скачать книгу бесплатно
– Позвольте полюбопытствовать, барышня. Что вы там так усердно скрываете?
– А вы кто?
– Ах, прошу прощения, что не представился. Гудиевский Олег Михайлович. Директор школы в Рубежевичах. По совместительству заведую краеведческим музеем, расположенным в нашей школе. А этот шалопай, который на вас напал, мой внук Костик. Мы помогаем новому владельцу усадьбы восстановить историю семьи последних её хозяев. С кем имею честь беседовать?
Лида так и не поняла, шутит старик или говорит серьёзно. В тоне его слышались ирония и какая-то наигранная манерность, но глаза светились таким добрым задором, что девочка сразу оттаяла. Вообще, всем своим видом старик напоминал одного чокнутого профессора, которого Лида видела в каком-то из фильмов. Очки его смешно сидели на самом кончике длинного носа, отчего ему приходилось слегка выпячивать глаза, чтобы смотреть на Лиду поверх стёкол. При этом одет он был весьма неопрятно в мятый лёгкий костюм светлого тона и видавшие виды тёмно-коричневые туфли. Только борода и усы у него имели очень аккуратный вид. Было заметно, что это единственная деталь его внешности, для которой он считает должным находить время и уделять ей внимание.
– Лидия. Новая хозяйка соседнего хутора, – ответила она в том же тоне.
Олег Михайлович рассмеялся, а Костик покраснел как рак.
– Лидия! Так вы позволите взглянуть на вашу фотографию?
– Пожалуйста. Только с возвратом. А то я папе расскажу. Он сейчас в ресторане обедает.
– Серьёзная угроза, – то ли опять пошутил, то ли вправду сказал Олег Михайлович. – Обязуюсь вернуть вам вашу собственность в целости и сохранности.
Лида протянула карточку старику.
– Невероятно! Откуда она у вас? – дрожащим голосом произнёс Олег Михайлович. – Константин. Принесите Лидии свои извинения. Такой карточки в нашем архиве не было.
Костя вспотел от смущения и пробормотал в ответ что-то невнятное. Очевидно извинения.
– А кто это на фотографии? – не удержалась Лида.
– Это последняя хозяйка «Сулы» – Эльжбета Ленская с мужем.
– Там же написано Василевские.
– Василевский – это фамилия мужа, которую Эльжбета взяла после свадьбы. Так где же вы раздобыли это фото?
– Вчера на хуторе в сарае нашла.
– А где ваш хутор точно находится?
– Как из задних ворот выходите, сразу направо по дороге и минут через пятнадцать в него упрётесь.
– Наверное, это хутор Смелого, – вставил Костик.
– Почему Смелого? – удивилась Лида.
– Не знаю. Так его здесь называют, – буркнул мальчик в ответ.
– Поразительно! – вновь произнёс Олег Михайлович. – Этот хутор с «Сулой» никак не связан. Раньше там располагалась пограничная застава, если мне не изменяет память. После жила какая-то семья. Но уже лет пятнадцать как все умерли и хутор пустует.
– Мой папа его купил и сделал ремонт. Мы сейчас там живём летом.
– Нам следует немедленно туда попасть. Где вы говорите ваш папа? В ресторане? Идёмте к нему.
Старик резко направился к выходу, увлекая за собой детей.
– Олег Михайлович! – Лида резко остановила его. – Фотографию мне верните.
Олег Михайлович смутился и, извинившись, протянул фото девочке. Видно было, что он делал это с большой неохотой.
Олег Михайлович вбежал в ресторан, оставив позади Лиду и Костика. Он сразу направился к столику, где сидели папа с Валерием Петровичем и дядей Андреем.
– Андрей Валерьевич! Слава богу вы здесь! Удивительная находка. Только что эта девочка, – он показал на Лиду, – принесла неизвестную фотокарточку Эльжбеты Ленской с супругом. Пока это единственная фотография, где присутствует и Василевский. Судя по всему, они сфотографировались сразу после свадьбы. Девочка утверждает, что нашла её на хуторе. Нам надо срочно там всё осмотреть. И прошу вас решить вопрос, чтобы это фото пополнило экспонаты музея.
При последних словах Лида запрятала фотографию поглубже в карман. Папа, увидев это, рассмеялся и решил вступить в разговор.
