Красный рубеж. Книга 2

Максим Орлов

Красный рубеж. Книга 2

Пролог. Путь на Марс

Лунная база «Артемида‑1» в предрассветной полутьме. В панорамных окнах – чёрное небо с россыпью звёзд и бледный диск Земли. В командном центре тишина, нарушаемая лишь тихим гулом систем.

За столом сидит доктор София Громова (42 года, биолог, сдержанная, с острым взглядом). Перед ней – голограмма марсианского провала, где пульсируют светящиеся нити. Она касается экрана, увеличивая фрагмент.

София (шёпотом, словно самой себе):

– Они растут. Каждый день – на 0,3 мм. Как корни… или нервы.

В комнату входит Лев Имаад (38 лет, системный инженер, нервный, с беспокойными руками). Он бросает на стол планшет.

Лев:

– «Центральный узел» снова блокирует доступ к данным по образцам. Говорит: «Защита протокола».

София (не отрываясь от голограммы):

– Он не «говорит». Он предупреждает.

Она поворачивается к нему. В её глазах – не страх, а азарт.

– Мы на пороге. Они уже здесь. На Луне. В нас.

Лев хочет возразить, но замолкает: на экране вспыхивает символ – круг, треугольник, квадрат.

Лев (тихо):

– Это не код. Это… язык.

Глава 1. «Зелёные ростки на красной почве»

Сцена 1. Старт «Терра‑2»

Космодром Восточный. Рассвет окрашивает металлические конструкции в розовый. У стартового стола – корабль «Орёл‑М» с модулем «Терра‑2». Вокруг – инженеры в белых скафандрах, суетятся, проверяют соединения.

На платформе – команда миссии:

София Громова – в центре, руки в карманах, взгляд устремлён вверх;

Марк Картер (50 лет, инженер, суровый, с седыми висками) – хмуро изучает панели;

Ли Чен (35 лет, биолог, тихий, с внимательными глазами) – перебирает пробирки;

Амир Нассири (28 лет, оператор ИИ, ироничный, с вечной ухмылкой) – листает данные на коммуникаторе.

Картер (проверяет крепления):

– Если «Центральный узел» на Луне врёт, мы узнаем это первыми.

Амир (с усмешкой):

– А если он прав? Что тогда?

София (резко):

– Тогда мы должны быть готовы услышать.

Голос диспетчера:

«Т‑минус 10 секунд. Все системы индикации горят зелёным. Поехали!»

Пламя окутывает корабль. «Орёл‑М» уходит в небо, оставляя за собой белый след.

Сцена 2. На орбите Марса: первые тревожные сигналы

Через 7 месяцев. «Терра‑2» зависает над равниной Эллада. На экранах – модуль «Био‑М», частично засыпан реголитом. Вокруг – кольцо светящихся нитей.

Ли (хмурится):

– Нет сигнала от теплиц. Они должны подсвечиваться ночью.

Амир запускает дрон. Кадры с поверхности:

стены из кристаллов, пульсирующих в унисон;

скопление светящихся сфер;

в центре – провал, словно вход в пещеру.

Картер:

– Это не эрозия. Кто‑то… или что‑то изменило ландшафт.

София (смотрит на экран, голос тихий):

– Они ждали нас.

Связь с дроном обрывается. На экране – надпись:

«Потерян контакт. Причина: неизвестна».

Сцена 3. Первый шаг на марсианскую почву

Модуль приземляется в 200 метрах от провала. София и Ли выходят в скафандрах. Воздух разрежён, но датчики фиксируют:

кислород: 0,6 %;

влажность: 18 %;

следы органических соединений.

Ли (оглядывается):

– Здесь теплее. И… тише. Как будто мы в храме.

Они подходят к краю провала. Внизу – свет. София включает прожектор.

Ли (ахает):

– Стены из кристаллов образуют арки и колонны. Это похоже на биоархитектуру.

В центре – платформа с скоплениями сфер, напоминающих яйца.

София (протягивает руку к кристаллу):

– Они живые. Чувствуют.

Сферы начинают светиться ярче. Из глубины доносится низкий, вибрирующий звук.

Ли (шёпотом):

– Это сигнал. Может, они пытаются передать информацию?

Сцена 4. Образцы и первые открытия

София берёт пробу реголита. В микроскопе – структуры, напоминающие нейроны.

София (записывает):

– Бактерии формируют сеть. Они реагируют на свет, температуру, даже на присутствие человека.

Она помещает образец в биореактор. Через 10 минут датчики фиксируют:

«Рост биомассы: +20 %. Выделение кислорода: +0,05 %».

Ли:

– Если они продолжат так расти, через год уровень кислорода поднимется до 1 %. Это изменит атмосферу.

София (смотрит вниз, в провал):

– Но какой ценой? Мы не знаем их правил.

На орбите «Терра‑2» получает сигнал:

«На поверхности – неизвестный объект. Скорость: 0 км/ч. Форма: сферическая. Размер: 50 м».

Амир (в панике):

– Ещё один? Кто‑то следит за нами. Или… защищает их?

Картер (смотрит вниз, на светящийся провал):

– Теперь мы точно знаем: Марс – не пустыня. Это дом. И мы здесь – гости.

Глава 2. «Тень на орбите»

Сцена 1. Анализ неизвестного объекта

На орбите Марса – «Терра‑2». Амир и Картер изучают данные о сферическом объекте.

