скачать книгу бесплатно
– Мама не разрешит мне никуда идти сегодня, она хочет, чтобы я рано вернулся домой.
– Мне очень жаль, Оуэн.
Он нахмурился и повернулся, чтобы уйти.
– Ага. Ну, тогда увидимся через пару недель.
– Да, непременно. Повеселись в научном лагере.
Оуэн отбросил со лба светлую прядь, сунул кулаки в карманы и пошел в противоположную сторону от моего дома, на свою улицу. Район, в котором жил Оуэн, был солиднее нашего, за их домом начинался лес. Я провела в доме приятеля треть своего детства: сидела на кресле-мешке, бездельничая перед телевизором. На самом деле, мне хотелось провести время с Оуэном, пока он не уехал. Но Эллиотт оказался весьма неординарной личностью, и чтобы получше его узнать, у меня было всего несколько летних недель.
– Кто это был? – спросил Эллиотт.
Искренняя, приятная улыбка впервые пропала с его лица.
– Оуэн. Мой школьный друг, один из двух. Он влюблен в мою подругу Минку. Мы дружим с первого класса. Он вроде как… заядлый геймер. Ему нравится, когда мы с Минкой наблюдаем за его мастерством. Оуэн не фанат игр, рассчитанных на двух человек, ему не нравится ждать, пока мы сообразим, что к чему.
Уголок губ Эллиотта пополз вверх.
– Один из трех.
– Извини?
– Оуэн – один из трех твоих друзей.
– Ах… Это… очень мило, – я посмотрела на свои наручные часы, надеясь, что Эллиотт не заметит, как покраснели мои щеки. Солнце тянуло наши тени к востоку. Мы провели в парке Битл два часа. – Наверное, нам стоит перекусить. Хочешь зайти ко мне за бутербродами?
Эллиотт улыбнулся и пошел вслед за мной по тенистой Джунипер-стрит. Мы почти не разговаривали, и Эллиотт больше не пытался взять меня за руку, но мою ладонь покалывало там, где ее недавно касались его пальцы. У калитки я в нерешительности остановилась. Рядом с «Бьюиком» стояла машина мамочки, а из дома доносились сердитые крики.
– Я могу сделать бутерброд дома, – сказал Эллиотт, – или могу зайти внутрь вместе с тобой. Тебе решать.
Я посмотрела на него.
– Прости.
– Это не твоя вина.
Он заправил за ухо темную прядь, а потом принял решение за меня: повернулся и зашагал к дому своей тети, утирая пот с виска и поправляя ремень, на котором висел фотоаппарат.
Я медленно подошла к крыльцу и вся съежилась, когда родители понизили голоса.
– Я дома, – сообщила я, закрыв за собой дверь. Потом прошла в столовую и увидела, что папа сидит за столом, сложив перед собой руки и переплетя пальцы. – Ты не получил работу?
В районе подмышек папиной рубашки темнели пятна пота, его лицо было мертвенно-бледным.
– На это место претендовала сотня других парней, и все они моложе и умнее твоего старого отца.
– Ни за что в это не поверю, – сказала я, проходя мимо мамочки на кухню. Налив два стакана холодной воды, я поставила один перед папой.
– Спасибо, принцесса, – поблагодарил он и сделал большой глоток.
Мамочка округлила глаза и скрестила руки на груди.
– Послушай меня. Это могло бы сработать. У нас столько места и…
– Я сказал нет, дорогая, – категорично ответил папа. – Туристы в этот город не приезжают, тут не на что смотреть, разве что на закрытые офисы да на пиццерию. Ночлег требуется только дальнобойщикам и тем, кто путешествует на машине по федеральной трассе. А они не станут дополнительно платить за комнату и завтрак.
– Здесь всего одна гостиница, – рявкнула мамочка. – И она каждую ночь набита под завязку.
– Не каждую ночь, – возразил папа. – Даже если бы мы собрали здесь толпу народа, этого недостаточно, чтобы бизнес удержался на плаву.
– Папа? – спросила я. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Все в порядке, принцесса. Просто сегодня я страшно устал.
– Выпей еще воды, – предложила я, придвигая к нему стакан.
Мамочка передернула плечами.
– Ты же знаешь, мне всегда хотелось устроить в своем доме нечто подобное.
– Для того чтобы начать новое дело, нужны деньги, – не сдавался папа. – И мне не по себе от мысли, что каждую ночь какие-то посторонние люди будут спать в комнатах по соседству с Кэтрин.
– Ты только что сказал, что мы не найдем постояльцев, – воскликнула мамочка.
– Мы их не найдем, Мэвис. Если бы этот дом стоял в Сан-Франциско или в любом другом месте, популярном у туристов, тогда другое дело. Но мы живем в центре Оклахомы, и в двух часах пути от нас нет никаких достопримечательностей.
– Есть два озера, – заметила мамочка.
– Люди, приезжающие на озеро, обычно едут туда на день или ночуют в палатках. Это же не Миссури. Мы не на озере Тейбл Рок, от которого до Брэнсона десять минут езды. Это не одно и то же.
– Все получится, если мы будем себя рекламировать. И если город будет с нами сотрудничать.
– Как это будет выглядеть? Не спорь, и так все ясно. Крайне рискованно и безответственно начинать такой бизнес, учитывая, что мы уже целый месяц не можем оплатить текущие счета.
Папа посмотрел на меня, видимо, только что вспомнив о моем присутствии, и пожалел о своих последних словах.
– Я могла бы найти работу, – предложила я.
Папа хотел было что-то сказать, но мамочка его опередила.
