скачать книгу бесплатно
Антонина испуганно зажалась, но Агния, зыркнув глазами, прищурилась, и с вызовом посмотрела на особиста:
– Не верите?! А ну-ка, Тоня, не жмись… – она быстро и ловко расстегнула у неё на вороте несколько пуговок.
Антонина судорожно схватила ворот гимнастёрки и замотала головой.
– Успокойся, так надо, – тихо и успокаивающе негромко прошептала ей на ухо Агния, и завернула вниз ворот гимнастёрки, продемонстрировав всем присутствующим синие следы от верёвки на её шее.
– Мало? Вот ещё! – Агния быстро расстегнула пуговку на её рукавах и задрала их до локтей. Все руки Антонины были тёмные от синяков и ссадин.
– Всё, всё, хорош! – замахал на неё руками начальник штаба, и обращаясь к начальнику особого отдела: – ну ты, Вениамин Сергеевич, тоже, давай тут, допросы не устраивай! Девка, можно сказать, с того света вернулась! – повернулся к Антонине: – Ты давай, давай, красавица, на пирожки-то налегай…
***
Через полчаса Андрей сидел на старой, покосившейся скамеечке рядом с полуразвалившимся сараем, недалеко от бани. Из бани изредка долетали приглушённые девичьи разговоры, песни, и заливистый смех.
– Что, с собой не взяли? – участливо спросил Коля Никишин, только что подошедший «на огонёк» и теперь стоявший рядом.
Андрей поднял на него глаза, и беззлобно ругнулся.
Колька сделал вид, что обиделся:
– Ну вот, я ж с участием, а ты меня по матушке! А я, может, переживаю за тебя! Такой цветник у тебя тут вырос, а ты вроде садовника в нём. Разве нет? Слу-у-ушай! А пойдём, да в окошечко поглядим маненько, а? Интересно же! Девки, и в бане! Голые! Три штуки! – для верности понимания значимости сего факта Коля показал три оттопыренных пальца.
– Да видел я их голых, не переживай!
– Так это ты видел, а я-то нет!! Ну, пойдём, пойдём! Ну хоть одним глазком!
– Колян, да вали ты уже на хрен! – с чувством послал его Андрей.
– Ладно, ладно, не переживай! – Коля покровительственно похлопал товарища по плечу, – щас они попы свои закопчёные ототрут, и тогда…
Андрей, окончательно потеряв терпение, угрожающе встал. Коля-егоза с неожиданной прытью отскочил в сторону, спасаясь от заслужённой оплеухи.
– Да ладно, чё… вон, беги, ужо зовут! – он махнул рукой в сторону бани. Андрей обернулся, и увидел, как из предбанника вышли Шурка с Антониной. Распаренные, с красными лицами, они замахали ему руками. Подойдя ближе, Шурка, стреляя глазами на стоявшего в небольшом отдалении Колю, улыбаясь, несильно ткнула Андрея кулаком с бок:
– Иди уже, мойся! – и добавила, пряча смешинки в глазах, – она там, ждёт тебя!
Андрей, подхватился, и помчался к бане.
– И в тот же миг прекрасное созданье, включив форсаж, помчалось на свидание! – с хохотом прокомментировал стоявший неподалёку старший сержант Никишин.
– Дурррак ты, Колька, ничего ты не понимаешь! – расхохоталась Александра.
– А чего тут понимать? – картинно раскинул руки Колька, – жена она ему, али не жена? Дело-то молодое…
***
– М-да… – Андрей легонько потрогал синюшные шрамы на её голом животе, поднял глаза на Агнию: – не болит?
Она улыбнулась в ответ:
– Да что мне сделается? На мне, как на собаке… всё враз заживает.
– Враз заживает… – вздохнул Андрей, – бедная ты моя собака…
Пальцы прошлись по трём шрамам от осколков на животе, потом скользнули по следу от 14,5мм пули с противотанкового ружья… На её спине он ничего смотреть не стал, но знал, что там тоже остались следы от двух пулевых отверстий – одно поменьше, от немецкой пули 7,92мм, второе – от нашей, калибра 14,5, оба от сквозных ранений. Взгляд скользнул по её груди – там тоже была отметина от выходного отверстия калибра 7,92…
Два таких же небольших шрамика украшали её красивую, изящную шею – там, где её пробила 7,62мм пуля из трёхлинейки. Левая ладонь тоже имела с обоих сторон хорошо видимый шрам от винтовочной пули, той самой, что пробила навылет и её шею…
У Андрея запершило в горле. Кое-как прокашлявшись, он сипло выговорил:
– Это сколько же раз ты меня уже от смерти спасла?
Агния грустно улыбнулась:
– Сегодня был двенадцатый, – и прибавила: – и сегодня ровно месяц, как я здесь…
Ёкнуло сердце… и остановилось! Андрей ошарашенно смотрел на Агнию:
Месяц! Месяц!! Месяц!!!
Она тогда говорила про один месяц! И всё! А что потом?!
