скачать книгу бесплатно
– Давай, – по шелесту подушки слышно, что Туоми тоже улыбнулась, ведь куда интересней засыпать, думая об огромном монстре в луже у друзей во дворе.
Глава 2 «Зной»
Летние каникулы – это здорово, кроме тех моментов, когда не знаешь, чем заняться. Близнецы Римкус выскочили на улицу сразу же после завтрака и остановились на месте, так как не решили, куда им двигаться. Лэн и Ай не выйдут – их всегда до обеда сложно растормошить. Соседская собака Рэй тоже выбрала место в тени под деревом, откуда смотрит на детей и даже не шевелит хвостом, чтобы только не привлечь лишнего внимания.
– Жалко Дибли улетел, – с досадой сказал Ларри, – он, как и мы, не боится ни дождя, ни жары, ни чего бы там еще ни было.
– Это так, – добавила Туоми, – в такие жаркие деньки только маешься. Вроде дел куча, но делать ничего не хочется.
Дибли – это общий друг Ларри и Туоми, его родители нашли работу в Таргандте – городе на севере, поэтому пришлось переехать и распрощаться с друзьями, надеясь только на редкие встречи когда-нибудь.
– А пошли посмотрим, чем занимается Чет? – предложил Ларри. – Хоть прогулкой до него время растянем.
– Давай, – согласилась сестра.
***
Жара – это и очень здорово, ведь она означает, что у школьников каникулы, но и неудобно, ведь это означает, что никто не желает активно играть друг с другом. От вчерашнего ливня и след простыл, луж словно и не было, а ветер гоняет пыль по дорогам, будто желает указать детям на отсутствие веселья еще надолго.
Пошли к дому Чета. Уже издалека стало понятно, что Чет со своим отцом что-то мастерят в саду их дома.
– На футбольное поле это не похоже, – заметил Ларри, – да и на любое другое поле тоже.
– Подождем или сразу спросим? – предложила Туоми.
– Подождем, а то сразу ответят и придется опять думать, чем бы заняться.
В это время вышла мама Чета и предложила построить подоконники в беседке для цветов. С цветами всегда красивее и уютнее.
– Подождали, – одновременно подытожили вслух дети, – беседку строят.
– Помогать уж точно не хочется, – с досадой, что опять нечем заняться, сказала Туоми, – жарко до невозможности.
– Да уж, – согласился брат, – их стремлению можно только позавидовать. Хотя, если подумать, то беседка – это здорово. Представляешь, если бы она уже была готова, то мы бы могли в ней укрываться от солнца, сидеть, пить прохладные соки и ничего не делать.
– Ага, еще и цветы украшают сад, пока ждешь ухода жары.
– Ладно, – Ларри решительно повернулся обратно к дому, – беседка – беседкой, но в такую жару ничего-не-делать хочется намного больше. Лень даже лежать и стонать.
– Пошли домой? – предложила Туоми.
– Пошли. После обеда посмотрим, что можно придумать еще.
***
Дети семьи Римкус подошли к своему дому и увидели, что Рэй сидит в конуре, полностью прижавшись к противоположной стене своего жилища, и старается не попасть под прямые лучи солнца. Ему, видимо, надоело гоняться за тенями деревьев, они то и норовят переместиться куда не следует.
Во время зноя в доме оказывается самая прохладная атмосфера. Если вовремя занавесить окна, то в комнате, можно сказать, даже почти хорошо. Читать новые книги нет желания, для этого требуется прикладывать слишком много усилий, чтобы вникнуть в текст, поэтому Ларри и Туоми решили собирать мини город из конструктора в который играли уже множество раз.
Наконец настало обеденное время. Мама с папой тоже ведут пассивный образ жизни: сегодня они ничего нового не готовили и просто разогрели вчерашнюю еду, а в остальное время папа проводил время за газетой, а мама – за журналом. Ни у кого не было желания заниматься своим хобби.
