скачать книгу бесплатно
– Даже так? – удивился Андрей. – Это ведь не практиковалось уже…
– Да лет двадцать не практиковалось. С тех пор, как первая большая волна миграций сошла на нет, – кивнул шериф.
– Какой расклад? – непонятно для Паши спросил Мозголом.
– Пять кланов за вас, шесть против! – ответил Владимир.
– Серьезно! – присвистнул Андрей. – Грядет передел?
– Копчиком чувствую – пиздец городу! – грустно сказал шериф. – Жаль, только я на одном месте пообвыкся… Их, этих «черноколоворотцев», чуть не под две тыщи, разнесут город по бревнышку…
– Хрен с ним, городом вашим сраным! – внезапно вспылил Андрей. – Мне племянника спасать надо! Изгнание – это очень серьезно! И хотя на старые обычаи почти повсеместно все кладут с прибором, но… Если за «Папуасами» такая силища стоит, то парня живым из Мухосранска не выпустят. И я со своими бойцами рядом лягу. Что делать-то, Володь, что посоветуешь?
– Бежать ему надо! – огорошил шериф. – Прямо сейчас! Как выведу из кабака на улицу – так сразу когти рвать! Мы, конечно, постреляем вдогон… Но он ведь парень ловкий – увернется! Увернешься, Паша?
– Да-а-ааааа, – в полном обалдении от таких перспектив кивнул Скорострел.
– Спокойно, Паша, спокойно! – Поняв душевное смятение племянника, Мозголом приобнял парня за плечи. – Володя дело говорит – рванешь сейчас из города, и… все! Тебе главное из зоны ответственности местных кланов выйти. Это всего полста километров… в любую сторону. А там мы тебя подберем! Володь, дай нам пять минут – собраться и планы обсудить!
Шериф молча кивнул, кряхтя встал с табуретки и вышел за дверь.
– Дядя, а откуда ты его знаешь? – совершенно не в тему спросил Паша. Уж больно злое любопытство его грызло.
– Мы с ним когда-то в одной конторе служили, – печально ответил Андрей. – Еще до Войны.
Он застыл, словно погрузившись в воспоминания, но через несколько секунд очнулся и скомандовал:
– Быстро сгребай манатки, а я пока прикину, где нам с тобой пересечься удобней.
С этими словами Андрей достал из своей сумки крупномасштабную карту и начал, грызя ноготь, прикидывать маршруты. К тому времени, как Скорострел собрал все вещи и упаковал рюкзак, Мозголом принял решение.
– Тикать тебе надо в сторону Москвы! По остальным направлениям наверняка искать будут. Здесь вокруг сплошняком зоны ответственности наших недоброжелателей. В одиночку и пешком – не пройти. А дать тебе грузовик я, сам понимаешь, не могу. Значит, пойдешь вот сюда! – Мозголом показал на карте точку. – Здесь мы тебя и подберем.
Приглядевшись к назначенному для рандеву месту, Пашка вздрогнул. Точка была на самой границе Пятого кольца. Всего лишь в семидесяти километрах от Москвы.
– Дядя, но там же… – негромко начал Пашка, но Андрей тут же прервал его:
– Знаю, Павел, знаю… Но это единственное место, где есть неплохое укрытие. Помнишь, как туда забраться?
Паша обреченно кивнул. До того, как забраться в это укрытие, предстояло пройти через зараженные земли, вокруг которых шаталось множество шаек диких бредунов.
Глава 3
В самом быстром темпе, который только позволяли его силы и местность, Паша преодолел двадцать километров. «Бегство» из Мухосранска прошло образцово: он рванул в ближайший переулок, как только его вывели из кабака. Люди шерифа стреляли вдогонку, причем для достоверности палили не в воздух, а в сторону беглеца. Пули так и свистели над головой Скорострела. Но бог миловал – парень благополучно покинул городок.
На «точке» Пашка в одиночестве просидел недолго – он пешком дошел туда за полдня, а соратники догнали его всего за пару часов.
