скачать книгу бесплатно
– Не бойся, – Стелла забрала у меня стакан и вернула его на тумбочку. – В этом доме у тебя нет врагов. Кэтрин приготовила замечательный рыбный салат – так что поторапливайся, а то пропустишь обед.
– А где Линда?
– Поехала к Сьюзан гасить очередной приступ ревности. Им обеим пора рожать детей, а они развлекаются тасканием друг друга за волосы. Господи, до чего доводит любовь!
Я счел разумным не распространяться о вчерашнем визите мисс Паркс и попросил хозяйку покинуть комнату, сославшись на необходимость привести себя в должный вид после сна. Она безропотно подчинилась моему ненавязчивому требованию, но, уходя, загадочно улыбнулась, и прояснившаяся было картина иной реальности вновь помутнела под непробиваемой матовой коркой недосказанных слов.
Очутившись под струей прохладной воды, я попытался представить, какие именно отношения связывали Стеллу с моим предшественником. Ее стремление лишить меня независимости и фривольность, с которой она вела себя во время нашей беседы, наталкивали на мысли о неравнодушии миссис Беннинг к жениху дочери, что никак не укладывалось в рамки праведного образа жизни, пропагандируемого почитаемой здесь церковью. Тем не менее, любое другое объяснение выглядело притянутым за уши и изобиловало допущениями, нуждающимися в тщательной проверке. Проанализировав ситуацию, я пришел к выводу, что тактика пассивного наблюдения не принесет никаких плодов и спустился вниз с твердым намерением сорвать маску с каждого из участников наскучившего театра абсурда.
Кэтрин хлопотала возле сервированного на две персоны стола, напевая неизвестную мне французскую песенку. Белоснежная блузка девушки выделялась на фоне оформленного в темных тонах интерьера как солнечный зайчик, проникший в полумрак заброшенного сарая, а ее беззаботность не отражала безутешного горя, обрушившегося на хрупкие женские плечи. Заметив мое присутствие, она ахнула от испуга и едва не выронила из рук фарфоровый чайник, разрисованный нелепыми синими треугольниками.
– Прости, – пробормотал я, уставившись на черную брошь, прикрепленную к ее нагрудному карману. – Мне следовало предупредить о своем появлении.
– Все в порядке. Хозяевам не нужно подстраиваться под прислугу. Горничным платят за выполненную работу, а не за неловкие ситуации, возникающие по причине их нерасторопности.
– Но я гость, и у меня нет прав распоряжаться тобой как подчиненной. К тому же гибель твоих родителей…
– Молчите! – воскликнула Кэтрин, вспыхнув от ярости. – Ваша жалость не исцелит мои раны, а только освободит боль, с таким трудом загнанную в самые отдаленные уголки сознания. Я хочу быть обыкновенным человеком, не зависимым от произошедшей трагедии и не испытывающим потребности в снисхождении окружающих. Неужели вы не способны понять это?
Неожиданно я обнаружил, что между мной и девушкой есть определенное сходство, обусловленное вмешательством высшей материи, сводящей к нулю стремления и надежды простых обывателей. Мы оба стали жертвами сверхъестественных сил, попав под чудовищный пресс обстоятельств, которые отрезали нас от уютного прошлого и бросили на растерзание завтрашнему дню, обманчивому как мираж посреди знойной пустыни. Если бы она знала мою подлинную историю, ее разгневанная тирада потеряла бы всякий смысл, и я обрел бы подругу по несчастью, готовую разделить со мной неподъемную ношу душевных переживаний. Но нам не дали побыть наедине – с грохотом распахнулась дальняя дверь, и в гостиную вплыла миссис Беннинг, успевшая переодеться в строгое синее платье с тщательно выглаженными белыми манжетами.
– Ты свободна, – сообщила она Кэтрин. – Можешь отправляться к себе до вторника. И, пожалуйста, возьми вот это.
Женщина вложила стофунтовую купюру в ладонь горничной и сама сжала ее в кулак, тихо добавив:
– Я высоко ценю труд тех, кто заслуживает поощрения. А теперь ступай и не растеряй свои кулинарные навыки – мы с дочерью всегда питали слабость к хорошей кухне, и очень немногим домработницам удавалось соответствовать нашим королевским запросам.
