скачать книгу бесплатно
Я стоял на краю бездны, ведь впервые ощущал истинный неподдельный ужас. Пришлось направить все усилия на то, чтобы лицо выражало только спокойствие. Ласин смотрел на израненные руки гнилым взглядом и крепко держал конверт.
Внутри могло быть что угодно: фото чистой улыбки при встрече с террористкой, доказательство глупых шалостей с проститутками, фото прислуги с завязанными глазами и руками или запись разговоров. Ласин вскрыл конверт и достал содержимое. На фотографии располагался побледневший труп офицера.
– Ну и куда мы едем, Ласин? Собираешься пристрелить меня на пустыре, как собаку? И всё из-за какого-то хайвест-лейтенанта?
– Не говори ерунды. Это не мой метод.
– Так это просто автомобильная прогулка в кругу боевых товарищей?
– Мы едем кое-кого навестить. Ты думал, убийство сойдёт тебе с рук, потому что ты один из лучших генералов страны? Может… Может так и будет… Но я заставлю тебя встретиться с последствиями твоих действий! Великой королеве плевать чем заняты её генералы, но мне не плевать на своих офицеров. Я проучу тебя за твою дерзость. Ничтожный нытик решил, что может просто взять и убить моего человека! Ебаная гнида как ты получит по заслугам. Скажи, что ты чувствовал, когда решил добить его?
Я незаметно выдохнул.
– Отвечай, когда тебя спрашивают! – солдат с соседнего сидения ударил в плечо.
– Я не хотел его убивать…
– Что? Не слышу. Ты что?
Вновь последовал удар.
– Я не хотел его убивать! – я схватил офицера за шкирку. Тот потерялся и посмотрел на начальника.
– Да ну нахуй! Ты не хотел его убивать? Но убил? – Ласин не обратил внимания на офицера и пододвинулся поближе. Рядом сидел Эрвин и без эмоций смотрел в окно.
Я отпустил офицера и ничего не ответил. Знал бы кто-нибудь, что я ощущал, как тяжело было на сердце. Я тонул в жгучем чувстве стыда и вины. Тяжелое бремя ответственности угнетало разум, когда я вспомнил тот неправильный, гневливый удар, как крики беззащитных гармонистов разрывали молчание ночи. Воспоминания обрушивали на меня страшный вес непоправимого, уже неизменного.
Усталость истощила тело, вечерело. Горькая правда, что я убил беззащитного поражала. Да, он был сам виноват, что я его избил, но ведь хайвст-лейтенант был абсолютно беспомощен, когда лежал передо мной и безмолвно молил о пощаде… Когда я добил офицера ногой, он явно не представлял никакой угрозы.
«Я сделал это ради удовлетворения, ведь чувствовал себя так прекрасно, когда гнев отступил и дал мне наконец-то напитаться чем-то… Особенным…»
Смутный труп офицера лежал передо мной, безжизненный, окровавленный. Глубокие морщины проявились на лице. Время, словно песок в пустоте, безжалостно стекало и не приносило облегчения.
Спустя часа два мы приехали в маленький городок Гардис. Я вышел из машины вместе со всеми и окунулся в атмосферу шелеста деревьев и пения птиц. Впереди высились фермы из массивных досок и ржавого металла. Большие здания переплетались с маленькими, уютными домиками. Местные жители с улыбками благодарности на лицах стали символом простоты и искренности столь далёкой деревенской жизни. Их улыбки испарились, когда рядом появились солдаты.
В глубине Гардиса высился маленький домик, что скрывался в зарослях зелени. Стены были окрашены в умиротворяющие оттенки, что нежно обрамляли окна. Крыша была покрыта мягкой зеленой листвой, создавалось впечатление безопасности.
– Матильда, мы привели его! Прошу, откройте! – громко прокричал Ласин, а после постучал.
Дверь медленно открыла слабая на вид девушка. Нежная фигура и изможденные черты лица отражали глубокую утрату и скорбь. Под пустым взглядом глаз, что были уже лишены блеска и радости, виднелись мешки.
– Здравствуйте… – тихо сказала она и пригласила в дом.
– Матильда, вот он – виновник вашего горя! – Ласин не успел войти, как уже достал пистолет за дуло и предложил его Матильде. – Вы не хотите пристрелить этого ублюдка? Я помогу уехать на другой континент, только скажите!
«Мать свою пристрели, дегенерат».
– Нет, пожалуйста, уберите это… – беспристрастно сказала Матильда. Я презрительно посмотрел на пистолет.
«Может взять и проломить им голову этого наглого ублюдка?»
