скачать книгу бесплатно
Во-вторых, все осложняется высокой детской смертностью.
Цитата из Герасимова:
«Если исходить из общепринятой последовательности видов от более простых к сложным, то прослеживается простая закономерность. Более совершенному виду соответствует более защищенное и подготовленное потомство в момент рождения. Поэтому, к примеру, рыбьих икринок гибнет подавляющее большинство; из яиц пресмыкающихся погибает все еще огромный процент, хоть и меньший; млекопитающих выживает уже существенно больше. Среди млекопитающих понятна следующая тенденция. У копытных, которым приходится спасаться бегством, новорожденные весьма развиты, так что начинают бегать почти сразу. У хищников, которые в состоянии постоять за свое потомство, оно рождается гораздо хуже подготовленным. Но рекорд в этой тенденции у человека. Человеческий детеныш еще менее подготовлен и развивается гораздо медленнее, чем у любого хищника. Т.е. на человека природа сразу „поставила“ как на суперхищника. И если сегодня нам это понятно и естественно, то в древности, когда он был всего лишь животным, это означало колоссальный риск, ставивший под сомнение само выживание вида».
В таких поистине экстремальных условиях маловероятно, что прорыв (переход из мира животных в мир людей) произошел сразу в нескольких местах.
Здесь стоит поверить Библии, которая утверждает, что существовал некий прародитель человечества. И его семья, потомство которой постепенно размножилось и, в конце концов, расселилось по всей территории Земного шара.
Кстати, в широкой печати сообщалось как-то об исследованиях ДНК человека, в результате которых ученые пришли к выводу, что человечество произошло от одного мужчины (Библия называет его Адамом) и шести его жен.
Снова дадим слово Г. М. Герасимову. Он пишет:
«До того (до изобретения животноводства – авт.) прирост населения сдерживался высокой детской смертностью. Если человеческая пара в состоянии иметь около десяти детей, то вырастало в среднем чуть больше двух, и прироста почти не было. Любая дополнительная проблема могла сделать эту величину еще меньше. Человеческий вид был на грани исчезновения. И долго такое неустойчивое состояние тянуться не могло. Если бы не природные условия для прорыва, то вид скорее всего погиб бы. Технологический прорыв спас его, сделав с этого момента царем природы. До того высокая детская смертность в средних широтах была в основном связана с несколькими голодными месяцами зимы и начала весны. Теперь из-за стабильности в питании сразу стало выживать в несколько раз больше детей. За время смены поколения, порядка двадцати лет, численность населения стала увеличиваться в разы. Если из десяти детей выживают четверо, то это уже дает удвоение населения за двадцать лет и увеличение численности в тысячу раз за двести лет.
Так работает естественный отбор в догосударственный период. Тот, кто владеет более передовыми технологиями, выигрывает демографический спор с соседями, постепенно занимая их территории и разнося эту передовую технологию в пределах одной природно-ландшафтной зоны. Одинаковые глобальные технические достижения не могли практически одновременно появиться в разных уголках планеты. Изобретения делались в одном месте, а потом тот, кто владел этим достижением, разносил его за счет относительно быстрого роста численности, вытесняя конкурентов. Таким образом, ключ к пониманию миграций человека, распространению новых технологий и, как увидим далее, организации общества в догосударственную эпоху – это демографическая ситуация».
Итак, началось «триумфальное шествие» человека по планете Земля.
Сначала кочующими родами заполнились степи (Северное Причерноморье). Затем с ростом населения некоторые роды стали переселяться в соседние, сходные по природно-климатическим условиям зоны. Например, в район Ахтубы.
Рекламные проспекты туристических агентств сообщают об Ахтубе следующее:
«Между основным руслом Волги и ее рукавом Ахтуба пролегает целый мир, природа которого не оставит равнодушным даже бывалого рыбака. Волго-Ахтуба – это россыпь больших и малых озер с кристально чистой водой. Это заливные луга с редкими цветами и травами… Это множество зверей, птиц, рыбы, ягоды и грибы… Это удивительно сохранившаяся почти первозданная, нетронутая красота. Ахтуба протекает параллельно Волге в степной местности (полупустыня), в так называемой Прикаспийской низменности.
