Бывшие. По правилам и без

скачать книгу бесплатно


– Я тебя тоже, – отвечаю не повернув головы. Боюсь, что он прочтет мои мысли, увидев выражение моего лица. – Конечно слышу.

Глава 4

Игорь Стеклов

Чертова линза. Хочется выдрать ее вместе с глазом, горящим огнем. Смешно, я не стесняюсь своего уродства, но с упорством его маскирую. Ей нравились мои разноцветные глаза, давно, в другой вселенной. Чужой жене. Женщине, которая сегодня смотрела в них равнодушно.

Софья молча смотрит в окно такси на проплывающие мимо старинные здания серого, мокрого города.

– Ты вправду решил отказаться от такого выгодного подряда?

– Да, – без раздумий. Навылет. Тогда тоже шел дождь. Смывал чертов грязный снег. Яркие гирлянды отсвечивали огнями в радужных лужах. И слезы на лице Дарьи, были похожи на чертовы струи дождя.

Ее предательство, рвущая боль, и мое малодушие.

«Ты веришь в то, что я тебе изменила?» – тихий шелест ее голоса. Смазанная помада, потекшая тушь и вызов в горящих яростью глазах.

«Я видел»

Я все сделал правильно тогда, шесть лет назад. Что я мог дать ей, кроме дурацкой любви, которая не нужна была Дарье? Я просто избавил ее от выбора, который она все равно бы сделала рано или поздно. Выдрал свое сердце с мясом, чтобы она была счастлива.

Но так и не смог забыть. Как ни старался, не смог вытравить из головы. Жить без сердца оказалось легко, а вот мозг продолжил мою агонию, не давая памяти исчезнуть. Говорят – любовь живет три года. Врут нагло. Она паразитирует в теле пока не выпьет свою жертву до дна.

– Игорь, давай заедем в бар. Я бы выпила чего нибудь, – шепчет Соня. Такая понятная и близкая. И… Нелюбимая. Мне хорошо с ней и спокойно. Мне с ней удобно. Так, как никогда не было с Дарьей. Та, давняя моя девочка, была огненной, сводящей с ума. Она была сжигающим огнем, болезнью. От которой, как я наивно полагал до сегодняшнего дня, почти выздоровел.

– Да, давай, – смотрю на женщину, сидящую так близко, что чувствую исходящие от нее волны жара и женской неконтролируемой ревности. Она красивая, но ее эта красота слишком яркая, раздражающая. Хотя все мои друзья считают меня везунчиком, потому что она у меня есть. Красивая, умная, понимающая. И я с ней почувствовал себя почти живым. А Дарья… Она получила все, чего добивалась: статусный мужик, деньги, власть, положение в обществе. То, чего не мог дать я шесть лет назад. Теперь могу, но уже поздно. Она сделала свой выбор. – А лучше, поехали в гостиницу. Напьемся в номере и я залюблю тебя до полусмерти.

– Меня? Стеклов, я слишком хорошо знаю тебя. Не хочу быть клином, которым ты хочешь вышибить свою болезненную занозу. Достаточно просто виски, и разговора.

– Ты фантазируешь, Соня, – морщусь, проклиная прозорливость любовницы. Мне и вправду хотелось просто забыться в ее объятиях. Трахать ее, а думать о другой. Я не излечился от Дарьи. И рана в груди сейчас величиной с кулак. – Эта женщина чужая. Она всегда была склонна делать выбор в пользу подонков. И шесть лет назад, и теперь.

– Слушай, она тебе изменила тогда?

– Соня, не надо.

– Больно?

– Прекрати, – уже рычу я. – Тема закрыта. Завтра мы уедем.

– Только вот всегда же не станешь от себя бежать, – транслирует мои же собственные мысли эта слишком умная красавица.

– Ты порой меня пугаешь, дорогая. Откуда столько ума в такой красивой головке? – пытаюсь все перевести в дурацкую шутку. Притягиваю к себе податливую женщину, нахожу ртом ее губы пахнущие вином, мятой, дорогой помадой. Другой запах. Дашка пахла малиной. Черт, черт, черт. – У тебя есть малиновый блеск для губ? – задыхаюсь я, борясь с желанием оттолкнуть от себя Софью. Слава богу машина замедляет ход, останавливается возле входа в дорогой отель. И она не успевает задать мне убийственный вопрос.

– Просто мне с тобой очень хорошо, – ее шепот прорастает под кожу. – И я не могу позволить тебе сойти с ума без меня.

– Это невозможно, Соня. Ты мое настоящее, самое реальное и естественное.

– Я хочу быть будущим.

Молчу. Молчу. Потому что чертово прошлое не отпускает меня в будущее.

И до номера мы доходим так же молча, за что я очень благодарен Софье. Она и вправду меня знает, чувствует. И ее мудрость порой обескураживает меня, пожившего и много повидавшего мужика.

– И будущее, – вжимаю в себя легкое тело, едва переступаем порог номера.