Девушка едва не расплакалась от волнения и поспешила прочь, проглотив слова благодарности вместе с колючим комом растревоженных чувств. Дождавшись ее ухода, Стелла кивнула на накрытые металлическими колпаками тарелки и как ни в чем не бывало спросила:
– Пообедаем?
– С превеликим удовольствием. Заодно я был бы не против утоления моего информационного голода, тем более, в некотором роде вы у меня в долгу.
– О, да, – рассмеялась хозяйка, занимая ближний к камину стул. – Ты на редкость сговорчивый экземпляр, чего нельзя сказать о мужчинах в целом. Так у тебя проблемы с адаптацией к нашему социуму?
– Я полагал, что справлюсь с различиями между мирами, но они оказались слишком глобальными для привередливой человеческой психики. Как привыкнуть к людям, если за знакомыми лицами спрятались чужаки с менталитетом иностранцев из не отмеченного на карте государства? Вы хоть догадываетесь о судьбе своего двойника в другой реальности?
– Конечно, – пошутила миссис Беннинг. – Однажды в школе учитель рассказал нам теорию о существовании множества вселенных, и с тех пор я провожу научное исследование на тему «Альтернативное развитие земной цивилизации». Полагаю, при определенном раскладе из меня бы получилась выдающаяся балерина.
– Только не на моей родине. Там вам отведена роль вечно стесненной в средствах завистливой аристократки, чей муж на протяжении пятнадцати лет возглавлял балансирующую на грани краха компанию, пока американские партнеры не клюнули на его крючок, одобрив контракт на сумму в тридцать два миллиона долларов. Линда меняет партнеров как вечерние наряды, но, похоже, вы склонны поощрять неразборчивые связи дочери и не озабочены проблемой обустройства ее семейной жизни. Она встречалась со многими знаменитыми людьми, однако мимолетные романы не переросли в серьезные отношения, войдя в привычку, отказаться от которой труднее, чем от выпивки и сигарет.
– Ты прав, – согласилась Стелла, озадачившись моим рассказом. – После развода я стала воспринимать мужчин как наркотик, и даже помощь высококвалифицированных психологов не излечила меня от этой пагубной зависимости. Иногда мне безумно стыдно за свое поведение, но боязнь одиночества неизменно одерживает вверх над здравым смыслом, и все повторяется снова и снова подобно засмотренному до дыр фильму времен безвозвратно улетевшего детства. Я погрязла в болоте порока и самообмана, наплевала на общественные нравы и мораль, поддалась искушению и не нашла ничего, кроме горького разочарования в противоречивой природе человеческой натуры. В моем возрасте люди обречены идти по выбранной дороге до конца, потому что у них нет возможности вернуться к последней пропущенной развилке и хоть как-то скорректировать будущее. Да, мы мудрее и опытнее необстрелянной молодежи, но в глубине души каждый из нас понимает, что его удел – унылая старость, наполненная созерцанием чужой радости.
– И вы готовы смириться с этим, невзирая на карьерные достижения и эффектную внешность? Иным женщинам бог не даровал долгой юности и несметных богатств, и, тем не менее, они вполне удовлетворены своей зрелостью, принимая ее как неизбежность, рано или поздно настигающую каждого, кто ступил на грешную землю.