С Волгой, Ахтуба связана большим количеством протоков и ериков, которые совместно и образуют обширную Волго-Ахтубинскую пойму. Берега большей частью пологие, с песчаными пляжами что обеспечивает хороший отдых на Ахтубе, но нередко встречаются крутояры, образующиеся на изгибах реки. Вдоль береговой линии растут рощицы лиственных деревьев, мелкие острова почти полностью заросли деревьями и кустарниками.
Река Ахтуба и Волго-Ахтубинская пойма по праву считаться одним из лучших мест для рыбалки и отдыха. Здесь Вы можете поймать трофейные и рекордные экземпляры рыб – основных объектов интереса рыболовов равнинных рек, причем по размеру трофеев Ахтуба и нижнее течение Волги в районе Харабалей, Енотаевки несколько превосходят дельту Волги в прикаспийской ее части. При определенной доле везения можно поймать сома весом за 80 кг, сазана весом более 20 кг, судака весом 10 кг и жерехов под 6 кг».
То есть с одной стороны – место благодатнейшее, с другой – все-таки заметно отличающееся от природного мира степей.
А раз есть различия, возникает почва для обмена (в дальнейшем торговли).
Г. М. Герасимов пишет:
«Первоначально хозяйство полностью натуральное, т.е. каждый все необходимое для своей жизни, как и в животном мире, добывает и производит сам. Но даже еще до возникновения интенсивных видов труда, скотоводства и земледелия, люди могут заниматься разными видами деятельности: охотой, собирательством, рыбной ловлей. Встречаясь друг с другом, они могут совершать обмен тех продуктов, которыми располагают. Для этого совершенно не нужно вводить понятие излишков. Просто человек один продукт питания, к которому он привык и который, быть может, даже ему несколько надоел, меняет на другой, чтобы разнообразить свой рацион. По мере интенсификации труда, развития животноводства и земледелия, разнообразие продуктов, производимых человеком, увеличивается, плотность населения возрастает, операции обмена учащаются. Они постепенно становятся распространенной нормой. Хотя хозяйства по большей части все равно еще остаются натуральными, т.е. обмен не является еще жизненно необходимым, тем не менее, эти отношения приобретают все более массовый характер».
Итак, на самом первом этапе обмены хотя и случаются, но происходят редко (меняться особо нечем) и спонтанно.
Совсем другая ситуация складывается, после того, как человечество расселяется в несколько хотя и соседних, но уже различных ландшафтных зон.
Теперь меняться есть чем (мясо на рыбу, шкуры на жерди для шатров и т.п.), но для свершения акта обмена нужно еще и встретиться!
Рассмотрим этот процесс подробнее.
Итак, первоначально акты обмена могли случаться в процессе случайной встречи в степи двух или нескольких родов кочевников. Но эти обмены были редки и особой роли в жизни рода не играли.
Иное дело обмен с жителями соседней природно-климатической зоны. У них уже можно выменять нечто такое, что заметно усовершенствует или облегчит жизнь. Например, хорошая жердь может быть и опорой для шатра, и волокуша из нее получается замечательная…
То есть на обмен нужно идти. Но когда?
Сотовых телефонов, чтобы договориться о встрече, пока не существует. Календаря (чтобы сказать: встретимся через три луны в 10-й день после полнолуния) тоже.
А придти к месту встречи и ждать кочевник не может. Стадо объест всю траву в округе, и нужно будет уходить.
Значит, вариант один: отделить несколько человек с небольшим стадом (для пропитания) и неким запасом товара, предназначенного для обмена и оставить их на предполагаемом месте встречи.
Таким образом, благодаря возникающей торговле (пока еще на бартер), появляются первые более-менее стационарные поселения.
