скачать книгу бесплатно
Преодолев три ступеньки, Мишель забрался в кузов автомобиля. Когда его глаза привыкли к яркому свету, он как следует рассмотрел внутренности фургона. Такой роскошной обстановки он прежде не видел нигде, даже в доме у окончательно потерявшего понятие о приличиях и скромности Этьена. Внутри фургон был оборудован как кабинет, хотя Мишель видел только половину кузова автомобиля; за едва различимой дверцей в одной из стенок, видимо, скрывались ещё какие-то помещения. Стены передвижного кабинета были обшиты дубовыми панелями, покрытыми тонкой резьбой; единственное окно, размером во всю стену, задёрнуто тяжёлыми портьерами из великолепного бархата; на остальных стенах красовались очень недурные пейзажи в золочёных рамах. Обстановку кабинета составляли массивный стол красного дерева и пара чёрных кожаных диванов. Великолепие внутреннего убранства автофургона было ярко освещено ловко скрытыми за обшивкой светильниками.
Любуясь обстановкой, Мишель не сразу заметил сидящего за столом человека невысокого роста, едва возвышающегося над громоздкой столешницей. Маленький, сухой, с большой блестящей лысиной, обрамлённой седым венчиком взлохмаченных волос, он походил на ушедшего на покой лавочника и совершенно терялся на фоне роскошной обстановки кабинета. Но стоило Мишелю внимательно взглянуть на его лицо, как ему сразу же захотелось вытянуть руки по швам. Пронзительный колючий взгляд из-под косматых бровей, прямые морщины вдоль лба, упрямые складки вокруг тонких губ и тяжёлый подбородок недвусмысленно указывали на то, что более влиятельного человека на континенте надо ещё поискать.
Хозяин кабинета поднялся из-за стола и протянул Мишелю руку – без излишней почтительности, но с достоинством – как равному себе человеку.
– Байрон Герделъ – глава попечительского совета Купеческого союза, – буднично представился он.
– Мишель Огюст… – промямлил Стержень нации, несколько растерявшись и не сообразив, как ему лучше представиться, да ещё вдруг ни с того ни с сего вспомнил свою фамилию.
– Прошу садиться, – предложил хозяин кабинета, показывая рукой на диван.
Мишель, всё ещё внутренне подрагивая от страха, сел на краешек обтянутого кожей сидения. Байрон Гердель уселся на соседний диван. Тут же распахнулась скрытая в обшивке стены дверца, и молодой человек в чёрном фраке с белым передником, повязанным на поясе, вкатил в кабинет маленький столик на колёсиках, сервированный чайными чашками, бутылками и бокалами разной высоты и вместительности. Молодой человек разлил в чашки чай и тут же удалился.
– Что-нибудь выпьете? – спросил Герделъ, кивнув головой на бутылки.
– Нет, благодарю вас, – вежливо отказался Мишель, всё ещё опасаясь подвоха со стороны хитрых коммерсантов из Купеческого союза.
Глава попечительского совета не спеша налил в свой бокал тёмную и густую жидкость из тяжёлой бутылки цветного стекла, потом, несмотря на отказ Мишеля от угощения, наполнил также и его рюмку. Задумчиво прихлёбывая напиток, Байрон Герделъ некоторое время молчал; Мишель всё-таки сделал пару глотков из бокала, в котором оказался какой-то ароматный и приятный на вкус алкогольный напиток.
– Поскольку вы не в курсе, о чём пойдёт речь, – внезапно заговорил хозяин мобильного рабочего кабинета, заставив Мишеля вздрогнуть от неожиданности, – разрешите я немного введу вас в курс дел и событий, разворачивающихся на континенте.
Говорил Байрон Гердель не торопясь, ровным и достаточно громким голосом без выражения и различия в интонациях. Чувствовалось, что человек этот привык говорить, не сомневаясь в том, что его услышат.
– О чём будет разговор, я догадываюсь, – ответил освоившийся Мишель.
– Вот как? – удивлённо поднял брови Гердель. – Тогда позвольте спросить, какова же, по вашему мнению, тема беседы?
– Я полагаю, вы, то есть ваш Купеческий союз, недовольны тем, что я перекрыл постыдную торговлю мехом и бивнями моржей!
– Ах, вы об этом? Это сущие пустяки! Не стоило бы мне и приезжать в несусветную даль из-за такой ерунды. Впрочем, мы можем обсудить и этот вопрос, раз уж торговля пушниной вас так волнует.
Мишель несколько растерялся, поняв, что торговые операции, проворачиваемые Жонетом с Этьеном, не так уж сильно беспокоят Купеческий союз. В этом не было никаких сомнений, поскольку, как справедливо заметил Байрон Гердель, обсуждение малозначительных торговых операций на задворках континента явно не входит в круг вопросов, решаемых главой попечительского совета, то есть фактическим руководителем Купеческого союза.