Вернувшись в базовый лагерь «Ловцов удачи», Мозголом узнал еще одну плохую новость: на крестьянские поселения, находящиеся под защитой клана, напали те самые дикие бредуны из клана «Черного коловорота». Кроме обычного (можно сказать – обыденного) грабежа, «черные» отличились страшным деянием – мелкие хутора и одну большую деревню вырезали поголовно, а потом сожгли.
На совете клана было решено дать беспредельщикам бой, невзирая на огромное численное преимущество врага. «Ловцы» не были самоубийцами и рассчитывали на победу – до сих пор хорошо организованные кланы, имеющие в своих рядах опытных бойцов, хорошо обученное молодое пополнение и отличные, по местным меркам, вооружение и транспорт, довольно легко разгоняли даже очень крупные, но аморфные массы диких бредунов, вооруженных как попало и почти не имеющих боеприпасов.
«Ловцы» подоспели, когда «дикие» грабили вторую деревню. Первый удар клана был страшен – «черные» в панике бросились спасаться бегством, бросая оружие, добычу и раненых. Но главари орды, безжалостно расстреливая трусов, сумели быстро навести порядок и организовать ответную атаку. «Дикие» десятками гибли под перекрестным огнем, однако двадцатитикратное численное преимущество орды не оставило «Ловцам» никаких шансов на успешный исход боя. Те бредуны, что остались прикрывать отход основного отряда, продержались всего час. «Ловцы удачи» потеряли половину бойцов, несколько грузовиков, но все-таки остались полны решимости отомстить обидчикам.
Не прошло и двух дней, как на базовый лагерь «Ловцов» навалилось более тысячи «черных». Затем начался ад. Мужчины-воины клана бились до последнего патрона. Уцелели несколько женщин и детей, которых победители увели в северные леса.
Мозголом погиб на глазах Паши еще во время первой атаки «черных». Мать бросилась с самодельной гранатой в самую гущу нападавших уже во время штурма лагеря. Младшая сестренка, пигалица двенадцати лет, попала под шальную очередь из крупняка, когда тащила на позицию боеприпасы и воду. Сам Пашка отстреливался до тех пор, пока рядом с его стрелковой ячейкой не рванула граната.
Очнулся Паша только глубокой ночью. Его ячейку засыпало землей почти до верха. Да так, что проводившие зачистку «черные» просто не стали возиться с раскапыванием, справедливо решив, что на дне труп. Выкопавшись из-под рыхлого грунта, Скорострел долгие десять минут просто сидел, вдыхая полной грудью влажный ночной воздух, пахнущий порохом, тротилом, кровью и горелым мясом. От контузии в голове звенело, а перед глазами плавали разноцветные круги, но, собравшись с силами, Павел, перехватив поудобнее автомат, начал обход территории базы, пытаясь отыскать уцелевших – тщетно. Он натыкался только на трупы. «Своих» оттаскивал, борясь с головокружением, к глубокому провалу на месте главной землянки, а через «чужие» равнодушно перешагивал. Впрочем, он не забывал чисто машинально, обыскивать и те, и другие, но почти все тела были «пустыми» – «черные» даже верхнюю одежду сдирали, не брезговали поясными ремнями и обувью.
На рассвете Павел похоронил соратников, окончательно обрушив свод землянки, а затем приступил к планомерному обыску всех известных ему заначек. Через пару часов он стал счастливым обладателем некоторого количества оружия и снаряжения, что могло хоть как-то помочь ему на первых порах в «одиночном плавании».
Разрушенный и разграбленный базовый лагерь Скорострел покинул, едва невидимое за сплошной пеленой облаков солнце начало карабкаться к зениту. С собой у него был верный АКМ с тремя полными магазинами, нож, «стечкин» в кобуре, фляга с водой, смена белья, целлофановый плащ-накидка, респиратор, фонарик, складная лопатка, карманный дозиметр (из тех, что в довоенные времена называли «кухонными») и самое главное богатство – четыре сотни патронов семь – шестьдесят два. И своих, накопленных за полгода службы в торговом отряде, и чужих, найденных в заначках друзей. Из еды присутствовало всего несколько сухарей.
