скачать книгу бесплатно
– Угу. – Меня несколько смущала затронутая тема. – Причём их тематика несколько связана с твоим любимым жанром, это – романтики: Шелли, Гофман, По, ну и ещё целая куча других.
– Ух ты! – покачала она головой. – А у меня вот терпения никогда не хватало. Я вообще читаю чуть ли не по слогам. Когда с Родионом встречались, он мне всё сам читал, у него так хорошо получалось, особенно стихи.
За спиной послышалось хлопанье крыльев, и я обернулся: птица, то ли удравшая от меня, то ли очень похожая на неё, опустилась на дерево, под которым дрыхли наши благоверные, и уставилась на меня сияющими жёлтыми плошками.
– Эй ты, – сказал я, и пернатое выдало в ответ целую тираду странных звуков, напоминающих человеческую речь.
Похоже, именно это я и слышал, когда шёл через дорогу.
– Не трогай его, – дёрнула меня за рукав рубашки Рита. – Ты же видишь – ругается.
Мы посмеялись. Странное дело, давно я не чувствовал себя так хорошо и спокойно, как сидя на обочине дороги, ведущей хрен пойми куда, рядом с душевной дурнушкой, так заразительно хохочущей в звенящей ночи.
Разговаривая, мы и не заметили, как подкрался рассвет. Солнце неторопливо выбиралось из-за сверкающей полосы горизонта, рассыпая впереди августейшего тела шустрых разведчиков, взрывающих тёмные облака розовыми гранатами. Удивительно, но я, видимо, совершенно утратил способность ориентироваться. Или, как вариант, солнце карабкалось с северо-запада. Впрочем, мы ночью такие круги выписывали – какая там ориентировка!
С наступлением утра стало совершенно ясно: деревья вдоль дороги – определённо яблони, только дикие, но в самом что ни на есть майском цвету. Вот к чему приводят эксперименты со всякими ГМО, так скоро на вишнях кокосы объявятся.
Поднялся лёгкий ветерок и, вцепившись в зеленеющую листву, начал остервенело её трепать, словно резвый щенок брошенную палку. Пискнула одна пичуга, следом – вторая, и вот уже целый хор перекрикивающих друг друга певцов возвестил о всеобщем пробуждении.
Рита внезапно сладко зевнула и положила голову на моё плечо. Жест оказался такой умилительно домашний, словно маленький котёнок заполз на колени, и я с трудом удержался от желания погладить партнёра по ночному бдению. Хм, а спать действительно хочется, и очень сильно.
– О, наши просыпаются, – подняла голову Марго и потёрла кулаками красные глаза. – Ты такой смешной: глаза краснючие и морда белая-пребелая.
– На себя посмотри, – огрызнулся я. – Будешь знать, как разговоры разговаривать, а не спать, как все нормальные люди. – Я усмехнулся и пожал её холодную ладошку. – Но всё равно большое спасибо за ночь. Давно мне так хорошо не было.
– Ты прям как после секса. – Мы двусмысленно поулыбались. – Тебе тоже спасибо. Прикольно ведь получилось? Повторим?
– Легко, – махнул я рукой. – Главное – не рухнуть после второй ночи.
Первой пробудилась Вера, она приподнялась на локте и некоторое время, недоумевая, озиралась по сторонам, потом с ещё большим изумлением уставилась на свою «подушку» и, наконец, сбросила с себя руку Сергея. Тот приоткрыл один глаз и подозрительно дёрнул носом.
– С добрым утром, дорогая. – Я подошёл и наклонился поцеловать супругу, но она недовольно отпихнула меня. – Не выспалась? Дурные сны мучили?
– Какого чёрта! – Вера встала и принялась решительно стряхивать с платья налипшие травинки. – А вы не спали?