Хоть Матильда не имела никакого права убить меня – я бы конечно же не сопротивлялся, однако столь гнилой презрительный жест от Ласина пробуждал то противное чувство. Гнев, из-за которого я убил мужа Матильды, медленно разгорался, но теперь я знал, как контролировать эмоции:
«Вспомни тёплые объятья Ауры… Успокойся Фаррен… Ты рядом с мамой…»
Спустя мгновение мы вошли в дом. Внутри скромного пристанища под сводчатыми потолками властвовали тепло и уют. Домик пронизывал аромат жидкого капустного супа. В другой комнате раздался детский смех. Вдруг из неё выбежали трое малышей лет десяти.
«Какие радостные… Не уж то Матильда соврала им про отца?»
Мебель, что была изготовлена с любовью и тщательной заботой, придавала интерьеру неповторимый шарм. Аромат липы отбрасывал меня на десятилетия назад. Один из малышей выглядел болезненно.
– Ваш муж, как я погляжу, ухаживал за домом… И за большой семьёй. Видимо, дельный был человек, – сказал я, угрюмо пялясь в пол.
– Да, Ганс был хорошим плотником.
– Почему же он пошёл в королевскую гвардию, а именно в УОП?
– Вы знаете почему… – она грустно посмотрела на котелок с супом.
Диалог прервал Ласин:
– Этот ублюдок должен заплатить за то, что сделал, вас же выселяют, почему вы не хотите…
– Эй, Ласин, – неожиданно заговорил Эрвин. – Прекращай.
Глава королевской гвардии замолчал, нагло поднял голову и хмыкнул. Воцарилась тишина, но я прервал гнетущую атмосферу:
– Ласин прав. Я должен ответить за свои поступки, – я встал перед девушкой на колено и опустил голову. – Я понимаю, что никогда не искуплю ту вину, что повисла на моих плечах. Но прошу вас, в знак глубочайшей скорби… Я предлагаю вам уехать отсюда. Я не смогу предоставить вам такую же поддержку, какую оказывал любящий муж, но могу сделать вас с детьми счастливее. Я прошу заключить со мной договор, соглашение, в котором я предоставлю вам возможность жить в особняке, а после смерти передам поместье и наследство. Я клянусь, что позабочусь о вас и о ваших детях, буду чтить Ганса и помнить о том, что совершил. Мне нет прощения, но я хотя бы смогу сделать жизнь детишек лучше, чем это вот всё… Прошу, пожалуйста…
– Прекратите… – всхлипнула Матильда. – Я понимаю, что единственный, кто виноват в его гибели – это он сам. У вас было полное право наказать того, кто ворвался в спальню и начал оскорблять. Он погиб из-за того, что ему не успели оказать первую помощь. Я не достойна вашей заботы…
– Пожалуйста, перестаньте… Не плачьте… – я нежно обнял Матильду и пролил мужскую слезу. – Я хочу, чтобы вы улыбались. Пожалуйста, простите меня и примите предложение. Я хочу искупить вину хотя бы так.
– Если так будет легче… Я поживу у вас, а после съеду, как только найду хорошую работу…
Матильда потеряла все в этой жестокой жизни. Её сердце всё чаще замирало от боли и одиночества. Нежные руки, что когда-то ласково обнимали мужа, были бессильны и беспомощны, но я дал ей надежду, когда Ласин смотрел на неё как на инструмент, а Эрвин смотрел в окно и не проявлял никакого сострадания.
Я вернул всё в здравое русло, но конечно же, если бы Матильда согласилась на договор, то я б не передал какой-то незнакомой женщине особняк и наследство. Всё это делалось лишь из-за того, что вокруг дома стояло с десяток бойцов, ради которых Ласин и разыграл весь спектакль. Я был уверен, что такая щедрость очень быстро распространится по миру и пойдут слухи, что я действительно хороший человек, хоть мне всего лишь хотелось утереть нос Ласину и дебильным фанатикам.
«Хотел от меня избавиться… А вот не дождёшься, Ласин. Я тоже умею играть на публику».
Ласин стоял рядом с дверью и раздраженно постукивал ногой, когда Эрвин и я вышли на улицу. Матильда с солдатами ещё собирали вещи, а рядом с нами вокруг караульных бегали дети и игрались с куклами и деревянными солдатиками. Это был хороший момент, чтобы поговорить с братом на том языке, на котором он лучше всего меня понимал.
– Ну что, давай отойдём Эрвин, – я посмотрел в красные глаза.
– Пойдём, – спокойно сказал брат.
Мы шли от силы минут пять, а после оба оказались в небольшом лесочке и встали друг напротив друга. Стемнело. Луна пробилась сквозь тучи и беспокойно осветила полянку. Ни шороха, ни ветерка, лишь глухая тишина разлеглась по округе. Среди древесных стволов я и Эрвин готовились к битве. Мы оба, как два волка, рисовали круг, двигались друг напротив друга и ожидали мгновения, когда молчание леса нарушит первый удар. Дыхание сливалось с воздухом и с ритмом природы. Ветер шептал ветвями предупреждения. Казалось, что древние боги наблюдали со стороны.