Сильный удар её ладони по его груди вернул его к действительности: сердце заколотилось в груди, гоня кровь по артериям.
–Ты что, дурак?! Или сроду так?! – она, округлив глаза, испуганно смотрела на него.
Андрей сглотнул, и совладав с собой, глухо спросил:
– Ты тогда говорила про один месяц. Месяц прошёл. Что потом?
– Суп с котом! – Агния шумно выдохнула, – я не знаю… живём в обычном режиме, бьём фрицев. Делай, что должно; и будь, что будет. Понял?
Андрей тяжко вздохнул, свёл брови к переносице, и подтянув к себе Агнию за талию, уткнулся лбом ей в живот…
Она легонько упёрлась обеими руками в его плечи:
– Да будет тебе! Полно! Гони её, тугу-печаль! – она шутливо оттолкнула его от себя, – давай-ка я тебя ещё разок попарю!
И схватила веник:
– А ну-ка, ложись! Смирррно!
Хлёсткие удары посыпались на спину.
– Давно хотела тебе сказать… да всё никак не получалось – не было времени…
Она осыпала спину Андрея ударами веника и одновременно с этим повела свой рассказ, желая отвлечь Андрея от тяжких раздумий, охвативших его.
– …то на танке воевали, то на Шторхе летали, то… Короче: два дня назад довелось нам с тобой пересечься с одной примечательной личностью.
Андрей повернулся и спросил:
– И кто же это?
– Эрик Хартманн, один из лучших истребителей Люфтваффе.
Она опустила веник и показала на шрамы от осколков на своём животе:
– Это, кстати, от него нам с тобой приветик!
– От сука… вот падла! – не сдержался Андрей, сел на лавке, и ввернул ещё пару непечатностей.
Агния грустно улыбнулась, и покачала головой:
– Хорошо, хоть так закончилось, а могло и гораздо хуже…
– Гораздо хуже! – вскипел Андрей, – куда же хуже?! Сначала три осколка тебе в живот, потом нас танком фашисты чуть не переехали, потом… эта пуля с ПТРа тебе, опять же, в живот, потом…
– Ты ошибаешься, мой хороший! – Агния положила свою ладошку ему на плечо: – без ведома Господа волос с головы у человека не упадёт. Значит, всё так и должно было случиться. А как иначе мы Антонину спасли бы? Ведь повесили бы её! Да и с Пашей познакомились! Значит, это стоило того!
– Да, пожалуй… – согласился Андрей со своим Ангелом после некоторого раздумья, – ну, так и что там этот, как его… Хартманн, что ли?
– А вот что – доживёт гадёныш до конца войны, и живой останется. Правда, в плен к нам попадёт, и десяточку-то свою в лагерях отсидит.
– Да и поделом! Я бы больше дал… а лучше вообще к стенке!
– Ишь ты, какой кровожадный! – засмеялась Агния, и продолжила: – но самое интересное не это, а то, что после войны американцы про него книжку напишут. И уж так в своей книжке они его расхвалят! Герой! Белокурый рыцарь! Чёрный дьявол! Что он чуть ли по десятку самолётов за один вылет сбивал!
– Чего-о-о-о?! – возмутился Андрей, и аж привстал с лавки.
– А вот так… – расхохоталась Агния, – мало того, знаешь, сколько этот засранец себе в сбитые написал?
– Ну, и?
– Не поверишь – 352 штуки.
– Да он чё, вообще, что ли, офонарел? Звездун! – возмутился Андрей.
– Во-во! Ну, на данный момент у него, само собой, поменьше, около 150…
– Да брешет он! – с нажимом продолжил возмущаться Андрей, – хы… 150! Да как считали-то?
– Да вот так и считали, – засмеялась Агния, – у них же в Люфтваффе как? Прилетел – «я сбил!», ведомые подтвердили, анкетку заполнил, кадры кинофотопулемёта[2 - кинофотопулемёт – кинокамера, направленная вперёд, включающаяся одновременно с нажатием гашеток. Фиксирует результат стрельбы.] зафиксировали факт стрельбы. И всё – дело в шляпе – пиши себе сбитого!
– Ха-ха-ха! – Андрей согнулся от смеха пополам так, что едва-едва не соскользнул с лавки, – анкетку он заполнил, ведомые подтвердили… А указание точного места на карте, куда упал сбитый противник? А подтверждение факта нахождения на этом месте обломков самолёта? А подтверждение факта сбития от наземных частей?! Ну, чудны дела твои, Господи! – Андрей покрутил головой, – дак так и я могу скок хош настрелять! Да сотню в месяц – легко! Вот жуки, а?!
– Жуки, и ещё какие! – кивнула соглашаясь, Агния, – были случаи, когда на один и тот же самолёт поочерёдно четвёрка заходила, обстреливала, и поди ж ты, у всех на кинофотопулемётах – кадры атаки! Прилетают, заявляют, друг другу сбитых подтверждают, анкетки заполняют – и вуаля! У каждого – по одному сбитому за бой! А самолёт тот, хоть и израненый, но до аэродрома дотянул, и сел. Вот так!
