скачать книгу бесплатно
– Ошибка, но не такая страшная, как моя. Миссис Ирвин думает, это я не запер дверь. – Папа закрывает глаза и вздыхает. – Она уволила меня.
День первый. Ошибка пятая
– А ты правда забыл? – Я отлепляю йорка от своего лица и поглаживаю его. Другой требует, чтобы ему почесали живот.
– Вряд ли. Я почти уверен, что запер её. Но полицейские говорят, признаков взлома не было и дверь была открыта.
– Ты подёргал ручку двери и убедился, что она заперта, как учил меня? – Я поглаживаю одной рукой лизуна, а второй чешу живот его братцу.
– Уверен, что да. – Папа краснеет. – Я почти помню, как стоял у двери и дёргал ручку.
– Даже если и нет, в ограблении вы всё равно не виноваты, – говорит Рене. Йорки сбиваются в кучу у её ног в ожидании порции ласки. Их так много.
– Разве у неё не стоит сигнализация?
– Стоит. Но, как и у всех, она сработала, как только пропало электричество, поэтому никто не обратил внимания.
Рене кивает.
– Машины тоже не проверяют, когда срабатывает сигнализация, которая всех только раздражает.
Папа качает головой. Кажется, он на себя злится.
– Обычно, закрывая дверь, я разговариваю сам с собой. Я научился этому приёму, когда работал авиадиспетчером. Так твои действия перестают быть автоматическими. Ты как бы фиксируешь то, что делаешь. Наверное, я где-то ошибся.
– Ты всё время твердишь, что ошибки – это хорошо. Они помогают делать удивительные открытия. Это правда только в отношении детей?
– Нет, ошибаться могут все, я уверен. Так мы учимся. – Папа проводит рукой по волосам и хмурится. – Потерять миссис Ирвин – это как потерять сразу пятерых клиентов. Наверное, пора признать, что выгул собак – не моё.
– Но вы так любите своё дело! – говорит Рене.
Папа пожимает плечами.
– Ну да. Но нам надо платить по счетам. Как и всем.
Охотник лижет братцу пасть. Братец огрызается в ответ.
– Что украли? Картины? – спрашиваю я.
Братец начинает рычать.
– Нет, пропала золотая медаль «Мистер Вселенная».
– Та самая, которую мистер Сойер получил ещё до того, как стал уборщиком? – спрашивает Рене.
– Она самая. – Папа подтягивает йорка поближе к себе. – Миссис Ирвин сделала для неё специальную подставку – в виде бюста мистера Сойера.
Я пытаюсь её себе представить. У мистера Сойера длинные светлые волосы, волевой подбородок. Но всё, что я могу вспомнить, это то, как он «случайно-нарочно» подставлял швабру тем ученикам, которые забывали вытереть ноги о коврик.
Йорк переходит на отчаянный лай, демонстрируя клыки.
– Рози, прекрати! – приказывает папа, натягивая поводок. Собака мгновенно замолкает.
– Вы так хорошо справляетесь с ними, – говорит Рене. – Мистер Нобель, она передумает. Не волнуйтесь вы так. Это миссис Ирвин ошиблась, а не вы.
– Точно, – соглашаюсь я. – Никто не захочет выгуливать этих ребят.
– Здесь ты прав. – На мгновенье папино лицо проясняется. Он достаёт угощение из кармана, и собаки мгновенно садятся в ряд, навострив уши. Папа улыбается, а затем вздыхает и даёт каждому по байтсу. – Будем надеяться, что она заплатит за свитеры. Хотя бы чтобы покрыть расходы на пряжу.
Довольные йорки начинают прыгать и натягивают свои поводки.
– Ладно. В холодильнике есть копчёная колбаса. Приготовьте себе что-нибудь. Увидимся позже! – Папа уходит чуть менее несчастным, чем до разговора с нами.
Как только он уводит йорков, раздаётся лай Пинга. Мы видим его маленькую морду через стекло. Над ним нависает длинная и узкая пасть Понга и его огромные чёрные глаза.
– Папа не запер подвал.
– У него голова другим занята, наверное, – сочувствует Рене, пока я открываю дверь. – Умираю с голоду, давай скорее поедим.
– Согласен.