– Это правда, – сказал он. – Мы с дочкой вчера разбирали старый хлам и случайно нашли это фото. Я хотел сжечь его, но Лидка не разрешила и забрала фото себе. Теперь она по праву им владеет, – он посмотрел на Лиду и, хитро прищурившись, подмигнул ей.
– Как сжечь? Да вы понимаете, что вы могли наделать? У нас тут всё кишмя кишит чёрными копателями, так что большинство артефактов и так уходят из-под носа. А вам сокровище само в руки плывёт, и вы его сжечь собираетесь? Надо срочно к вам идти, чтобы вы, не дай бог, ещё чего-нибудь не сожгли.
– А вы, собственно, кто такой, что с такой лёгкостью собираетесь ворваться ко мне в дом и там обыск устраивать?
Лида подумала, что папа такой крутой. Его не так просто напугать, да ещё какому-то старикашке в паре с невоспитанным мальчишкой. Тут в разговор вступил Андрей. Он понял, что если не вмешаться, то папа и Олег Михайлович ещё, чего доброго, и поссорятся.
– Это Олег Михайлович. Местный историк и археолог. Ведёт раскопки древнего городища неподалёку от «Сулы». Лучше всех знает историю этих мест и, в частности, семьи Ленских, которые были последними владельцами усадьбы. По моей просьбе он с внуком помогает нам сделать экспозицию музея истории «Сулы».
Олег Михайлович тут же расшаркался в извинениях. Он просил понять и простить его как историка. И что он совсем не то имел в виду, что подумал папа, и ещё много всего такого. Несколько минут заливался трелями, как соловей. Короче, извиняться он умел явно получше своего внука.
– Хорошо, – примирительно ответил папа. – Договаривайтесь с Лидой. Фотография принадлежит ей. Пускай она проводит вас на хутор, если у неё других дел нет. Я сейчас занят. Не могу я так просто компанию оставить, тем более что обещал всех угостить, – при этом папа опять хитро подмигнул Лиде.
– Ну, не знаю, – протянула девочка. – Я, вообще-то, собиралась горшок слепить, а потом на корабле прокатиться. А после можем и к нам пойти.
На Олега Михайловича смотреть без смеха было невозможно. Его удручённое лицо вытянулось от отчаяния. Тут Андрей не выдержал и расхохотался, а следом за ним и остальные. Не смеялись только археологи.
– Лида, – обратился Андрей к девочке. – Помоги, пожалуйста, Олегу Михайловичу. Проси за это, что хочешь. А за фотографию обещаю тебе с папой бесплатный двухчасовой полёт на нашем вертолёте.
– Хорошо. Схожу с ними и фотокарточку вам подарю. Только пускай сводят меня на настоящие древние раскопки. На целый день.
– Лидия! Да ради бога! – тут же согласился обрадованный Олег Михайлович. – Костик у вас всё лето будет персональным гидом. Только давайте уже пойдём.
Он стремительно направился к выходу, ни с кем не попрощавшись.
– Олег Михайлович! – Лида остановила его. – Фотокарточку-то возьмите.
– Ну что, Индиана Джонс, – папа обратился к Костику. – Смотри мне дочку не обижай.
Лидка громко прыснула, отчего Костик покраснел ещё больше и, поникший, отправился вслед за дедушкой.
Глава 5. История Эльжбеты Ленской
Лида с трудом поспевала за Олегом Михайловичем, удивляясь, как в его возрасте тот умудряется так быстро передвигаться.
– Слушай, – обернулась она к Костику, – а кто такие «чёрные копатели»?
– А ты что, разве ни разу не видела здесь, как по полю люди ходят в наушниках и с металлоискателями?
– Не-а.
– Короче, это они металлические предметы ищут, которые в земле находятся. Монеты или оружие. Потом продают на чёрном рынке. А для науки это бесследно исчезает. Найдут, скажем, на поле старую саблю или наконечники стрел. Значит, там в древности битва была. А мы этого не знаем, так как находки свои они в тайне держат.
– Понятно. А рынок этот чёрный где находится? И почему чёрный? Там что, все прилавки чёрные?
– Да нет. Это так говорят. Чёрный – значит тайный, незаконный.
Дети догнали Олега Михайловича, когда тот уже входил на территорию хутора. Лида откинула плёнку с оставшегося неразобранным мусора и сказала:
– Вот в этой куче и были папки. Все пустые, а в одной оказалась карточка. Вы смотрите, а я пойду чай поставлю.
