скачать книгу бесплатно
– Уж не Анатолий ли Палыч твой отец? – он внимательно посмотрел на Сашку. – Что-то ты больно на него похож.
– Да, – подтвердил Сашка, – это мой папа.
– Знавал я в своё время его. Пришлось вместе поработать, – а потом он посмотрел на окружающих его мужиков и продолжил: – В прошлом году уже в ноябре мы возвращались из-под Дамбуков. У Палыча был классный пес. Чистокровная лайка. Белый, белый, уши торчком, хвост колесом. Ни единого пятнышка. Абсолютно белый, как снег. Так и звали его Снег. Часть оборудования пришлось тащить на себе. Подошли к ключу Осиновый. Он уже покрылся льдом. Палыч решил его переходить. По виду льда было видно, что лёд уже толстый и выдержит нас. Палыч пошел первый, а Снег перед ним забегает и, как будто не пускает того вперед. Палыч Снега потрепал по голове и успокоил:
– Чего ты Снег, не мешай. Всё нормально.
А Снег перед его ногами суетиться и не пускает вперед. Палыч его отстранил и пошел вперед. А Снег добежал до середины ключа и остановился. Палыч ему кричит:
– Снег, ко мне.
А тот не идет. Сел на льду и скулит. Палыч двинулся в сторону середины ключа, а Снег отбежал на середину ключа. Там неожиданно лед под ним треснул, и он сразу же ушел под воду. Там была самая стремнина и вода в ней прямо бурлила. Снега нигде не было видно. Мы все это наблюдали с берега. Увидев, что Снег ушел под воду, мы бросились к Палычу, а тот кричит нам:
– Назад! Никому не ходить сюда!
А сам скинул рюкзак и осторожно пополз к промоине. Но Снега нигде не было видно. Он так и не появился из-подо льда. Унесло его течением. Сам Палыч осторожно вышел на берег. А выше по течению мы нашли переход и к концу дня были уже в Дамбуках.
Мужики молчали, выслушав эту историю. Только один из них вздохнул:
– Ну, и умный же был пес.
Рассказчик подтвердил:
– Золото, а не пес. Палыч – отличный художник. Он этого, своего Снега нарисовал. Очень красивый портрет получился, – мужик замолк, а потом, посмотрев на мальчишек, доброжелательно предложил:
– Проходите. Это ваши? – показал он на аккуратно заправленные койки.
Сашка утвердительно кивнул головой и прошел к своей кровати, а Лёнька последовал за ним.
Про Снега Лёнька знал. Анатолий Палыч несколько раз рассказывал им о своем верном друге. А вот о его гибели Лёнька слышал первый раз.
Дома у Сашки висел портрет Снега. Анатолий Палыч действительно прекрасный художник и на этом портрете Снег, на фоне заснеженных сопок, выглядел, как живой.
Мужик с бородой, который рассказал о гибели Снега, замолк, но после небольшой паузы продолжил:
– А батьке передай привет от Ветрова Вадима. Хорошо мы тогда поработали, – задумчиво произнёс он.
С расспросами к мальчишкам больше никто не приставал, и они спокойно сидели на своих кроватях и смотрели на окружающих.
Двое мужиков поставили между коек табуретку и достали бутылку водки. Тут же на табуретке нарезали хлеб, открыли пару консервных банок, накромсали хвост какой-то вяленой рыбины, и один из них предложил мальчишкам:
– Давай, пацаны, намазывайте себе бутерброды. Небось, давненько не ели?
Поначалу Лёнька хотел отказаться, но мужики так приветливо смотрели на них, что он не смог сделать этого. Они с Сашкой пересели на койки мужиков, а те, отрезав от булки хлеба огромные ломти, намазали на них толстым слоем тушёнку.
Ну и вкусно же было жевать мягкий пахучий хлеб, густо пропитанный соком тушеного мяса.
Вадим заварил свежий чай. Он наломал в чайник плиточного чая, а в кружки бросил по несколько кусков рафинада.
– Давай, пацаны, запивайте, – он налил чай в кружки и передал их мальчишкам.
Чай был терпкий, пахучий и очень сладкий.
Поев, мальчишки поблагодарили, с виду грозных мужиков, и пересели к себе на кровати.
А мужики, открыв бутылку, сидели и разговаривали о чём-то своём.
Но тут в комнату вваливается какое-то чудо.
Этим чудом оказались два молодых парня. Один из них был пьян в дымину. По его виду было понятно, что он совершенно невменяем.
Второй, более трезвый, занес его и бросил на койку.
Мужики, прервав беседу, недовольно посмотрели на этот мешок в одежде, издающий миазмы алкогольного перегара и один из них недовольно произнес:
– Ну вот, опять бичуганы нажрались. Сколько можно?