– Ты так часто беседуешь на откровенные темы с дамами средних лет? – удивилась миссис Беннинг. – Или твое утверждение базируется на той информации, что попадает в мозг со страниц газет и экранов телевизоров? Интуиция подсказывает мне о преимуществе второго варианта, ибо нет лучших инструментов для воздействия на сознание, чем потерявшая всякий стыд пресса и вышедшие из-под общественного контроля медиа-холдинги. Раньше людьми правили тщеславные тираны, мечтавшие о мировом господстве. Они утопили в крови сотни народов, но созданные ими империи разрушились как песочные замки, смываемые приливами и штормами. Теперь на сцене другие полководцы, которые не афишируют свои имена и предпочитают держаться в тени, рассматривая власть как источник легкой наживы. Умело дергая за нужные рычаги, они способны внушить массам любую глупость, начиная от необходимости использования определенной марки шампуня и заканчивая существованием высокоразвитой цивилизации под поверхностью Марса. И мы верим в их нелепый бред, бежим в хозяйственный отдел ближайшего супермаркета и попутно рассуждаем о вероятности инопланетного вторжения на Землю. А наши загадочные повелители нежатся под тропическим солнцем экзотических стран, купаются в роскоши и мнят себя кукловодами, наделенными полномочиями всевышнего. Согласись, манипулировать обществом стереотипов куда проще, чем миллиардами независимых индивидуумов, и в этом главная трагедия человечества.
– Но я думал, здешняя цивилизация избавлена от болезней, присущих моему миру. Вы сохранили приверженность к традиционным формам морали, покончили с межнациональными конфликтами и восстановили экологическое равновесие. У меня на родине такое возможно только в долгосрочных программах радикально настроенных политиков, бьющихся за голоса избирателей любым попавшимся под руку оружием.
– Ерунда, – категорически возразила Стелла, накладывая мне внушительную порцию рыбного салата. – Качество фантика не всегда соответствует вкусу завернутой в него конфеты. За внешним блеском нашего благополучия кроются мириады неприкаянных душ, сбившихся с праведного пути и растерявших божественный дар, которым их наделили при рождении. Просто мы оказались более искусными обманщиками и сумели возвести декорации, затмившие гнилую сущность венца творения природы. Посмотри на меня внимательнее – разве я похожа на непорочное создание, достойное попадания в рай?
– Вы смахиваете на утонченное воплощение дьявола, – признался я после недолгих колебаний. – Ни одной женщине на свете не удалось бы навязать мне свою волю так легко и изящно, как это получилось у вас. Удивительно, почему мой предшественник не клюнул на ваши уловки?
– Я никогда не заигрывала с ним, прибегая к маленьким хитростям, имеющимся в арсенале любой представительницы прекрасного пола, – слова миссис Беннинг прозвучали не менее буднично, чем утренний метеорологический прогноз. – Но ты – совсем другое дело. Между тобой и Линдой еще не оформилось настоящее чувство, а значит, мой флирт нельзя назвать преступлением.
От волнения у меня задрожали коленки и окончательно пропал аппетит. Наполнив стакан минеральной водой, я осушил его до дна и только тогда смог ответить на провокацию Стеллы:
– Так вы не были близки с будущим зятем?
– Конечно нет! При всем моем влечении к мужчинам я никогда не бросалась в омут с головой, предпочитая просчитать ситуацию на несколько шагов вперед. И если романы с посторонними оборачивались горьким, но преодолимым разочарованием, то интрижка с женихом собственной дочери неизбежно привела бы нас к семейной катастрофе.
Мне стало стыдно за свои смелые догадки, и я опустил глаза, мечтая провалиться сквозь землю. Пожалуй, более импульсивная собеседница наградила бы меня заслуженной пощечиной, однако миссис Беннинг ограничилась вполне дружелюбным замечанием:
– Я сама посеяла в тебе зерно сомнения. Разумеется, ты не привык к подобной раскованности родителей подружек и наверняка счел мое поведение вызывающе вульгарным. Но теперь тебе известны мотивы моих поступков, и, если хочешь, впредь я постараюсь держать себя в рамках.
Она подмигнула мне правым глазом и переключилась на обед, нисколько не смутившись пикантности затронутой темы. Я попытался проникнуть в недра ее души, но спокойный насмешливый взгляд искусно маскировал гамму испытываемых женщиной чувств, надежно оберегая их от праздного любопытства посторонних. Все это походило на какой-то странный шахматный турнир, участники которого соревновались в изящности домашних заготовок, применяемых против единственного оппонента, не имевшего времени на обдумывание возникающих на доске ситуаций. Едва я успел среагировать на атаку Стеллы, как вернулась Линда, разъяренная подобно смертельно раненой волчице.