Лида вынесла на террасу чайник и миску с печеньем. Поставила три пустые чашки. Вскоре к ней присоединились расстроенные Олег Михайлович и Костик.
– В этом мусоре ничего и быть не может. Одни стройматериалы. Скажи, а ещё были какие-нибудь бумаги или документы? – уточнил старик.
– В сарае точно нет. А вот когда дом ремонтировали, может и были. Только это без меня было. Но уже ничего не осталось.
– М-да. Странно всё-таки. Как эта фотокарточка здесь оказалась? В случайности я не верю. Кто-то же её много лет назад здесь оставил. И уж точно это была не Эльжбета, – задумчиво произнёс Олег Михайлович, наполняя свою чашку.
– А чем она так знаменита и почему вы ею интересуетесь?
– Как тебе сказать. Эльжбета Ленская, с одной стороны, вроде и ничем не примечательна. Обычная дочь родовитых шляхтичей. Род Ленских довольно древний, но не самый богатый и не самый влиятельный. Скорее, её родной брат Зенон Ленский более известен. Он художник, и его картины хранятся в Национальном музее в Минске и в ряде галерей Западной Европы. Кстати, это он нарисовал портрет Эльжбеты, репродукцию которого ты видела в «Суле». Оригинал хранится в Минске. Только дело не в известности и богатстве. Эльжбета Ленская была вроде как ангелом хранителем этих мест.
– Ой! Олег Михайлович. Расскажите о ней. Это так интересно.
– Она родилась в 1865 году. Кроме неё в семье было ещё пятеро братьев. Эльжбета была младшей. В конце века вышла замуж за Михаила Василевского. Говорят, очень они любили друг друга. Только муж её вскоре погиб на войне. Эльжбета вернулась в родительское имение, сюда в «Сулу», и прожила до самой смерти в 1951 году в возрасте восьмидесяти шести лет. Детей у неё не было, и замуж она больше так и не вышла. Она пережила две мировые войны и два переноса границ. С границами вообще мистическая история связана. Когда в 1921 году Польша захватила часть территории России, то новая граница должна была проходить аккурат по речке Сула – это значит как раз посредине Рубежевичей. Представляешь, что это значит? Вчера друзья и родственники жили по разные стороны одной улицы. А сегодня между ними граница. Один в Польше проснулся, а другой в России. Настоящая трагедия для людей. Но разве правителей когда-нибудь волновало людское горе? Им-то что? На карте ручкой провёл линию, а сколько судеб людских этим росчерком пера сломал, никто не смотрит. А где людям защиты искать? Вот они по привычке и пришли просить помощи у Эльжбеты. Когда-то она им очень помогла со строительством нашего костёла в Рубежевичах. И не только деньгами. С костёлом этим тоже целая история связана. Ты там была, кстати?
– Нет, ни разу. Мы с другой стороны всегда на хутор приезжаем. Через Рубежевичи дольше выходит и дорога хуже.
– Ну так сходите с Костиком. Он тебе про костёл и расскажет в другой раз. Так вот, дальше про Эльжбету слушай. Она с новой властью договорилась, чтобы на этом участке границу на несколько километров восточнее перенесли, так что и Рубежевичи, и её родовое имение на Польской территории оказались. Люди говорят, что целый сундук золота за это комиссарам отдала. Брешут, конечно. Род Ленских хоть и богат был, но не настолько, чтобы целый сундук золота отвалить. Но без денег, конечно, не обошлось. Просто так Советы бы на это не согласились. А полякам это и в радость было – дополнительно часть территории получить. За это люди ей до конца жизни благодарны были. А вот власти советские на ней отыгрались. После того как у Польши земли назад забрали, хозяйский дом взорвали, а остальные постройки разрушили. Может, просто мстили, а может, ещё золота хотели. Вот Эльжбета и переселилась в дом своей экономки рядом с имением. Там и прожила до конца дней. Старики рассказывают, что перед смертью она всё своё имущество, которое оставалось, на клочках бумаги расписала. И люди эти бумажки тянули. Кому столовый набор достался, кому кресло, а кому и книги. После того как мы музей открыли, люди нам многое назад принесли, чтобы память о ней осталась.