Женщина она не ревнивая, но несколько крупных скандалов мне пришлось пережить с огромными потерями для психики. И ведь большинство из них не имели под собой никакого основания! У меня тоже временами возникали некоторые непроверяемые подозрения, но я держал их при себе. Всегда нужен определённый козырь во время следующей перебранки, особенно если реально нашалишь.
– Ну а кто ещё будет вас охранять? – Маргарита подошла к супругу и потеребила его за край пиджака: – Вставай, соня. Петушок пропел давно.
– Петушка я бы съел, – сладко плямкнул губами Серёга, – под пивко…
Кстати, о птичках. Я поднял голову, но знакомой птахи не обнаружил: только на самой верхушке дерева сидели две серенькие пигалицы, самозабвенно выводящие тонкие рулады. И когда это болтливое создание только успело удрать?
– Попить бы не мешало, – подтвердила Вера и покрутила головой: – Шея как деревянная. Приедем домой – сразу на массаж. Пусть Фарик меня разбирает по косточкам.
Мой друг, покряхтывая, поднялся и с хрустом в суставах потянулся. Потом, щурясь, оглядел свою супругу.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов. Крепко, видать, вчера приложило: до сих пор морда белая, а глаза как у наркомана.
– Так эти два балбеса не спали всю ночь. – Вера подала мне ветровку, и я сбросил с неё зазевавшегося жука. – Фу, мерзость! И я спала с этой гадостью?
– Это она про тебя, – ухмыльнувшись, подмигнул я Серёге, и тот пожал плечами, почёсывая округлый животик. – Ну, девочки и мальчики, из всех удобств могу предложить вам только кустики. А потом продолжить наш марш-бросок. Надо же выбираться в обитаемые места.
Это оказалось не так уж просто: после чахлой лесополосы (а ночью выглядела так угрожающе!) мы ещё пару километров карабкались на пологий холм, поросший приземистым колючим кустарником, напоминающим скелеты древних ёжиков. Вера продолжала жаловаться на жажду и вообще заявила, будто ощущает себя высушенной, словно кактус посреди пустыни. Сергей всё чаще заводил разговор о пиве, а Марго молча зевала, всякий раз виновато улыбаясь мне. Спать хотелось просто невыносимо, и это оказалось единственным моим желанием: ни жажды, ни голода я не ощущал.
Даже дорога, которой мы следовали, явно устала от бесконечного подъёма и, добравшись до вершины, остановилась отдышаться. Солнце начинало жечь просто немилосердно: его лучи, казалось, превратились в лазеры Звезды Смерти и пытались испепелить наши макушки. Поэтому дерево, под которым мы остановились, дабы оценить открывшийся вид, принесло райское наслаждение в виде прохладной тени.
– О, речка! – В голосе Веры звучала искренняя радость.
– Речка. – Рита выглядела встревоженной, когда покосилась в мою сторону.
– Надо будет окунуться. – Сергей тяжело дышал. – Думаю, водичка будет просто класс.
Река. Голубая лента, скользящая рядом с дорогой, напоминала мне притаившуюся змею, готовую нанести смертоносный удар. Да и вообще – какого чёрта! Я не помнил ни единой реки на полтысячи километров от города. Всё яснее становился факт нашего присутствия в непонятном месте. Это, естественно, вызывало у меня тревогу, но не сильную.
Отбросив неприятные мысли, я посмотрел дальше. Там река, вильнув хвостом, уходила в сторону, а дорога ныряла в небольшой лесок, наподобие того, который мы проскочили утром. За леском, на невысоком пригорке…
– Домик, – сказала Рита и даже хлопнула в ладоши.
– Где? – Сергей, щурясь как кот, вертел головой. – Не вижу.
– Вон там, за лесом, – показал я пальцем. – На холмике.
– Я тоже не могу разглядеть, – пожала Вера плечами. – Ишь, какие глазастые. Пошли уже вниз, пока я не умерла от жажды.
