Закат

скачать книгу бесплатно


Наши чашки опустели, но я не торопилась вставать из-за стола потому, что боялась, что разговорившийся дедушка снова замкнется. Я подперла подбородок кулаками и продолжала с упоением слушать его рассказ.

– И вот после свадьбы, когда мы сюда переехали, еще в старый дом, перед тем, как я наш отстроил, она все время на меня бранилась. Все время пыталась обидеть, как птица, которую в клетку посадили. Не сдавалась. Временами обидные вещи говорила, я даже руку на нее поднимал. Но в один из дней, когда она снова меня бранила, она как запустит в стену тарелку. Та разбилась и осколки полетели в стороны. А я был в тот день такой уставший, что не выдержал и как смахну со стола тарелку с яйцами на пол и разбились они все вдребезги – оказывается не варенные были. А она вдруг в лице поменялась и говорит: «Я конечно дура-дурой, но ты вообще натуральный дурак». Не знаю, что тогда случилось, может быть, не помню уже, но мы так расхохотались и хохотали мы долго-долго. Хохотали пока собирали разбитые яйца по полу, их еще хрен соберешь, да и много так их было. Она оказывается тогда хотела пироги испечь. Вот после этого все поменялось как будто. Она перестала бранить меня, только в шутку начала ворчать, из-за чего я потом полдня смеялся. А она видит, что мне смешно и давай пуще прежнего то скотину, то соседей, то еще кого бранить. И слова ведь находила такие. Артистка, что с нее взять. Я ей говорил иди вон в кино сниматься, из тебя хорошая актриса выйдет. А она лишь смеялась и начинала кривляться, как маленький ребенок изображая всяких мадамов.

– Мне ее не хватает. – С сожалением произнесла я, тепло вспоминая бабушкины концерты.

– Мне тоже. Очень. – Тяжело выдохнул дедушка и спрятал глаза. – Иногда бывает захожу домой и разговариваю с ней, а потом вдруг понимаю, что нет ведь ее больше и так тяжко на душе становится, хоть удушись.

– Если ты покончишь с собой, то она тебя еще раз на том свете убьет. – пригрозила ему я.

– Убьет, как пить дать. Поэтому нет уж, какой там. Доживу свой век и там встретимся. Да и грех это на себя руки накладывать.

Какое-то время я не знала, что сказать, как продолжить разговор, но тут в кухню прибежали коты и стали просить у дедушки еды. Он обрадовался им, скрипя поднялся и поплелся к холодильнику, успокаивая взволнованных котов. А я пошла ставить тесто для пирогов.

Когда тесто поднялось, дедушка принялся нарезать яблоки и лимоны, а я пыталась повторить классические бабушкины орнаменты на крышке пирога. Получилось весьма не дурно, но до бабушкиных стандартов было еще далеко. Дедушка успокоил меня тем, что время научиться еще будет, муки в кладовке было много. Тут мне следовало бы сказать, что послезавтра я планировала возвращаться в Тетюши, но не смогла. Я кивнула ему и промолчала. Не смогла сказать сейчас, когда он засиял, как в прошлом, когда она была еще жива. Не хотелось мне портить этот момент нашего небольшого семейного счастья. Наготовлю ему пирогов послезавтра на неделю вперед и уеду. Откуплюсь этим. Он же не рассчитывал, что я приехала сюда навсегда.

После того, как пироги один за другим выскочили из старой духовки с парочкой кирпичей, которые еще положила бабушка, мы решили перекусить ими в огороде. На улице стояла слишком хорошая погода чтобы прятаться от нее дома. Я снова заварила термос чая, взяла две самые красивые чашки, которые бабушка навряд ли разрешила бы трогать без повода. Но чем не повод, да и какие могут быть еще поводы для того, чтобы наконец-то начать пользоваться этими чайными сервизами в шкафу?! Дедушка аккуратно сложил пироги на широкое блюдо и накрыл их полотенцем. Он был похож на маленького ребеночка в предвкушении готовясь к нашему не запланированному пикнику: спрашивал у меня что ему взять, достаточно ли пирогов, не приодеться ли ему для этого. Он оживился, пелена тоски спала с его глаз и они снова стали голубого цвета, как безоблачное небо в середине лета.