– Ты хорошо подумал? – в ее голое горькая насмешка. Подхватываю Соню на руки. Врать себе очень легко, нужно просто научиться верить. Врать женщине, так доверчиво отдающей тебе себя – настоящий ад. Врать и знать, что она все понимает. – Тогда заказываем билеты?

– Да.

Ее руки скользят по моей груди, в которой колотится сердце, грозя вот-вот переломать ребра. Язычок Сони скользит по животу, будя во мне животные инстинкты. Впиваюсь пальцами в ее затылок, наматываю волосы на кулак. Она стонет от боли, но не рвется. Ей нравится. Насаживаю ее ртом на стоящий колом член. Удовольствие накатывает тяжелыми волнами. Оно рвущее, яростное и совсем не освобождающее, не дающее расслабления и забвения. Зато очень хорошо помогает мне понять, что надо жить не воспоминаниями, а тем, что я имею. Вот только… Я трахаю эту женщину, а мечтаю о другой. Я хочу чужую жену. И весь мой организм орет об опасности. Но мне совершенно наплевать на голос разума. Толчок. Еще один, еще. Софья захлебывается моим семенем, но не отстраняется. Она прекрасна, она доступна, она лучшее, что случилось со мной после суки, которая меня сломала. И она не Даша, мать ее. Даша выбрала мразь себе в спутники, бандита и скота, родила ему дочь, ложится с ним в постель, любит, исполняет его прихоти. Она счастлива с ним. И самое мерзкое, что я все равно люблю только ее, как ни стараюсь убедить себя в обратном.

Глава 5

Дарья

– Мамочка, а что у тебя на щечке? Болит? – смотрит на меня разноцветными глазищами дочь. Трогает взглядом ссадину на лице, и мне больно от стыда и собственной лжи.

– Ты бы шла, дораскрасила зайца, – хмурится мама, остервенело рубя ножом капусту. – И деду бы развлекла немного. Он скоро в кресло свое врастет.

Отец молчит. Глаз не поднимает. Он и вправду сильно сдал. И я не помню когда в последний раз видела улыбку на его лице.

– А папа сказал, что в прошлый раз, когда у мамы на губке была болячка, она слишком много лимонада взрослого выпила и упала. А еще, папа говорит…

– Маришка, иди посмотри, что там с зайцем, – вымученно улыбаюсь я. Треплю малышку по золотистым непослушным кудряшкам.

– Вот ты всегда так. А я, между прочим, видела. Что ты не упала, что папа…

– Так, все, – перебивает мою дочь мама, – ты бы так как фантазировала. Примеры решала, которые я тебе дала. Иди в комнату и доделай задания.

Маришка убегает. Я смотрю вслед моей малышке, с трудом сдерживая бурлящий в душе гнев.

– Ты еще и пьешь, дочь? Миша замечательный муж. Тебе ему надо ноги мыть и воду пить, – седлает любимого конька мама. – Держись за него.

– Поэтому наша дочь ходит в синяках? – голос отца гремит. Странно. Он не онемел еще. Словно очнулся, стал опять прежним. – Лена, что ты несешь?

– Что? Что я несу? А ты где бы был сейчас, если бы не Миша? Где? Вместо того чтобы ездить на хорошей машине, отдыхать два раза в год за границей, жить в отремонтированной квартире? Где бы ты был? По делу, от которого тебя отмазал зять нет сроков давности. И хрен бы ты доказал, что тот мальчишка сам бросился тебе под колеса.

– Лена, замолчи. Ты знаешь прекрасно, что не я…

Я ежусь, скукоживаюсь до размеров молекулы. Я знаю, кто в самом деле виновен был в смерти ребенка. Знаю и знала, потому и предала все во что верила. Положила себя на алтарь. Но сейчас… Так больно.

– То, что муж воспитывает жену, вполне нормально, – шипит мама. Отец молчит. Просто утыкается взглядом снова в свою извечную газету. Не отвечает. Ему сказать нечего. – Молчишь?

– Что ответить? – глухо спрашивает папа. – Жаль, что я тебя не воспитывал. Слабак я. Может тогда все бы было правильно. И наша дочь была бы счастливой.

– Ах ты… Счастливой. Отец в тюрьме, мать батрачила бы до горба. А эта дура бы нищенствовала с тем сопляком, как его там звали? И все бы было правильно? Ты дурак, Леша. И слава богу, Даша от меня больше взяла ума. Сделала правильный выбор.

– Не нужно, – выдыхаю я устало. – Не ругайтесь. Маришке не нужны еще и ваши разборки. Мам, завтра поможешь мне с праздником. Я что-то устала.

– С чего бы это? – бурчит мать, но я вижу самодовольство на ее лице. Еще бы, ее бестолковая дочь не может справиться без нее. – Совсем обленилась. Дома сидишь королевой и устала. С чего бы? Отдыхать устала?

Отец слишком громко перелистывает страницу.