– Моей стране эта торговля наносит немалый вред, и для нашего народа это далеко не пустяки! – Мишель приготовился к разговору о торговле мехами и, будучи от природы тугодумом, не мог быстро перестроиться на иную тему. – Торговцы из Купеческого союза, вывозя меха, лишили наших граждан доступной тёплой одежды! Но это ещё не всё. Что они дают нам взамен? Предметы роскоши! Эти товары, по сути своей, абсолютно бесполезны и только развращают наших людей!
Байрон Гердель дождался окончания гневной тирады Мишеля и по-прежнему ровным голосом, спокойно и без эмоций возразил:
– Во-первых, это ваши помощники определили условия сделки, и именно они настояли на том, чтобы оплата моржовой кости и шкурок пушного зверя производилась дорогостоящими товарами. Собственно, коммерсантам из союза всё равно, что привозить в вашу страну: медикаменты, мыло, тёплую одежду, обувь или, скажем, мебель из редких пород дерева. Заказчик, как говорится, всегда прав.
Мишель вздрогнул, ибо глава попечительского совета Купеческого союза только что совершенно точно перечислил товары первой необходимости, нехватка которых имелась в Нулонде. Эти сведения от простых граждан страны всеобщего счастья скрывались, хотя, конечно, они не были поголовно слепыми и глухими, чтобы этого не заметить.
– Во-вторых, – продолжал Байрон Гердель, – использовать меха просто для того, чтобы защититься от холода, – верх расточительства. Современные материалы намного лучше предохраняют от мороза и стоят значительно дешевле. Возможно, у вас пока не получается производить такие материалы, – поспешил он прервать Мишеля, собиравшегося ему возразить, – но наши люди вполне могли бы помочь наладить их производство и привезти необходимое оборудование.
– Спасибо, мы как-нибудь сами справимся, – упрямо возразил Мишель, – а торговля с Купеческим союзом, в том виде, как она велась, противоречит духу нашей страны и убеждениям её граждан…
– Ладно, – остановил Герделъ собеседника, – поскольку коммерческие переговоры перешли в идеологическую плоскость, предлагаю, чтобы уже не возвращаться к вопросу торговли пушниной, оставить его решение на ваше усмотрение. Если вы сочтёте возможным возобновить торговлю на таких же или на иных условиях, мы готовы. В любом случае выбор за вами.
– Хорошо. Я подумаю.
– Вот и прекрасно. Давайте всё же перейдём к главному.
– Внимательно вас слушаю.
– На континенте, господин Огюст, произошли некие события, которые неминуемо приведут к глобальным изменениям, причём повсеместно, – приступил к главной части беседы Байрон Герделъ. – Немногие это видят, но тот, кто вовремя предугадает эти изменения, окажется далеко впереди. На том всегда стоял Купеческий союз, целью которого было не просто предоставить людям товары, в которых они нуждаются, а создать тот образ жизни, где люди будут нуждаться в этих товарах. Это позволяет поставить технический прогресс на службу людям и повысить не только их благосостояние, но и благополучие, не только их уровень жизни, но и качество этой жизни, что, конечно, намного важнее.
– Спорное утверждение, – не мог не возразить Мишель.
– Вступать в споры о благе человечества не входит в мои планы, господин Огюст, – заметил Байрон Герделъ, – я хотел поговорить с вами о вполне конкретных вещах. Речь идёт о последних достижениях технического прогресса и о том, к чему они приведут, а именно о двигателе внутреннего сгорания.
– Не такое уж это последнее техническое достижение, – сказал Мишель, – мы в Нулонде в курсе того, что изобретается на континенте, да и сами тоже не сидим сложа руки.
– Сам по себе двигатель внутреннего сгорания изобретён, конечно, относительно давно, но важно другое: сейчас, наконец, появились небольшие, достаточно надёжные, а главное, дешёвые его образцы. Это событие имеет огромное значение. Оно затмит собою изобретение паровой машины.
– Мне кажется, вы несколько преувеличиваете. Всё-таки железные дороги не идут ни в какое сравнение с автомобилями ни в скорости, ни в грузоподъёмности. Автомобили – это так, игрушка для богатых.
– В том-то и дело, что теперь автомобили стали дешёвыми и общедоступными. Их используют везде: для перевозок пассажиров и грузов; в строительстве, сельском хозяйстве, причём на всём континенте, за исключением отсталого Нулонда, уж извините. Мало того, со временем, я уверен, двигатель внутреннего сгорания вытеснит паровой, как менее эффективный, в том числе и на железных дорогах, а также и на кораблях. Весь континент покроется сетью автомобильных дорог, – Байрон Гердель так увлёкся описанием предполагаемого светлого будущего, что, кажется, забыл о своём собеседнике. – Вдоль дорог будут разрастаться посёлки и города, появится инфраструктура…
– Простите, – остановил его Мишель, уязвлённый вскользь обронённым замечанием об отсталости Нулонда, – а зачем вы мне это всё рассказываете? Хотите наводнить Нулонд автомобилями и сельскохозяйственными машинами?