***
После обеда решено было вытащить на улицу близнецов Кельт, не мучиться же от жары одним. Пока дошли до Кельтов, опять вымотались – солнце совершенно не собирается никуда уходить или, хотя бы, быть более щадящим к тем, кто надумал погулять. Поэтому, когда Туоми с Ларри увидели Лэна и Айа, борющимся на земле, то никак на это не отреагировали. Они просто смотрели на них, присев на скамейку, и молча болели то за одного брата, то за другого. Так честнее, чтобы никого не обидеть. Драка продолжалась недолго, Лэну и Айу попросту стало неинтересно выяснять отношения, раз до их отношений никому нет дела. Они встали, кое-как отряхнулись, и сели рядом с друзьями.
– Чем займемся? – словно минуту назад и не участвовал в драке, спросил Ай.
– Давайте в «Слова-наоборот»? – предложил Лэн.
– Давайте, – согласились все.
Стоит отметить, что игра «Слова-наоборот» – это как игра в слова, только сами слова следует произносить справа-налево, то есть – наоборот. А начинать следующее слово следует с последней буквы задуманного слова. Тот, кто ошибется в произношении наоборот – должен выполнить задание, которое придумывается до начала игры.
– Тогда «ротагилла», – начал Лэн. Он решил, что может начинать первым, раз сам предложил игру.
– Значит, животные, – через несколько секунд, как разгадала слово, подытожила Туоми, – тогда – «аполитна».
– Опять на «А», – встрял Ай, – пусть будет «арднеполокс».
Ларри тоже назвал свое слово. Наконец-то дети оживились и забыли про жару, они периодически ошибались, и каждый по нескольку раз скакал на одной ноге вокруг скамейки. Через какое-то время, когда все вдоволь наскакались, то решили, что хватит проверять правильность букв, отныне можно говорить любое длинное нелепое слово и попросту смеяться над выдуманной чепухой.
***
Время подошло к ужину. После еды близнецов Римкус настолько разморило, что они не пошли никуда гулять, а просто легли каждый на своей постели и смотрели в потолок, стараясь ни о чем не думать. Кажется, кто-то из детей успел задремать на полчаса, как внезапно Ларри воскликнул: «Глобус!». Туоми аж подпрыгнула на кровати:
– Что, глобус?
– Вот и я подумал, – наморщил лоб мальчик, – а что с ним? Он так и будет лежать в кладовке годами, пока мы не надумаем избавиться от хлама при очередной генеральной уборке? Как только мы разбираем вещи, мама или папа сразу же находят им ценность, то их «берет» ностальгия, то отец говорит, что долго искал эту вещь и хорошо, что мы ее нашли.
– Мы даже не знаем, как его чинить, – продолжила Туоми, – часть каркаса повреждена, словно откололась от падения или удара. Мы не знаем, что это за материал или какие инструменты следует использовать.
– Папа всегда так занят, что глобус в ближайшее время чинить не собирается, – подтвердил брат, – обычно отец говорит следующее: «Быть писателем – очень хлопотное занятие. Никогда не знаешь, когда к тебе придет муза, но, когда это случится, нужно быть готовым». Наш чулан – это склад вещей, которыми папа не готов заниматься из-за музы, и нам их чинить не позволяет, чтобы не испортили ничего.
– Да-а, дела-а, – загадочно протянула сестра, – папа лишь упомянул, что эта вещь может быть раритетной и иметь ценность для какого-то коллекционера или для науки – археологии.
Ребята принялись было обсуждать, где еще могут пригодится бесполезные необычные предметы, но очень скоро уснули.
Глава 3 «Общий сон»
Когда дети уже глубоко спали, да и родители вместе с ними, из чулана дома семьи Римкус начали проявляться лучи света. Поначалу они были тусклыми, можно даже подумать, что этот свет исходит не из чулана, а от фонарного уличного столба. Иногда бывает, что фонарные столбы долго разгораются, и дают полное освещение только через какое-то время. Спустя еще пару мгновений можно было точно убедиться, что свет исходит именно оттуда, так как он четко очертил контур двери чулана. Наконец, дверь в чулан отварилась без чьей либо помощи, выпустив из него столб света такой яркости, который способен осветить целый район или небольшой городок, вроде Вэлдора. Когда немного привыкаешь к свету, то среди прочих вещей можно разглядеть тот самый глобус – он подлетел до середины чулана, начал медленно вращаться против часовой стрелки, а видимые дефекты, которые так и не починил ни папа, ни папины друзья, стали исчезать. Железный вертикальный каркас глобуса, где обычно находится карта мира, принял ровную круглую форму, подставка, на которой он стоит, тоже стала ровной, а края, о которые можно было порезаться, сгладились. Свет, исходящий из глобуса начал изменять окрас, а вращение против часовой стрелки хоть и не прекратилось, но стало казаться, словно глобус одновременно крутится в обе стороны.