– Подумать только! – воскликнула девушка, распахивая двери гостиной. – У Сьюзан будет ребенок! Мало того, что ей хватает наглости встречаться с моим женихом, так она собирается шантажировать нас едва зачатым младенцем. Клянусь Богом, я едва не задушила эту стерву собственными руками! Господи, ну почему жизнь изобилует такими сюрпризами?
Придвинув к столу табуретку, она села на нее верхом, расставила локти и уткнулась лбом в сжатые перед собой ладони.
– Дорогая, давай обойдемся без истерик, – предложила миссис Беннинг, не отрываясь от запеченного в тесте карпа. – Лучше присоединяйся к нам и оцени старания Кэтрин.
– Но, ма! Как ты можешь говорить о еде, когда Сьюзан грозит раструбить правду по всей Англии!
– Пусть делает, что пожелает. Природная глупость – фамильная черта Парксов, и я не собираюсь оберегать их отпрысков от непростительных детских ошибок. Если у нее хватит наглости бросить нам вызов, мы сотрем выскочку в порошок и размажем по асфальту как пирожное, попавшее под дорожный каток.
Подкрепив свои слова не требующим перевода жестом, Стелла как будто позабыла о проблемах дочери и обратилась к нам с вопросом:
– А как вы отнесетесь к идее семейного отдыха на природе? До вечера еще уйма времени, и мы могли бы провести его на берегу озера. Первозданная тишина, симпатичный сельский пейзаж и теплая, как согретая любимым человеком постель, вода – разве не об этом мечтает среднестатистический горожанин, всю неделю запертый в тесном безжизненном офисе? Скоро начнется настоящая осень, пойдут дожди, и наши развлечения сведутся к однообразным посиделкам в клубах и ресторанах, где воздух пропитан фальшивой радостью, не способной заглушить тоску по пролетевшему как одно мгновенье лету. Или вам не терпится, чтобы зимний сезон наступил уже сегодня?
Ответ Линды был похож на урчание растревоженной непрошеными гостями кошки. Она уронила голову на скатерть и всем своим видом дала понять, что не тронется с места даже под страхом смертной казни. Я приготовился к типичной ссоре между матерью и дочерью, но миссис Беннинг проявила несвойственное большинству родителей благоразумие и спокойно сказала:
– Поступай как знаешь. Тебя провоцируют на страдания, а ты охотно принимаешь обличие жертвы и изображаешь великомученицу, против которой ополчился весь белый свет. Дорогая, куда подевались твои гордость и самодостаточность? Если будешь и впредь позволять вертеть собой как марионеткой, упустишь и то немногое, чего добилась на данный момент.
Воткнув вилку в недоеденную кучу салата, Стелла резко встала из-за стола и небрежно бросила на прощание:
– Кстати, не поленись помыть посуду. Я отпустила Кэтрин домой и не хочу возвращаться в свинарник.
Мне стало невыносимо грустно от одного вида полупустых тарелок и мутных бокалов, и сердце заныло от отчаяния, желая вырваться из мучительного плена гостиной.
– Можно поехать с вами? – робко спросил я, опасаясь нарваться на категоричный отказ раздосадованной хозяйки.
– Жди меня через пять минут на крыльце, – тихо ответила женщина и вышла вон, бесшумно затворив ведущие в спальню двери.
– Линда, – я сделал последнюю попытку урезонить девушку, – прошу тебя, прекрати убиваться из-за Сьюзан. Она так же несчастна, как и ты, и не ее вина, что вам приходится делить любовь одного мерзавца.
– Уходи, – прошептала Линда, не поднимая голову. – Ма не терпит чужих опозданий.
Дальнейшее продолжение разговора потеряло всякий смысл, и я покорно покинул комнату, пытаясь избавиться от жгучего плевка в душу, которым наградил меня мой нерадивый предшественник.