– Она столько добра сделала людям, а они её никак не отблагодарили?
– Эх, Лидия, Лидия! Разве ж добро из благодарности делают. Тогда это расчётом называется. Добро – это когда всего себя отдаёшь другим, не ожидая при этом, что тебе отплатят. Тогда у тебя в душе Бог поселяется. Чего же большего желать. Хотя всё-таки была ещё одна тёмная история. Помогли ей тогда люди. Не без того. Говорят, что в 1945 году в конце войны приехали её чекисты арестовывать как врага народа. Да только не выдали её люди. То ли откупились, то ли силой её вызволили. Толком никто не скажет сейчас. Уж все свидетели тех событий давно умерли. А тогда про такие вещи просто так болтать опасно было. Сопротивление властям в те времена смертью каралось. Вот и унесли эту тайну в могилу те немногие, кто её знал.
Лида представила себе, как много лет назад Эльжбета пила чай у себя на веранде. Так же, как и они сейчас. И тут к её дому подъехала машина с какими-то злыми людьми, одетыми во всё чёрное, которых Олег Михайлович называл странным словом «чекисты». Они достали пистолеты и захотели арестовать женщину, но соседи – кто с вилами, кто с дубинами – прогнали прочь непрошенных гостей. Перед Лидой на миг предстал образ хозяйки «Сулы». Только почему-то на Лиду смотрела не Эльжбета, а… мама. Девочку на миг сковал ужас.
– Страшно тогда жить было? – спросила она у старика.
– Когда в душе Бога нет, жить в любые времена страшно, – как-то очень пространно ответил тот.
– А что потом с усадьбой стало?
– Да ничего особенного. Разрушалась со временем. Да и люди к этому руку приложили. Всё сокровища искали. На территории усадьбы находилась небольшая часовня – ротонда с колоннами. Под ней склеп, где Ленские хоронили своих умерших. Так вот, охотники за сокровищами все гробы выкопали, даже скелеты покойников извлекли. Местные люди после перезахоронили останки на кладбище в Рубежевичах. Сейчас мы с учениками следим за их могилами. Было время, все с ума сходили по этим сокровищам. Всю усадьбу перерыли. Когда Андрей Валерьевич затеял работы по восстановлению, отбоя от желающих поработать не было. Всё верили, что как техника примется фундаменты рыть, может и найдётся тот самый мифический сундук с золотом. Надеюсь, уже успокоились. Если уж Эльжбета на тот свет ушла и даже серебряного крестика с собой не прихватила, а всё людям раздала, то уж золото она и подавно бы не оставляла. Потом ещё какое-то время о бриллиантах её местные судачили. Вот про то самое ожерелье, что на ней надето на твоей фотографии. Это был свадебный подарок её мужа – фамильная драгоценность Василевских. Говорят, что его предок триста лет назад это украшение из рук самого короля получил. Может, оно так и было, только, по всей вероятности, это ожерелье Эльжбета давно продала. В начале прошлого века финансовые дела Ленских не так хорошо шли, как им бы этого хотелось. Им пришлось продать свой стеклозавод и ещё несколько предприятий. Да и очень много денег они на строительство костёла пожертвовали. Где-то в этих расходах, думаю, и ожерелье в ход пошло. А поскольку след его здесь нигде не всплыл, то и продали они его где-нибудь в Европе. Брат Эльжбеты Зенон ведь долгое время в Германии в Мюнхене жил. Да и какое это имеет сейчас значение. Это всё в далёком прошлом.
– А что у вас там за дверь в земле? – спросил у Лиды Костик, указывая на заглубленный в холм погреб.
– Это старый погреб. Мы там яблоки осенью складываем. Только сейчас он пустой. Сенька там свои игрушки хранит. Это его любимое тайное место.
– Можно посмотреть?
– Конечно, смотрите. Дверь никогда не запирается. Там сокровищ никаких нет, – пошутила Лида.
Олег Михайлович с Костиком поблагодарили за чай и направились к погребу. Лида убрала со стола и присоединилась к ним.
– Да это старый ледник, – произнёс Олег Михайлович, пока Костик подсвечивал ему фонариком мобильника. – Только здесь ничего интересного. Да и сыро так, что никакие документы столько времени не пережили бы. Пора нам возвращаться.
– А что за ледник? – переспросила девочка.