Появляются, как правильно заметил Лев Гумилев, на границе ландшафтных зон.
Следующий момент. Кого кочующий род выделит для поселения на границе в ожидании обмена?
Вряд ли лучшего охотника или загонщика скота.
Гораздо более вероятно, что здесь решат оставить людей более пожилых и мастеровитых. Чтобы, ожидая фазы обмена (торга), могли пока шкуры дополнительно обработать, мясо подвялить и т. п.
Таким образом, мы приходим к выводу, что первые горожане изначально были мастеровыми (ремесленниками).
То есть не просто ремесленники селились вокруг места торга, но сам город (пока еще полукочевое поселение) изначально был образован ремесленниками. Именно они были его первыми жителями.
Алтарь огнепоклонников
Представьте, что мы – жители первобытного города. У города пока нет названия, потому что он первый на Земле. Самый древний. Единственный.
Как показал Г. М. Герасимов, первая кочевая цивилизация действительно возникла в Междуречье. Только не в скудной пустыне между Тигром и Евфратом, а в сочной, изобильной травами степи между Волгой и Доном. (Не даром вплоть до XIX века на Украине бытовало выражение «Степь – наша маты!»)
Город предполагает систематическую торговлю, то есть постоянный обмен какими-то РАЗНЫМИ продуктами. (Нелепо менять баранину на баранину).
Соответственно, в полном согласии с теорией Льва Гумилева наш город расположен на границе ландшафтных зон. То есть где-то в низовьях Волги.
Герасимов в книге «История цивилизации» пишет: «Традиционная история возникновение человека относит в Африку. Но мы уже видели, что здесь что-то не совсем клеится. У Северной Африки нет ни одного объективного преимущества для возникновения там первой государственности, а вот у низовьев Волги их множество. Во-первых, вокруг Нила пустыни, т.е. нет населения, а вокруг Волги – отлично подходящие для животноводства степи. Во-вторых, климат Северной Африки годится только для одного одомашненного животного, верблюда, который для цивилизации менее ценен, чем европейские животные. В-третьих, набор товаров, который может быть доставлен с верхнего и среднего течения Нила, гораздо скромнее, чем у Волги. По Нилу сегодня можно доставить соль, медь, кое-какие другие полезные ископаемые, очень немного земледельческих продуктов. А по Волге – практически весь возможный набор полезных ископаемых планеты с Урала, продукты охоты и собирательства из лесных районов, все земледельческие культуры средней полосы России, можно сплавлять лес для строительства».
Эти доводы не вполне безупречны с точки зрения логики (в конце концов, устье Нила – это выход в Средиземное море, а по нему может доставляться огромное множество товаров из Европы, Азии и Африки). Но поскольку мы решили, что первые человеческие сообщества возникли в степях Северного Причерноморья, то и первый город должен возникнуть в непосредственной близости. А не там, где вообще еще нет ни единого человека.
Итак, мы живем где-то в районе современной Астрахани. Кстати, «Астра» – это звезда. То есть наш город впоследствии будет назван Звездным.
Специальных городских домов еще не существует. Жилищами являются такие же переносные юрты, как и у кочевников. И живем мы в них по тем же правилам.
То есть, когда территория вокруг загрязняется (канализацию и мусоропереработку пока не изобрели), мы снимаемся с места и передвигаемся на пару километров вдоль реки.
Возможно, отголоском такой манеры городской жизни является тот факт, что современная Астрахань тянется вдоль берега Волги более чем на 70 километров.
Но вот наступил момент, когда переезд стал слишком затратным – много юрт, много имущества… Поневоле придется учиться жить стационарно.
Первая задача – противопожарная безопасность. Основные материалы в нашем городе кожа, дерево и кость, которые в сухом состоянии горят, как порох, а огнем мы пользоваться умеем (чай, не дикари!).