Спуск был намного круче подъёма, и мы почти бежали вниз, иногда с трудом удерживая равновесие. Это, впрочем, даже развлекало, я, может, получил бы массу удовольствия, если бы не нарастающее внутри напряжение. Чем ближе была река, тем сильнее я тревожился, и, когда мы оказались у подножия холма, в голове отпечаталась совершенно ясная мысль: больше я ни на шаг не приближусь к проклятущей канаве.
Сергей уже нёсся с громкими воплями к воде, на бегу расстёгивая пуговицы серого пиджака. Вера побежала было следом, но вдруг остановилась и вопросительно уставилась на нас с Ритой. Жена друга побледнела ещё больше и сделала попытку спрятаться за моей спиной.
– Вы это чего? – подозрительно осведомилась супруга. – С какого это перепугу ты водобоязнью начал страдать? Когда меня в Сочи швырял, даже не морщился.
– Не знаю. – Я и сам не мог понять своего испуга, но зрелище бегущей воды повергало меня в дикий ужас. – Может, заболел, может, просто устал. Я вон там, под деревом посижу, в тенёчке.
– И я, – пискнула Рита и, не дожидаясь меня, удрала через дорогу.
– Вы там ничего не курили ночью? Морды у обоих белые, глаза красные, и ведёте себя как дебилы.
– Грибочки мы ели. Иди, милая, иди.
Нет, ну точно фигня нездоровая: стоило удалиться от песчаного берега на полсотни метров, и я ощутил значительное облегчение. Срочно на приём к психиатру.
Я сел на траву рядом с Ритой, и она тотчас оперлась о меня плечом. Вот ещё странность: за столько лет знакомства мы с ней и десятком фраз не обменялись, а с сегодняшней ночи – как прорвало. И не только нас: в реке Вера, весело хохоча, брызгала водой на Сергея, а тот охотно отвечал ей, время от времени плюхаясь в серебристую воду, подобно маленькому бегемоту.
– Может, здесь воздух такой? – предположила Марго в ответ на мою мысль, высказанную вслух. – Сближает. Ой…
– Ты чего?
– Да так, ничего…
Но я же не слепой. «Ничего» выглядело так, словно Серёга поцеловал Веру, а она при этом совсем не сопротивлялась. Удивительным было другое. Странно, но единственное, что я ощутил, – это слабый тупой укол. И всё. Похоже, мир мало-помалу сходил с ума.
Ладно, массажист супруги: то ли турок, то ли армянин; знойный мачо с фигурой атлета. Хотя доказательств и не было, но там я мог, по крайней мере, понять. А вот флирт с толстым лысоватым Сергеем, которого Вера всегда презирала… Я хихикнул, не удержавшись, и Рита изумлённо посмотрела на меня.
– Тебе весело? А я, честно говоря, подумала, ты немедленно побежишь колотить физиономию моему бегемотику.
– Успокойся, – похлопал я её по вздрогнувшей ладошке, – никому ничего колотить я не собираюсь. Пока, во всяком случае. Видишь ли, Марго, есть у меня очень сильное ощущение некой хренотени, происходящей с нами, посему обращать внимание на такую фигню – понапрасну тратить драгоценные нервы.
– Да ну! – прищурилась она. – То есть, даже если они незначительно перепихнутся, ты не станешь понапрасну нервничать?
Я покатал эту мысль внутри черепа, оценивая вызванную ею реакцию. Поразительно! Никакой. Супруга представлялась абсолютно посторонним человеком, ну, как если бы я подобрал попутчицу по дороге. Нет, ситуации бывали разные, но в данный момент я не рассматривал возможного продолжения отношений с новой знакомой. Чертовщина какая-то! Наверное, просто очень хочу спать. Отосплюсь, дам Серёге в челюсть, Веру отправлю к мамаше, пусть повоюют.
Подошла моя неверная, стряхивая блестящие капли с изумрудных волос. Вид у неё был откровенно виноватый, но не слишком. Как обычно, когда жена ощущала за собой некие грешки, она решила первой пойти в наступление.