Пинг прыгает на месте и восторженно скулит, приветствуя Рене. Понг тихо заваливается на мою ногу. Я поглаживаю его по голове. Как только Пинг начинает тявкать на меня, я наклоняюсь и глажу его тоже. В ответ он подпрыгивает и лижет меня в нос. Приходится отодвигаться подальше. Мне нравится моя работа, а собачьи слюни – ерунда. Люблю, когда кто-то так радуется моему возвращению. Если папа откажется от выгула собак, мне конец. И всё из-за миссис Ирвин. Художницы, которая даже в искусство до конкурса не верила.
Когда сеанс объятий закончился, мы толпой отправляемся на кухню. Я достаю колбасу и хлеб.
– Откуда грабители узнали, что у миссис Ирвин есть медаль? – задаюсь я вопросом, размазывая горчицу по кусочку хлеба.
Рене намазывает арахисовым маслом один кусок, пока второй поджаривается в тостере.
– Может, они и не знали. Просто случайно увидели её в студии или в комнате, где она занимается скульптурой. Я слышала, что в этой медали много золота.
Тостер выплёвывает гренку. Прежде чем сложить свой сэндвич, Рене добавляет немного кетчупа на тот кусочек, что смазан маслом.
Думаете, гадость, да? А вот и нет, это вкусно. Я немного подогреваю свой бутерброд, потому что так вкуснее, и зачерпываю арахисовое масло.
– Интересно, мистер Сойер застраховал медаль?
– Наверняка, – отвечает Рене. – Но деньгами эту вещь не заменить.
Я скатываю кусочек колбасы в трубочку. Собаки послушно садятся. Я бросаю небольшой кусок Пингу, а оставшуюся часть – Понгу, потом наливаю пару стаканов молока для нас с Рене, и мы садимся за стол, а собаки ложатся у ног.
Звонит домашний телефон.
– Гав, гав, – поддерживает его Пинг.
На этот раз у меня нет причины не отвечать. Я всегда вежлив с теми, кто звонит с рекламой: папа говорит, что ему, возможно, придётся заниматься тем же. Но на определителе высвечивается имя: Мэйсон Мэн, хозяин Бэйли, папин клиент, строитель всего, сделанного из кирпича и цемента. Он починил школьную стену после того, как мистер Рон врезался в неё на «фольксвагене».
– Стивен Нобель слушает.
– Где твой отец? – мрачно спрашивают на том конце провода.
– Здравствуйте, мистер Мэйсон. Папа выгуливает клиентов. Попробуйте позвонить ему на рабочий.
– Я так и сделал. Он не берёт трубку.
– Тогда я передам ему ваше сообщение.
– Я хочу вернуть свои ключи. У меня украли телефон и ноутбук. И это при том, что все двери и окна были закрыты.
– Папа часто теряет телефон дома. Загляните под газету…
– Да? Ну, у меня оба телефона – красные, так их легче найти. А ноутбук всегда в кабинете.
– Ох! – это всё, что мне приходит на ум. Следовало бы закончить фразой «Я передам ваше сообщение, как только папа вернётся домой». Но я не могу сдержаться. Пятая ошибка за день: я отвечаю так, словно мистер Мэйсон обвинил моего отца в воровстве. И начинаю защищать его.
– Вас не было дома во время грозы?
– Не было.
– А мы с папой и Рене играли в карты в подвале. Под раскаты грома, – добавляю я, будто эта деталь делает мои слова более весомыми.
– Ну, у него будет возможность рассказать об этом полицейским. А пока просто передай: пусть вернёт ключи.
День первый. Ошибка шестая
– Папа не мог забыть запереть две двери, – говорю я Рене, повесив трубку.
Рене кладёт последний кусочек сэндвича в рот.
– Конечно, нет. С ним такое ни за что не случится. А что?
– Мистер Мэйсон говорит, его тоже ограбили. Следов взлома также не нашли.
– Тот же МО, да? – Она облизывает палец, на котором остался кетчуп.
– Наверно. А что это такое?
– Modus operandi. На латыни значит принцип действия. – Поверьте, Рене знает наверняка. Она любит зависать в библиотеке и гуглить всё подряд. – Ну и ладно, он не самый приятный клиент.
