скачать книгу бесплатно
Фелисити остановилась и обернулась.
– Ты от нас не уходила, – рявкнула Наташа. – Это мы тебя выгнали.
Наташа Корквуд такая… такая… неприятная.
– Мы тебя больше не хотели видеть рядом, поэтому и вышвырнули, – добавила Наташа холодных, жестоких слов. – Так же, как и все остальные. И так же они будут поступать и дальше. – Она повернулась к своим приятелям и засмеялась слишком жизнерадостно. – И только гляньте на нее, явилась и думает, что может соперничать за внимание герцога!
Такая неприятная!
«Это все, на что вы способны?»
Нет. Она способна на большее.
– Герцога, которого намерена завоевать ты, верно?
Наташа самодовольно улыбнулась.
– Герцога, которого я завоюю.
– Боюсь, ты уже опоздала, – без малейших колебаний произнесла Фелисити.
– Это почему же? – спросил Хейгин. Хейгин, со своим самодовольным лицом и волосами, как у принца из сказки. Который задавал вопросы так, словно снисходил до разговора с ней.
Как будто все они не были когда-то друзьями.
Позже она будет винить во всем воспоминания о былой дружбе, заставившие ее проявить несдержанность. Шепот прежней жизни, которую она потеряла в один миг, даже не поняв, за что. Сокрушительную печаль, уничтожившую ее.
В конце концов, должна же быть какая-то причина, по которой она сказала то, что сказала – учитывая, что это было чистым идиотизмом. Абсолютным безумием. Такой огромной ложью, что она затмила солнце.
– Ты опоздала с герцогом, – повторила Фелисити, даже в эту минуту понимая, что нужно немедленно замолчать. Остановить эти слова. Да только они словно превратились в понесшую лошадь – оборвавшую узду, свободную и дикую. – Потому что я его уже заполучила.
Глава третья
В последний раз Дьявол был в Марвик-Хаусе в ночь, когда встретился с отцом. Ему тогда исполнилось десять лет – слишком большой, чтобы оставаться в приюте, где он провел всю свою жизнь. Дьявол слышал сплетни о том, что случалось с мальчиками, переросшими приют. Он уже приготовился дать деру, не желая попасть в работный дом. Если все эти истории правдивы, он, скорее всего, умрет, и никто никогда не найдет его тело. Дьявол историям верил.
Каждый вечер, понимая, что это всего лишь вопрос времени и скоро за ним придут, он старательно складывал все свои пожитки. Пару слишком больших чулок, стянутых в прачечной. Корку хлеба или зачерствевшее печенье, припасенное во время обеда. Варежки, ношенные столькими мальчиками, что и не сосчитаешь, все в дырах, так что руки в них уже не согревались. И маленькую позолоченную булавку. К пеленкам, в которых его нашли младенцем, этой булавкой был приколот клочок ткани с вышитой на нем великолепной красной буквой М. Позолота с медной булавки давным-давно стерлась, а ткань, бывшая когда-то белой, посерела – слишком часто он трогал ее грязными пальцами. Но это было все, что осталось Дьяволу от его прошлого – единственный источник надежды на будущее.
Каждую ночь, лежа в полной темноте и прислушиваясь к тому, как плачут другие мальчики, Дьявол считал, сколько шагов ему потребуется, чтобы добраться от своего тюфяка до коридора, а из коридора к дверям. Потом за дверь – и в ночь. Он превосходно умел лазать и давно решил, что пойдет не по улицам, а по крышам – если за ним решат погнаться, то вряд ли отыщут его там.
Хотя вряд ли за ним кто-нибудь погонится. Вряд ли он кому-нибудь когда-нибудь понадобится.
Он услышал шаги в коридоре. Это идут за ним, чтобы отвести его в работный дом. Он скатился с тюфяка, пригнулся, схватил свои вещи и встал, прижавшись к стене возле двери.
Замок щелкнул, дверь отворилась, впустив внутрь полоску света, отбрасываемого свечой – невиданное в приюте зрелище после наступления темноты. Он рванулся с места, проскочил мимо двух пар ног и пробежал уже половину коридора, когда сильная рука опустилась ему на плечо и приподняла вверх, оторвав от пола.
Он лягался и визжал, пытаясь укусить удерживающую его руку.
– Боже праведный, да это просто звереныш какой-то, – произнес глубокий баритон, и Дьявол мгновенно застыл. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь разговаривал на таком безупречном, сдержанном английском. Мальчик прекратил попытки укусить и извернулся, чтобы посмотреть на державшего его мужчину – высокого, как дерево, и чище всех, с кем Дьяволу пришлось за свою жизнь встретиться, с глазами цвета половиц в комнате, где они якобы молились.
Дьявол был не особо силен в молитвах.
Кто-то поднес свечу к лицу Дьявола, и яркое пламя заставило его отдернуть голову.
– Это он.
Настоятель.
Дьявол снова повернулся к тому, кто его держал.
– Я в работный дом нипочем не пойду!
– Конечно, нет, – ответил странный мужчина. Он потянулся к узелку Дьявола и развязал его.
– Эй! Это мои вещи!
Мужчина, не обращая на него внимания, отшвырнул в сторону носки и печенье, вытащил булавку и поднес ее к свету. Дьявол пришел в ярость от мысли, что этот человек, этот незнакомец, лапает единственную вещь, оставшуюся ему от матери. Единственную вещь, оставшуюся от его прошлого. Маленькие руки сжались в кулаки, и он с силой ударил нарядного мужчину в бедро.
– Это мое! Не троньте!