– Холодильников раньше не было. Вот и вырывали глубокие погреба прямо в земле. Зимой туда глыбы льда из реки приносили. И лёд этот не таял почти целый год. В этих погребах продукты и хранили. В «Суле» тоже ледник есть, только намного больше вашего.
Лида провела новых знакомых до дороги. Взяла у Костика номер телефона и пообещала на днях позвонить, чтобы на раскопки сходить и ещё в костёл в Рубежевичи съездить. Расстались тепло, давно позабыв про конфуз первой встречи. Лида набрала папе. Тот ответил, что вернётся ближе к вечеру и вместе с ней приготовит шашлык на костре. В усадьбу возвращаться не хотелось, поэтому Лида уселась в кресло, чтобы почитать. Только не читалось. Мысли её постоянно возвращались к рассказу Олега Михайловича про последнюю хозяйку «Сулы». Лиде почему-то было очень жаль её. Девочка не заметила, как задремала. Ей снилась «Сула» много лет назад. Большая семья устраивалась за круглым столом на веранде, чтобы завтракать. Женщины были одеты в пышные летние платья и широченные шляпы. Мужчины все были в костюмах. Среди членов семьи заметно выделялась стройная красивая женщина – Эльжбета. Только это почему-то опять была Лидина мама. Она вдруг посмотрела на дочь и улыбнулась такой доброй улыбкой, что Лиде сразу на душе стало тепло. Потом мама погладила её по голове. Лида вдруг проснулась. Над ней склонился папа, от которого сильно пахло дымом костра. Он гладил её по волосам и негромко повторял:
– Лидусь, просыпайся. Пошли у костра посидим. Я уже и мясо пожарил.
Мясо папа готовить умел. Ни у кого Лида не пробовала таких вкусных шашлыков, как у него. Она почувствовала, что проголодалась, и с удовольствием уплетала горячие жирные куски, закусывая хрустящими сладкими огурцами.
– Лёдзя Петровна угостила, – сказал папа, указывая на огурцы. – Попросил у неё найти хотя бы двух рабочих. Она пообещала, что не раньше, чем через неделю. Сейчас все в поле заняты. А кто свободен, в «Суле» уже работает. Так что я с тобой всю неделю бездельничать буду. Как твой день прошёл? Что там наши археологи? Нашли что ценное?
– Не-а. Только пожалели, что время потратили. Ну да, я их чаем угостила. Ты знаешь, они мне рассказали историю той женщины с фотокарточки. Это так интересно и так грустно. Она была такой несчастной.
– Почему ты решила, что она была несчастной?
Лида, как могла подробно, пересказала ему судьбу Эльжбеты Ленской. Папа внимательно выслушал, не перебивая. Потом, как обычно, хитро прищурился и произнёс:
– Из того, что ты мне рассказала, я вижу жизнь очень счастливого человека.
– Как это? – удивилась девочка.
– Ну, во-первых, с твоих слов она дожила почти до девяноста лет. Несчастные люди так долго не живут. Горе и злоба их намного раньше сводят в могилу. Слишком уж непосильна эта ноша. Во-вторых, – продолжал папа, – она вышла замуж по большой любви, что, вообще-то, огромная редкость. А любовь, похоже, была настоящей, раз она хранила верность погибшему на войне мужу всю жизнь.
– Такая же любовь, как и у вас с мамой?
– Наверное. Любовь у каждого своя, – папа грустно улыбнулся. – Мне продолжать?
– Конечно, продолжай. Извини, что перебила.
– В-третьих, у неё выдался шанс помочь людям, которые ей были вовсе не родными и не близкими. И она этим шансом воспользовалась сполна. Вообще-то, в жизни это и есть самое большое счастье – пожертвовать собой ради других людей. Ну и, наконец, в-четвёртых, люди ей ещё при жизни отплатили добром за добро, не позволив её арестовать. Это вообще из области фантастики. Могу ещё добавить и в-пятых, что память о ней не только осталась, но ещё и бережно хранится и восстанавливается. Просто сейчас у многих сместилось понятие добра и зла, счастья и горя. Им кажется, что счастье приносят деньги, яхты, вертолёты и всё подобное. А это только лишняя обуза в жизни, которая как раз счастье и отдаляет.
– Пап.
– М-м-м?
– Знаешь, за что я тебя люблю?
– Интересно.