Значит, никаких хаотично разводимых костров допускать нельзя. Выделим на главной площади специальное место для огня. Рядом посадим дедушку (старейшину) для присмотра.
Естественно организовать какой-нибудь навес, чтобы дождь не затушил наш общественный очаг. Да и дедушке под навесом будет уютнее.
От косого дождя или от сильного ветра разумно пристроить какую-либо стеночку… В общем, очень скоро мы создаем этакое специальное сооружение, внутри которого постоянно будет гореть общегородской огонь. Естественное название этого сооружения произойдет от слова «хранить». То есть это «хран» или в современном произношении «храм».
Спичек пока нет. Разведение огня методом трения – дело сложное, требующее сноровки, времени и значительных усилий. Постоянно горящий общественный очаг решает множество проблем. Нужно приготовить барана? Сходи, возьми уголек и разведи свой костер. Быстро и хорошо.
Кстати, отголоски такого порядка вещей сохранялись в русских деревнях вплоть до ХХ века. Помните сказку про то, как в доме погас огонь, и злая мачеха отправила девочку в лес к бабе-Яге за угольком?
Можно предположить, что изначально ни о какой специальной архитектуре для нашего храна-храма никто не задумывался. Исходили исключительно из соображений целесообразности. А у кочевников огонь возжигают просто в центре юрты. То есть сразу внутри помещения.
Но в любом случае хранилище общегородского огня нужно было как-то выделить, чтобы никто, идучи за угольком, не забрел по ошибке к соседу в неподходящий момент. Вариантов тут немного:
– вывесить рядом на шесте что-нибудь развевающееся. Например, кусок шкуры или конский хвост,
– украсить стены какими-нибудь камешками, перьями… Или черепами съеденных животных. (Это, кстати, удобно – ничего не пропадает, все идет в дело)
Ученые историки потом раздуют из этого сугубо утилитарного факта множество теорий об исключительной религиозности и суеверности первобытных людей.
Но продолжим.
Вторая важная задача для горожан, желающих выжить, – поддержание чистоты.
Район Астрахани издавна славится, как регион распространения холеры. А это, как известно, «болезнь грязных рук».
Давайте рассмотрим какой у нас имеется мусор. Пластиковые пакеты, упаковка для чипсов, сигаретные пачки и обрывки газет, слава богу, пока еще не изобретены. То есть отходы жизнедеятельности у нас пока имеют сугубо природное происхождение.
Имеем:
– фекалии людей и домашних животных,
– всяческие отходы, появляющиеся в результате забоя скота (обрывки шерсти, рога, копыта и прочие несъедобные части животных).
Уменьшить число фекалий можно только путем перевода всех жителей на голодную диету. Вряд ли такая идея будет популярна.
Но поскольку мы живем на берегу великой и могучей, крупнейшей в Европе реки, то писать можно в воду.
Да, это вредная (очень, очень плохая) привычка. Увы, она сохранилась до наших дней.
Но в те времена, когда наш город был единственным и ниже по течению никто на постоянной основе не жил, можно было не опасаться, что кто-то придет и набьет нам физиономию. Так что эту проблему будем считать решенной.
Теперь о забое скота. Тут уже в первую минуту возникают сложности. Дело в том, что когда мы режем бедную овечку, из нее течет кровь. Это плохо по двум причинам: во-первых, загрязняется окружающая среда (мухи, запах гниения, полный комплект болезнетворных бактерий и т.п.), во-вторых, выливается на землю и пропадает ценный, богатый белком пищевой продукт.
Естественным образом (хотя и не сразу) мы приходим к мысли, что овец нужно резать не где попало, а в специально отведенном месте. Например, на каком-нибудь большом камне с бороздкой, по которой кровь будет стекать в специально подставленную емкость.
Камень (позднее его назвали «алтарь») после процедуры моем, чистим… Красота. Ни одна санэпидемстанция не придерется.