Ларри лежит на кровати, широко раскрыв глаза. На своей кровати так же лежит Туоми – они проснулись одновременно.
– Ты не поверишь, что мне сейчас приснилось! – в один голос сказали друг другу близнецы.
– Давай, ты, – разрешил сестре начать первый Ларри, зная, что его рассказ точно будет интересней.
– Ладно, – согласилась сестра. – Мне приснилось, что в нашем чулане ожил глобус. То есть, как объяснить, он не совсем стал живым, он изменился…
Не дав закончить свой рассказ, Ларри перебил Туоми:
– Поначалу из чулана начал пробиваться слабый свет…
Далее, Туоми перебила Ларри:
– Потом открылась дверь, и из чулана высвободился огромный столб света.
Дети говорили по одному предложению и останавливались, уже зная, что скажет следующий из них, пока полностью не пересказали странный сон. Сам по себе сон не является такой уж странностью, ведь во снах может происходить что угодно. Странным было то, что этот сон видели они оба.
Близнецы семьи Римкус сидят, ошеломленные, хоть и молчат, но понятно, о чем думают: «Нужно проверить чулан». Оба понимают, что звучит это глупо: «Глобус восстановился сам по себе», но оба понимают, что ни о чем другом думать не могут. Брат и сестра сползли со своих кроватей, так же молча и не спеша вышли из комнаты и направились в сторону чулана, который находится на первом этаже дома. Затаив дыхание, дети спустились на первый этаж, дошли до чулана и только тогда посмотрели друг на друга, чтобы найти одобрение к действию и набраться решительности заглянуть внутрь. Туоми приоткрыла дверь чулана и принялась всматриваться в темноту. Ларри аккуратно отодвинул рукой сестру и открыл дверь настежь, чтобы уже скорее разобраться с этим сном и глобусом. Ничего не произошло: из чулана никто не выпрыгнул и ничего не вывалилось. Свет от дальнего окна кухни попал внутрь, чем осветил контур заброшенного глобуса, это позволило Ларри достать его и потащить в детскую комнату. Туоми поняла намек, что брат хочет разглядеть глобус при полном освещении, и пошла следом. С каждым шагом терпение девочки улетучивалось, расстояние от чулана до комнаты казалось катастрофически огромным:
– Ну, ты и тянешь! – не выдержала она.
– Просто боюсь узнать правду, – признался брат, – вдруг сон окажется явью.
И оказался. Глобус, что стоит на ковре посередине детской комнаты действительно приобрел новый вид: исчезли все потертости, появились новые узоры, обрамляющие подставку, да и на вид он перестал казаться забытым или заброшенным. Ларри с Туоми принялись нажимать на каркас глобуса, крутить его, тереть обеими руками и даже стучать об пол – ничего от этих действий не произошло. Близнецы снова не понимают, что думать, что чувствовать и как вести себя в подобной ситуации.
***
По выходным завтраки готовит отец. На этот раз дети ели омлет с брокколи, однако, они и слова не промолвили по поводу содержимого омлета. Мама очень удивилась, ведь раньше силой приходилось детей заставлять есть брокколи или тыкву, а тут молча съели, не фыркали, да еще и поблагодарили за еду. Мистер Римкус пытался успокоить миссис Римкус тем, что мужчины считаются лучшими поварами в мире, может его готовка действительно была очень вкусной и следует ей уделять больше времени не только по выходным.
Туоми и Ларри, по правде говоря, совершенно не помнят, что ели на завтрак, ведь их это совсем не волновало. Дети пытались выдвигать различные теории по поводу обоюдного сна и починки глобуса, но эти теории никак не сходились со здравым смыслом. Как может такое случиться, что папа починил глобус, проник детям в их сны и одновременно рассказал о своем поступке ребятам? Хоть у папы и был набор инструментов, которым он очень гордился, но никто из семьи Римкус не помнит, чтобы мистер Римкус хоть единожды им пользовался.