– Прямо, как аристократы сидим. – Усмехнулся он, когда мы с красивыми чашечками сидели на фуфайках на старой телеге, в которую он запрягал когда-то нашу лошадь.

Кто-то мог бы счесть это все глупостью, бездельем и кощунством, но я была рада видеть его лицо и глаза и для меня это было самым главным сейчас, а не то, что для деревенских мы довольно-таки странно себя ведем.

– Ой, да. – Согласилась я. – Нужно тогда пальчик отогнуть.

– А у меня уже не отгибаются, как ветки старые засохли. – Показал свои пальцы дедушка.

– Ну да и ладно. И так сойдет. – Махнула я рукой. – Аристократы на старой телеге и на фуфайках.

Я снова вспомнила новую историю с работы и в деталях рассказала дедушке традиции моей старой компании. Рассказала, как нас бесплатно угощали раками в праздник раков и какие вкусности тогда приготовили наши коллеги из отдела питания. А дедушка слушал и удивлялся всему, удивлялся что такое вообще бывает. Не забыл он припомнить с кривой ухмылкой, как на день пожилых им приносят скромный пакет с гостинцами, в котором один год даже сухари были.

– Ну куда нам сухари, – усмехнулся дедушка. – В чай макать всю зиму только если. – И рассержено махнул рукой.

После нашего импровизированного пикника мы договорились делать так каждый день. Дедушке идея понравилась – хоть какое-то разнообразие.

А, может быть, вдруг подумала я про себя, не точно конечно же, а предположить – мне все же остаться до конца недели. Он преобразился, стал живее и мне не хотелось бы причинять ему боль своим поспешным отъездом. К тому же такой скорый отъезд ранит его еще сильнее, а я, вроде бы, никуда не тороплюсь.

Я помню, как на следующее лето, когда бабушки не стало, я приезжала на день к дедушке помочь ему с сенокосом. Тогда его здоровье еще позволяло ему такую роскошь как лошадь. Уже на следующий год он позволит родителям помочь расстаться с ней и со всей скотиной.

Тогда, уставшие, мы вернулись на скрипучей телеге домой, уже не такие веселые, как годами ранее, но несколько шуток мы все же отпустили в тот день и на какое-то время забыли о потере.

Голодные мы зашли домой и с разочарованием заметили, что стол не накрыт. Не было на столе ни жаренной картошки с луком на старой сковороде, не было блинов с вареньем, не было нарезанной колбасы, любимой дедушкиной селедки с луком. Не были и нараспашку открыты окна потому, что от готовки дома стало жарко и влажно. Дома никого не было, а на столе газетой был только накрыт хлеб.

Настроение тогда тут же испортилось и вечером я была рада родителям, которые меня тогда забрали, после чего я уехала обратно в Нижний Новгород.

Сейчас я вот думаю, сидя на полу рядом с диваном дедушки, где он мирно спит придавленный своими котами – а каково было ему? Каково было тогда ему, когда единственная оставшаяся отдушина оставила его наедине со своей печалью и котами? Я думала тогда, что мне больно и тяжело, но абсолютно не задумывалась каково ему. Может быть, ему было даже тяжелее, чем мне. Конечно было. Это я уехала в город и отвлеклась на друзей, а он остался один в этой тишине со столом, на котором газеткой накрыт хлеб.

Предрассветные сумерки. Уже не ночь, но еще и не день, что-то среднее между ними, что-то тонкое, еле заметное и крайне уязвимое. Я, что есть силы мчусь среди своих любимых лугов, пытаясь успеть куда-то. Но куда я даже не знаю. Мои легкие горят и воздуха мне совсем не хватает. Я пытаюсь дышать, пытаюсь совладать с этими чертовыми мешками, которые так некстати меня подводят именно сейчас. Ускорившись, обнаруживаю, что замедляюсь и вязну в траве. Трава словно какой-то плотоядный хищник обвивает мои ноги и тянет вниз к земле, грозясь сожрать меня. Я вырываюсь, брыкаюсь, встаю и снова бегу, бегу в стороны той самой сосновой лесопосадки. Не успею, никогда не успевала, солнце вот-вот поднимется. Барабаны в ушах начинают набирать силу. Я должна успеть. Успеть прежде, чем солнце встанет!

