Механическое сердце

Человеческое сердце – удивительная вещь. Оно заставляет нас жить, гоняя кровь по венам и лишь на мгновение прерываясь, бьётся, но так же оно даёт нам удивительную возможность любить, и это чувство невозможно объяснить. Его легко перепутать с обычной влюблённостью, но, познав её настоящую, без примеси, можешь считать себя счастливчиком. Это чувство прошибает тебя разрядом тока, не оставляя возможности сопротивляться. Однако не каждому дано испытать на себе то светлое чувство. Поверьте, я знаю, о чём говорю, ведь я долго не верила в его существование.

Это была зима. Февраль. Я беспечно прогуливалась по улице нашего города. Ее уже с неделю накрывало снегопадом, который даже не думал останавливаться. Наверное, природа решила завалить нас. Снег падал настолько крупными хлопьями, что меня, прибывавшую на свежем воздухе всего двадцать минут, облепило уже полностью. А на шапке величественно возвышался небольшой сугроб, который продолжал набирать высоту. Через стёкла очков уже было ничего не видно из-за снега. Я вытащила тряпочку и протёрла их. Наверно нужно было отряхнуться, но мне было лень вытаскивать руки из кармана, тем более я не взяла перчатки, так что подпрыгнуть на одном месте мне показалось самым оптимальным вариантом.

Пройдя ещё дальше по улице, я свернула к мостику, этот путь для меня был самый короткий к парку, да и, наверное, самый короткий для всех любителей «срезать путь» и сэкономить время. Вечером на этой улице горел один единственный фонарь, располагающийся ровно около моста на середине улицы. Поэтому ходить по ней было страшновато, но если вы носите с собой карманный фонарь, то без труда пройдёте по этой локации, ничего себе не свернув. Где-то в домах горел свет, где-то нет, а какие-то дома и вовсе были заброшены. Всё это снегопад пытался скрыть от глаз, завалив своими белыми заносами метр за метром, подобно полотну для трупов в морге «всё равно видно, поскольку есть чему выпирать». Дойдя до домика с зелёным железным забором и слегка покосившимися стенами, я вдруг обратила внимание на лениво покачивающихся на веточке рябины снегирей. Такие птички редко прилетали к нам, и я невольно залипла, глядя на них. Они клевали немного высохшие и замороженные ягодки рябины и громко щебетали о своём. Самым интересным был толстый снегирь, который просто сидел на тоненькой веточке. Казалось, веточка под его весом сейчас переломится, а он бухнется в сугроб. На нем уже тоже была небольшая горка снега, которую он, нехотя, попытался стряхнуть.

Сие минутное залипание нарушило нечто непредвиденное. В меня врезался мотоциклист. Благо, он ехал на малой скорости, но от удара меня отбросило в сторону к занесенному снегом забору. Бум! Грохот от столкновения с деревянным столбом, на котором держался забор. Думаю, ни я, ни столб такому приветствию не обрадовались. Удар пришёлся на правую часть тела, моя голова начала сильно гудеть, но она была ещё в состоянии придумывать эпитеты и предложения для путёвки этому фраеру.

Ко мне потянулась чья-то конечность, вероятно, чтобы помочь встать, но накипевшее внутри негодование оказалось быстрее, и вместо подачи своей руки я плюнула в незнакомца снегом, который во время падения попал мне в рот.

– Что ты делаешь? – возмущённо вскрикнул незнакомец.

– Обороняюсь и мщу, – презрительно ответила я.

– А зачем ты мне в глаз плюнула?

– А так это был глаз? Какой же я всё же снайпер. Извини, это из твоего кармана выпало, когда ты в меня врезался, вот решила вернуть, а то мало ли, потеряешь.

