скачать книгу бесплатно
– Я погадала по ее лепесткам. Это что-то среднее между чаинками и картами Таро.
У меня глаза лезут на лоб. Она что, серьезно?
– Может, я пожалею, что спросила, – говорю я, садясь на диван напротив нее. – Но все-таки как можно читать чьи-то лепестки?
Эмбер сонно улыбается.
– Это дар. Если хочешь, погадаю тебе, пока я здесь.
– Нет, спасибо, в этом нет необходимости.
– А чего ты боишься? – Эмбер смотрит поверх моей головы остекленелым взором. – Ты в курсе, что у тебя очень грязная аура? Могу почистить.
И прежде чем я успеваю вежливо отказаться, она продолжает:
– Я вижу вокруг тебя много тьмы, Поппи. – Она вздрагивает. – Много тьмы и боли.
– Что тебе еще моя мать наговорила? – кричу я, взвиваясь на ноги. – Это никого, кроме меня, не касается!
– Эй, сестренка, полегче. Ничего мне твоя мать не рассказывала, я сама все вижу.
– Нечего тут видеть. – Я подхожу к французскому окну и смотрю на белые клочки облаков в ярко-синем небе. – Эмбер, я не хочу показаться грубой, я правда очень рада, что ты будешь мне помогать. Я ничего в цветоводстве не смыслю.
На самом деле я с трудом верю своему счастью. Выходит, мне никого не надо искать. Вычеркнут первый пункт из списка всего, что предстоит сделать, чтобы поднять магазин.
– Но я буду признательна, если цветами дело и ограничится. У меня свои дела, и все эти спиритические штучки – ты в них разбираешься, но мне они не подходят.
Огромная чайка зависает прямо перед балконом. Пару раз взмахивает крыльями и смотрит на меня так, будто спрашивает, что мне понадобилось на ее территории. А потом уносится прочь на поиски добычи.
– Твой талант нас очень выручит, не сомневаюсь, – говорю я, следя за чайками, охотящимися за рыбой. – Я не очень представляю, что будет с магазином после открытия. Ты меня застала врасплох со своим приездом. И если у тебя есть какие-нибудь идеи, то я с радостью их выслушаю…
Поворачиваюсь, не дождавшись ответа: кресло больше не раскачивается, а Эмбер сладко спит.
Круто.
Я стаскиваю с дивана покрывало и осторожно укрываю Эмбер. Она и ухом не ведет, и я спускаюсь к себе в спальню, чтобы переодеться.
Я оставляю Эмбер посапывать в кресле, а сама отправляюсь за завтраком. Вчера я ухватила только рыбу с чипсами и на этот раз иду в супермаркет за основными продуктами типа молока, масла, джема и хлеба. Попозже, когда у меня будет время составить список, затарюсь всем остальным.
На обратном пути я останавливаюсь возле «Голубой канарейки». Пироги в витрине выглядят так же заманчиво, как и в детстве. Только теперь не надо вставать на цыпочки, чтобы их разглядеть.
Человек в горчичного цвета брюках и плотной белой футболке с изображением голубой канарейки вытаскивает из магазина рекламный щит. Ставит его на тротуар и улыбается мне.
– Ну как, – говорит он. – Соблазнить вас чем-нибудь вредным, но вкусным?
– Попробуйте, – ухмыляюсь я. – Все такое аппетитное.
– И что будоражит ваше воображение? Из выпечки, разумеется?
– М-м… – И тут я вспоминаю. – А нет ли у вас пирожных с заварным кремом? Я их часто тут покупала, когда была маленькой.
– Дорогая моя, конечно же, есть! Это одно из наших фирменных пирожных. Идемте, идемте! – Он затягивает меня в магазин. – Деклан! Пирожные готовы?
– Как раз поспели, Энтони! – откликается веселый голос из глубины магазина, и человек чуть более худой, уже в красных брюках и в такой же футболке, прикрытой синим фартуком, вносит поднос, полный пирожных с заварным кремом.
– Сколько вам? – спрашивает Энтони, становясь к кассе.
Я вспоминаю про Эмбер, спящую в коттедже.
– Два, пожалуйста.
– Отлично. – Энтони заворачивает пирожные. – Так когда вы их покупали?
– Ох, много лет назад. В детстве я приезжала сюда на каникулы.
– Как мило. Вы, наверное, знали дядю Деклана. Это от него Деклан унаследовал магазин.
– И все рецепты! – сообщает Деклан, вынося новый поднос, на этот раз со сдобными булочками, и ставя его на прилавок. – Вот эти точно как у дяди.
– Тогда они великолепны, – улыбаюсь я, протягивая Энтони десятифунтовую купюру. – Это мои любимые.
– Вы здесь снова на отдыхе? – спрашивает Деклан, становясь за прилавок. – В это время года туристов маловато.
– Как и в любое другое, – бурчит Энтони, барабаня по клавишам кассы.
Деклан сердито смотрит на него.
Я набираю побольше воздуха. Давши слово – держись.
– На самом деле я хозяйка цветочного магазина дальше по улице. Я Поппи, внучка Розы.
В первый момент Энтони и Деклан ошеломлены, а потом приходят в восторг.
– Ох, дорогая, что же вы сразу не сказали?! Это потрясающая новость! Мы обожали Розу. Были совершенно опустошены, когда ее не стало.
Энтони снова лезет в кассу и вместо сдачи сует мне обратно десятифунтовую купюру.
– За наш счет, – говорит он. – Я должен был догадаться: Роза ведь тоже любила пирожные с кремом!
