скачать книгу бесплатно
Ангус невесело рассмеялся:
– Мне почти жаль, что они до меня до сих пор не добрались.
– Не говори так! – крикнула Кэтрин. – Никогда.
– Прости дорогая, – сказал Ангус. Он остановился за спиной жены и поцеловал ее в щеку. – Я не подразумевал этого, но чувствую, придется предпринять что-то действительно из ряда вон выходящее, чтобы поставить Конфедерацию на колени. Это не произойдет в одночасье, но мы все равно разобьем их. И я скажу вам, как.
Ангус вновь прошелся вдоль стола. Затем заговорил.
– Не что иное, как высокомерие, послужит причиной их гибели. Они не видят дальше собственного носа. – Тон его голоса сменился на глубокий баритон, каким он обычно произносил речи на Форуме. – А когда ты не видишь, что творится вокруг тебя, ты начинаешь ошибаться. Однажды мой отец сказал, что если ты имеешь лишь молоток, тогда все остальное становится похожим на гвозди.
Сенатор сделал паузу и повернулся к присутствующим.
– Мы покажем им, что бывает, когда гвоздь дает сдачи!
* * *
В столовой не осталось никого, кроме Ангуса и Арктура. Неловкое молчание повисло в воздухе. Менгск-старший налил два стакана бренди. Один взял себе, подошел к сыну и предложил тому второй.
Арктур покосился на стакан с явным желанием выпить, но не уверенный в том, правильно ли он поступит в таком случае.
– Бери-бери, – сказал Ангус. – Знаю, ты еще молод, но разве после такой ночи это что-либо значит? Это будет тебе уроком: отличать важное от незначительного. Делай только то, что имеет смысл, и отбрось все остальное.
Взяв стакан, Арктур первым делом понюхал дорогой напиток. Крепость спиртного ударила в нос. Поморщившись, он попробовал сделать глоток. Глаза парня расширились, и он чуть не закашлялся. Усевшийся напротив Арктура, Ангус почувствовал, как гнев на сына покидает его.
Эктон Фелд в деталях рассказал, что за фокус выкинул мальчишка. И, несмотря на настрой наказать своенравное чадо, Ангус поневоле гордился его изобретательностью и легкостью исполнения задуманного трюка.
Однако, несмотря на невольное восхищение, Ангус не мог позволить Арктуру так просто отделаться.
– Твои преподаватели в академии знают, что ты отсутствуешь? – спросил он.
Арктур посмотрел на часы на запястье и улыбнулся.
– Узнают в ближайшие несколько часов, – сказал он. – Я послал на КПК директора Стигмана письмо с «трояном». Он откроет его за чашечкой утреннего кофе и серьезно подпортит себе предстоящий день.
Ангус покачал головой.
– Тебя ведь исключат за это.
– Возможно, – согласился Арктур, и Ангус с трудом поборол желание ударить его.
– Ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько стоит твое обучение в Стирлингской академии?
Арктур пожал плечами.
– Нет.
– Очень много. И множество потенциальных студентов только и ждут, как бы занять твое место.
– Ну так позволь им его занять, – сказал Арктур. – Все равно я там ничему не научусь.
Ангуса сильно раздражала воинственность сына. Однако, вспоминая себя в этом возрасте, он сдерживал эмоции. Когда-то он тоже только-только приблизился к зрелости, к началу полнокровной жизни, и думал, что знает все, что нужно знать об этом мире. Арктур ничем не отличался от него. Поэтому только сейчас Менгск-старший оценил терпение, которое проявлял к нему его собственный отец.
Прежде чем вновь заговорить, сенатор сделал глубокий вдох.
– Слушай меня, сын. Твоя жизнь здесь – это тепличные условия. Пришло время узнать, что там, в мире за этими стенами, жизнь жестока. И ты не готов к этому.
– Я справлюсь.
– Нет, – отрезал Ангус. – Не справишься. Не буду скрывать, я впечатлен тем, что ты сделал вчера вечером. Но запомни: рано или поздно подобные трюки заканчиваются смертью.