***

С этими словами я сняла очки и отряхнула их от снега. После, с внезапно охватившей меня паникой, я расстегнула пальто и приложила руку к сердцу. Там всё еще нормально работал мотор, который, как я боялась, мог внезапно сбиться. Вместо родного, живого человеческого сердца в моей груди бился механический аппарат. Его установили, когда мне было десять лет. Конечно, это был большой риск, но другого выхода и шанса у меня просто не было. Хроническая сердечная недостаточность добила бы меня. Список нуждающихся на пересадку был так велик, что люди ждали своей очереди годами, а у меня не было и месяца. Потому врачи предложили нам эксперимент. Они установят мне полностью механизированное сердце, и у меня было лишь пятнадцать процентов, что оно мне подойдёт. Аппарат весил примерно триста грамм и напоминал настоящее сердце. Выглядел он как фантастический объект, из высококачественного синтетического материала, множества чувствительных датчиков, насоса, фильтров и магистралей, но самое главное его не нужно было заряжать! Внутри располагался механизм, который запускался от электрического импульса подаваемый в сердце, специальным моторчиком, который постоянно вращался и вырабатывал этот электрический импульс, чтобы запустить сердце. В дальнейшем, сердце работало от энергии самого организма. Постоянно подаваемый электрический импульс позволял сердцу работать без подзарядки. Он должен был прослужить не менее семи лет, но врачи утверждали, что именно этот аппарат, при успешной пересадке может прослужить мне всю жизнь. И мы пошли на риск. Так после трёх месяцев полного осмотра, реабилитации, я уже была дома, со своим новым сердцем. Конечно, после операции нужно принимать лекарства, следить за питанием, не получить инфекции и тщательно следить за физическими нагрузками, в этом моему организму помогали врачи. Ведь все три месяца я была в изолированной палате. В восемнадцать лет мне снова понадобилась операция, по улучшению механизма, потому как он должен был расти вместе со мной, чтобы полноценно работать. Однако замечу, что механизм предоставлял мне не весь спектр чувств и эмоций. Я могла различать радость, грусть, любовь к музыке или животным, симпатию к родным людям, но я не чувствовала влюблённости или любви к другим людям. Я осознавала, что и кого я могу любить, но не испытывала этих чувств, но это не делало меня жестоким человеком, нет. Постепенно я училась чувствовать, пытаясь понять механизм, заменяющий мне сердце.

***

–Да я же не нарочно, мотоцикл немного занесло вправо, потому что на дорогах колея и…, между прочим, я тебе кричал отойти, но ты, видимо, ворон считала!

– Во-первых, не ворон, а снегирей, во-вторых, я никому не мешала и, в-третьих, какого черта ты ездишь на мотоцикле зимой, на такой скорости, да ещё и в такую погоду!? – сказала я, застегнув пальто, и стряхнула с себя снег. Только простудиться мне теперь не хватало.

– А вот просто, я специально искал такую как ты, чтобы её на мотоцикле сбить, – немного обидевшись, выпалил незнакомец.

– Оно и видно. Теперь у меня из-за тебя голова раскалывается! Ты меня чуть не убил! – в тон выпалила я.

– Извини, я не хотел. Давай я тебя до дома довезу

– Серьёзно!? Знаешь, это радует. Когда тебя не хотят убить, это как-то даже настроение поднимает и успокаивает. Но от твоего предложения я, всё же, откажусь. Мне идти недалеко, и тем более, я тебе не доверяю. Но, надеюсь, ты сможешь очистить свою карму, после такого, – сардонически ответила я.

– Ну, как знаешь, – ответил он, сел на мотоцикл и уехал.

Нет, вы это видели? Ни грамма понимания едких острот. Да, к такому меня жизнь ещё не готовила. Но, поскольку я была уже вся мокрая и замёрзшая, то мне ничего больше не осталось, как вернуться домой. Голова всё ещё сильно гудела, я потрогала, там был огромный синяк, наверное, сотрясение. М-да, мама меня убьёт, когда увидит, а потом и этого гонщика, заодно.

Так и закончилась наша встреча, как потом окажется очень важная. С горем пополам я дошла до своего дома, хромая, в сопровождении ноющей головной боли и хлюпающими ботинками. Но спасало то, что идти до дома мне оставалось немного. Главное, чтобы не пострадал механизм. Стоило моей мятежной душе появиться на пороге родного дома, как моё состояние маме стало уже известно. Что ж сказать, результат на лицо. Конечно же, после тщательного допроса и осмотра мама сказала, что мы поедем в больницу, где мне диагностировали сотрясение мозга и ушибы правой ноги, но сказали – жить буду. Однако, дополнительного наблюдения в больнице мне было не избежать.

После того случая прошло около месяца. Нелепая историю с незнакомцем начала забываться, я реабилитировалась после сотрясения и ушибов, а также тщательной проверки стабильной работы моего сердца. Вдруг откуда не возьмись, к нам прибыл этот мотогонщик. Рубрика «Сломаем и починим». Это вообще нормально? Месяц прошёл, и только сейчас он решил объявиться, сверхчеловек, ничего не скажешь. Ещё бы через год явился. Потом могли бы индийский фильм снять. Мама пригласила его в дом, и мило с ним о чем-то беседовала. Так это вообще меня возмутило.