– Нет, конечно, – слегка опешил Байрон Герделъ. – Я, собственно, хочу сказать, что самым ценным и, не побоюсь предположить, важнейшим стратегическим ресурсом на континенте в ближайшие сто лет (это как минимум) будет нефть!
«Так вот в чем дело! – понял Мишель. – Вот эта цель могучего Купеческого союза уже точно достойна того, чтобы её достижением занимался лично глава попечительского совета».
Континентального масштаба цели и задачи для Купеческого союза были вполне по зубам. Эту организацию уже ни у кого не повернулся бы язык назвать просто коммерческим предприятием. Союз давно уже представлял из себя нечто большее.
Государством в общепринятом значении этого понятия Купеческий союз тоже в общем-то не являлся: он не обладал территорией, не имел политических институтов, никаких границ для него вообще не существовало. Однако Купеческий союз в полной мере обладал собственным суверенитетом, да ещё в таком объёме, что многие государства могли ему только позавидовать. Иными словами, входившие в Купеческий союз коммерсанты, а таких было большинство на континенте, могли делать то, что считали нужным, особо не оглядываясь на то, что по этому поводу думают власти различных стран. Однако правила союза и распоряжения его органов управления были для предпринимателей даже больше, чем закон, – их принимали как священное писание.
Правда, надо отдать должное управленцам из Купеческого союза. Они никогда не стремились добиться своих целей насильственным, а тем более военным путём, если существовали иные – экономические методы, так что на суверенитет государств на континенте они обычно не покушались, но интересы своих членов защищали ревностно.
Кстати сказать, возможностей повлиять на политику разных стран на континенте у Купеческого союза было более чем достаточно. Прежде всего он имел огромный торговый флот, как речной, так и несколько десятков морских кораблей. Почти все суда размером больше шлюпки были вооружены (иногда даже пушками на крупных кораблях), так что «торговыми» они были лишь отчасти. На речных судах всегда имелась вооружённая и хорошо обученная команда, а морские корабли по мощи артиллерии не уступали грозным дредноутам военного флота Саронара. К тому же во множестве принадлежащих Купеческому союзу факториях, разбросанных по всему континенту и имевшихся повсюду: от крупных городов до самых отдалённых уголков океанского побережья, – постоянно находились хорошо вооружённые и многочисленные отряды охраны.
Однако сила и мощь Купеческого союза обеспечивались не столько военной силой, сколько тем, что в нём были сосредоточены огромные ресурсы. Как уже было сказано, Купеческому союзу принадлежал почти весь торговый флот на континенте, хозяевами железнодорожных компаний тоже были члены союза, а теперь – с появлением автомобилей, союз обзавёлся и своим парком легкового и грузового автотранспорта, раскиданного по разным странам континента. В Купеческий союз входили все без исключения банкирские дома и биржи на всём континенте. Крупные промышленники, владеющие заводами и фабриками, или сами были членами союза, или организовывали свои производства на союзные деньги. Большинство университетов и академий содержалось союзом. В Купеческий союз стремились вступить даже фермеры и совсем мелкие предприниматели типа владельцев гостиниц и магазинов. Да, конечно, вступивший в Купеческий союз должен был отдавать весьма существенную часть своих доходов на вооружённые силы, на исследования континента, но оплату учёным и профессорам в учебных и научных заведениях, на содержание факторий и на прочие общие нужды союза, но взамен член Купеческого союза получал поддержку, защиту, в том числе от произвола властей, доступ к научным и техническим знаниям, возможность получать займы и кредиты и даже страховку на случай разорения или непредвиденных обстоятельств.
Изначально Купеческий союз и создавался для организации взаимопомощи среди торговцев. Было это в стародавние времена, когда государств, ныне имеющихся на континенте, не было и в помине, да и на немалую часть пригодной для жизни части континента ещё не ступала нога человека. Все обжитые земли были разделены на отдельные территории, находящиеся под зыбкой властью вождей эпохи раннего средневековья. Все враждовали со всеми, и только-только зарождающаяся торговля грозила тут же исчезнуть на корню, поскольку организовать безопасное перемещение товаров и денег среди хаоса непрекращающихся междоусобиц было невозможно.
Часть купцов решила действовать сообща и объединилась, создав Торговую гильдию (название «Купеческий союз» появилось несколько позже, когда в него вошли ещё несколько объединений торговцев). Силами Купеческого союза в городах и замках феодалов появились денежные конторы. Теперь торговцам незачем было перемещаться по континенту, имея с собой крупные суммы денег; достаточно было внести депозит в какую-нибудь из денежных контор и получить расписку, по которой члену союза по первому требованию выплачивали нужную ему сумму в любой части континента.