Я делаю прыжок из последних сил и падаю в тень своих любимых сосен в этом укромном и недоступном никому месте. Успела.

Сегодня сидя перед ноутбуком, после того, как будильник заставил меня подняться, я даже не знаю, что написать в утренних страницах. Честно говоря, мне хочется все три страницы исписать, что я хочу спать. Много-много раз. Я абсолютно не выспалась и даже хотела было перевести будильник, но вовремя себя отдернула. Обычно именно этими переводами и заканчивались мои попытки измениться. Но не сегодня. Я не позволила себе, поэтому в пижаме, сидя на крохотном стульчике, как горгулья, гипнотизирую пустой экран, чтобы на нем что-то появилось. Ничего не появляется. Я так до завтра провожусь.

«Хочу спать, хочу спать, очень сильно хочу спать и ничего писать не хочу… Это утро сложно назвать добрым. Вся эйфория от предыдущих дней куда-то запропастилась и мне совсем ничего не хочется делать» начала я. А потом каким-то необъяснимым мне образом накатала три страницы текста о том, как мне хочется спать, о том, что я разочарована, что третий день начался не так, как я планировала, что я боюсь, что все снова повторится, как всегда.

Так, будто зомби, я и отправилась в дорогу. Термос я с собой не взяла, да и постель решила не заправлять – заправлю потом, как вернусь, сейчас совсем нет желания.

Сегодня я холодно куталась в куртку и шла еле передвигая ноги. Брела. Брела по сонному лугу в каком-то своем трансовом ритме под биты в своей голове и ни до чего мне не было дела.

Во мне просыпался гнев, разгораясь от разочарования. Огонь полыхает во мне сильнее и в его пламени я четко вижу себя – главную проблему своей жизни, с которой я так и не научилась сосуществовать.

Вот вечно так в моей жизни – я начинаю какой-то проект по улучшению своей жизни, начитаюсь книг, насмотрюсь всяких вебинаров и начинаю упорядочивать хаос. Сначала все идет как по маслу, все получается, мне даже нравится и я чувствую эйфорию, а потом начинаю отламывать по кусочку от своего воодушевления и бросать его в огонь, пока в моей руке не останутся лишь крошки. Крошки моего энтузиазма, воодушевления, вдохновения. Может быть, давно все стоило бросить и отдаться потоку и плыть по течению, забыв о мечтах своей юности и вообще обо всем. Просто жить и не встревать ни в какие попытки улучшить себя и свою жизнь. Перестать нажимать на кнопку будильника «отложить все дела в жизни» и выключить его, забыв обо всех делах и попытках.

Но я боюсь. Я боюсь потратить единственную данную мне жизнь из-за своих страхов и неуверенности. Я боюсь стать серым призраком в толпе, который смирился с тем, что у него не получается что-то изменить в своей жизни и его единственная забота сейчас это оплатить коммунальные платежи, сходить в магазин за продуктами, а потом приготовить ужин и съесть его за очередной серией какого-то сериала, где жизнь героев интересна и насыщена событиями. Я не хочу становится одной из тех творческих людей, которые имеют такой богатый внутренний мир, но окружающая среда продавила их, надела цепь и заставила тянуть этот мир. Мне жаль таких людей, я встречала таких замечательных талантливых людей, которые мне рассказывали такие классные теории к сериалам и я понимала, что это их богатая фантазия все выдумала, они и сами могли бы написать историю ни чуть не хуже, чем ту, что мы смотрели. Мне жаль таких людей. И мне никогда не хотелось бы, чтобы они становились серыми призраками – тенями.

Тени – творческие люди, что забросили свой талант. Но ведь необязательно становится великим писателями, музыкантами, режиссерами, достаточно хотя бы начать писать для себя в стол, сочинять музыку для себя и включать ее себе или своим друзьям, предлагать друзьям снять и смонтировать крутой видеоролик с какого-то мероприятия.

Но как бывает чаще всего, у нас все время не хватает времени, мы слишком сильно устаем на работе, а еще по дому столько дел, что ни до чего этого совсем нет времени. Развитие своего творчества это что-то для успешных, для тех у кого есть время, идеи и усидчивость.