К обеду дети настолько устали ждать от глобуса хоть какого-то ответа, что любимую мамину пиццу съели без особого восторга. Мама в очередной раз встревожилась, что с детьми что-то не так, а отец в очередной раз убедился, что повара мужчины – это, может быть, действительно истинные повара.
***
Чтобы отвлечься от путаницы в мыслях, близнецы пошли к друзьям. На детской площадке возле школы что-то усердно обсуждали братья Ай и Лэн Кельт с сестрой Чета – Дори Милл. Дори чуть старше наших героев, но чуть младше своего брата. Дори, как и Чет – оба рыжеволосые, в своих родителей. Общение с Дори запоминается тем, что она говорит короткими предложениями, словно куда-то спешит и не хочет терять много времени на болтовню.
– Чуть-чуть неправильно. Надо всё переделать, – услышали Туоми с Ларри, когда подошли к ребятам.
Оказывается, Дори учит братьев Кельт плести корзины. Скорее всего, братья и не просили научить их ничего плести, но, если Дори решила, что ей срочно нужно поделиться своими новыми знаниями, то проще пойти ей навстречу, чем видеть, как девочка мается и не находит себе места. «Не для того знания получала, чтобы ими не пользоваться» – считает она.
– Привет, – привлекла к себе внимание Туоми.
Дори посмотрела на неготовую корзину, о чем-то подумала, видимо о том, что не желает с близнецами Римкус возиться столько же времени, сколько потратила на Лэна и Айа, отложила заготовку в сторону и поздоровалась. Завидев Туоми с Ларри, близнецы Кельт явно повеселели, они поняли, что спасены и теперь смогут заниматься чем-то действительно интересным. Чтобы не тянуть время Ларри спросил:
– Могут ли сны происходить одновременно во сне и наяву? – мальчик не беспокоился, что этот вопрос покажется подозрительным или странным, ведь вся компания привыкла фантазировать, а фантазировать на новую тему – это всегда весело!
– Конечно, – быстро ответила Дори. – Я не против.
Дети рассмеялись, все знают, что Дори поняла вопрос, но еще одной ее особенностью общения являются шутки, сказанные всерьез. Подобного рода шутки поначалу ошарашивают, потом, когда видишь улыбку на лице девочки, расслабляешься и смеешься вместе со всеми.
– У меня было такое, – продолжил фантазировать Ай, – когда мне приснилась огромная яблоня, а яблоки на ней были настолько наливными, что я не выдержал и все съел. Ни единого плода не упустил. Наутро проснулся, кушать не хочу, ведь яблоки еще в животе. Правда, потом неделю на них смотреть не мог!
Дети снова рассмеялись. Лэн тоже не заставил долго ждать свой рассказ:
– Было это в прошлом году, кажется, – мальчик наморщил лоб, словно очень сильно пытается вспомнить, – когда мы еще в сугробы могли заходить во весь рост, если помните.
– Помним, – хором ответили ребята.
– Тогда я не решался вам рассказывать, но, раз сейчас зашла речь, то знайте, я простыл именно из-за того, что всю ночь прорывал норы в сугробах как крот. Поначалу я и сам думал, что это всего лишь сон, но потом, когда ощутил холод, да и снег настолько проморозился, что исколол мне все тело, я понял, что этот сон был и наяву. Когда все уже разошлись по домам и заснули, ночью я выбрался через окно. Помню, чтобы окно не примерзло – подложил брата свитер на подоконник, тогда-то и прочесал километров десять под снегом. Устал жутко, заболел на следующий день, но очень сильно был доволен своим путешествием.
После рассказа Лэна ребята не смеялись, дети будто бы поверили в историю, хотя и понимали, что все это вымысел. Особенно недоумевал Ай, ведь его свитер утром был мокрый и холодный, словно его окунали в снег. Но он придерживается мысли, что его братец Лэн, просто скинул свитером снег с подоконника, ведь братья любили частенько скидывать наст снега с подоконника, а ладонями это делать попросту холодно. А заболел Лэн как и все остальные ребята, что болели в прошлом году – от переохлаждения.