Однако для более или менее свободной и безопасной торговли одних денежных контор оказалось недостаточно. Требовалась охрана самих товаров, ну и хотя бы какая-то защита от самоуправства феодальных вождей. Для этого вдоль всех путей, где проходили торговые караваны, Купеческий союз стал строить опорные пункты с гарнизонами, запасами провизии и местами для ночлега. Эти небольшие крепости, названные факториями, через какое-то время разветвлённой сетью покрыли весь континент. В описываемое время фактории, разумеется, утратили свои функции опорных пунктов и, превратившись скорее в штаб-квартиры Купеческого союза в различных городах и странах, и только в неизведанных уголках континента, куда забирались союзные экспедиции в поисках редких ресурсов или новых торговых путей, выполняли роль форпостов цивилизации.
Получилось так, что во многом благодаря Купеческому союзу и закончились бесконечные войны мелких и крупных феодалов, причинами которых были земля и подданные, обрабатывающие эту землю. Произошло это потому, что деятельность союза наглядно доказывала местным царькам и вождям, что благосостояние как простых людей, так и элиты общества зависит совершенно от других ресурсов, ведь сообщество торговцев, банкиров и предпринимателей, не имея вообще никаких земель, успешно богатело и процветало. Так в итоге и получилось: правители, раньше других догадавшиеся сотрудничать с Купеческим союзом и создавшие на своих землях благоприятные условия для его деятельности, в итоге преуспели и подчинили себе остальные земли, причём, как правило, мирным путём.
Впрочем, могущество Купеческого союза нравилось отнюдь не всем, и его отношения с разными государствами континента складывались далеко не одинаково гладко. Если относительно развитые в экономическом плане страны Перикон и Шелвуд вполне гармонично сосуществовали с Купеческим союзом и успешно сотрудничали с его членами на взаимовыгодной основе, то отгородившийся от всех остальных стран Нулонд и ставший не в меру агрессивным Саронар с могущественной торговой организацией не ладили. Руководители Нулонда, верные своей политике изоляции, не без оснований опасались, что экспансия Купеческого союза разрушит построенное в стране общество всеобщего равенства и вместе с этим обществом вынесет на свалку истории и их самих. Впрочем, отдельные лидеры Нулонда, как уже было сказано, вполне себе пользовались втихаря материальными благами, доступными благодаря сотрудничеству с Купеческим союзом.
Правители Саронара, получившие в последнее время немалые доходы от добычи и продажи имеющихся на небольшой территории государства природных ресурсов (прежде всего нефти), избрали для своей страны роль международного пугала и с упорством одержимого стали вооружаться до зубов, проводя все более и более воинственную политику. Несмотря на то что освоение природных богатств Саронара произошло благодаря усилиям Купеческого союза, власти этой страны стали воспринимать его могущество как угрозу собственным амбициям и хотя на словах и не разрывали с ним отношения, но на деле всячески вставляли палки в колеса как союзу в целом, так и отдельным его членам.
Но несмотря ни на что, Купеческий союз процветал и, как некий газ, все время стремился заполнить весь объём окружающего пространства. Отсюда вечные поиски всё новых и новых ресурсов, торговых путей, рынков сбыта, производственных технологий и финансовых инструментов.
Такой поразительной тягой к постоянному совершенствованию самого себя Купеческий союз был обязан двум обстоятельствам: ставке на предпринимательскую инициативу отдельных людей и всяческую поддержку и поощрение этой инициативы; а также удивительно гибкой системе управления внутри самого союза. Собственно, гибкость управленческого аппарата Купеческого союза объяснялась его минимальностью. Несмотря на колоссальные ресурсы и огромное количество членов, бюрократической машины в нём не существовало как таковой. Все средства, собираемые с членов союза, аккумулировались в банкирских домах, принадлежащих союзу. Эти же банки и вели учёт членов и их взносов, они же распределяли средства. Всё управление Купеческим союзом сводилось к определению его политики, выбору перспективных направлений деятельности, защите интересов его членов и прочим общим вопросам. Эти функции выполнял попечительский совет – выборный орган, состоящий из крупных предпринимателей, числом около сотни, из разных стран и разных отраслей хозяйственной деятельности. Конечно, в Купеческом союзе имелись командующие воинскими соединениями и кораблями, начальники факторий и ещё кое-какие служащие, но это были наёмные люди, в руководстве союзом участия не принимающие. Ну и наконец, руководил союзом глава попечительского совета, ежегодно выбираемый всеми участниками совета.
Сейчас Стержень нации государства Нулонд как раз и беседовал с Байроном Герделем – бессменным главой попечительского совета Купеческого союза, уже больше двадцати лет подряд выбираемым на эту безусловно почётную, но исключительно ответственную должность. Мишель догадывался, что раз сам Байрон Герделъ пожаловал в пустыню, чтобы с ним встретиться, то беседа эта будет иметь весьма серьёзные последствия, но фактический хозяин Нулонда так и не мог понять, что от него хочет Купеческий союз и почему Герделъ вдруг заговорил о нефти.