– Это верно. Но он сказал что-то про полицейских. Если папа будет подозреваемым, кто захочет пользоваться нашими услугами?
– Люди, которые хорошо его знают, – отвечает Рене. – Я бы его наняла.
– Но у тебя нет собаки.
– Когда-нибудь появится. Я обрабатываю папу на этот счёт.
Она может обрабатывать его сколько угодно. Только вот мистер Кобай из числа тех чистюль, кто даже джинсы гладит. Как и его сын, Аттила, с той только разницей, что у папы Рене волос на голове меньше. Да и с сыном он совсем не ладит. Вряд ли он когда-нибудь согласится. Он едва терпит Аттилу, а тот вообще в подвале живёт. Я пишу папе сообщение про мистера Мэйсона.
– Знаешь, что надо сделать? – говорит Рене. И я знаю ответ.
– Найти вора и доказать невиновность папы.
– Ага. Не знаю как, но мы скоро придумаем, – говорит Рене.
Мне неловко ждать, когда её озарит. Я пялюсь на кухонный пол.
– Я так хочу, чтобы мама перезвонила и сказала, когда хозяйка Кинга вернётся домой.
– Мы должны поискать его ещё хотя бы раз.
– С собаками? А что, если нас увидят?
– Никому нет до нас дела. Возможно, Кинг уже вернулся в аквариум. Всё, что нам остаётся, – накрыть его крышкой и положить какой-нибудь груз сверху.
– Ты права. – Рене всегда права. – Идём, Понг. Идём, Пинг.
Мы надеваем на собак ошейники и снова обходим район. Воздух уже не кажется таким тяжёлым и больше походит на осенний, но мороза всё нет. Идеальная погода для прогулки. Все идёт как обычно: собаки тянут нас вперёд, словно упряжку. Рыжий, тот самый неуклюжий скейтбордист, выгуливает своего померанского шпица, странное рыжее существо с клочковатой шерстью. Говорят, что собаки похожи на своих хозяев, так вот эта точно похожа. Они оба рыжие, и у обоих на физиономии застыл вечный испуг.
– Давай, перейдём здесь дорогу, – говорю я Рене, завидев даму в спортивном костюме лаймового цвета, которая вышла на пробежку со своим ротвейлером. Костюм у неё прямо слепит, но проблема не в этом. Как-то раз Бадди, её собака, огрызнулась на Понга. Пинг, который раза в четыре меньше ротвейлера, хотел разорвать его на куски. Пинг часто сам достаёт Понга, но другим не позволяет. А хозяйка Бадди считает, что собаки должны выяснять отношения самостоятельно. «Королевский выгул собак» придерживается других правил.
Как только мы доходим до середины дороги, дама окликает меня.
– Эй, дай-ка мне свою визитку. Я только что получила большой заказ. Буду убираться у риэлторов. Мне может понадобится помощь твоего отца.
– Рене, подержи-ка Понга. – Я протягиваю ей поводок, ищу визитку по карманам и иду обратно. – У нас как раз освободилось время, – говорю я, передавая визитку соседке.
Она подносит её к глазам.
– Вам бы сделать такие магниты на холодильник.
– Просто поставьте наш номер на быстрый набор, – говорит Рене, дружелюбно улыбаясь. Мне нравится её идея.
Бадди задирает короткий хвост, больше похожий на пропеллер, как будто радуется, но я слышу тихое рычание.
– Ты нравишься Бадди. Это хорошо, – говорит его хозяйка, поглаживая пса по огромной чёрно-коричневой голове. – Он и твоего папу любит.
Конечно, любит. Я подкидываю ему печёночный байтс, и рычание смолкает. Бадди расправляется с угощением, а затем расплывается в улыбке и трясёт мордой так, что его слюна попадает на мою ладонь.
– Лучше позвоните сразу. – Я вытираю руку о штаны. – Все собаки хотят попасть к папе. Расписание заполняется очень быстро.
– Хорошо, – кивает она и убегает вместе с собакой.
Мы подходим к дому Кинга. Я достаю ключи из-под горшка и открываю дверь.
– Интересно, что бы такого дать им понюхать? – гадает Рене.
– Ничего. Они же не ищейки.