И со мной так всегда происходит. Бывает, я так вдохновлюсь каким-то сериалом и книгой, мне приходит в голову, что ведь и у меня в запасе была история куда интереснее и продуманнее. Я сажусь за свой ноутбук, пишу, пишу, а потом вдруг наступает такой момент, когда и дел по горло, да и какой-то мужчина появляется в моей жизни и с ним совсем не идет творчество, мне и без него хорошо. И так моя красивая и интересная идея уходит куда-то за луга и леса в моей голове и там умирает одинокая и не высказанная.

Обидно так же то, что в итоге мы расстаемся с этим человеком, а я снова остаюсь ни с чем, чувствуя пустоту внутри себя. Никакого прогресса, которого мне бы хотелось. Никакого развития. А потом, спустя время, я втягиваюсь в какой-то марафон, в какой-то опрометчивый проект, покупаю новый курс. Но если подумать, то все же очевидно – мне нужно творить, я чувствую в этом необходимость. А как меня заряжает процесс написания историй. А как меня заряжает тот момент, когда я сажусь писать, когда в какой-то момент я перестаю видеть клавиатуру и в глазах начинают мелькать образы и я вхожу в транс. Эйфория. Меня захлестывает с головой и я ныряю, но не тону, я могу дышать под этой творческой волной и дышу я там даже лучше тех же самых рыб, ведь это моя родная стихия. Бывало, что я писала после работы, бывало, что я писала перед работой и была полна энергии, как никогда.

А потом что-то меняется и меня сковывает равнодушие к моему творению. Что-то мягко и дружелюбно опускается мне на плечи. Уютное, оно говорит оставь, отдохни, не сегодня, ты все равно никому не дашь это прочесть, да и кому это интересно. Ты не умеешь писать достаточно красиво и интересно, чтобы кто-то захотел прочитать. Отдохни от этого. И вот я снова на шаг ближе к человеку-тень, чем к тому творческому огоньку, которым я всегда мечтала быть.

Мне жаль тех людей, у которых не получилось. Мне жаль, что они оставили свои попытки и взяли неопределенное время на восстановление. Сдались звучит довольно грубо. Не хочу использовать его к тем людям, что и без того ранены.

Моя мама хотела быть художницей, а ее отправили учиться на штукатура-маляра. И вместо того, чтобы в будущем все же отвоевать свою мечту, она рисовала в детстве мне красивые рисунки и я заставляла ее снова и снова это делать потому, что они мне нравились. Но я не могу ее судить за это. Я не вправе. Я сейчас и она тогда после девятого класса в другом городе с устоявшимися деревенскими стереотипами, совсем разные люди с разными возможностями. Все свои силы она отдала своей семье. Всю свою любовь и вдохновение она пустила в нашу семью, в которой иногда случались конфликты. И, может быть, причина ее вспышек как раз в том, что внутри нее бьется мысль, как птица, которая кричит, что она что-то упустила.

А ведь, и я так же себя веду после чего разрываю отношения, благо мне это позволительно без официального брака. Я не хочу растворяться в ком-то забывая о своих желаниях и предпочтениях, о своих мечтах. Не хочу и ухожу, думая, что уход все исправит. И моя мама, которая устраивает взбучку папе и мне временами. Может быть, это я в будущем неудовлетворенная своей жизнью, но уже неспособная понять и найти причину, ведь столько лет прошло, что даже не знаешь где ее искать. А еще и эти укоренившиеся провинциальные стереотипы!

Нет историй более трагичных и грустных, чем истории реальных людей.

Мне стало стыдно перед мамой. Я нашла место, где ловит связь и набрала ей, чтобы снова услышать ее историю. Чтобы услышать, как ее совсем юную и стеснительную одну дедушка привез в Буинск и оставил ее учиться. Благо на следующий год приехали ее подруги и жить в другом городе стало гораздо веселее. После своего рассказа она вдруг опомнилась и удивленно поинтересовалась почему же я вдруг решила позвонить ей с утра пораньше и в очередной раз услышать эту историю. Я отмахнулась от этого и мы продолжили разговаривать обо всем и ни о чем: о дедушке и о пирогах, о погоде и здоровье, о моих будущих планах и об их отсутствии. Но чем я благодарна маме – она не давила на меня из-за того, что я прохлаждаюсь в деревне и не рвусь на поиски новой работы. Ей было достаточно того, что я отдыхаю и наслаждаюсь деревней, воспоминаниями и прихожу в себя.