VI
Пунктуальности Стеллы позавидовал бы диспетчер «Хитроу», принимающий отложенный рейс из какой-нибудь азиатской страны. Она появилась на крыльце в тот момент, когда мои часы отмерили триста вторую секунду нашего расставания. Этого короткого промежутка времени оказалось достаточно для перевоплощения светской дамы в обаятельного подростка, собравшегося на загородный пикник с приятелями. Я замер от восхищения и долго не мог отвести глаз от ее стройной фигуры, упакованной в обтягивающие белоснежные брюки и тонкую маечку, обнажавшую слегка загорелые плечи.
– Нравится? – она беззастенчиво взяла меня за руку и потащила к воротам примыкающего к боковой стене здания гаража. Спустя минуту мы сидели в просторном салоне спортивной машины, чей облик, несомненно, привел бы в восторг самого взыскательного автолюбителя моего мира. Отделанная красным деревом панель управления, мягкие удобные кресла и не отличимый от натурального запах свежесобранной земляники – все это впечатляло сильнее, чем дорогие «феррари» и «астон мартины», изредка проносившиеся по улицам старого Лондона. Мы бесшумно тронулись с места, с легкостью разогнались до ста миль в час и выскочили на широкую автостраду, почти свободную от ненавистного любому нормальному водителю трафика. Миссис Беннинг ловко маневрировала между плетущимися черепашьим шагом препятствиями, периодически сбавляя скорость, чтобы показать мне очередной шедевр местной архитектуры, и невинно улыбалась всякий раз, когда мы встречались с ней взглядами.
– У вас когда-нибудь бывают пробки? – спросил я, пытаясь отвлечься от мельтешивших в голове мыслей. Ситуация вокруг Линды и Сьюзан, определенно, начинала действовать мне на нервы.
– Ты имеешь в виду дорожные заторы? Правительство справилось с ними еще тридцать лет назад, когда приняло закон об ограничении парка личных транспортных средств. В результате крупнейшие европейские автопроизводители потеряли значительную часть своей прежней прибыли, а большинство семей лишились права на покупку второй машины, что привело к троекратному увеличению числа разводов. Постепенно общество приспособилось к новым порядкам, но порой мы проклинаем рационализм политиков, пожертвовавших комфортом личности ради благополучия нации. В самом деле, кого обрадует перспектива делить любимую игрушку сразу с несколькими претендующими на нее родственниками?
– Чистота окружающей среды дороже неоправданных человеческих желаний, – заметил я, изучая мерцающую фиолетовым светом панель приборов. – Дай людям волю – они загадят весь мир, не задумываясь о последствиях своих деяний. На моей родине города и прилегающие к ним территории превращены в огромные свалки, а воздух буквально пропитан гарью и тошнотворным запахом отработанного бензина. Поживите там неделю-другую, и вам станет понятно, как велика бывает плата за, казалось бы, минимальные личные удобства.
Мы свернули на однорядную второстепенную дорогу, и Стелла убрала ногу с педали газа. Нас окружила сплошная живая изгородь, тянувшаяся по обе стороны трассы. Сквозь густые заросли высоченных кустарников я различил простирающуюся до горизонта равнину, окрашенную в неестественно яркий красный цвет.
– Здесь находятся знаменитые маковые поля, – сообщила женщина, переключив управление на автопилота. – Любая попытка проникнуть на плантацию карается крупным денежным штрафом, но не признающая запретов молодежь лезет на рожон вопреки всем предостережениям хозяев. Скажи, у вас тоже существует проблема наркотиков?
– Да, только ее масштабы не сравнимы с мелким воровством, процветающим в ваших краях. У нас это целая индустрия, подмявшая под себя миллионы жертв-потребителей и опутавшая структуры государственной власти. В некоторых странах объемы продаж на теневом рынке практически сопоставимы с валовым национальным продуктом, а все попытки изничтожить источники зла не приносят сколько-нибудь заметного результата.
Сраженная наповал миссис Беннинг молчала до следующего поворота.
– Приехали, – объявила она, указав на водную гладь посреди притаившейся в низине дубовой рощи. – Сейчас ты увидишь, что такое красота первозданной природы.
Машина бесшумно соскользнула с асфальтового покрытия и устремилась к озеру по едва примятой колесами траве.