– Как же давно мы вот так с тобой не дрались, – сказал я и размял руки.
– Да…
– Прошло лет десять. Помнишь, как я почти всегда побеждал? – пришлось уточнить понимает ли он разницу в силе.
– Да.
– Надеюсь на этот раз ты наконец запомнишь, что я всегда побеждаю.
В тишине раздался первый удар. Тяжёлый, точный – он попал в челюсть, задел подбородок и немного подкосил Эрвина. Второй прилетел в губу, тупой брат чуть не промахнулся и лишь слегка задел меня, ведь был оглушён. Третий прилетел Эрвину прямо по верхней части щеки и вырубил его, хоть и сломал мне два пальца. Он упал с грохотом и странной улыбкой, как вдруг протяжный стон вырвался из груди, словно последний крик умирающего волка.
– Мгхм-а-а-а… – промычал я и согнулся от боли.
Пальцы правой ныли и припухли, но левая всё ещё была в порядке. Я стоял около минуты, пока не привык к боли, а после взял Эрвина за шкирку и потащил вперёд.
Сквозь тёмные силуэты леса я тянул рыжеволосое тело минут семь. До Ласина и команды было недалеко, но с каждым шагом я всё сильнее чувствовал, что мышцы отказываются работать. Из-за того, что левая рука была слабее, я быстро устал, а дыхание стало тяжелым. Когда я пришёл, Ласин смотрел на меня, как на сумасшедшего. Скинув тупого брата перед ним, я лишь успел сказать:
– Я победил… Пора домой… – и упал без сознания.
Часть 2. Глава 6
Я знал, что время идеалов медленно сдавало свои позиции перед ненавистью, чувствовал, что месть обернется руинами, горами трупов и вдовами, что не смогут прокормить детей. И хоть разум считал, что нельзя плодить ненависть, душа долгое время не понимала, что тайно приветствовала её, ведь всегда, когда я ощущал гнев – я желал отмстить.
Погрузившись в бездну забвения, я внезапно ощутил, как сущность отделяется от бренного тела. Оказалось так, что душа воспринимала реальность совершенно иначе. Время и пространство потеряли всякий смысл, стали бежевой бесконечной бездной, что развернулась вокруг.
«Обещаю…»
Я взглянул на руки.
Кровь на них засохла, стала одним целым со мной. Она окрасила всё в тёмно-алый оттенок. От кончиков пальцев до конца кисти она продолжала забирать всё больше пространства, желала прорваться до локтей.
«Возможно именно это и значит быть сильным…»
Я вспомнил Сталлионград, поражение в столице Вестрии. Вспомнил, как вместе с друзьями из академии, выступил против дворян. Вспомнил как я бил Торрена, когда мне пришлось в очередной раз защищать его от задир. Вспомнил, как с Эрвином нам нравилось заставлять девочек раздеваться, как с Торреном я ходил на благотворительные вечера.
Как тяжело нам было, когда родители погибли…
«Торрен, где же ты теперь?»
Спустя мгновение всё постепенно исчезло. Я открыл глаза и очнулся на мягкой кровати. За окном было раннее утро. Вдруг я ощутил приятную тяжесть тела, что грело мой бок. В нос ударил терпкий аромат духов и знакомых благовоний. К коже прильнуло чье-то теплое сонное дыхание. Я обнаружил, что рядом спала Ауранция, нежно прижавшись ко мне. Аура обнимала мужественное тело руками и ногами, прямо как плюшевую игрушку.
Длинные изумрудные локоны королевы рассыпались по подушке, а пухлые губки были слегка приоткрыты. Они излучали невинность спящего младенца. Грудь мерно вздымалась в такт дыханию, отчего я невольно забылся на мгновение, но после вспомнил о приличиях и о том, что утром гораздо больше охраны, чем горничных.
Неожиданно заметил, что правая рука была в гипсе, а в голове немного звенело. Я понял, что, когда упал перед Ласином, ударился головой; понял, что меня опять привезли в Ликтиду и теперь Эрвин скорее всего был в особняке и помогал Матильде освоиться. Разум, что был подчинён нерушимой логике, был уверен, что брат домогался до сожительницы с самого утра, а также, возможно, уже делал что-то непотребное прямо у меня на кровати.
Эрвин абсолютно не понимал, что такое мораль. Медленно пробуждался первобытный гнев:
«Блядский извращенец… Если ты делаешь то, что я думаю – я тебе ебальник снесу, клянусь королевой».
Я попытался осторожно высвободиться из цепких объятий Ауранции, но изумрудная королева лишь крепче вцепилась в меня. Она проурчала что-то и прижалась уже всем телом.