– Мама, как это все расценивать?– взбешенно заявила я.

– У тебя сердца нет! – растянула мама.

– Вообще-то есть, просто оно устроено иначе, чем у вас, – в такт ответила я.

Чего она его защищает? Вроде бы это он меня на мотоцикле сбил, а никак не наоборот. Погоди-ка, так это он передал через курьера деньги в пакете с запиской. Да, капитан инкогнито, извиняться ты явно не умеешь. Хоть бы записку пояснительную оставил. Или оригинальность подвела?

–Слушай, я тебе очень признательна, но если ты хочешь извиниться, давай извиняйся, и разойдёмся, как в море корабли! Вот правда, всем только легче будет, – просто ответила я.

– Да, ты права, но я ведь, правда, извиниться хотел. Даже свой старый байк продал, чтобы тебе ущерб возместить, к счастью, я быстро нашёл покупателя, а как деньги получил, то сразу отправил тебе на лечение.

Рыцарь блин, но придётся признать, что это было неожиданно с его стороны, по отношению ко мне. Так сказать, приторный пряник, посыпанный радужными блёстками фей. Есть который, разумеется, я не стану, но положу на полку, как трофей, или очередную вещь, которой позже придумаю назначение. По правде говоря, я думала, что больше не буду вспоминать эту историю и вообще больше никогда не увижу этого человека, не заговорю и ни разу не улыбнусь ему, но похоже судьба решила иначе. Теперь нужно придумать план к отступлению, но так чтобы не было похоже на дезертирство. Думай, Ирма, думай, как нам выйти из этого положения. Ладно, поднимаю белый флаг, но только сейчас.

– Ладно, извини, возможно, я слегка погорячилась на твой счёт. Твои извинения приняты и давай уже забудем эту историю, хорошо? – спросила я и протянула ему руку, в знак извинения.

– Хорошо, – немного заулыбавшись, ответил он. Мы пожали друг другу руки, и я, наконец-то, села за стол, потому как безумно хотелось перекусить.

– Я рада, что вы пришли к соглашению, а теперь давайте попьём чай, как нормальные люди – сказала мама.

– О нет, спасибо, огромное, Ксения Дмитриевна, мне пора идти, спасибо что выслушали и согласились встретиться, до свидания, – сказал он и пошёл к выходу.

–Как? Уже уходите? Давайте я вас провожу! – сказала мама.

– О нет, не стоит, я поеду домой. Пока, Ирма, – улыбнувшись, сказал он мне.

У ворот дома стоял тот самый мотоцикл. Теперь я могла рассмотреть его поближе. Чёрный спортивного класса. Ну а владелец его темноволосый, кареглазый, выше меня примерно на голову, а мой рост метр пятьдесят. Волосы были коротко стрижены и зачёсаны направо, а на глаза падала чёлка. В одежде – классический набор подростка – джинсы, чёрная футболка с фотографией какой-то рок группы. На вид ему было лет девятнадцать, хотя, может, он и старше, чем я думаю.

После этого мотогонщик Матвей стал приходить на наши репетиции в студии. Оказалось, что он тоже играет на гитаре. Киборги тоже чувствуют. Почему? Зачем, а главное как? Ведь я ограничена в эмоциональном спектре, а этот случай заставил мой искусственный аппарат снова чувствовать, забытые мной вещи. Значит ли это, что человеческим чувствам дано оживить даже этот неодушевлённый предмет? Заставить прибор с датчиками и синтетикой сути тревожиться! Пожалуй, это стоит внимания. И, наверное, я так и не пойму как это произошло. Я ведь была уверена, что всё будет хорошо….

Тем временем, я размышляла над ситуацией своей личной жизни. Днём трудовые будни, а ночью бессонница. Клянусь, что с той встречи, что-то во мне сломалось. Моторчик тосковал и рвался в одном направлении, «к нему». Он любил! Хотя я не знала, что из этого получиться, решила довериться чувствам. Конечно, я не знала, надолго ли всё это, но было как-то всё равно. Впервые я не боялась неизведанного, и впустила за черту своего мира человека. Спустя сто новых встреч, столько же смс на телефонах, двадцати дополнительно прочитанных книгах о психологии отношений, десяти походов в кино, кафе, совместных поездок мы окончательно поняли, что есть друг у друга, но не как друзья. Две разные части стали одним целым, создавая мир совершенно удивительный, завораживающий, непременно манящий за собой для нас обоих, знаете, было круто. Моё механическое сердце стало живым.