– Обычно отдыхающие останавливаются на противоположном берегу, – виновато призналась Стелла. – Там есть специальная стоянка и маленькое кафе, где готовят отличные молочные коктейли. Но я предпочитаю уединение и иду на сознательное нарушение правил, чтобы насладиться величием тишины и почувствовать себя робинзоном, заброшенным на необитаемый остров.
Затормозив на краю обрыва, она заглушила двигатель и первая выбралась из салона. Я незамедлительно последовал ее примеру. От пьянящей свежести кристально чистого воздуха у меня онемели ноги и закружилась голова – судорожно вцепившись руками в распахнутую дверцу, я перевел дыхание и кое-как справился с предобморочным состоянием.
– Ты похож на пожарника, наглотавшегося дыма, – пошутила миссис Беннинг, небрежно похлопав меня по спине. – Вероятно, ваша Земли и впрямь переполнена ядовитыми отбросами, раз твой организм так восприимчив к здешней экосфере. Но долой мрачные рассуждения о глобальных проблемах человечества – нас ждут минуты ни с чем не сравнимого блаженства.
Не дав мне опомниться, она ловко избавилась от топика и, прицелившись, бросила его точно на лакированный деревянный наконечник рычага коробки передач. Я отвернулся, чтобы не поддаваться искушению, и услышал ее тихий сдержанный смех.
– Хватит стесняться, – сказала Стелла, раздеваясь до купальника и подходя к ведущему в воду склону. – Здесь очень неудобный спуск, и мне потребуется твоя помощь.
Я нехотя последовал ее примеру и, убрав вещи в машину, присоединился к женщине, напустив на себя показное равнодушие. Путь вниз превратился в настоящее испытание для моей и без того пошатнувшейся психики – несколько раз миссис Беннинг поскальзывалась на гладких каменных выступах и буквально висла у меня на шее, громко проклиная собственную неуклюжесть. Наконец, мы очутились на берегу, и она с разбега прыгнула в воду как ребенок, соскучившийся по любимому развлечению. Меня обдало фонтаном прохладных брызг, и в следующее мгновенье я услышал ее заигрывающий задорный голос:
– Давай наперегонки к тому острову. Проигравший выполняет желание победителя.
И, не дожидаясь ответа, она поплыла прочь, очевидно, уверенная в своем успехе. Я оценил дистанцию примерно в тысячу футов и засомневался, что ей хватит полученной на старте форы. Тем не менее, во мне проснулись азарт и желание ни в коем случае не уступать будущей теще. Не медля ни секунды, я пустился в погоню, обволакиваемый приятным теплом, сосредоточившимся у поверхности озера, и ощущая то самое обещанное соперницей неземное блаженство. Впрочем, очень скоро в мою душу закралась тревога – расстояние между мной и Стеллой не сокращалось, а каждый взмах руками давался все с большим и большим трудом. Пожалуй, схожие чувства переживает спортсмен, вышедший из последнего поворота и видящий, как стремительно обходят его конкуренты. В нашем случае итоговый результат был ясен задолго до финиша – миссис Беннинг опередила меня как минимум на сотню футов, отнюдь не выкладываясь при этом на полную катушку. Когда я выбрался на берег и, тяжело дыша, упал на жесткую землю, она как ни в чем не бывало присела рядом и, поправив прилипшие к щекам волосы, заявила:
– Ты проиграл.
– Вы обманщица, – проговорил я, переворачиваясь на спину. – Вам надо соревноваться с профессионалами, а не издеваться над ничего не подозревающими любителями.