– Кэтрин могла бы работать вместе со мной в гостинице «На Джунипер-стрит».
– Нет, дорогая, – сердито возразил папа. – Ты довольно долго не смогла бы ей платить, а значит, это бессмысленно. Взгляни на меня. Ты же знаешь, что это плохая идея, ты ведь знаешь.
– Утром я позвоню в банк. Салли даст нам ссуду, уверена, она не откажет.
Папа стукнул кулаком по столу.
– Проклятье, Мэвис, я сказал нет!
Мамочка гневно раздула ноздри.
– Это ты довел нас до этого! Если бы ты выполнял свою работу, тебя бы не сократили!
– Мамочка, – пробормотала я.
– Это все твоя вина! – продолжала она, не обращая на меня внимания. – Мы того и гляди останемся без гроша, и ты должен был позаботиться о нас! Ты обещал! А теперь ты целый день сидишь дома, в то время как я единственная в семье зарабатываю деньги! Нам придется продать дом. Куда мы пойдем? И как меня угораздило связаться с таким неудачником?
– Мамочка! – завопила я. – Хватит!
Дрожащими руками она пригладила растрепавшиеся волосы, повернулась на сто восемьдесят градусов и бросилась вверх по лестнице, хлюпая носом.
Папа посмотрел на меня снизу вверх, в его взгляде ясно читались смущение и чувство вины.
– Она не со зла, принцесса.
Я села и тихо проворчала:
– Она всегда не со зла.
Папа криво усмехнулся.
– Она просто вся на нервах.
Я потянулась и взяла папу за руку. Ладонь у него была влажная от пота.
– Только она?
– Ты же меня знаешь, – он подмигнул мне. – Упасть просто, гораздо труднее снова подняться. Я все улажу, не тревожься.
Он потер плечо, и я улыбнулась.
– Я не тревожусь. Схожу в кафе «У Браума» и спрошу, не нужны ли им сотрудники.
– Не спеши. Мы все обсудим еще раз в следующем месяце. Возможно.
– Я не против помочь.
– Что ты ела на обед? – спросил папа.
Я просто покачала головой, и отец нахмурился.
– Лучше пойди и приготовь себе что-нибудь. Я схожу наверх и успокою твою мамочку.
Я кивнула, с тревогой наблюдая, как папа тяжело поднимается из-за стола. Он сделал шаг и едва не потерял равновесие. Я схватила его за руку и поддержала.
– Папа! У тебя солнечный удар?
– Возьму это с собой, – сказал он, беря со стола стакан воды.
Сунув руки под мышки, я смотрела, как он медленно поднимается по лестнице. Он казался постаревшим и немощным. Любая дочь хочет видеть своего отца исключительно непобедимым героем.
Когда папа поднялся наверх, я прошла в кухню и открыла холодильник. Тот натужно загудел, я поискала в нем мясо и сыр. Мяса не было, зато я нашла последний кусочек сыра и немного майонеза. Вытащив добычу из холодильника, я огляделась в поисках хлеба, но ничего не нашла.
На буфете стояла целая коробка соленых крекеров, так что я выдавила остатки майонеза, разломила сыр на маленькие кусочки и постаралась распределить майонез и сыр на максимальное количество печений. Мамочка так переволновалась, что забыла купить продуктов. Я невольно призадумалась: сколько еще пройдет времени, прежде чем у нас вообще не останется денег на еду.
Я села на папин стул, который скрипнул под моим весом, отправила в рот первый крекер и стала с хрустом жевать. Папа и мамочка больше не ругались. Она даже не плакала, хотя, будучи в расстроенных чувствах, постоянно заливалась слезами. Я начала гадать, что происходит и почему мамочка не на работе.
Большая люстра у меня над головой закачалась, потом жалобно загудели трубы. Я вздохнула: очевидно, папа набирает ванну, чтобы помочь мамочке успокоить нервы.
Я прикончила свой нехитрый обед, ополоснула тарелку, а затем вышла на веранду. Эллиотт уже был там. Он сидел на качелях, держа в руках два больших шоколадных пирожных, завернутых в прозрачную пленку, и две бутылки колы.
Он протянул мне и то, и другое.
– Десерт?
Я присела на качели рядом с ним, впервые с момента его ухода чувствуя покой и счастье. Развернула пирожное и вгрызлась в него, застонав от удовольствия.
– Твоя тетя испекла?
Эллиотт сощурил один глаз и улыбнулся.
– Она врет тетушкам в своей группе взаимопомощи, будто это ее рецепт.
– А это не так? В прошлом она уже пекла для нас такой десерт. Все соседи не переставая нахваливали шоколадные пирожные Ли.
– Это рецепт моей мамы. Тетя Ли очень обо мне заботится, так что я ее не выдаю.
Я улыбнулась.
– Не проболтаюсь ни одной живой душе.
– Знаю, – кивнул Эллиотт, перебирая по земле ногами, чтобы раскачать качели. – Это мне в тебе и нравится.
– Что именно?
– Ты кому-нибудь рассказала, что мой дядя потерял работу?
– Конечно нет.
– Вот видишь. – Он откинулся на спинку качелей и завел руки за голову. – Ты умеешь хранить секреты.
Глава третья
Эллиотт
Я пришел в гости к Кэтрин на следующий день и на следующий после него. Мы виделись ежедневно на протяжении двух недель. Ходили за мороженым, гуляли в парке или просто бродили. Если ее родители и ругались, Кэтрин была вне дома и не видела этого. Я ничем не мог ей помочь, разве что составить компанию, но она искренне радовалась даже такой малости.