А мне будто чугунная болванка опускается на плечи, придавливает к земле. Черт, я не заслужила такого обращения. Я…

– Мам, я видела Игоря, – черт, зачем я делюсь с ней своей болью? Она ведь не поддержит, не оценит. Но мне не с кем больше. – Он здесь. Мам…

– Не вздумай, – теперь я слышу страх в ее голосе. Даже не страх – какой-то сверхъестественный ужас. – Мишенька же не знает, что…? Слушай меня внимательно, если сделаешь глупость, отца посадят. Ты ведь понимаешь? Господи, я думала он спился и сдох под забором, как его мать поганка. Черт, как тебя угораздило тогда с этим выродком спутаться? Детка, Дашенька, подумай о Маришке, об отце. Он инфаркт еще один не переживет.

– Я не нужна Игорю, – горько кривлюсь я. – Расслабься, мам. Он очень хорошо видел спектакль. Который был тобой срежиссирован. Так что… Мной он брезгует. И, кстати, он теперь богат и несвободен. И он презирает меня, мама.

– Я дораскрасила, – звонкий гордый голосок рушит стену из хрупкого льда между мной и мамой. – Ма, а мы домой поедем сегодня? Я хочу домой, мне тут скучно. Компьютера нет, и папа купил мне планшет. А тут одни цифры, и бабушка еще меня заставляет кушать капусту, бррр…

– Совсем забаловали девочку. Миша такой отличный отец. Да ведь, Леша?

Отец молчит. И эта тишина падает на пол тяжелым туманом. Я знаю, он себя ненавидит, за то что не смог защитить меня. Бедный папа, зря он себя мучает. Я сама виновата во всех своих бедах. И да, я сама продалась не раздумывая.

Мариш, сколько гостей у тебя будет завтра, ты посчитала? – улыбаюсь, глядя на носик моей малышки, вымазанный краской.

– Десять, ну и еще немножко, – морщит переносицу моя девочка. В свете ламп ее особенность кажется мне сейчас очень яркой. Разные глаза дочки блестят хитринкой.

– Это как. Ты не посчитала точно?

– Так пальцев то у меня десять всего, – хихикает хулиганка. – Ма, а клоуны будут? А пони мне папа подарит? Он сказал, что принцессы обязательно должны иметь пони. А еще, он сказал, что я красивая. Что я даже красивее тебя. Ма, он ведь придет на праздник завтра, не пойдет на работу? Ма…

– Собирайся, Мариш, – вдруг выпаливаю я. Мне тесно в родном доме где я выросла. Тесно и душно.

– Куда это вы собрались? Ночь на дворе. И Мише мы обещали…

– Домой. К компьютеру. Отсюда. Мам, не могу больше, – почти кричу я. Да, ей нечего бояться. Я Мишке принадлежу, я его вещь, он купил меня за свободу моего отца. Но сейчас мне так больно. И глаза моей дочери… Я гляжусь в них, как в зеркало, искажающее реальность. И представляю, как могло бы быть, если бы…

– Я приеду завтра к восьми. Надеюсь истерика уляжется, – хмурится мама. – Ты же просила помощи.

– Не нужно. Сама справлюсь. Лучше погуляйте с папой. А потом приезжайте к торжеству. Или прислать за вами водителя?

Отец откладывает газету. Смотрит на меня странно.

– Поезжай детка. Правильно поступай. Уж лучше тюрьма.

– Что ты несешь, старый? Не слушай его и не дури. И вот, пирожки возьми. Мишаня любит.

Смешно. Сейчас Мишаня любит совсем другие пирожки. И мне, как это не омерзительно, даже радостно, что он скидывает на шлюх свою энергию и ярость. Значит будет дня три покоя.

– Хорошо, мам, я передам, и знаешь… – целую ее в сухую щеку. Обнимаю отца. Натягиваю на подскакивающую на месте, уже почти одетую Маришку норковую шубку, которая ей не по возрасту совсем. – Не переживай. Все будет хорошо. Я вас люблю.

Все будет хорошо. Всем будет хорошо. Кроме меня, непрощенной и уничтоженной.

Слишком большая плата за чужой грех. Так чего жалеть о былом? Главное у меня есть моя девочка с глазами разного цвета.

Глава 6

Игорь Стеклов

– Нелетная погода, Игорь. Замело все к херам, – морщится Роман, запивая вонючую сигару дорогим ромом.

– Поезд, автобус, ковер самолет, все что угодно, блядь. Ни за что не поверю, что невозможно уехать из этого проклятого города.

– Новый год на носу, братишка. Праздники. Ковры самолеты нонче в дефиците. Проще изобрести телепорт, нежели купить билеты хоть на что-то, что может двигаться. Автобусы, кстати, тоже почти не ходят сейчас. Стихия. И вообще, Стеклов, то, что ты отказался от подряда просто у меня не укладывается в голове. Это же… Черт это самоубийство.

– Это вопрос самоуважения, Рома, – откидываюсь на спинку страшно неудобного кресла, стараясь не дышать. – Договор, который предоставил мне Мерзликин – филькина грамота. О том, чтобы наши юристы его переработали слышать он не пожелал. А меня этот факт напрягает. Кроме того неустойки, прописанные в его документах просто конские. Мы еще должны можем остаться при таких раскладах. И кроме того…