Видимо, уловив замешательство Мишеля, глава попечительского совета решил объяснить ему ситуацию подробнее.
– Нефть – это кровь экономики будущего, причём отнюдь не далёкого будущего, – веско сказал он, – именно она, переработанная в топливо, обеспечит перемещение с невиданной ранее скоростью товаров, сырья, оборудования и людей по всему континенту, а потом – кто знает – может быть, и за его пределы.
– Не буду спорить, хотя у меня несколько иное мнение на этот счёт, – ответил Мишель, изобразив на лице скептическое выражение, – но при чём здесь, простите, Нулонд?
Байрон Гердель поморщился, хорошо понимая, что его собеседник сейчас валяет дурака, но решил не обращать на это внимание и спокойно пояснил:
– Мы оба прекрасно знаем то, что Лоръен Шенон на исследовательском судне «Русалка» достиг полярных широт, и там, на северной оконечности континента среди болот и вечной мерзлоты его экспедиция обнаружила нефть.
– Откуда у вас эта информация? – быстро спросил Мишель.
– А разве у вас этой информации нет? Вы ведь насильно задержали судно Лоръена Шенона в Нулонде, так что он наверняка поделился с вами своими открытиями.
– Это неправда! – запальчиво возразил Мишель. – Он и его команда остались у нас добровольно! Они не захотели возвращаться в общество порока и несправедливости и решили обосноваться в Нулонде.
– Видите ли, господин Огюст, – несколько снисходительным тоном сказал Гердель, – это мы – Купеческий союз, финансировали постройку его корабля. Причём деньги давались именно потому, что судно Лоръена способно было достичь северной оконечности континента морским путём, минуя территорию Нулонда. Господин Шенон должен был исследовать северные районы континента, но он даже не попытался это сделать хоть сколько-нибудь добросовестным образом и даже не удосужился войти в устье какой-нибудь из тамошних рек. Лоръен Шенон увёл свой корабль в Нулонд и там остался, уж не знаю, добровольно или нет.
– Он выдающийся инженер, – сказал Мишель, – но реализовать свои таланты в Периконе или где-либо ещё на юге он из-за постоянных притеснений не мог, а мы создали для него все условия – и напрасно, как выяснилось, – чтобы он изобрёл и сконструировал для народа Нулонда автомобиль с двигателем внутреннего сгорания.
– Ну, положим, автомобиль с двигателем внутреннего сгорания был изобретён давно и уж точно не Лоръеном Шеноном. Похоже, он просто водил вас за нос, ведь насколько я знаю, с производством автомобилей в Нулонде ничего не получилось.
– Лоръен оказался обманщиком! Он морочил нам голову: больше года делал вид, что работает над автомобилем, а на самом деле Лоръен и его команда ремонтировали и модернизировали свой корабль. В один прекрасный момент они просто сбежали, отплыв ночью на своём корабле в неизвестном направлении.
– Ладно, сейчас речь не о Лоръене Шеноне, – сменил тему Байрон Гердель, – хотя надо отдать ему должное – изобретатель он талантливый. Важно то, что он обнаружил на севере нефть. Хотя пока и неизвестно, в каких она там количествах и пригодны ли месторождения для добычи.
– На самом деле нефть обнаружил не Лоръен, – поправил Мишель. – Он убедил меня и других носителей Народной воли в необходимости организовать экспедицию на север для поиска нефти, так что её нашли наши люди и даже притащили несколько сотен бочек, поскольку Лоръен утверждал, что для испытаний автомобильного двигателя ему потребуется бензин.
– Сейчас это неважно, – нетерпеливо прервал Герделъ. – Купеческий союз крайне заинтересован в северной нефти, и именно поэтому я здесь!
– То есть вы хотите сказать, что Купеческий союз намерен… – донельзя удивлённый Мишель запнулся, подбирая подходящее слово.
– Нет, не намерен! – тут же отрезал Байрон Герделъ. – То, о чём вы подумали, ни в коем случае не случится! Мы при любых обстоятельствах выступаем против силовых способов решения коммерческих вопросов. По этой причине я и попросил вас о встрече, чтобы всё обсудить и по возможности избежать ненужных эксцессов.
– Тогда что вы всё-таки предлагаете? – способность быстро соображать не входила в число качеств, присущих Мишелю.
– Прежде всего, Купеческий союз готов профинансировать и взять на себя организацию разведки месторождений нефти в полярных областях.
– Но ведь разведкой дело не ограничится? Вряд ли Купеческий союз будет вкладывать деньги без гарантий их со временем вернуть.
– Конечно! Если месторождения нефти окажутся перспективными для разработки, то мы готовы вкладывать средства в добычу, транспортировку, а возможно, и в переработку нефти, – уверенным тоном выложил Байрон Герделъ; видно было, что все прожекты Купеческого союза относительно Нулонда давно и тщательно продуманы, причём на десятилетия вперёд.