– Чего расселись? – нарочито грубо окликнула она, оправляя платье. – Так и будете ходить грязными как свиньи? Скоро вонять начнёте. Вон уже… – потянула она носом воздух, и вдруг глаза её широко распахнулись. – А чего это от вас обоих орхидеями пахнет? Тёрлись, наверное, друг о друга?
– А тебе этого очень хотелось бы? – внезапно вскинулась Рита и, поднявшись, сделала пару решительных шагов к Вере. – Не желаешь немного попридержать язычок?
Та попятилась. Открыла рот, потом медленно закрыла. Её обычная красота как-то поблёкла, стушевалась на фоне хищного очарования, исходящего от Марго. Блестящие волосы казались почти чёрными по сравнению с бледным лицом, где кармином выделялись пухлые губки, а сверкающие глаза наливались грозовой чернотой. Невзрачная мышка внезапно преобразилась в грозную женщину-вамп.
Подошёл Серёга, приглаживая торчащие волосы, и удивлённо уставился на разбушевавшуюся жену. Товарищ бросил на меня быстрый взгляд и потупился. А, говнюк, попался!
– Ну и чего ты голос повышаешь? – начал он.
– А ты вообще заткнись! – Рита толкнула его в плечо. – Пошли, пора выбираться отсюда.
И опять – никаких возражений. Провинившиеся шалуны переглянулись и затопали за решительно шагающей женщиной. Вера задержалась и несмело взяла меня за палец.
– Чего это с ней? – неуверенно спросила она. – Какая-то она не такая. Мне аж страшно стало, когда она закричала…
– Радость моя, – улыбаясь, отлепил я её ладошку, – во всяком совете есть своё здравое зерно. Помолчи, будь так любезна, а то смотри, тебя могут и покусать.
Вера нахохлилась и отстала. Так мы и шли: впереди – Маргарита, и её прямая спина будто испускала искры раздражения; следом, втянув голову в плечи, семенил Сергей, время от времени оглядываясь на меня так, словно опасался ножа в спину; за ним двигался я, помахивая сорванной травинкой, и замыкала вереницу насупившаяся Вера.
Лесок оказался ещё меньше утреннего, но живности в нём, как выяснилось, кишмя кишело. Огромные пёстрые птицы, напоминающие попугаев, перепархивали с ветки на ветку и обменивались пронзительными криками, похожими на безумную морзянку. Даже не знал, какие диковины водятся в наших лесах. Под деревьями, в густых зарослях какого-то колючего кустарника кто-то небольшой непрерывно шелестел, хрустел и тихо чавкал. От недосыпания временами чудилось и вовсе непотребное: лохматое, точно мочалка, лениво передвигалось на задних лапах и негромко ворчало совершенно человеческим голосом.
Хорошо, этот наркоманский рай быстро остался за спиной, иначе я начал бы опасаться за состояние своего рассудка. Дорога, выбежав из леса, разветвлялась: основная огибала приземистый холм, а тонкая тропка, петляя между пышными кустами огромных красных цветов, взбиралась на его вершину, останавливаясь у дверей домика, как две капли воды похожего на виденный нами предыдущей ночью. Вот только ограда здесь была не из металлической сетки, а из переплетённых прутьев с пасторальными горшками, оседлавшими колья.
Домик с соломенной крышей при свете дня выглядел настолько сказочно, что в мире, где существовали подобные строения, как-то абсолютно не представлялись автомобили и люди, общающиеся по мобильным телефонам.
– Чего встали? – подтолкнул я остолбеневшего Сергея, и он, испуганно вздрогнув, обернулся. – Давайте, давайте ножками. Пусть местный дед Панас объясняет, куда нас занесло.
