скачать книгу бесплатно
Кулон месье Лангле
Татьяна Владимировна Макарова
Никогда не думала, что спустя пять лет мне придется покинуть детей и вернуться в прошлое.Но неизвестные шантажисты не оставили выбора, на кону стояла жизнь моих детей и близких. Не задумываясь, я приняла это решение, не уведомив об этом родных. Еще никогда в жизни я не готовила так тщательно свое исчезновение.Удастся ли мне выполнить задание вымогателей, будет ли рад мне Дмитрий и увижу ли я снова двойняшек, об этом я задумалась, только попав в 1762 год.
Кулон месье Лангле
Татьяна Макарова
Редактор Ольга Рыбина
Корректор Ирина Суздалева
Иллюстратор Марина Шатуленко
Дизайнер обложки Клавдия Шильденко
© Татьяна Макарова, 2023
© Марина Шатуленко, иллюстрации, 2023
© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-0055-3267-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Май 2018 г. Санкт-Петербург.
Я открыла глаза и прислушалась. Что-то было не так. Что-то определенно было не так. В комнате и за окном по-прежнему было темно, белые ночи еще не вступили в свои права. Только свет уличного фонаря чуть освещал комнату, проникая сквозь неплотно закрытые портьеры. Странный шорох, от которого я проснулась, больше не повторялся. Я приподнялась на подушке и стала всматриваться туда, откуда, как мне показалось, раздался звук.
«Да ладно, я же не боюсь фильмов ужасов и не верю во всякую мистику», – но меня бросило сначала в жар, потом в холод. В свободной коротенькой без рукавов ночной рубашке мне стало зябко, и я потянула плед на себя.
«Мне просто показалось спросонья. В конце концов, я даже не в XVIII веке нахожусь», – пыталась иронизировать я.
«Дети», – окончательно проснулась я и, откинув плед, быстро вскочила с дивана, заменяющего мне кровать. В это время дверь в комнату стала тихо приоткрываться, и я снова услышала чуть различимый шорох.
«Мамочки», – закричала я про себя и зажала рот рукой.
2
В квартире Кирилла было темно, окна плотно закрывали жалюзи.
Их было двое: высокие, в темной одежде с капюшонами, надвинутыми низко на лицо, в темных перчатках. Свет от их фонариков широкими лучами освещал квартиру, выхватывая предметы из темноты. Обстановка и интерьер здесь напоминали больше гостиницу, настолько необжитой она казалась, да и идеальный порядок во всех комнатах наводил на такую мысль.
Они, видимо, отлично знали планировку квартиры Кирилла, потому что сразу, минуя гостиную, совмещенную с кухней, прошли в спальню. И, осторожно обходя светлый ковер, чтобы случайно не оставить на нем следов, стали осматривать комод и тумбочки.
Обыск происходил максимально деликатно, все вещи старательно складывались в том же порядке. Да и, судя по всему, вещи их не интересовали, как и бумаги в комоде и в тумбочке с правой стороны кровати. Они не тратили времени на тщательный осмотр бумаг. Широкие лучи фонаря освещали предметы, перемещаясь с одного на другой планомерно и последовательно.
Один подошел к светлому встроенному шкафу. Отделение с пиджаками и рубашками его не заинтересовало. Отодвинув дверцу и открыв следующее отделение, он стал осматривать выдвижные ящики. В первых двух лежало белье, носки. В нижнем, который с трудом удалось открыть, его внимание привлекла стоящая там коробка. Он присел, руками в черных перчатках открыл коробку, но там, кроме запонок, упаковки из-под часов и небольших футляров с наградами, ничего не было. Они переглянулись, один из них покачал головой. Видимо, не найдя того, что их интересовало, коробку аккуратно поставили на место и, закрыв шкаф, пошли к выходу из комнаты.
Проходя через гостиную, один из них задел ножку стула. Стул заскрежетал по полу. Они замерли, прислушались и снова двинулись к выходу. Через минуту раздался тихий щелчок закрывшейся двери.
В квартире Кирилла снова стало темно и ничего не напоминало о недавнем визите незнакомцев.