– Стало быть, если нефти на севере окажется мало, то денежки ваши пропадут? – с несколько неуместным ехидством спросил Мишель.
– Не совсем так, – как ни в чём не бывало ответил глава Купеческого союза. – Сейчас активно ведутся разработки, касающиеся получения топлива, аналогичного нефтяному из растительного сырья, а Нулонд с его огромными пространствами плодородных равнин великолепно подходит для выращивания этого сырья. Так что, как видите, мы продумали все варианты. Первый для нас, разумеется, предпочти-телънее, поскольку добыча и переработка нефти значительно дешевле, но второй, запасной вариант тоже вполне приемлем. В любом случае Купеческий союз, вкладывая немалые средства в экономику Нулонда, рассчитывает обосноваться там всерьёз и надолго, имея гарантии защиты своих вложений.
– Но я надеюсь, вы понимаете, что ваши предложения в корне противоречат тем принципам и идеалам, которыми живёт народ Нулонда, – с пафосом возразил Мишель, – и люди никогда не согласятся с тем, что их страна превратится в жалкую провинцию, раздираемую на части жадными коммерсантами.
– Народ Нулонда сможет, наконец, зажить по-человечески, – будничным голосом сказал Гердель и тут же со значением добавил, глядя прямо в глаза Мишелю. – Если абстрагироваться от идеологической мишуры, то от того, что Нулонд будет добывать и продавать нефть и включится, тем самым, в экономическую жизнь континента, выиграют все жители страны, кроме раздутого донельзя бюрократического аппарата, ну и лично вас с вашими ближайшими соратниками.
Мишель даже не пытался возражать, слушая довольно нелицеприятные слова Байрона Герделя, и только диву давался, не понимая, откуда у главы Купеческого союза такие обширные и, что самое противное, достоверные данные о состоянии дел в Нулонде.
Герделъ между тем продолжал:
– Мы понимаем, что если Нулонд заживёт нормальной жизнью, то всем этим бездельникам, которые по сути занимаются двумя вещами: распределением скудных ресурсов, производящихся в вашей стране, и промыванием мозгов гражданам, чтобы они не слишком задумывались о причинах своей бедности, – места уже не будет. Это, безусловно, пойдёт на пользу и обществу Нулонда, и им самим, так как заставит их заняться полезным трудом. Что касается вас и высших руководителей Нулонда, то Купеческий союз предлагает выплатить каждому весьма крупную сумму, достаточную для того, чтобы больше уже никогда не задумываться о деньгах и переселить вас всех на юг в какой-нибудь живописный уголок Перикона или Шелвуда, подальше от недовольных граждан Нулонда.
Руководитель Купеческого союза замолчал и, глядя в упор на главу страны Нулонд, не торопясь поднялся с дивана, давая понять, что беседа подошла к концу. Мишель тоже поднялся; он тяжело дышал от смешанных чувств тяжёлой обиды, страха и стыда за собственную страну. Тем не менее он гордо поднял голову, как это и подобает Стержню нации, и в ответ на пристальный взгляд собеседника с вызовом посмотрел ему в глаза.
– Вы ждёте моего решения? – грозным голосом спросил Мишель и уже открыл было рот, чтобы с достоинством ответить на возмутительные предложения Купеческого союза, но Байрон Герделъ его опередил.
– Нет, не жду, – ответил глава союза. – Нулонд всё равно вернётся на путь прогресса и озаботится, прежде всего, благосостоянием своих граждан, хотите вы этого или нет. Это предопределено историей и не зависит ни от вашего решения, ни от действий Купеческого союза. Случится это сейчас или позднее, мирным путём или кровавым, но случится обязательно. Только сейчас это произойдёт на весьма выгодных для вас лично условиях, а вот в будущем, боюсь, для людей, наделённых властью в Нулонде, всё может закончиться весьма плачевно.
Грандиозная мистификация
На безлюдном, изрезанном многочисленными бухтами скалистом побережье Восточного океана затерялась та самая небольшая бухточка, напоминающая своей формой правильную воронку с узким проливом, соединяющим её с водами океана. В скале, нависшей высоко над бухтой, чернело отверстие горной пещеры, где когда-то работал заводик по производству фальшивых монет, поставленному на широкую ногу, а на дне этой бухты лежал, зияя узкой и длинной пробоиной, диковинный чёрный корабль, формой напоминающий приплюснутую с двух сторон сигару с парой небольших надстроек оранжевого цвета и двумя широкими горизонтальными трубами, зачем-то приделанными вдоль корпуса справа и слева от него.
Когда-то цех по производству фальшивых денег работал день и ночь, за готовыми монетами в бухту приплывал пароход, а обнажающийся во время отливов корпус странного судна не раз обследовали специально приплывавшие в бухту люди.