– Мама… Не надо… Не делайте этого… М-нгх… Пожалуйста…
Ауранции было тяжело. Королеве снился кошмар, который преследовал хрупкий разум уже очень давно. Я не мог бросить мою любимую в таком положении и решил остаться рядом.
Вокруг витал запах духов. Я устало вздохнул и позволил Ауранции сомкнуть кольцо из стройных ножек. Через мгновение ноги почувствовали, как она трётся снизу. Оттуда исходило тепло, что хотело поглотить меня, но разум был непреклонен. В конце концов, близость была частью моих обязанностей перед Аурой. Пока она видела во мне не столько любовника, сколько последнего верного защитника – Ауранция оберегала моё тело от пыток Кристализ. А я берёг сумрачный разум королевы от кошмаров и врагов.
Идиллия была грубо нарушена, когда дверь спальни со страшным грохотом распахнулась. На пороге стояла свирепая Аргиннис. Грозная фигура королевы Вракса, подобно скале, громоздилась в проеме и преграждала путь охране.
– Аура! Пустите меня дегенераты! Ауранция! – отбивалась она от охраны, словно от санитаров.
«Ну почему ты здесь… Ну у меня рука в гипсе… Ну пожалуйста…» – я молился, чтобы эта дура не начинала драку.
Аргиннис. Королева Вракса
Аргиннис была единственной дочерью предыдущей королевы Вракса, прямо как Кристализ. Могучее тело, рельефное и относительно мускулистое для девушки, излучало первобытную мощь и силу. Широкие плечи владычицы были способны свалить обычного мужчину с одного удара. Я видел, как кулаки Арги, подобно кувалдам, вдребезги разбивали камень. Она очень любила единоборства, двигалась порывисто, как ураган сметала все пути – такой была королева самого неспокойного региона.
Лицо Аргиннис можно было назвать грубым в сравнении с Аурой, но, вопреки распространенному мнению, оно не было отталкивающим. Резкие скулы и тяжелый подбородок хоть и придавали Аргиннис остроту отточенного клинка, но грубоватые черты смягчались живостью алых глаз. Пухлые, чувственные губки и вовсе находили фанатов по всей Гегемонии.
Пожалуй, единственным тонким местом в Арги была бедная головушка. Мышление королевы было подобно младенцу – примитивное, импульсивное. Она легко поддавалась вспышкам ярости, не видела очевидных вещей и принимала сомнительные решения. Аргиннис было достаточно случайной ссоры, чтобы беспричинно затеять драку. Я считал, что глупая и столь манящая девушка не должна была стать королевой.
«Лучше бы титул владычицы Вракса передали её тетушке» – так я думал, поэтому был мало знаком с Арги, а она была подругой моей любимой королевы…
– Аура! Этот придурок у тебя в кровати! Ауранция!!!
Королева Вракса всё же разбудила её. Я был в тотальном ступоре, ведь знал: если Аргиннис начнёт драку – я лягу с первого удара.
«И что мне делать? Перелом ещё не перестал ныть, а драться одной левой – не вариант…»
Ауранция проснулась, аккуратно прикрыла оголённое тело, а после смахнула прислуге, чтобы та убиралась.
– Что случилось, Арги? Зачем ты приехала в Ликтиду? – она зевнула и протёрла глаза.
– Ты знаешь, что случилось! – Аргиннис взметнула руки от негодования.
Разъяренная правительница отбросила в сторону двух рослых стражников. Тела с глухим стуком повалились на пол. Налитые кровью глаза метали молнии, а с губ срывались ядовитые ругательства на Вракском наречии.
– Блять! Этот насильник! Этот коварный садист разделяет с тобой ложе! Почему ты вообще допустила к себе этого грязного урода?!
Ауранция и я переглянулись и засмеялись так громко, что смех отдавался в гипсе, а перелом вновь дал о себе знать.
– Ай-ай… Больно.
– Ты, кажется, приняла всё близко к сердцу, Арги. Фаррен и я специально распустили слухи, чтобы найти тех, кто нас невзлюбил. Кто ненавидит меня – обращались бы к Фаррену, а кто не любит Фон Кригеров – обращались ко мне. Таким образом мы выходили на недоброжелателей. И раз уж даже ты…
– Да как такому не верить?! – она села на кровать, глубоко вздохнула и нежно ударила меня кулаком в плечо. – Фу-у-ф, ты прости меня, Фаррен. Я думала, что ты такой же, как Эрвин или Зеленоглазый. О боже, зачем я их вспомнила… Меня в др-р-рожь бросает от этих двух. Ты знаешь, что твой Эрвин вытворял, когда служил во Враксе? Это просто отвратительно. Я до сих пор так рада, что Рыжего палача перевели во Всеполис…
– Законы бывают очень жестоки по отношению к простым людям… – сказал я непринуждённо.