Современные историки, которые мясо видели только упакованным в полиэтилен, при находке такого камня обычно впадают в многословные рассуждения на тему:
– О, здесь струилась кровь жертв…
– вот здесь трепетало еще живое, вырванное из тела, сердце…
Да, трепетало. Но в отличие от современных ученых наши древние предки не были суеверны. И действовали просто исходя из естественной разумности.
Где мог находиться такой алтарь? Поскольку чистота соблюдается, нет необходимости выносить его куда-то за город. Наоборот, его стоит разместить рядом с нашим храном-храмом. Причин тут несколько.
– Мусор и все непригодные в пищу остатки можно тут же, на общественном костерке сжечь. Этот простой обычай породил потом у историков множество легенд о принесении жертв богам. (Так называемое «воссожжение»).
– Каждый, забивая свою овечку, тут же отделяет добрый кусочек дедушке – смотрителю костерка. Так как тот выполняет общественно-полезную функцию, а значит, кормить его должны совместно (по очереди).
– Дедушка должен помнить: кто и сколько мясца ему выделил. А чтобы не забыть, у него возникает потребность вести записи.
Таким образом, без всякого оттенка религиозности, а просто исходя из здравого смысла, в городе мы имеем:
– храм, в котором горит вечный огонь (на этом основании жителей первых городов позднее обзовут огнепоклонниками);
– служителя храма, который является уважаемым человеком (старейшина) и кормится за счет общественных отчислений. Эти отчисления – прообраз будущего церковного налога. В дальнейшем он будет составлять 10% от доходов и именоваться «десятиной»;
– письменность, которая возникает непосредственно в храме. Это настоятельная потребность дедушки помнить: кто из горожан ему заплатил, а кто пока является должником.
Несколько слов о письменности.
Предполагаю, что первоначально это было узелковое письмо. (Типа южноамериканского «кипу»).
В принципе носителем письменности могли быть глиняные таблички, на которых заостренной палочкой дедушка наносил понятные ему знаки, а потом обжигал глину на костре – все же под рукой!
Береста вряд ли была доступна, так как березы в тех краях не получили массового распространения.
Изготовление папируса из растущего в дельте Волги тростника возможно, но хлопотно.
Так что наиболее простых и естественных вариантов два: узелковое письмо и глиняные таблички.
Можно предположить, что на глине наш храмовый старичок записывал более важные (и требующие долгого хранения) тексты. Например, кто сколько дней отработал по укреплению общегородской ограды, на сборе хвороста для общественного костра и т. п.
Но в кармане такие грамоты носить неудобно – тяжело, да и одежда рвется. Иное дело «кипу», ведь по сути это просто веревка, к которой подвязаны другие, более короткие веревочки с узелками.
Техника записи крайне проста: выделил, скажем, Петр от своей овечки кусок мясца, завяжем на его веревочке узелок. Поскупился – так ходи. Видимо отсюда и возник обычай «завязывать узелок на память».
В случае возникновения каких-то спорных вопросов типа «Да давал я уже тебе в этом месяце, проглот ненасытный», дедушка мог легко извлечь свою памятную бечевку и наглядно показать: кто, сколько раз и через какой интервал времени (веревочка подлиннее или покороче) ему платил. Всё!
Кстати, если приглядеться к архитектурному декору православных храмов 16—17 веков (более ранние на Руси практически не сохранились), то «на барабанах» можно углядеть рельефы, напоминающие это самое узелковое письмо. Возможно, это случайное совпадение. Но поскольку церкви строили по устоявшемуся канону, то интересно было бы проследить происхождение этого канона.
Декор храма Покрова на Нерли
В дальнейшем, думаю, события развиваются так: город богатеет, и у служителя храма появляются постоянные помощники.
Первоначально это, скорее всего, два-три подростка. Их задача – собирать хворост для костра, так как город давно уже не переезжал, и ближние источники топлива исчерпаны.
Но подростки, как известно, растут, обзаводятся семьями и детьми… А дети, естественно, жаждут продолжить дело родителей.