С тех пор многое изменилось: мастерская фальшивомонетчиков давно не работала, да и вместо серебряных монет в Северных землях стали использовать бумажные деньги, а планы по подъёму и ремонту корабля, вынашиваемые Эштоном Ордоном совместно с Вэллдом и другими единомышленниками, отодвинулись на неопределённый срок. Так что давно уже на берега бухты не ступала нога человека, и ничто не нарушало первозданную красоту и покой суровой природы восточной оконечности горных цепей Ожерелья дьявола.
Ранним утром погожего весеннего дня всё изменилось: воспользовавшись приливом, со стороны океана в бухту вошли около десятка больших грузовых весельных лодок, доверху нагруженных деревянными бочками. Большие, добротно сделанные, стянутые широкими стальными обручами бочки огромными пирамидами были сложены на лодках, едва оставляя немного места для гребцов. Кроме бочек, несколько посудин приплыли с каким-то прикрытым парусиной оборудованием на борту. Ещё через день к бухте по суше подошла команда из нескольких десятков человек.
Эта совместно морская и сухопутная экспедиция, нагрянувшая в океанскую бухту из города Мэн, была организована лордом провинции Марет Боуэлом. Бывший соратник Вэллда по борьбе за власть в Северных землях обнаружил затопленный корабль и решил по какой-то одному ему ведомой причине поднять его со дна бухты. Лорд Боуэл, не жалея ни времени, ни денег, стал готовиться к столь сложной операции со всей возможной тщательностью, как он её для себя понимал. Поскольку в Северных землях никаких судов, кроме весельных лодок или небольших парусных кораблей, не делали, то о ремонте, а тем более подъёме, такого большого металлического корабля там никто не имел ни малейшего понятия. Пришлось лорду Боуэлу для начала отправить своих людей в Великие равнины на верфи компании братьев Морр, где делали пароходы с металлическими корпусами, и там же имелась команда специалистов по подъёму затонувших судов. Подручные Боуэла наняли за большие деньги инженеров, знающих способы подъёма судов со дна морского, и команду моряков, способных организовать буксировку поднятого корабля до специально приготовленного для его ремонта дока в городе Мэн. Кроме того, по требованию инженеров им пришлось ещё купить необходимое для подъёма оборудование.
Прошло почти полгода, пока нанятая команда и купленное оборудование добрались сначала до Северных земель, потом до города Мэн, и только к весне, когда все приготовления были закончены, команда специалистов вместе с оборудованием достигла-таки желанной бухты. Впрочем, такая задержка, хоть и выводила из себя нетерпеливого лорда Боуэла, оказалась кстати: весной Восточный океан возле побережья Северных земель относительно спокойный, так что сильных ветров и высоких волн, способных помешать буксировке диковинного судна со вспоротым брюхом, в это время года не ожидалось.
Сам лорд Боуэл на место подъёма судна отправиться не пожелал, посчитав это путешествие слишком трудным для своих лет, да и статус лорда богатой провинции не очень сочетался с личным участием в каких бы то ни было работах. Экспедицией руководил – если можно назвать действия этого человека руководством – помощник Боуэла, специально нанятый им для этого дела. Этот руководитель по имени Рэндел, хоть и был всего лишь рыбаком из провинции Марет, выбившимся в начальники рыбацкой артели из пары десятков баркасов, смог чем-то угодить лорду Боуэлу, который посчитал его вполне способным возглавить операцию по подъёму корабля. Если с первой, подготовительной частью этой операции Рэндел худо-бедно справился: нанял специалистов и опытных моряков в Великих равнинах, собрал и доставил в бухту бочки и прочее оборудование, – то что делать дальше, бывший рыбак представлял себе довольно смутно. Он переложил все заботы по технической стороне подъёма судна на инженеров из Великих равнин, а всё его руководство свелось к энергичным понуканиям гребцов на грузовых лодках.
После прибытия экспедиции в означенную бухту пару дней ушло на то, чтобы встать лагерем на её пологом южном берегу и распаковать оборудование для подъёма. Тут Рэндел, будучи всего лишь рыбаком, не имеющим вообще никаких инженерных знаний, забеспокоился. Оборудование, привезённое корабельными инженерами с собой из Великих равнин, оказалось немногочисленным и выглядело как-то странно. Никаких кранов, лебёдок или ещё чего-нибудь, хотя бы отдалённо напоминающего подъёмные механизмы, специалисты по подъёму судов с собой не взяли. На берег бухты выгрузили какие-то деревянные клинья, щиты из досок, мешки с паклей, металлические штыри с винтами. Понять, каким образом с помощью этого всего, да ещё с кучей обычных бочек и толстых канатов, взятых в городе Мэн, можно было поднять тяжёлый металлический корабль, Рэнделу оказалось не под силу.