Андрей махнул рукой:
– Что и требовалось доказать! Звездун!
– Но с другой стороны, – продолжила Агния, – он, хоть и засранец, но до конца войны знаешь, сколько боевых вылетов сделал? 1405!
– Ско-о-о-лько? – опешил Андрей и потянулся за мочалкой и мылом.
– 1405. И провёл 825 воздушных боёв. Вот так-то…
– Хрена себе… он что, круглые сутки воевал, что ли?
– Круглые, не круглые, а по нескольку вылетов в день делал очень часто. Так что, хоть он и наврал с три короба, и, само собой, столько, сколько заявил, конечно же, не сбил, но… лётчик-истребитель он классный, и ещё учти – в Люфтваффе специально культивируются подобные герои – их немного, основная масса пилотов до них о-о-очень сильно не дотягивает… А этим экспертам никаких особо сложных задач командованием не ставится, они на привилегированном положении, их дело – летать на свободную охоту[3 - свободная охота – боевой вылет, не связанный конкретно ни с какой боевой задачей. Основная цель – самостоятельный поиск и уничтожение любой подвернувшейся цели. Как воздушной, так и наземной. Желательно, с минимальным риском для атакующего. Именно так в первой главе и была атакована полуторка, в которой Андрей ехал к новому месту службы. Свободная охота позволяла быстро наращивать личные счета лётчикам Люфтваффе, но отнюдь не способствовала общей победе над противником.] и сшибать зазевавшихся, то бишь, работать на пропаганду. Вот и всё.
– Выходит, мы – те самые зазевавшиеся?
– Да нет, на этот раз, видать, здорово им всем хвост прижало, поэтому и бросили всех, в том числе и его, на реальную боевую задачу, вот они и отработали. Ну, а мы просто ему в прицел попались… Ладно, всё, хватит уже меня по третьему разу намыливать! Я уже чистая! Вся!
– Да я тебя и дальше могу намыливать! – весело хохотнул Андрей, усилив свой нажим, и пытаясь удержать её гибкое и скользкое от мыла тело.
Она с силой вырвалась из его рук и схватив ведро, с головой окатилась тёплой водой.
Встряхнула гривой мокрых волос:
– Всё, пойдём, нас уже заждались!
***
После бани, прихватив до кучи и Антонину, всё-таки дошли до сан.части.
Настояла на этом Агния. Николай Филлипович сначала вознамерился, по обыкновению, хорошенько отлаять вновь прибывших за то, что не явились на осмотр сразу, но увидев Агнию, как-то сразу подобрел и успокоился. После чего спокойно приступил к осмотру. С Андреем никаких сложностей не возникло – его ранения и ожоги он особо серьёзными не посчитал, а вот с Антониной возникла заминка. Для начала, перед тем, как её осмотреть, он позвал медсестру, и передал Андрея в её руки. Медсестра повела Андрея в соседнее помещение, где принялась обрабатывать его ожог на животе, раны и ссадины.
Доктор тем временем долго осматривал Антонину, крутил со всех сторон, проверял работу опорно-двигательного аппарата, простукивал, прослушивал, громко сопел, вздыхал… Потом Андрей услышал приглушённое дверью: «ладно, одевайся», а спустя минуту более громко: «лейтенант, всё, можешь заходить!» Андрей к этому времени уже перевязанный, и обработанный должным образом, несколько минут томился, сидя на табуретке в соседней комнате.
– Ну что, красавица, тебе сказать? – доктор горестно вздохнул, – вот что я тебе, как врач, скажу – тебе на месяцок в санаторий бы… отлежаться, отоспаться, здоровье поправить. На тебе места живого нет. Сплошные синяки, ссадины и раны.
– Доктор, да вы что?! – вскинулась Антонина, – какой санаторий?! Я воевать хочу!
– Милая моя! Да я ж говорю: на тебе места живого нет! – по-доброму глядя на неё грустно ответил доктор.
– Ништо! Я на себе вон сколько раненых перетаскала? И что, теперь отдыхать, что ли? Ну-у-у нет, на это я не согласная!
– То, что ты пережила и перетерпела, не каждый мужик сдюжит. Это я тебе как врач говорю, – продолжал увещевать её военврач.
– Пережила, перетерпела… и что с того? И ещё столько же перетерплю! Меня что, для того Андрей, Агния и Пашка из петли вытаскивали, чтобы я тут по вашим санаториям прохлаждалась?
– Что за Пашка? – повернулся Николай Филлипыч к Андрею.
– Это танкист. Когда нас позавчера утром сбили, нас с Агнией спас экипаж нашей тридцатьчетвёрки. И весь экипаж погиб, кроме него. Он нас с Агнией к себе в экипаж зачислил. Так и воевали, на танке, вместе с ним. И Антонину у фашистов отбили.