В качестве промежуточной цели Паша наметил ту самую «секретную точку», на которой всего пару дней назад ждал дядю. Эта точка служила «базой подскока» для отправляющихся за мародеркой в Москву, и там всегда были припрятаны небольшие запасы еды, боеприпасов и медикаментов.
Идти пришлось по дорогам, хотя он и хотел избежать внимания. Окрестные тропы он практически не знал, поскольку все время ездил на машинах, а не ходил пешком. А любая незнакомая тропинка легко могла завести на зараженную пустошь. Но за все время пути его всего раз обогнал чей-то торговый конвой, который Паша переждал в развалинах какого-то одиночного строения.
Ближе к полудню он прошел через живую, хотя и крохотную, всего в десяток дворов, деревушку. И как Паша ни старался остаться незамеченным – несколько крестьян его увидели. Привлекать внимание в его положении было вовсе ни к чему, и сразу за деревней Скорострел свернул на первую же попавшуюся тропу, отходящую от наезженного тракта. Тропа была старой, натоптанной и вела через плоскую равнину со скудной растительностью, состоявшей из чахлых колючих кустов мутировавшей сирени.
По этой равнине Паша прошел еще километров пять, пока тропинка не вывела его к глубокому оврагу, по дну которого протекал довольно бурный ручеек. Это было почти идеальное место для привала. Проверив воду дозиметром, Паша умылся, напился и наполнил небольшой полиэтиленовый бурдюк. Перекусив парой сухарей, бредун прилег в тени склона и часок покемарил, пережидая самое жаркое время дня.
Проснувшись, он прикинул свои дальнейшие действия. Прежде Паша никогда не бывал в этих местах и дальнейший маршрут прикидывал очень приблизительно. До «точки» ему предстояло пройти около сотни километров. Желательно минуя населенные места. В принципе, это было несложно – в такой близости от эпицентра селились немногие, но вот как раз эти немногие и представляли наибольшую опасность для одинокого путника. Поэтому Скорострел решил двигаться по кратчайшему маршруту, напрямик, оставляя далеко в стороне лагеря диких бредунов, которых здесь насчитывалось десятка полтора. Приняв такое решение, Пашка наскоро ополоснул лицо, напился про запас и тронулся в путь вдоль оврага.
Как он и предполагал, километра через два овраг с ручейком вывел его к Оке. Ветераны, жившие в довоенные времена, говорили, что тогда любую подмосковную речку можно было перейти без особых хлопот в любом месте. Ныне реки «распухли» и представляли собой серьезную преграду. Даже не учитывая того факта, что вода до сих пор сильно фонила. Поэтому Паша двинулся вдоль берега, рассчитывая найти подходящий брод. Предчувствие его не обмануло – через пару часов он натолкнулся на неширокую лощину, от которой к реке тянулись отчетливые следы колес. Следы пропадали в воде, что явно свидетельствовало о переправе. Если, конечно, кто-то не избавлялся в этом месте от автомобилей. Правда, в последнем случае это должен был быть очень богатый, по местным меркам, человек – автомобили сейчас ценились наравне с оружием и боеприпасами.
Быстро прикинув в уме эти нехитрые доводы, Паша решительно шагнул в мутную воду. Ширина реки в этом месте составляла всего шестьдесят-семьдесят метров, дно было твердым, глубина почти везде доходила до середины бедер, и Скорострел быстро форсировал водную преграду. Где-то на середине брода что-то острое кольнуло его в стопу, но бредун не обратил на это особого внимания. Выбравшись на противоположный берег, он обнаружил узкую дорогу, почти тропу, ведущую, скорее всего, к лагерю диких бредунов. Причем дорога эта казалась довольно наезженной, что привело Пашку в состояние повышенной готовности. Рассиживаться, чтобы сменить портянки, здесь было опасно. Тем не менее он, взяв автомат на изготовку, двинулся именно вдоль колеи, решив немного облегчить свой путь.