Ещё неделя ушла на то, чтобы как следует обследовать лежащий на дне бухты корабль. Инженеры смогли работать только при дневном свете в короткий отрезок времени между утренним и вечерним приливами, когда корабль полностью показывался из воды. Подозрения Рэндела росли; он суетился, бегал по берегу и постоянно приставал к инженерам с вопросами о том, когда же начнётся подъём корабля. Ему объяснили, что дело это довольно сложное, поскольку бухта представляет собой настоящую ловушку для кораблей. Попасть внутрь бухты, так же, как и покинуть её, можно только по высокой воде – во время прилива, когда узкий пролив, соединяющий её с океаном, достаточно глубок. Поэтому любое судно, вошедшее в бухту во время прилива и не успевшее выйти обратно в океан до того, как вода уйдёт, неминуемо окажется на дне, утыканном острыми камнями, как пасть акулы зубами, и наверняка разобьётся. Видимо, с невиданным кораблём, явившимся из-за пределов известного мира, именно это и случилось. Для относительно небольших и лёгких посудин, вроде тех, что привезли в бухту бочки и оборудование, острые скалы на дне бухты опасности не представляли: лодки разгрузили и попросту вытащили на песчаный берег.
Наконец, долгожданный день настал! Начались работы по подъёму судна. На самом деле об этом было объявлено Рэнделу, а так-то в работе инженеров и специалистов особо ничего не изменилось. Они по-прежнему что-то делали внутри и снаружи судна, работая по несколько часов в день между приливами. Однако теперь они были заняты тем, что с помощью пластырей, щитов и упоров заделывали пробоину на корпусе корабля.
Почти месяц, день за днём, отлив за отливом, люди из компании братьев Морр забирались внутрь затонувшего судна, заделывали трещины, забивали клинья в разошедшиеся швы, герметично задраивали отсеки, стараясь увеличить, насколько возможно, плавучесть судна.
В конце концов, настало время для подготовки к непосредственному подъёму корабля. Весьма кстати оказалось то, что судно застряло между острых скал и в дно бухты упиралась только его носовая часть, а корма с двумя винтами и широкой лопастью руля была задрана вверх. Это позволило без труда завести под днище корабля канаты. Срубив на берегу достаточное количество деревьев, специалисты по подъёму судов привязали бревна сверху судна перпендикулярно к корпусу так, что корабль стал похож на перевёрнутую кверху лапами сороконожку. Тут, наконец, всем, даже начальнику экспедиции Рэнделу, стало понятно, зачем они привезли в бухту множество пустых бочек. Бочки привязали к брёвнам, прикреплённым поперёк корпуса корабля. Пока ещё отверстия в бочках были открыты, и во время прилива вода свободно их заполняла, но стоило в нужный момент, когда вода в очередной раз уйдёт, вставить в бочки пробки и дождаться прилива, как они всплывут, поднимая вместе с собой корабль со дна.
Несомненно, специалисты из Великих равнин знали своё дело, и способ, которым они собирались поднять судно, был прост и надёжен, но всё же они сильно нервничали и со дня на день откладывали операцию по подъёму корабля. Все участники экспедиции понимали, что шанс у них будет только один. Всплывшее судно необходимо будет тут же вывести из бухты в океан, пока продолжается прилив. Если же подъём пойдёт не по плану или случится ещё какая-нибудь непредвиденная неприятность, то корабль вновь окажется на дне, а уходящая вода основательно побьёт его об острые камни. Тогда доставать на поверхность искорёженную груду металла вместо корабля будет уже ни к чему.
Рэндел, подгоняемый нетерпением Боуэла и желанием побыстрее получить от него награду за успешно проведённую операцию, всё же настоял на том, чтобы был назначен день и час подъёма. День этот, правда, несколько раз сдвигался, но всё же наступил.
Накануне вытащенные на берег грузовые лодки спустили на воду. С их помощью предполагалось отбуксировать поднятый корабль сначала за пределы бухты, а потом и до города Мэн. Нанятая ещё в городе Стентоне команда моряков, оставив гребцов из Северных земель на берегу и усевшись по трое в каждую лодку (по два человека на весла, один – на руле), отвела посудины на ночь в океан.
На следующий день, около полудня, когда закончится утренний прилив и вода освободит бухту, инженеры вставят в бочки пробки и дождутся вечернего прилива, вместе с которым в бухту войдут грузовые лодки. Всплывший корабль возьмут на буксир и выведут в открытый океан. На этом первая, самая трудная часть операции будет закончена. Дальше судно в полузатопленном состоянии не спеша отбуксируют в город Мэн.
Несмотря на то что всё было готово, проверено и перепроверено, все участники экспедиции сильно нервничали. Чуть свет все уже были на ногах и, стоя на песчаной полоске берега бухты, с волнением ждали отлива. Лагерь, разбитый рядом с берегом, уже был разобран, а вещи сложены в грузовые лодки, маячившие в океане недалеко от побережья, управляемые командой моряков из Великих равнин.