Красные бутоны совершенно одуряюще пахли всё время, пока мы поднимались на холм. Какие-то крошечные насекомые безумно розовой окраски тщательно исследовали алые лепестки, почему-то вызывая странные ассоциации с прочитанной в детстве Дюймовочкой. Я сорвал один из цветков и, показав язык обескураженной Вере, воткнул его в чёрные волосы Маргариты. Серёга глухо заворчал, но тем всё и ограничилось, а Рита прищурилась и послала мне воздушный поцелуй. Товарищ, видимо, в отместку, тоже сорвал бутон, больно уколовшись о длинный шип куста, и попытался преподнести его моей благоверной. Но та лишь раздражённо вышибла несчастный цветок в пыль и злобно покосилась на меня.
– Дурдом какой-то, – пробормотала она. – Ещё в зад ей вставь…
Марго повернула к Вере надменное лицо, и моя жена тотчас попятилась назад, нервно поправляя изумрудные волосы, сбившиеся в некое подобие шапочки из мокрых водорослей. Кстати, а когда это они успели поменять свой цвет с тёмно-каштанового на нежно-зелёный? О, и у Серёги тоже…
– Ребята, – сказал я, решив несколько разрядить обстановку, – похоже, в речке, где вас угораздило искупаться, кто-то забыл бочку зелёнки.
– Иди в задницу! – огрызнулся товарищ, ощупывая свою скудную поросль. – Я же молчу, как некоторые причёски в чернила окунают. Помылись бы, а то голова аж лоснится.
Рита толкнула скрипнувшую калитку, и мы вошли во двор. Хм, даже покосившаяся поленница на том же месте – кто-то клонирует домики? Сергей и Вера направились прямиком к деревянному крыльцу, украшенному изображениями пёстрых птиц, а Маргарита задержалась перед россыпью гороха. Кто-то, видимо, не заметил дырки в мешке и рассыпал… Вот: сто пятьдесят семь горошин.
– Ровно сто пятьдесят семь, – констатировала Марго, поправляя цветок в волосах. – Не смогла удержаться.
– Чувствуется бухгалтер, – ухмыльнулся я, – даже на отдыхе отдаётся любимому делу без остатка.
Дверь домика распахнулась, и наружу, как чёртик из табакерки, выскочил… Нет, ну и дед тот же самый! Только теперь в красной рубахе с распахнутым воротом и в полосатых штанах, заправленных в высокие сапоги. Мне показалось, будто из-под ног хозяина скользнуло в сумрак дома нечто лохматое, пепельного цвета, размером с кошку.
– Здравствуйте, гости дорогие! – Старик гостеприимно развёл руками, словно собирался нас всех обнять. – Добро пожаловать! Устали, небось, после такой-то дороги. Путь-то был ничего себе! Проходите, располагайтесь, чувствуйте себя, как дом… Гх-х… – Дед поперхнулся и выпучил глаза.
Потом быстро откашлялся и попятился в дом, куда уже успел пустить Веру и Сергея. Продолжая разглядывать меня и Риту, он едва слышно шикнул в сторону. Кому это он, интересно? А с нами-то что не так? Наверное, просто ужасно выглядим от недосыпания и усталости.
Внутри дом оказался не менее архаичным, чем снаружи, по крайней мере, никаких признаков современной техники я не заметил. Огромная, просто-таки чудовищных размеров русская печь отнимала треть помещения, оставив место для деревянного стола на толстых, словно ноги слона, тумбах, трёх табуретов, по виду весьма неустойчивых, и ещё какого-то деревянного чудовища, отдалённо похожего на шкаф. Люстры я не заметил, посему исполинская оплывшая свеча посреди стола не вызывала особых вопросов. Ещё парочка таких, чуть поменьше, разместились на шкафу.
Я прошёл внутрь и обнаружил притаившееся за печью кресло-качалку, покрытое мохнатым клетчатым пледом. Тут же взбиралась в квадратное отверстие потолка шаткая лестница. То ли с чердака, то ли откуда ещё поступал странный аромат чего-то пряно-прелого.
За печью глухо заскрежетало, и старик громко откашлялся, будто пытался заглушить странный звук. Потом повёл рукой.