Однако прошел он совсем немного. Впереди неожиданно послышались голоса и звяканье металла. Проломившись через окружающие дорогу кусты, Пашка залег, приготовившись к бою. Враги, а друзей в этом месте у Паши не было, быстро приближались. Через заросли Скорострел мог видеть только небольшой участок покинутой тропы, но, судя по разговору, сюда направлялись два человека.
– Да точняк, к реке он дернул, гад! – произнес один.
– Хм, а следов-то нет! – возразил ему другой.
– Так он мог и не по дороге пойти! – уверенно возразил первый. – Один хрен, мимо брода ему не пройти – там и перехватим старого пердуна. Или ты думаешь, он в одиночку к Москве пойдет?
«Дикие бредуны кого-то ищут», – догадался Пашка. Конечно же, они охотились не за ним – он пришел с другой стороны. Но в любой момент кто-то из них мог увидеть его следы и заинтересоваться бродящим по округе чужаком. Внезапно парочка резко остановилась, как раз напротив того места, где лежал Скорострел. «Что делать? – подумал Пашка. – Стрелять? А если их лагерь совсем близко и там услышат выстрелы»?
Он затаил дыхание, сцепил зубы и тихонько опустил вниз переводчик-предохранитель. Сквозь кусты Паша различал только силуэты, но было видно, что бредуны, согнувшись, разглядывали что-то на земле. Что могло их заставить так остановиться, как не Пашины следы?
– Бляха, Горелый, здесь явно кто-то прошел, – отчетливо произнес первый. – И прошел со стороны брода.
– И свернул тут в заросли, – ответил тот, кого назвали Горелым.
Силуэты распрямились, и Паша понял, что его укрытие спалилось. Не раздумывая больше о последствиях, он нажал спусковой крючок. Дав две короткие очереди, Скорострел вылетел из кустов, готовясь добивать, но оба бредуна были мертвы – он не промахнулся. Понимая, что где-то рядом могут быть их подельники, Пашка, не медля ни секунды, обыскал трупы. Ему досталось два видавших виды АКМа и четыре неполных магазина к ним. Больше ничего ценного у бредунов не было; ножи – фуфло из сырого железа, одежда – заношенная до состояния лохмотьев, обувь – разбитая в хлам.
– И то хлеб! – пробормотал Скорострел, навьючивая на себя трофеи.
Не задерживаясь более, Паша рванул в сторону прямо через заросли. Не прошло и трех минут, как с дороги послышались крики, затем раздалось несколько выстрелов. Пули над головой не свистели – значит, стреляли вслепую, от злости. Пробежав несколько сотен метров, Пашка остановился и прислушался. Погони было не слышно. Возможно, что он достаточно оторвался от преследователей. Если те вообще полезли за ним в кусты. В любом случае скоро стемнеет, и они прекратят поиски до утра, вернувшись на ночлег в свой лагерь, а завтра пойдут по его следу.
Однако, если среди них нет опытного следопыта, им будет сложно отыскать его следы в густой траве. А примятая его ногами, она поутру распрямится. Пусть тогда побегают, поищут!
Солнце уже садилось, когда он остановился на ночлег, наткнувшись на небольшую полянку, окруженную густыми зарослями дикой малины. Убедившись в радиационной безопасности этого уединенного места, Пашка скинул рюкзак и ботинки и уселся прямо на траву, с наслаждением вытянув натруженные долгой ходьбой ноги. Тут-то и выяснилось, что в горячке погони он не заметил последствий перехода через брод – на ступне правой ноги обнаружилась кровоточащая ранка. Он, форсируя реку, явно наступил на гвоздь или что-то похожее. И не продезинфицировал повреждение, даже портянки не сменил. Один черт теперь знает, какая инфекция могла попасть в пусть и небольшую дырочку.