– Правда?
И как я забыла!
Он кивает. А потом лезет в карман за платком и вытирает глаза.
– Простите! – бормочет он, отворачиваясь. – Увидеть вас здесь, узнать, что вы будете заниматься чудесным магазином Розы… Я так взволнован!
Деклан улыбается мне.
– Он слишком впечатлительный. Я уже привык.
До меня внезапно доходит.
– Ваши имена! Энт и Дек!
Энт оборачивается, и выражение горя на его лице сменяется радостью.
– Круто, правда? Сначала мы из-за этого очень злились, а теперь, когда Энт и Дек стали мировыми знаменитостями, это нам только на пользу.
– Я бы не назвал их мировыми знаменитостями, милый, – говорит Деклан. – Но нашему бизнесу это на руку.
Он смотрит на заднюю стену магазина, и я вижу тщательно выведенную надпись:
Добро пожаловать
в пекарню «Голубая канарейка»!
Ее хозяева
Энт и Дек
будут рады вам помочь.
– Покупателям нравится, – продолжает Деклан. – И они ничуть не разочарованы, что их обслуживаем всего лишь мы.
– Еще бы! – говорю я. – Думаю, вы ничуть не хуже тех. Если не лучше.
– Когда вы собираетесь открыть магазин? – спрашивает Энтони. – С тех пор как ваша бабушка легла в больницу, им занималась Женская гильдия, но методы у них… – Он корчит гримасу. – Скажем так, до уровня Розы они не дотягивали.
– Давай начистоту: как Роза, с цветами обращаться никто не умел, – говорит Деклан с грустью. – У нее был какой-то совершенно особый дар.
Они понимающе смотрят друг на друга.
Что такого чудесного могла бабушка делать с цветами? Помню, люди от нее уходили осчастливленными, иногда даже до слез, и мне это тогда казалось странным. Как же у нее так получалось?
– Я еще точно не знаю, когда мы откроемся, – говорю я. – По счастью, ко мне на помощь приехал флорист из самого Нью-Йорка!
– Как это изысканно! – восклицает Энтони. – Жду не дождусь посмотреть на их стиль! Надеюсь, он… или это она?
– Она.
– Она сумеет привнести манхэттенские нотки в магазин. В последнее время там этого очень не хватало.
И они снова переглядываются.
– Мы обе будем стараться изо всех сил, – заверяю я, теряясь в догадках, что означают эти взгляды.
– Тут понадобится нечто большее, моя милая, – говорит Деклан. – После всего, что тут последнее время творилось, нужно настоящее чудо.
Глава 8
Аконит – благородство
Мы с Эмбер разглядываем фасад магазина.
Половина десятого, мы успели снова выпить чаю и угоститься кремовыми пирожными. Я предлагала Эмбер остаться дома и выспаться, но она настояла на том, чтобы пойти со мной – посмотреть, во что впуталась.
– Придется поработать, – констатирует она. – Причем изрядно.
– Знаю. – Я отступаю на шаг, чтобы получше все разглядеть. – Только как именно? Тут простой покраской не обойдешься.
– Хочешь, я расскажу, как все устроено в магазине у твоей мамы? – предлагает Эмбер.
– Да я знаю, бывала там.
– А я тебя не помню, – озадачивается Эмбер. – Я там была?
– Вряд ли. Это было давно.
Точнее, когда магазин только-только открылся. Это казалось просто сногсшибательным, и я прыгала от радости, предвкушая путешествие по Большому Яблоку. Вид города, который никогда не спит, и возможность пожить в нем так будоражили меня, что о самом магазине я особо не задумывалась. Теперь, стоя перед «Гирляндой маргариток», я испытываю чувство вины: будто вместе с родным человеком умерла частица моей собственной жизни.
– Во всяком случае, – говорю я, надеясь, что голос звучит бодро, – я не собираюсь копировать один из наших магазинов. Если я им займусь – а это, поверь, для меня нелегкое решение, – то сделаю это по-своему.
– Девушки, вы не могли бы подвинуться? Нам надо цветы занести.
Мы оборачиваемся. Три дамочки разного возраста и веса выгружают цветы из маленького белого фургона.
– Извините, – говорю я женщине, которая трусцой несется к дверям с посудиной, полной гвоздик. – Магазин закрыт и откроется только после ремонта.
– Что? – вскидывается дама средних лет, в куртке от Барбур и с платком с «огуречным» узором на шее. – Глупостей не говорите, мы закрыты только по воскресеньям и понедельникам. Отойдите сейчас же.
– Нет. – Я загораживаю ей дорогу. – Боюсь, что вы сегодня сюда не попадете. Как я уже сказала, магазин закрыт.
Эмбер заслоняет дверь, драматическим жестом раскинув руки, и рукава ее цветастой блузы реют как паруса.
Дама разглядывает нас обеих как досадное мелкое недоразумение, без которого вполне можно было бы обойтись.
– Берил, Уиллоу! – окликает она своих спутниц, разгружающих фургон. – Вам что-нибудь об этом известно?
Берил и Уиллоу выглядывают из-за фургона.
– Эти девчонки не пускают нас в магазин, – презрительно сообщает дама.
Берил, статная и седовласая, и Уиллоу, высокая худенькая девушка лет двадцати, выступают вперед и скрещивают руки на груди.
Дама в куртке от Барбур наклоняет голову в мою сторону.
– Не знаю, что вы тут вообразили, – негромко произносит она, – но лучше вам уйти с дороги. У нас полно работы. И мы не любим, когда нас задерживают.