Мужчина зашипел от боли.
– Господи Иисусе. Дьявол нанес свой удар.
Настоятель елейным тоном произнес:
– Этому он научился не у нас.
Дьявол нахмурился. Где бы еще он этому научился?
– Отдайте!
Хорошо одетый мужчина поманил его ближе, помахал перед Дьяволом его сокровищем.
– Это дала тебе твоя мать.
Дьявол протянул руку и выхватил булавку из руки мужчины, с отвращением ощущая охватившее его смущение. Смущение и тоску.
– Да.
Кивок.
– Я тебя искал.
В груди Дьявола вспыхнула надежда, жаркая и причиняющая неудобство.
Мужчина продолжал:
– Ты знаешь, кто такой герцог?
– Нет, сэр.
– Узнаешь, – пообещал тот.
Воспоминания – та еще гадость.
Дьявол крался по длинному верхнему коридору Марвик-Хауса. С этажа ниже доносились едва слышные звуки оркестра. Он с десяток лет не вспоминал ночь, когда отец его нашел. Может, и дольше.
Но сегодня, оказавшись в этом доме, где невероятным образом даже пахло так же, он вспомнил каждую мельчайшую деталь той ночи. Ванну, теплую еду, мягкую постель. Словно он заснул – и проснулся в мечте.
Та ночь и была мечтой.
Кошмар начался вскоре после.
Выкинув воспоминания из головы, Дьявол добрался до хозяйской спальни, положил руку на дверную ручку, быстро и бесшумно повернул ее и вошел внутрь.
Брат стоял у окна, небрежно держа в опущенной руке стакан. Его светлые волосы блестели в отблесках пламени свечи. Эван даже не повернулся к Дьяволу, только сказал:
– А я гадал, появишься ты тут сегодня ночью или нет.
Голос тот же самый. Ровный, сдержанный, низкий, как у их отца.
– Ты говоришь, как герцог.
– Я и есть герцог.
Дьявол позволил двери за собой закрыться.
– Я не это имел в виду.
– Я знаю, что ты имел в виду.
Дьявол дважды стукнул тростью об пол.
– Разве мы не заключили пакт много лет назад?
Марвик повернулся к нему в профиль.
– Я искал тебя двенадцать лет.
Дьявол опустился в низкое кресло рядом с пылающим в камине огнем и вытянул ноги туда, где стоял герцог.
– Если бы я только знал.
– Я думал, что ты знаешь.
Конечно, они знали. Едва они достигли совершеннолетия, в трущобы потянулся целый поток мужчин, вынюхивающих и выспрашивающих о троице сирот, которые могли появиться в Лондоне несколько лет назад. Два парня и девушка, с именами, которых не знал никто в Ковент-Гардене… за исключением самих Бесперчаточников.
Никто, кроме Бесперчаточников и Эвана, юного герцога Марвика, богатого, как сам король, и достаточно взрослого, чтобы удачно вложить деньги.
Но восемь лет, проведенных в трущобах, сделали Дьявола и Уита не только могущественными, но и хитрыми, не только сильными, но и грозными, и никто не говорил о Бесперчаточниках, опасаясь возмездия. Особенно с чужаками.
След остыл, вынюхивающие мужчины почти перестали чуять запах и исчезли.
Однако на этот раз за ними пришел не наемный работник, а Марвик собственной персоной. Причем имевший куда лучший план, чем раньше.
– Полагаю, ты решил, что, объявив о поисках жены, ты привлечешь наше внимание, – проговорил Дьявол.
Марвик повернулся к нему.
– Так ведь все и получилось.
– Никаких наследников, Эван, – сказал Дьявол, не в силах назвать его титул. – Таково было соглашение. Ты помнишь, что было в последний раз, когда ты попытался отказаться от договора?
Глаза герцога потемнели.
– Да.
Той ночью Дьявол забрал все, что любил герцог, и сбежал.
– И что заставляет тебя думать, будто я снова так не поступлю?
– То, что на этот раз я герцог, – ответил Эван. – И моя власть простирается далеко за пределы Ковент-Гардена, невзирая на то, как тяжелы нынче твои кулаки, Дьявол. Я обрушу на тебя ад. И не только на тебя. На нашего брата. На твоих людей. Твой бизнес. Ты потеряешь все.
«Оно того стоит». Дьявол, прищурившись, посмотрел на брата.
– Чего ты хочешь?
– Я говорил тебе, что приду за ней.
«Грейс». Четвертая из их банды, девушка, которую Дьявол с Уитом называли сестрой, хотя общей крови у них не было. Девушка, которую Эван любил даже тогда, когда они были детьми.
Грейс, которую трое братьев поклялись защищать много лет назад, когда были юными и невинными, до того, как их узы разорвало предательство.
Грейс, которая после предательства Эвана стала самой опасной тайной герцогства. Грейс, рожденная женой предыдущего герцога, герцогиней. Грейс, крещенная как их ребенок, хотя она в некотором роде была незаконной.
Но теперь, много лет спустя, данное ей при крещении имя носил Эван. Он получил титул, не принадлежавший по праву никому из них.
И Грейс оставалась живым, дышащим доказательством того, что Эван украл у нее титул, состояние, будущее – и к такому воровству Корона вряд ли отнесется легко.
Воровство, которое, если оно обнаружится, заставит Эвана поплясать на веревке на площади перед тюрьмой Ньюгейт.
Дьявол перевел взгляд прищуренных глаз на брата.
– Ты ее никогда не найдешь.
Глаза Эвана потемнели.
– Я не причиню ей вреда.