Быстро перебрав свои пожитки, Паша убедился, что не забыл захватить маленький пузырек с порошком стрептоцида и кремень с кресалом. Набрав вдоль кустов мелких сухих веток, Паша разжег небольшой бездымный костерок. Быстро вскипятив в котелке воду, Скорострел тщательно помыл ноги, присыпал рану стрептоцидом и намотал чистые портянки. Закончив процедуры, он не стал надевать еще сырые ботинки, а просто прилег рядом с костром, подстелив плащ-накидку. Сумерки сменились тьмой. Яркие звезды появились на черном бархате неба. В зарослях шуршал какой-то небольшой зверек. Паша метнул на звук головешку, даже не подумав, что может стать причиной пожара. Шуршание прекратилось, и в наступившей тишине крохотная полянка посреди безбрежной пустоши показалась парню теплой комнатой с очагом. В большом, но уютном доме, которого у Паши отродясь не было, – вся его жизнь прошла на колесах. Прикончив два сухаря и запив скудный ужин водою из бурдюка, Скорострел подложил под голову рюкзак и попытался уснуть. Не тут-то было! Сон не шел. Впервые в жизни бредун задумался о своей судьбе. Кто он и зачем топчет пыль под небом? Вспомнились отец с матерью, сестра, дядька, ребята-ровесники из родного клана. Их уже нет, а он все еще жив…
Внезапно до него дошло, что с ним творится неладное. По лицу из глаз текло что-то теплое. Он плачет? В клане даже женщины не позволяли себе такого. Даже после гибели близких. Что-то странное поднималось сейчас из глубины души простого парня Пашки Скорострела. Ощущение бессмысленности всего происходящего?
Если он выживет и отомстит за родной клан, что дальше? Присоединиться к диким или попытаться вступить в «правильный» клан? Бредуны неохотно принимают чужаков. Ну, примут его в солидный, уважаемый клан, что изменится? Бредун всегда должен быть настороже. У бредунов нет постоянного дома – только временные стоянки-лагеря. Нет жены – только боевые подруги. Нет детей – только новые бойцы для клана. Бредуны не живут, а выживают, скрашивая серое однообразие дней выпивкой. Они обречены постоянно скитаться между радиоактивных руин, добывая себе пропитание мародерством. И ради такой жизни стоит жить? Будущее вдруг предстало перед Пашей во всей своей мрачноватой жути. А ведь ему было всего восемнадцать лет.
Было уже далеко за полночь, когда Паша наконец заснул. На следующий день он проснулся довольно поздно, но, с трудом разлепив глаза, понял, что чувствует себя полностью разбитым. Сон совершенно не снял усталость. Сполоснув лицо теплой водой из бурдюка, Пашка сел и обулся, со скрипом натянув ботинок на распухшую ногу. Похоже, что лечение все-таки запоздало. Есть не хотелось, пить тоже. Поднявшись, бредун надел на плечи полупустой рюкзачок, навьючил сверху три автомата и поковылял в намеченном вчера направлении. Сегодня его решимость добраться до назначенного места встречи с дядей сильно поколебалась. Идти не хотелось совершенно. Причем вообще идти, в смысле – передвигать ногами. И проблема была не только в больной ноге, но и в навалившейся апатии, возникшей после ночных грустных мыслей.
Местность тем временем становилась все более дикой. Исчезли какие-либо признаки цивилизации. Перестали попадаться даже древние, довоенные развалины. Вокруг расстилалась покрытая высокой серой травой равнина с редкими вкраплениями колючих кустов непонятного происхождения. Однако километров через пять заросли стали попадаться все чаще и вскоре почти полностью заслонили путь. Идти становилось все труднее и труднее – приходилось пробираться по узким проходам между кустами, уворачиваясь от веток, покрытых длиннющими острыми колючками. Заработав пару прорех в одежде, Паша стал вдвойне осторожнее, но и темп продвижения снизился вдвое.
К вечеру Скорострел настолько вымотался, что, едва красный солнечный диск коснулся горизонта, он упал на землю в первом же более-менее удобном месте и мгновенно отрубился. Очнувшись в серых предутренних сумерках, Паша с ужасом понял – идти дальше он не сможет. Нога совсем распухла, и из раны сочился гной. Да и общее состояние организма было далеко от нормы – сказывалась контузия. Стащив рюкзак, Паша проверил запасы – бурдючок, к которому он прикладывался весь день, был пуст. Фляга полна, но это всего литр воды – ее хватит ненадолго. Из еды осталось три сухаря.