3
Я открыла глаза и сразу же зажмурилась от яркого света. Солнечные лучи сквозь щель в портьерах падали на подушку рядом с моим лицом. В косых лучах солнечного света завораживающе медленно плавали пылинки.
Я повернула голову и увидела рядом с собой торчащие из-под одеяла две головы.
«Катя, девочка моя, как же ты меня ночью напугала», – я улыбнулась, вспомнив, как дочь вошла ко мне, завернувшись в одеяло, волочившееся за ней. Именно этот шорох меня так и напугал. Она даже толком не проснулась, подошла к дивану, уронив одеяло, легла рядом со мной, уткнувшись в бок, и сразу крепко уснула. А через несколько минут пришел и Ваня, улегся рядом с сестрой и, положив на нее руку, засопел.
Очень редко бывает, что они приходят ко мне ночью, да еще вдвоем. Я протянула руку и погладила детей по головам.
У Кати волосы длинные каштановые, как у меня. Я люблю заплетать ей косы, правда, она мне редко разрешает это делать. Как и я, она не любит, когда кто-то трогает ее волосы. Из всех причесок она признает только хвост. Зато сама любит делать прически мне. Я тоже дозволяю трогать мои волосы только своему парикмахеру-стилисту, своим детям и любила, когда их расчесывал Дмитрий. Но о том, как мой муж любил перебирать мои волосы, расчесывать их, я стараюсь не вспоминать. Эти воспоминания для меня до сих пор слишком болезненны.
К тому же перед глазами у меня всегда есть копия Дмитрия – наш сын Ваня. В отличие от отца, владельца длинных волнистых волос, которые он заплетал в косу или завязывал в хвост, у Вани короткая стрижка, потому что уж очень буйно вьются кудри у него и моего сына невозможно заставить расчесать их.
Хоть он внешне похож на отца, характер ему достался мой. И поэтому мне постоянно приходится идти с ним на компромисс. Катя же, имея мою внешность, обладает характером Дмитрия, мне с ней легко, и иногда кажется, что она как-то покровительственно ко мне относится, и это так трогательно. Вот так интересно сложилось в нашей семье.
Я смотрела на них и вспоминала, что о своей беременности я узнала, когда лежала в больнице, получив ранение в руку при задержании Константина Щеголева, участвовавшего в похищении и убийстве физика. Помню свой шок, радость и боль одновременно оттого, что не смогу рассказать о беременности Дмитрию, своему любимому мужу.
Александр, мой брат, услышав новость, сначала растерялся, особенно когда узнал, что у меня будет двойня.
Родители же были очень рады, что наконец-то дождутся внуков. Они только сокрушались, что были так далеко от нас и не могли мне помочь, но обещали при первой же возможности прилететь. Зато посылки из Калифорнии стали приходить регулярно. Я была обеспечена детскими вещами до трех лет включительно, причем на все сезоны.
Александр быстро пришел в себя от новости и стал относиться ко мне как к больной: ничего не разрешал делать, кричал на меня, если я начинала дома наводить порядок, мыть окна. А уж если он заставал меня за этим, то приходилось выслушивать длинную лекцию по технике безопасности во время беременности. Мне даже пришлось пригрозить ему, что запрещу приходить к себе и отберу ключи от квартиры, если он не перестанет так трястись надо мной. Я пыталась убедить его, что отлично себя чувствую и мне полезны работа, прогулки, движение, работа по дому. И я тихо радовалась, что пока родители далеко, иначе от гиперопеки я сошла бы с ума.
Единственным, что поколебало мою уверенность, был начавшийся токсикоз. Так плохо мне еще никогда не было. Но при Александре я этого старалась не показывать, иначе он, с его тревожностью, точно упек бы меня в больницу. Я пыталась держаться изо всех сил и стремилась свести к минимуму личные встречи с братом, отговариваясь курсами для беременных, сном и работой. Да и на работе мне было гораздо легче переносить токсикоз, чем сидя дома без дела.