– Присаживайтесь, гости, гм, дорогие. Я вас с самого утра дожидаюсь. Вот и поесть приготовил для тех, кто имеет желание. – Опять странный взгляд на меня и Риту. – А на полный-то живот и известия можно послушать. Для начала представиться не мешало бы. Меня зовут Подорожником, это как травка лечебная. А вас, гости дорогие?
– Дедуля, – сказал я после того, как он выслушал наши имена, – поесть – это, конечно, хорошо, но нам бы домой. Телефон бы нам, работающий. Есть такое?
Он отрицательно покачал головой, и вид у него при этом был крайне виноватый.
– Понятно, – потёр я лоб, ощущая, как окружающий мир начинает куда-то уплывать. – Хорошо. Машины у тебя, как я понимаю, тоже нет. Ладно, хоть объясни, как добраться до обитаемых мест.
Виноватое выражение на морщинистой физиономии усилилось стократ. Старик начал метаться по комнате, лихорадочно двигая табуретки и глухо бормоча под нос:
– Ох, батюшки светы! Ну и беспорядок! Это ж споткнуться и убиться можно! – Он остановился. – Ну, хотя бы чайку? С долгой-то дороги, как не угостить чайком-то? Хороший, душистый, с медком? Егорка… А, не выйдет, чёртово отродье! Сейчас, сейчас…
Открыв рот, все изумлённо наблюдали, как дед взгромоздил на стол настоящий самовар, какой сейчас можно найти только в музее или на съёмочной площадке исторического фильма. Старик при этом двигался неожиданно проворно для своих лет: раз – и самовар; раз – и банка с мёдом; раз – и три пузатых чашки на расписных блюдцах.
– Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. – Не успел я оглянуться, а он уже притащил кресло и едва ли не силой усадил меня в это странное устройство. Остальных дед разместил на табуретах, подсунув Вере и Сергею чашки с дымящимся кипятком. Третью забрал себе. Странно как-то. – Ну вот, теперь можно и поговорить.
– Так как там насчёт дороги-то? – Я несколько офигел от круговерти, устроенной хозяином. – Далеко до цивилизации? Скоро мы сможем домой попасть?
– Тут такое дело… – Подорожник осторожно перелил чай в блюдце и хрустнул куском желтоватого сахара. – Домой вы, похоже, не попадёте уже никогда. Погодите! – поднял он морщинистую ладонь, останавливая поднявшийся вал вопросов. – Я сам всё расскажу, только вот с мыслями соберусь. Обычно всё как-то проще… Егорка! Вот чёрт кучерявый! В общем, вы из своего мира попали в наш, Страной называется. Обратной дороги не имеется, посему придётся остаток жизни доживать здесь.
– Дед, ты совсем с ума съехал? – Серёгу аж перекосило, и он едва не подавился кипятком. – Какая, на хрен, Страна? У меня послезавтра отпуск заканчивается, и на работу нужно выходить. Ты завязывай с грибами и объясни, где тут ближайшая автобусная станция.
– Вот ведь горе-то какое! – всплеснул руками Подорожник, успев поставить блюдце на стол. – Если бы Егорка… Так не выйдет же! Нет тут никаких автобусов, телефонов и прочей вашей машинерии. Волшебство тут имеется, магия. А о работе забудь, кончилась твоя работа.
– Мама, – вдруг медленно пробормотала Рита, – мама умрёт от горя… Как же так?
– Это – ты! – Вера вскочила и ткнула дрожащим пальцем в меня. – Говорили тебе: идём прямо! Нет же, по-своему сделал! Жри теперь всё говно ложкой!
– Стоп, стоп, дамочка, охолони! – Старик подскочил и стал между нами. – Чего кипятишься? В Страну так просто не попадают. Вы братца моего видели? Не ведаю, представлялся он или нет, но живёт он в таком же домике и обликом со мной схож.