С отчаянием Паша понял, что к нему вплотную подкрался толстый полярный лис. Надеяться было не на что и не на кого.
Внезапно сзади раздалось тихое покашливание. Скорострел, забыв о боли, резким перекатом ушел в сторону и развернулся, направив ствол на источник звука. Метрах в тридцати от него стоял человек. Один. Пустые руки он поднял над головой. Несколько долгих томительных секунд Пашка держал незваного гостя на прицеле. Но, подумав, опустил автомат.
– Добрый вечер, уважаемый, – незнакомец первым начал разговор.
– Привет, – коротко ответил Пашка, не выпуская из рук оружие.
– Вы не против, если я подойду к вам? Я один и не собираюсь на вас нападать! – продолжил незнакомец.
– Подходи, но руки так и держи на виду! – подумав, сказал Паша.
Странно разговаривающий человек приблизился. Теперь было видно, что это глубокий старик с короткой седой бородкой. Одет он был в старенький, но чистый пиджак и заправленные в высокие кожаные сапоги черные брюки. Из оружия – ПМ, рукоятка которого торчала из-за пояса.
– Простите, если я невольно напугал вас, – продолжал витийствовать старик. – Но мне показалось, что вам нужна помощь.
– Напугал меня? – Паша тихо рассмеялся, словно услышал остроумную шутку. – Кто вы и что здесь делаете?
– Меня зовут Анатолий Абрамович Нахамсон. В прошлом, до Войны, – доцент Московского государственного технического университета имени Баумана! – с некоей долей гордости ответил старик. – Ныне – бродяга. До вчерашнего дня заведовал материальной частью в одной мелкой шайке бредунов неподалеку отсюда.
– Заведовал материальной частью – это как? – искренне заинтересовался Пашка.
– Чинил любую технику, – пояснил Нахамсон. – Я инженер, и руки у меня из правильного места растут, не то что у молодых. Сейчас даже теории ДВС никто не знает. Все думают, что автомобили ездят из-за того, что внутри черт с хвостом сидит.
Пашка тоже не знал «теории ДВС». Он и слова-то такие слышал в первый раз. Но все равно рассмеялся – все ведь знают, что автомобиль толкают вперед «лошадиные силы».
– А чего вышли из шайки? Здесь в одиночку долго не протянуть!
– У нас недавно сменилось руководство, так сказать… В результате небольшой внутренней разборки, сопровождаемой, как водится, перестрелкой. А с новым главарем я не сошелся по идеологическим соображениям, – охотно ответил старик.
– Ага, – Пашка на секунду задумался. – Так это за вами шла охота возле брода!
– У брода через Оку? – уточнил Нахамсон. – Да, наверное, за мной. Наш лагерь в трех километрах от него стоял. Только я в другую сторону пошел – дураку понятно, что первым делом они бы именно к реке меня искать кинулись.
– Я там двух ваших преследователей завалил. А чем вы им так насолили, что они за вами пошли?
– Да ничем! – усмехнулся старик. – Просто без меня те развалюхи, что они гордо именуют «боевыми машинами», не пробегают и пары дней – развалятся на ходу.
Пашка снова захохотал. Он слишком живо представил себе бредунов, вываливающихся на дорогу из распадающейся на части машины.
Тем временем Нахамсон внимательно разглядывал босые ноги Пашки. На его загорелом, цвета старой бронзы лице промелькнуло сочувствие.
– Эк вас, молодой человек… – только и сказал старик. – Вам теперь покой нужен, дня три отлежаться.
– А у меня всего несколько сухарей осталось и литр воды! – неожиданно для себя признался Пашка. – Долго не протяну.
– Ну, за убитых преследователей я у вас в долгу вроде как! – снова усмехнулся Нахамсон. Он вообще много улыбался – сразу было видно, что человек этот веселый и жизнерадостный, несмотря на возраст. – Я-то не с пустыми руками из шайки ушел. Подождите минутку, я схожу за рюкзаком.