Арктур засмеялся.
– Ты уже переигрываешь.
– Нет, нисколько. Это правда. И поэтому ты будешь наказан.
– Почему?! – воскликнул Арктур. – Если бы не я, эти люди убили бы нас!
– Думаю, ты и сам понимаешь, что нас спасла бдительность Фелда.
– Это была шутка, – сказал Арктур. – И потом, разве теперь это имеет значение? После того, что случилось? Или следовать собственным поучениям тебе нет нужды?
Ангус поставил стакан и, скрестив руки на груди, слегка подался над столом вперед.
– В тебе есть способности вести дебаты. Но ты все равно будешь наказан. Пустить молодежь на самотек, означает поощрять безрассудство и пренебрежение к существующему порядку вещей. Что является проклятием любого стабильного общества.
– Кто бы говорил, – возразил Арктур. – Ты протестуешь против существующего порядка постоянно. Я регулярно слышу в разговорах студентов академии, что ты только и делаешь, что накаляешь обстановку на Корхале. Своими речами о коррупции в Конфедерации, и как было бы нам лучше без нее. Это почему-то тебя не смущает!
Ангус откинулся на спинку стула, удивленный вспышкой Арктура. То, как сынишка представляет жизнь за пределами своего мирка, вызвало в нем гнев.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – сказал Ангус. – То, что делает Конфедерация на Корхале, это преступление. Повсюду коррупция, откаты, взяточничество. Если у тебя есть деньги, закон становится не более чем шуткой. Практически каждый кред, заработанный гражданами Корхала, идет в казну нескольких корпораций-марионеток Конфедерации. А это наша собственность! Независимые от Конфедерации предприятия чахнут и закрываются! Скажи мне, это по-твоему должный порядок вещей?!
– Я не знаю, – помолчав, ответил Арктур. – Все, что я хочу, это стать геологоразведчиком.
– Геологоразведчиком? Чтобы копаться в грязи и камнях, как какой-нибудь келморийский контрабандист? Вряд ли. Ты сын сенатора, Арктур! И твое предназначение заниматься более серьезными вещами, нежели разведка недр!
– Я не хочу великих занятий. Я просто хочу делать то, что мне нравится, а не то, чем я, по твоему мнению, обязан заниматься.
– Ты слишком молод, чтобы действительно знать, чего хочешь, – сказал Ангус.
– Я знаю, что не хочу идти по твоим стопам, – огрызнулся Арктур. – Черт возьми, я даже могу записаться в армию!
– Не будь так уверен. Это в тебе говорит гнев, – сказал Ангус. – Ты далек от реалий жизни. Не знаешь, что сделала Конфедерация и что еще сделает, если никто не остановит ее. После крушения суперносителей Старые Семьи веками гребут все под себя с помощью силы, хитрости и коррупции. Скоро не останется ничего, что еще не попало под их контроль.
– Ну и что? Кто сказал, что это плохо?
Ангус подавил гнев, но почувствовал, что еще немного, и упрямство сына доведет его до белого каления. Неужели парень не понимает, насколько коррумпирована Конфедерация? Как будто он не был свидетелем того, какая ужасная судьба ждет всех благомыслящих людей в случае отказа следовать политике тотального подчинения далекому, бездумному и жестокому правительству.
Глядя Арктуру в лицо, Ангус видел, что сын не желает вникать во все это. Сердце мужчины упало.
Выступая на Палатинском форуме, Ангус Менгск мог склонить упорствующих сенаторов на свою сторону, мог выиграть безнадежные процессы силой собственного красноречия, но не мог убедить родного сына в том, что Конфедерация – великое и ужасное зло, угроза всему, что ценят свободные люди Корхала.
Ангус Менгск, сенатор-смутьян и сын Корхала, может стать спасителем родной планеты… но при этом может потерять сына.
Он прочувствовал всю иронию ситуации.