Амир (выводит схему на экран):

– Он неподвижен. Но излучает слабый электромагнитный сигнал. Частота: 1,2 ГГц.

Картер:

– Похоже на искусственный источник. Но кто его оставил?

Амир:

– Или что? Может, это часть марсианской экосистемы?

Они запускают дрон. Кадры: сфера покрыта гексагональными панелями, которые медленно меняют цвет.

Картер:

– Это не камень. Это… механизм?

Внезапно сфера начинает вращаться. Панели раскрываются, обнажая внутренние структуры.

Амир (шёпотом):

– Она реагирует на нас.

Сцена 2. Контакт на поверхности

На Марсе София и Ли продолжают сбор образцов. В биореакторе – ускоренный рост бактерий.

Ли (смотрит на график):

– Кислород: 0,7 %. Но это не всё. Бактерии начинают формировать трёхмерные структуры.

Он показывает снимок: под микроскопом – нити, сплетающиеся в решётку.

София:

– Как будто строят каркас. Для чего?

В этот момент датчики фиксируют скачок радиации:

«Предупреждение: уровень радиации: +30 % от нормы».

Ли:

– Откуда? На Марсе нет естественных источников.

София (смотрит вверх):

– Возможно, это связано с тем объектом на орбите.

Сцена 3. Разрыв связи

На «Терра‑2» – тревога:

«Потеря связи с поверхностью. Причина: электромагнитные помехи».

Амир пытается восстановить сигнал. На экране – хаотичные импульсы.

Картер:

– Кто‑то блокирует нас. Или что‑то.

Амир:

– Сфера на орбите… она начала излучать на той же частоте.

Глава 3. «Дипломатическая мина»

Сцена 1. Зал заседаний ООН: на грани раскола

Просторный зал Совета Безопасности заполнен приглушённым светом. На стенах – голографические проекции флагов ведущих держав. В центре – трёхмерная модель Марса, где пульсируют метки зон терраформирования. За длинным столом из тёмного дерева сидят представители государств, их помощники и эксперты.

Представитель Китая (Чжан Вэй, 52 года, сдержанный, но непреклонный; говорит чётко, без эмоций):

– Без передачи технологий мы не сможем гарантировать безопасность. Китай настаивает: все данные по «Био‑М» должны быть в общем доступе.

Он бросает взгляд на российского делегата. В его глазах – не гнев, а холодная расчётливость. Он знает: без согласия Москвы миссия под угрозой.

Представитель США (Сара Коннор, 48 лет, резкая, с цепким взглядом; перебивает, не дожидаясь паузы):

– Безопасность – это контроль. Мы требуем независимого мониторинга всех биоэкспериментов. Один сбой – и Марс станет кладбищем.

Её пальцы барабанят по столу. Она не верит в компромиссы. Для неё это не дискуссия – шахматная партия, где каждая фигура на счету.

Российский делегат (Андрей Петров, 55 лет, спокойный, с мягкой улыбкой; говорит неторопливо, взвешивая слова):

– Вы оба правы. Но если мы будем тянуть одеяло на себя, проиграют все. Предлагаю создать «Научный совет Марса».

Он активирует голограмму: на столе возникает схема структуры совета – комитеты, группы, система сдержек.

– Равное представительство. Право вето. Общие данные. Никто не останется в стороне.

Представитель ЕС (Клара Мюллер, 45 лет, дипломатичная, но упрямая; кивает, соглашаясь):

– Это разумный шаг. Но кто будет гарантом?

В зале повисает напряжённая тишина. Все понимают: вопрос не в механизмах, а в доверии.

Сцена 2. Тревожный сигнал: взлом

Секретарь в чёрном костюме подходит к Петрову, шепчет что‑то на ухо, протягивает планшет. Лицо российского делегата мгновенно меняется – из спокойного становится жёстким.

Петров (тихо, но так, чтобы услышали все):

– У нас проблема. Только что взломаны серверы Роскосмоса.

Зал замирает. Коннор резко подаётся вперёд.

Коннор:

– Что украли?

Петров (читает с экрана, голос ровный, но в глазах – напряжение):

– Все данные по марсианским бактериям. Логи экспериментов. Алгоритмы «Центрального узла».

Чжан (вскакивает, голос звучит как удар):

– Это доказательство! Вы скрывали технологии!

Его помощники уже набирают сообщения на коммуникаторах – информация уйдёт в Пекин через секунды.

Петров (твёрдо, глядя прямо в глаза Чжану):

– Мы – жертва. Хакер неизвестен. Но ясно одно: кто‑то не хочет, чтобы совет состоялся.

Он делает паузу, давая словам осесть.

– Если мы начнём обвинять друг друга, мы проиграем.

Сцена 3. Расследование: тени прошлого

В отдельном кабинете – срочное совещание. За круглым столом – Петров, доктор Нараянан (эксперт ООН по кибербезопасности, 40 лет, с усталыми глазами, но острым умом) и представитель ФБР (Марк Рейнольдс, 50 лет, коротко стриженый, с холодным взглядом).

Нараянан (изучает лог на экране, пальцы быстро скользят по виртуальной клавиатуре):

– Взлом через спутник. Использован вирус‑невидимка. Он стёр следы, но оставил… вот.

На экране вспыхивает фрагмент кода:

[SIGIL_001: ACTIVATE_MAR_BIO_LEAK]

Рейнольдс (хмурится, наклоняется ближе):