– К сожалению, мои лучшие годы уже позади, – напомнила миссис Беннинг, и в ее глазах промелькнула грусть. – В восемнадцать я завоевала право представлять Великобританию на Олимпийских играх, но заболела накануне четвертьфинала и не вышла на старт. Меня утешали как могли, однако я знала – другого шанса не будет. Так и случилось. Через несколько месяцев мою карьеру прервала дурацкая травма. Мы с подругой устроили мини-скачки в поместье ее родителей, и я, не рассчитав своих сил, упала с лошади. Врачи констатировали перелом правой ноги и легкое сотрясение мозга. На восстановление ушел целый сезон – к тому моменту в сборной появились новые юные дарования. Я тренировалась до седьмого пота, но не могла соперничать с лидерами команды. И тогда у меня родилось решение уйти из большого спорта. Я всегда была максималисткой, не признающей второго места. Какой смысл ставить на кон молодость, если тебе не суждено стать чемпионом? Переключившись на учебу и окончив университет с отличием, я ударилась в бизнес и добилась весьма существенного результата. Конечно, мне не светит пост президента банка, но здесь первостепенны другие критерии успешности. Что же касается плаванья, я отвожу ему роль хобби и идеального способа для поддержания формы.
Она легла на живот и, вытянувшись во весь рост, приподнялась на согнутых в локтях руках. Отбросив всякий стыд, я впился взглядом в ее безупречное тело, напрасно пытаясь обнаружить на нем следы беспощадного возраста. Передо мной был тот идеал женской красоты, к которому стремятся многие дамы двадцати-тридцати лет, но который почти всегда ускользает от большинства из тех, кто не готов пожертвовать маленькими радостями жизни ради манящего физического совершенства. Миссис Беннинг кокетливо запрокинула голову и, подставив лицо под еще горячее солнце, небрежно заметила:
– С тебя исполнение моего желания.
Открыв рот, чтобы ответить возражением, я неожиданно понял, насколько сильно пленен ее взрослым очарованием, недоступным неопытным молодым девушкам. Мои мысли и чувства смешались в нарастающий снежный ком, и только она одна могла распутать этот колючий клубок терзавших меня противоречий. Отказавшись от бесполезных споров, я глубоко вздохнул и, притаившись за мнимым спокойствием, осторожно спросил:
– Чего вы хотите?
– Не все сразу, – Стелла пригрозила мне пальцем. – Мы приехали на озера, чтобы искупаться и понежиться под последними лучами солнца. Поэтому наслаждайся и не мучь себя догадками – я скажу, когда придет время.
Примерно полчаса мы лежали молча, прислушиваясь к слабому плеску едва заметных человеческому глазу волн. Постепенно я свыкся с ее соседством и уже не смотрел на миссис Беннинг как на статую, выставленную на всеобщее обозрение в экспозиционном зале какого-нибудь крупного музея. Она будто слилась с окружающей меня природой, превратившись в неотъемлемую деталь убаюкивающего загородного пейзажа. В те минуты вся моя прежняя жизнь казалась калейдоскопом абсурдных снов, прерванных запоздалым, но неизбежным утренним пробуждением.
– О чем ты думаешь? – вдруг поинтересовалась Стелла. – Боишься никогда не вернуться домой?
– Вы полагаете, я скучаю по своему миру? По угнетающей, как неизлечимая болезнь, работе и бесконечным пьяным вечеринкам? По друзьям, которые громко смеются над твоими шутками и охотно принимают помощь со стороны, но отмахиваются, едва их просят о малейшем одолжении? По напряженной политической ситуации, грозящей перерасти в настоящую террористическую войну с многомиллионными ни в чём не повинными жертвами?
– Я согласна, чтобы ты остался тут навсегда. Мы перечеркнем прошлое и наконец-то обретем долгожданное семейное счастье. Ты женишься на Линде, у вас появятся дети, и никакие социальные и политические катаклизмы не помешают осуществлению наших грандиозных планов. Я создам тебе все условия, только будь честен с моей дочерью и не повторяй ошибок своего предшественника.
– Вы имеете в виду Сьюзан?
– И ее тоже. Ты должен научиться обращаться с женщинами и не позволять им выдвигать подобные ультиматумы. Любая внебрачная связь – это в первую очередь тайна, надежно скрытая от порицающей измены общественности.
– Но я вовсе не собираюсь заводить романы на стороне.
– Ты уверен? – отреагировала она с усмешкой. – Прости, но я слишком хорошо разбираюсь в мужчинах и знаю вашу хваленую устойчивость перед прекрасным полом. Иногда для разрушения этой якобы непреодолимой преграды хватает одного невинного жеста.
