж происходит то с моей жизнью? И Дюша… Он же такой обидчивый. Черт. Мака вечно сует свой нос куда ее не просили. Боже, это же полнейший крах всего. Всех моих надежд и чаяний. Ну да, я представляла, как мой муж, осознав горькие ошибки, валяется в моих ногах, плачет. А я… А что я?
– Куда? – залучился улыбкой мой крестник. – Боже. Теть Вер, ты выучила плохие слова? Придется мыть тебе рот мылом. Помнишь, ты говорила мне…
– Пусть идет на хутор, ловить бабочек. Хотя стой. Дай ему денег, за проезд и за капот. Я верну.
– Ага, мать мне оставила тугрики. Только это… Ты уверена, что этому франту нужны твои нищенские полушки? У него ботинки…
–Коть, умоляю. Просто отдай ему деньги и все. Парень на «шестерке» ездит. Ну с рынка поди прикинулся, мало ли подделки сейчас хорошей. А бант пусть себе оставит, на память, – уныло вякнув, я нырнула головой под подушку. Чертов бант все таки отвалился. Говно скотч был. Оооооо. Точно рот надо мыть. И мозг полоскать. И не мылом, а белизной.
Глава 4
Это какой-то абсурд. Я? Следил за этой овцой? Нет конечно. Просто, как настоящий мужчина, решил удостовериться, что эта дербалызнутая голышка доберется до места, не словив приключений на свою разодранную задницу. А что? Голая баба, завернутая в лохмотья – лакомый кусочек для упырей всех мастей, обитающих в кущах городскихджунглей. Местный бомонд наверняка не дремлет. Короче, дабы не случилось непоправимого.