***
Каждый рассказывал свою историю. Детей настолько затянуло выдумывание рассказов, что они чуть не опоздали на ужин. После ужина, еще под влиянием удивительных историй, Туоми и Ларри пошли к себе в комнату и уже приготовились отдохнуть после насыщенного дня, как замерли прямо на пороге детской – глобус изнутри себя издает свет и покрывает весь письменный стол множеством красок. Этот свет медленно переливается, от чего создается ощущение, что глобус является живым, светящимся существом.
– Вот те раз! – только и воскликнул Ларри.
– Не то слово… – тихо-тихо выдохнула Туоми.
– Глобус – живой, – прошептали дети одновременно.
Конечно же, живым глобус быть не может, но он действительно излучает свет и в самом деле, свет внутри глобуса движется в разном направлении, создавая иллюзию муравейника, когда муравьи ползут каждый по своим делам. «Интересно, у глобуса тоже есть свои дела?» – повис в воздухе этот вопрос. Близнецы семьи Римкус не закричали и не принялись звать родителей – они попросту не чувствуют от необычной находки никакой опасности. Да и не хочется, чтобы родители спровоцировали затухание света внутри этой дивной вещицы.
– Как же мы теперь спать будем, зная об этом? – недоумевает Ларри.
– Понятия не имею, – озадачилась сестра. – А еще недавно казалось, что нас уже ничем нельзя удивить.
Туоми машинально взяла брата за руку, дав понять, что готова узнать о свете больше, но трогать этот свет будет уже не она. Свободной рукой Ларри потянулся к глобусу, мгновение… и дети исчезли из комнаты.
Глава 4 «По ту сторону»
Близнецы не успели испугаться, как тотчас же очутись в своей комнате. Однако, интерьер стал немного другим: обои изменились в цвете, мебель стала какой-то мультяшной, а с потолка свисают лианы с неизвестными, но красивыми цветами.
– Глобус изменил нашу комнату, – прошептала Туоми. – Красиво, но непривычно.
– Действительно, необычно, – подтвердил Ларри. – А другие комнаты, интересно, как?
Дети вышли из комнаты и чуть не потеряли равновесие: в привычном для них коридоре пропала одна стена, и стало возможным видеть улицу, точнее озеро и лес за ним. То, что раньше было полом, превратилось во вьющееся дерево, с которого можно съехать на первый этаж дома. Аккуратно скатившись до первого этажа, дети частично узнали свое жилище: на местах остались кухня с ванной комнатой, однако кухня приобрела новый цвет, мебель стала мультяшной, а по стенам и потолку развешены лианы с разными невиданными цветами. Близнецы Римкус путаются в чувствах: их охватывает то восторг, ведь все так необычно и интересно; то беспокойство, ведь они понимают, что это не их настоящий дом, а как попасть в настоящий – пока не ясно. Однако, чувство приключения заставляет обоих ребят не паниковать и продолжать исследование известного места в неизвестном виде. Туоми подошла к двери ванной комнаты и приоткрыла ее. Дверь привычно не заскрипела, как это было в прежнем мире. Из-за двери послышались шлепки о воду и звуки брызг.
– Там кто-то есть, – шепотом произнесла Туоми.
Ларри молча кивнул, приняв информацию.
– Что будем делать? – продолжает нашептывать девочка. – Ведь кто-то чужой в нашем доме… – после этих слов она запнулась, ведь это не совсем их дом.
Ларри аккуратно отстранил сестру от двери, раскрыл ее нараспашку и вошел внутрь.
– Ого! – только и произнес мальчик.
Удивление Ларри вызвало у Туоми такой интерес, что она забыла, что нужно бояться и, протолкнув брата вглубь ванной комнаты, вбежала в нее сама:
– Ого! – так же повторила она.
В ванной, наполненной густой пеной, сидит осьминог. В его щупальцах были и мочалка, и мыло, и щетка, которой он натирает спину. Осьминог моется, закрыв глаза от удовольствия, и не обращает на детей никакого внимания, хотя явно знает об их присутствии. С минуту поглазев на эту картину, близнецы Римкус покинули ванную комнату и двинулись к выходу. В прихожей ничего уже более необычного дети не увидели, вот только открыв входную дверь, опять пришлось застыть на месте: оказывается, их дом стоит посередине озера, которое дети видели, выйдя из своей комнаты на втором этаже. За озером – лес, густой и красивый. Получается, глобус не изменил детскую комнату, глобус изменил мир.