Один раз я прокололась со своим токсикозом. Кирилл, навещая меня, был свидетелем того, как мне стало плохо и я чуть не потеряла сознание. Но он, в отличие от Александра, не стал паниковать. Он довольно-таки умело помог мне и перенес меня на диван.
– Кирилл, ты мне друг? – лежа на диване, спросила я.
– Друг, конечно. К чему этот вопрос? – он смотрел на меня с плохо скрываемой тревогой.
– Дай мне слово, что ничего не скажешь Сане, – потребовала я.
– Нет, Маша, это не шутки. – Он сел на диван рядом со мной и взял меня за руку.
– Я обещаю, завтра же я пойду к врачу, – соврала я с честными глазами.
– Хорошо, – он задумался, – с одним условием.
– Каким? – я заподозрила подвох.
– Я сам тебя отвезу к врачу. И это не обсуждается, – жестко сказал Кирилл и встал с дивана.
– Я сама прекрасно доберусь, у тебя же работа, – пыталась исправить ситуацию я.
– Нет, – отрезал Кирилл, – в девять я у тебя. Будь готова. Иначе я сразу звоню Сане и ты гарантированно окажешься в больнице.
– Договорились, – я вздохнула, поняв, что если продолжу сопротивляться, будет только хуже.
Кирилл ушел, еще раз напомнив о времени.
– Блин, хотела как лучше, получилось как всегда, – пробормотала я.
После этого случая и Кирилл меня стал контролировать. Витаминами, гранатовым соком и черной икрой я была обеспечена до конца беременности.
Уваров звонил мне чуть ли не ежедневно и спрашивал о самочувствии. И иногда я, чувствуя себя не очень хорошо, просила его о помощи: забрать меня с работы или из магазина. Но, к счастью, это было редко, иначе он бы точно рассказал обо мне Сане. Кирилл и так себя ругал за то, что согласился на мой уговор.
А через пару месяцев токсикоз прошел, как и не бывало. Но Кирилл не перестал мне звонить и помогать. Да и Александр усилил свой контроль.
Иногда мне просто было необходимо время, чтобы меня никто не трогал. Я отключала телефон и шла в кино или в кафе, где садилась в уголке, пила чай или сок и читала книгу. Александру и Кириллу эта моя идея не понравилась, но я отстояла свое право на личное время, и им пришлось смириться, взяв с меня обещание, что я всегда буду находиться в людном месте.
Но после рождения детей мне стало не до шуток.
4
Февраль 2014 г. Санкт-Петербург.
Это был какой-то кошмар. С самого начала я решила, что не буду просить помощи родителей и брата, буду сама справляться, но я не справлялась. Я не успевала гладить, есть, мыться и спать. Я успевала только забрасывать белье в стиральную машину и после закидывать его в сушильную машинку, которую мне установил Кирилл. Спасали меня и два детских электронных кресла-качалки, привезенные Александром и Кириллом. Спали дети по очереди. Если же мне удавалось уложить их спать одновременно, то я падала рядом на диван и отрубалась. У меня больше ни на что не было сил.
При Александре я бодрилась, но в какой-то момент, когда я не могла вспомнить, ела ли сегодня, я сломалась и призналась ему, что ничего не успеваю.
– Ну, наконец-то, созналась, – уверенно держа на руках Катю и покачивая ее, сказал брат.
Еще месяц назад, забрав меня из роддома, Александр и подойти к детям боялся, не говоря уже о том, чтобы взять их на руки. Сейчас же он уже мог им и подгузники поменять, и спать уложить.
– А я все ждал, когда же ты признаешься. Месяц продержалась, кремень, – усмехаясь, продолжил он.
– Ну да, кремень, только дохлый какой-то кремень, – устало улыбаясь, сказала я, не имея сил по привычке пошутить и качая на руках Ваню.
– Зато теперь ты не будешь отказываться от няни, которая придет сегодня вечером. А ты, – Александр внимательно посмотрел на меня, – ты будешь отдыхать, приведешь себя в порядок, – он осмотрел меня с ног до головы. – Кикимора, – и тихо засмеялся.