После размышлений и разговора с мамой мне стало легче. Серый шар внутри лопнул и исчез. Снова стало легче дышать и я вспомнила, что никогда не поздно вспоминать о своих мечтах и идеях. Стоит попробовать и проиграть, чем трусливо стоять за углом и смотреть, как получается у других то, что ты тоже умеешь. Умеешь, но боишься.

Я представила, как у меня ничего не получилось в этой жизни. Я не планировала становится великим человеком, но все же хотела оставить какой-то след после себя. Так вот, я бросила все свои надежды, мечты, не обзавелась семьей и ушла в себя одинокая и печальная. Бесконечные сериалы, редкие встречи с друзья, которые стали еще реже потому, что у них у всех свои семьи, а на меня времени все меньше и меньше. К тому же, они обсуждают свои семьи, а что могу рассказать я? О коте? Он ждет меня дома, я накормлю его, потискаю, отдам ему всю свою ласку, пройду мимо стола с ноутбуком, где когда-то с горящими глазами строчила какой-то роман. Пройду мимо, лягу на диван, включу сериал и продолжу делать это завтра и послезавтра. Ни любимого дела, ни любимой работы, ни любимого человека в гармоничных отношениях, которые я не загадила своим поведением. Все заволакивает туман, будто у меня портится зрение. Все время горит лампочка над потолком моей скупой съемной квартиры, в которую я уже перестала что-то покупать, ведь это не мое жилище. К чему утруждать себя вещами, которые все равно нужно потом перевозить. А нет вещей – нет хлопот по их перевозке. Взяла кота под мышку и вышла из нее. А туман сгущается и сгущается. Становится плотным, таким плотным, что в нем сложно двигаться. Вязко. Пытаюсь двигаться и в какой-то момент обреченно бросаю это дело. К чему эти попытки и усилия? Туман плотный и вязкий становится непроглядным и я перестаю видеть. Перестаю видеть своего кота, одинокую лампочку под потолком без люстры, чей желтый свет не способен пробраться через туман и осветить его. Меня заволакивает серость. Все вокруг серое и я не понимаю, где верх, а где низ. Я забываю про краски и пытаюсь выжить, забыв чем все начиналось и даже не раздумывая, как все закончится. Закончится. Всегда заканчивается, ученые еще не придумали, как это остановить. И вот она я серый призрак – тень.

Глава 6

Днем мы снова с дедушкой провели вместе время на телеге за поеданием моих пирогов. Дедушка был рад, как ребенок. Ему эта идея так пришлась по душе, что он даже заранее приготовил наше место. Да, и не знаю действительно ли ему по душе это или же он таким образом старается угодить мне.

После день ничем интересным не запомнился. Я ничем не занималась, ничего нового не начала, лишь читала что-то, смотрела что-то и время от времени подходила к дедушке и заводила с ним разговор обо всем и ни о чем. Скорее всего, именно из-за моего унылого дня я уже час верчусь в постели после того, как выключила ноутбук в попытке заснуть.

Сколько бы я ни пыталась расслабиться и провалиться в сон, он никак не хотел ко мне приходить. Иногда мне казалось, что я сплю и к своему разочарованию я обнаруживала, что не сплю. Время длилось бесконечно долго и мне даже хотелось стонать от злости и бессилия. Ну что за бессонница? Мне казалось я готова ко сну час назад и где теперь этот сон?

В доме что-то подозрительно скрипнуло. Я прислушалась. Тишина. Ничего. А потом снова скрипнуло где-то в гостиной в районе дивана бабушки, как будто кто-то медленно пошел в сторону моей комнаты. В страхе я натянула одеяло на нос и стала ждать, когда ко мне войдут. Время тянулось, но никто так и не показался в дверном проеме. Я уже настолько сильно напрягла глаза, что отчетливо видела каждую деталь в своей комнате.

Скрип повторился.

Должно быть это бабушка пришла поговорить со мной и сказать, как недовольна мной, сказать, как ей больно оттого, что я предала ее.

«Почему же ты тогда бросила меня, Кристина?» – должна сказать она.