* * *
Следующим утром, едва солнце показалось над вершинами гор, Арктур зевнул, услышав, как открылась дверь в комнату. Он повернулся лицом ко входу и улыбнулся. В проеме двери стояла Дороти, сжимая в объятиях светло-голубого игрушечного пони по имени Понтий.
– Как дела, Малютка Дот? – спросил Арктур, приподнимаясь на кровати.
– Почему ты ругаешься с папочкой? – спросила Дороти.
Арктур засмеялся.
– Это серьезный вопрос для такой маленькой девочки.
– Но почему?
Арктур опустил ноги на пол и развел руки в стороны. Дороти подбежала и запрыгнула к нему на колени.
– О, ты с каждым днем становишься все больше, – сказал Арктур. – Ты толстеешь!
– Ничего я не толстею! – завизжала Дороти, тыча пальчиками брату в ребра.
– Ладно, ладно! Ты не толстая!
– А я что говорю, – сказала Дороти, довольная, что последнее слово в споре осталось за ней. Она посмотрела на Арктура. Юноша знал, что сестренка не забыла, что он не ответил на вопрос.
– Я хочу, чтоб вы с папой не ругались, – сказала Дороти.
– Мне тоже хотелось бы этого.
– Так почему вы ругаетесь?
– Трудно объяснить, Дот, – сказал Арктур. – Мы с папой… ну, у нас с ним разные мнения по поводу многих вещей, он очень упрямый и не хочет признавать, что не всегда прав.
– А ты что, всегда прав?
– Нет, не всегда, но…
– Как ты тогда можешь знать, что папа не прав?
Арктур открыл рот, дабы ответить на логические выкладки ребенка, и смутился, когда не смог найти ответа, что устроил бы обоих.
– Полагаю, я не знаю. Но он хочет, чтоб я делал то, что я не хочу.
– Что, например?
– Например, не быть тем, кем я хочу быть, – сказал Арктур.
– А кем ты хочешь быть? Разве ты не хочешь быть как папа?
Арктур покачал головой:
– Нет.
– Почему?
Тихий стук избавил Арктура от необходимости отвечать. Он поднял глаза и увидел в дверном проеме мать. В длинном платье кремового цвета с темно-синим лифом Кэтрин Менгск выглядела свежей и бодрой, словно спала всю ночь, а не отбивалась от вооруженных боевиков.
– Дороти, пора завтракать, – сказала она.
– Но я не голодна! – заявила девочка.
– Не спорь со мной, юная леди, – предупредила Кэтрин. – Спускайся на кухню и скушай кашу, приготовленную для тебя Сеоной. И не надо воротить нос. Иди.
Дороти потянулась к Арктуру и чмокнула его в щеку. Потом спрыгнула с коленей брата и выбежала из комнаты, волоча за собой Понтия.
Как только Дороти ушла, Арктур встал с кровати, надел рубашку и темные брюки, отрегулировал подтяжки.
– Ты так и не ответил на ее вопрос, – сказала мама.
– Какой вопрос?
– Почему ты не хочешь быть похожим на отца?
Арктур пригладил рукой темные волосы. Налил в стакан воды из серебряного кувшина у кровати. Прежде чем ответить, с шумом выпил.
– Потому что я хочу заниматься чем-то своим в жизни.
Кэтрин прошла в комнату – изящная, сильная – и положила руку на плечо Арктура. В этом прикосновении чувствовалась материнская любовь и утешение. Арктур подумал, что было бы здорово, будь они с отцом так же близки, как с матерью.
– Арктур, отец просто хочет, как лучше, – сказала мама.
– Он? Порой я думаю, он просто хочет слепить из меня свою копию.
Кэтрин улыбнулась.
– На самом деле я вижу, как много у вас общего. Но моего у тебя тоже в достатке, так что копией отца ты точно не станешь.
– Это утешает, – сказал Арктур, но улыбка исчезла с его лица, когда он увидел в глазах матери боль.
– Прости, – сказал он. – Знаю, он хороший человек, но он просто не понимает меня.
– Думаешь, ты первый семнадцатилетний парень, который так высказывается о своем отце?