– Точно, а я-то думаю, кого я себе напоминаю, – усмехнулась я и положила уснувшего Ваню в кроватку.
– Иди поешь, пока все горячее. Там суп и стейк, Полинка тебе приготовила. И чтобы все съела, – он строго посмотрел на меня.
– Повезло тебе с женой, Сань. Умная, красивая, да еще готовит отменно, – прошептала я, поглаживая по спинке закряхтевшего Ваню.
– Иди-иди, потом дифирамбы петь будешь, – тихо, но серьезно проговорил Александр. – Кормить детей чем будешь? У меня, как ты знаешь, молока нет.
– Иду-иду, – прошептала я, подняв руки вверх в знак своей капитуляции.
Я на цыпочках вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
5
Я шла по заснеженной улице, загребая снег сапогами и время от времени смахивая непрошеные слезы.
Александр с Полиной забрали детей и пошли с ними на прогулку. Дома у меня убиралась девушка из клининговой компании, которую нашел для меня Кирилл. Меня же, несмотря на сопротивление, они заставили выйти из дома и погулять, сходить в кафе, чтобы я отдохнула.
Я и пошла. И сама не заметила, как снова пришла на то место, где раньше стоял дом Дмитрия, наш дом. Теперь здесь был парк с большой детской площадкой.
Детей в парке было много: они лепили снеговиков, катались с криками, визгом с высокой горки. Смешной малыш в белых валенках шел по снегу, спотыкаясь, и вез за собой санки. Он никак не соглашался на уговоры мамы самому сесть в санки и дать ей его покатать.
«Опять мне ничего не удалось узнать про Митю, а сколько запросов я уже отправила, – думала я, проходя мимо детей, играющих в снежки. – Митя, любимый, ничего я про тебя не знаю. Зато теперь знаю, что чувствовала моя бабушка, получив извещение о пропавшем на войне без вести деде».
– Ой, – воскликнула я от неожиданности, когда мимо меня пролетел снежок.
Я обернулась – дети были увлечены игрой. Они бегали, громко смеялись, девочки повизгивали, если снежок попадал в них, а мальчишки громко победно кричали.
Только сейчас я поняла, как же хорошо на улице, как вкусно пахнет морозцем, как приятно поскрипывает под ногами снег, как сверкает снег на солнце, слепя глаза.
Я постояла, посмотрела на то, с каким азартом, настроением играют дети, и у меня тоже поднялось настроение. Уже бодрее я пошла по дорожке мимо заснеженных деревьев в сторону дома.
Снова падал снег, легкие ажурные снежинки плавно кружились в воздухе. Я подняла голову вверх и языком стала ловить их.
6
Май 2018 г. Санкт-Петербург.
Анна шла по двору пружинистым шагом, придерживая на плече съезжающий по скользкой шелковой просторной рубашке ремень этюдника.
– Да что ж такое, – снова поправляя ремень, пробормотала она, подходя к подъезду.
В это время дверь подъезда с силой распахнулась и в Анну врезалась выбежавшая из подъезда девочка лет четырех.
– Ой, здрасьте, теть Ань, прости, – посмотрев на высокую Анну снизу вверх, четко проговорила девочка.
– Привет. Катя, куда ты так торопишься? Ты не ударилась? – поправляя очки в красной оправе, спросила Анна. – Почему ты одна, где мама и Ваня? – сыпала вопросами Анна, не давая возможности девчушке ответить.
Тут дверь подъезда снова открылась, и темноволосый мальчик лет четырех подбежал к Кате.
– Катя, так нечестно, – дернул он ее за длинный хвост, – я не скомандовал «марш», а ты уже убежала. Надо все переигрывать.
– Ваня, – Катя толкнула в бок брата, – поздоровайся, – она с укором посмотрела на мальчика своими зелеными глазами.
– Теть Аня, доброе утро, – глядя на Анну, церемонно произнес Ваня, раскатисто проговаривая букву «р».
– Привет, Ваня. И куда вы так торопитесь-то?
– А мы в парк идем, – хором ответили Ваня и Катя.
– Маму где потеряли? – с иронией спросила Анна.