На что более трезвый парень, заплетающимся языком, отреагировал на замечание:
– А вы, сами-то чё делаете? Вон квасите, – он неверным жестом указал на бутылку, стоящую на табуретке. – Дайка, и я с вами тоже квакну.
– Нечего тебе здесь делать, – грозно сказал Вадим. – А то огребешь по полной схеме. Вали отсюда!
Пьяный парень немного убавил пыл и, выставив перед собой для безопасности руки, пьяно забормотал:
– Мужики, мужики… Вы чё? Я же просто так предложил… Я же ничё… Извините, извините, – и бочком, бочком, держась руками за косяк двери, выбрался в коридор.
Конечно, русских слов в этом эпизоде было очень мало. В основном все было сказано с невероятными матами. Мужики не стеснялись мальчишек, замерших на своих койках.
Ребятам было понятно: если попали в мужскую среду, значит терпи, слушай, что говорят взрослые и мотай на ус, как в дальнейшем не надо обращаться к родителям и близким.
Пацану, которого притащили, на вид не было даже и двадцати лет. Как его бросил собутыльник, так он и лежал пьяный в хлам на своей койке.
Вадим, выгнав второго молодого парня, подошел к нему и посмотрел на бесчувственное, храпящее тело:
– Как бы ночью не захлебнулся в блевотине, салага, – посетовал он.
Потом нагнулся над ним, снял с него сапоги, закинул ноги на кровать, перевернул на бок и оставил так спать. Парень не шевелился, а только храпел.
Мужики допили бутылку водки, а потом налили себе чай и продолжили дальше свои неспешные разговоры.
Постепенно комната стала наполняться другими людьми. Они молча заходили, здоровались с присутствующими за руку, называя друг друга по именам, садились на койки и рассказывали о том, кто, где и что делал. Было видно, что они хорошо знали друг друга.
Кто рассказывал с удовлетворением, что сегодня у него всё получилось, а кто и с сетованием, что день пробегал, а воз и ныне там, а эти сволочи только задами стулья протирают.
Все они приехали сюда с приисков.
Оказалось, что двое парней завтра тоже поедут на Золотую Гору.
Когда мальчишки узнали об этом, то очень обрадовались, что не придется им ехать в одиночку. Парни не сочли унижением, сами подошли к мальчишкам и пожали им руки. Одного звали Александром, а другого Геной.
Александр был высоким парнем с русой небольшой бородкой, а Гена неразговорчивым, немного замкнутым. Но оба они улыбались мальчишкам, а Александр даже сказал:
– Ну, пацаны, всё. Под нашим крылом будете, не переживайте. Доедем! Все будет в полном порядке.
Устав после сегодняшнего дня, мужики начали укладываться спать. Кто-то погасил лишнее освещение. В огромной комнате установился полумрак и из углов даже послышался храп. Через некоторое время в комнате был выключил свет, и она освещалась только от уличного фонаря.
Мальчишки, лежа в своих койках вспоминали события сегодняшнего дня. Лёнька был возбужден и сон не шёл к нему. Но он закрыл глаза и тихо, свернувшись калачиком ждал, когда же сон примет его в свои объятья. Вскоре, так и произошло. Сон победил. Во сне Лёнька всё куда-то ехал, бежал к какому-то счастью, которое всё манило и манило его к себе.
Глава третья
Утром, от шума проснувшихся соседей, Лёнька открыл глаза. Все старались ходить тихо, но это мало у кого получалось. То заскрипит кровать, то звякнет ложка в стальной кружке. Вокруг стояла обычная утренняя суета.
Но больше всего Лёнька был удивлен тем, что пацан, который был вчера мертвецки пьян и его едва притащили сюда, был жив. Он сидел на кровати, взявшись за голову и уже более-менее внятно отвечал на вопросы, задаваемые соседом.
– Ты хоть помнишь, как тут оказался? – допытывался у него сосед.
– Не-а, – мычал пацан.
– А кто тебя притащил, помнишь? – не отставал сосед.
– Не-а, – невразумительно пытался ответить тот.
Чувствовалось, что пацан хочет и сам узнать о своём вчерашнем позоре, но сил у него хватало лишь на то, чтобы издавать только какие-то мычащие звуки.
Но, мальчишкам было не до этого. Александр с Геной торопили их.
– Давай, давай, вставайте. Мойтесь быстрее, скоро машина уже подъедет.
Мальчишки повскакивали с коек и, даже не заправляя их, кинулись к умывальникам, которые были рядом в другой комнате.
Ополоснувшись, они вернулись и Александр вручил им по внушительному куску хлеба, покрытого толстым слоем баночного паштета.