Пашка снова напрягся – мало ли что, а вдруг этот смешной старикан просто разведывал обстановку и сейчас вернется с дюжими молодцами. Но страхи оказались напрасными – Нахамсон пришел один и приволок здоровенный рюкзак. Быстро и споро он разбил лагерь, поставил небольшую двухместную палатку, разжег костерок и подвесил над огнем котелок с водой. Пока вода закипала, Нахамсон соорудил и сунул в руку Пашке здоровенный бутерброд с салом. И Скорострел понял, что, пожалуй, песец временно отступил.
Промыв теплой кипяченой водой ранку на Пашкиной ноге, старик умело смазал ступню какой-то резко пахнущей мазью и плотно замотал в чистую портянку, извлеченную из бездонного рюкзака.
– Ну, молодой человек, теперь вам надо пару дней полежать! – объявил Нахамсон в финале.
– Спасибо, Анатолий Абрамович! – искренне сказал Пашка.
– Да что там! – отмахнулся старик. – Можете звать меня дядей Толей. Я как-то привык уже без отчества.
– А меня зовут Павел! – наконец-то представился бредун. – Позывной – Скорострел.
– Ой, какая интересная у вас клич… то есть позывной! – усмехнулся дядя Толя. – Как заслужили, не расскажете?
И битый восемнадцатилетний волчара Паша Скорострел, отчего-то проникшись к впервые увиденному человеку доверием, рассказал ему всю историю своей недолгой жизни.
Нахамсон реагировал на рассказ очень эмоционально: постоянно всплескивал руками, а иногда даже вскакивал и принимался ходить от палатки к костру.
– Да, Павел, я вижу, вы человек новой формации – таких в довоенные времена не было, – неожиданно заключил он в итоге. А когда Пашка удивленно воззрился на него, пояснил: – Другой бы на вашем месте давно сломался, а вы считаете все произошедшее чем-то обыденным.
В ответ Паша даже не нашелся, что сказать. Он действительно не видел чего-то выдающегося в своей жизни. Обычное дело ведь – как у всех.
Глава 4
На одном месте Пашка и Нахамсон провели три полных дня. Дядя Толя оказался прав – в этом направлении их никто не искал. Мазь ли помогла или что-то другое, но Пашкины ноги быстро зажили. Теперь он мог ходить самостоятельно, хотя и недолго. Все это время парень питался из запасов старика, и такое положение вещей его несколько напрягало. Он никак не мог понять, из-за чего Нахамсон безвозмездно помогает совершенно чужому человеку, и подсознательно ждал подвоха.
Поняв Пашкино беспокойство, Анатолий Абрамович решил разъяснить бредуну мотивы своего альтруизма.
– Видите ли, Павел, здесь поодиночке не выжить. И вы сами это прекрасно знаете. Нас сейчас двое, и мы сильнее одиночки не в два раза, как можно было предположить, а в десять раз! Признаюсь вам: мне никогда не нравилось жить по современным волчьим законам, постоянно скрываться, юлить, прятаться, но приходилось в силу необходимости. Мне показалось, что и вы самостоятельно пришли к осознанию порочности окружающего мира и переосмыслению своей жизни. Ведь так?
Паша был вынужден согласиться. Те мысли, что мучили его три дня назад, привели к изменению мировоззрения. Да и рассказы старика о довоенной жизни добавили сомнений. Теперь Скорострел не считал окружающую реальность нормальной – ему было с чем сравнивать.
– Вот видите – мы с вами сейчас придерживаемся практически одинаковых убеждений! – с воодушевлением воскликнул Нахамсон. – Так почему бы нам не объединиться? Поверьте, Павел, я хоть и пожилой, но обузой вам не буду! Да и мои технические умения нам еще пригодятся.
– Обуза в настоящий момент – скорее я! – хмыкнул Павел и призадумался. В общем-то, в предложении Нахамсона было здравое зерно. Вот только… – А какова ваша цель, дядя Толя? Не сиюминутная – выжить, а в более далекой перспективе?