Желая доказать правоту своих слов, Стелла склонилась над моим лицом и осторожно поцеловала меня в подбородок. Едва ощутимое прикосновение ее мягких, как мыльная пена, губ растеклось по моему телу приятным холодом, подавившим всякое желание к сопротивлению. Я затаил дыхание и сжал кулаки, боясь упустить волшебный миг нашей спонтанной и противоестественной близости, осудить которую не смог бы сам господь Бог, безмолвно взиравший на слепую, но искреннюю страсть, вспыхнувшую между двумя придуманными им созданиями.
– Зачем вы это сделали? – промолвил я, обретя дар речи. – А как же Линда и так тщательно оберегаемое вами семейное счастье?
– У тебя есть перед ней какие-то обязательства? – невозмутимо ответила мне миссис Беннинг. – Она знакома с тобой полтора дня – ничтожный срок для формирования серьезных отношений. К тому же где гарантии, что, проснувшись завтра утром, моя дочь не увидит рядом с собой прежнего жениха, обремененного низменными меркантильными желаниями и моральными обязательствами перед ребенком другой женщины?
– Вы говорите загадками.
– Разве? По-моему, меня понял бы и младенец. Мы не нарушаем никаких запретов, а значит, вольны делать то, чего хотят наши тела и души. Не пытайся отрицать очевидное – я вижу тебя насквозь и готова безошибочно воспроизвести твои самые сокровенные мысли.
Она положила ладонь мне на грудь, и последний кирпич разделявшей нас стены рассыпался в прах, развеянный налетевшим на остров порывом ветра. Позабыв про все предрассудки, я притянул ее к себе и отдался чувствам, напрасно ожидая упреков от забившейся в темный угол совести. Мы были чисты перед самими собой, и вековые законы едкой, как концентрированная кислота, морали признавали уместным наше весьма непристойное, на первый взгляд, поведение. Стелла прижалась ко мне всем телом, крепко обхватила руками шею и вкрадчиво прошептала:
– Я сделаю все сама.
Еще один нежный поцелуй сломил мое вялое сопротивление, и блистающая параллельная вселенная разлетелась вдребезги, оставив нам крохотный участок суши, музыку волн и мудрый снисходительный взгляд бледно-голубого неба.
Когда мы пришли в себя, солнце опустилось к горизонту и повеяло вечерней прохладой.
– Пора возвращаться, – сказала миссис Беннинг, утратив всякий интерес к происходящему. – Завтра ответственный день, и, надеюсь, ты помнишь о своих обещаниях.
Она надела купальник и вошла в воду, не проронив больше ни слова. Я посмотрел ей вслед, и нагрянувшая из ниоткуда тоска сжала сердце, заставив засомневаться в перспективах наших дальнейших отношений. Только что мы были единым целым, а теперь нас разделяла пропасть, увеличивающаяся по мере того, как она отплывала от берега. Наконец, я перестал различать ее среди сгустившегося над озером сумрака и направился следом, чувствуя тупую боль в измученных недавним соревнованием мышцах.
Взобравшись вверх по склону, я обнаружил Стеллу, сидящей в машине и готовой незамедлительно тронуться в обратный путь. Она нервно барабанила по рулю пальцами левой руки и не отрывала глаз от застывшей на нулевой отметке стрелки спидометра. Кое-как приведя себя в порядок, я занял свое место, и мы двинулись назад, рассекая тьму ярким светом автомобильных фар. Миссис Беннинг полностью сосредоточилась на дороге и как будто не замечала моего присутствия, отгородившись от реальности непроницаемой завесой напускного равнодушия. Вероятно, ей было непросто справиться с тем перепадом настроения, который неизбежен для любого человека, в одночасье растратившего бездонное море положительных эмоций. Теперь она боролась с внутренней опустошенностью, и никто из смертных не мог стать ее союзником в этой бескомпромиссной схватке с собственным эго.
– Все в порядке? – робко поинтересовался я, едва мы выбрались на дорогу.