Хотя Лёнька и не любил этот паштет, но отказаться не смог. Он впился в хлеб, и оказалось, что такого вкуснейшего бутерброда он никогда в жизни не ел. Гена пододвинул Лёньке кружку с ароматным чаем и тот сделал из него небольшой глоток.
– Почему дома всё не так вкусно? – промелькнула у него мысль.
Но это была только мысль, которую Лёнька тут же отбросил, потому что его рот был заполнен, а все мысли были сосредоточены только на этом вкуснейшем бутерброде и чёрно-коричневом чае.
Но тут от всех этих прелестей непроизвольно пришлось оторваться. В комнату вплыла Петровна и, найдя взглядом мальчишек, произнесла на распев:
– Сыночки, быстренько заканчивайте все свои дела. Машина сейчас подъедет. Давайте, собирайтесь и выходите во двор.
Такую команду надо было выполнить безотлагательно и, как можно быстрее.
Закинув рюкзаки за спину, мальчишки вышли во двор. Там уже стояли Александр с Геной и курили.
Петровна подошла к мальчишкам:
– Как спалось, касатики? – она с интересом заглянула им в глаза.
– Хорошо. Спасибо, Петровна, – ответил Лёнька, но Петровна продолжала:
– Всё взяли? Ничего не забыли?
– Угу, – только успели ответить мальчишки, как во двор въехала машина.
– До свидания, Петровна, – обернулся к ней Лёнька.
– Когда будете возвращаться, не забудьте, навестите нас, – вслед крикнула Петровна, помахав мальчишкам рукой.
– Хорошо, постараемся, – чуть ли не одновременно прокричали Лёнька с Сашкой и полезли в кузов.
Только они сели в машину, как та сразу же тронулась.
Виляя по грунтовым улочкам Зеи, машина поехала на выезд из города – в тайгу.
Лёньке казалось, что в слове тайга скрыто, что-то романтичное. Ну, как например, в романах Майн Рида это были прерии. В его мечтах это были тёмно-зелёные высокие, раскидистые сосны и непролазные чащи. Но оказалось, что всё это вовсе не так.
Машина выехала из Зеи и по грунтовой дороге, подскакивая на каждом ухабе и оставляя за собой шлейф пыли, медленно продвигалась сквозь какое-то редколесье.
Вокруг были видны только лиственные деревья, ольха, ивы да березы. Таких сосен и лиственниц, которые были в воображении Лёньки, он не видел. Они только изредка попадались – то здесь, то там.
Лёнька спросил у Александра:
– А почему так мало сосновых деревьев здесь?
– Да всё вырубили, – невесело усмехнулся он. – Видел дома в Зее? Так они все построены из этих самых деревьев, которые когда-то росли тут. А Зее уже сколько лет? – он посмотрел на Лёньку. – Вот за столько лет тут всё и вырубали. Дальше, ты сам увидишь, будут леса сосновые, а тут от них уже ничего не осталось. Все березы, да ольха. Зея тоже изменилась. Леса по берегам не стало, земля воду не держит, так она весной всё топит, поэтому, а летом – высыхает, – и он ещё раз взглянул на Лёньку. – Ну, а теперь понятно, почему тут такой лес?
Лёнька внимательно слушал Александра и только кивал головой в знак согласия.
Они ехали в грузовой машине, накрытой брезентовым тентом.
Лёнька с Сашкой устроились на бортовых скамейках у заднего бортика, а Александр с Геной где-то в глубине кузова на куче непонятного груза.
Сашка сел напротив Лёньки, и они смотрели на дорогу и остающуюся сзади леса и речки, перекидываясь словами то восхищения, то удивления.
Дорога в основном шла вдоль какой-то речки, полностью перекопанной и с берегами, на которых изредка проглядывали проросшие молодые деревца.
Видать кто-то на этих берегах давным-давно искал золото. Поэтому по берегам у неё практически ничего не росло. Вокруг были только бесформенные нагромождения оголенных камней. Обстановка была такая, как будто здесь когда-то произошла страшная катастрофа или на эти места свалился метеорит, похожий на Тунгусский. Но постепенно ландшафт стал меняться. Машина въехали в более-менее густой лес.
Часа через полтора шофер неожиданно остановился и вышел из машины. Мальчишки тоже спрыгнули из кузова на дорогу.
Было интересно, почему же это машина встал, и откуда несутся громкие голоса.
Оказывается, у машины стояли двое мужиков и о чём-то громко разговаривали с водителем. Мужики были одеты в энцефалитки, не стриженные и не бритые.
Когда Лёнька подошел к ним то увидел, что на руках у одного из мужиков был черно-коричневый комочек, напоминающий маленького щенка. Он пугливо смотрел на окружающих глазками-бусинками и свернулся от страха в клубочек. Когда Лёнька пригляделся, то это черно-коричневое создание оказалось медвежонком.
