скачать книгу бесплатно
* * *
Татьяна думала что, вернувшись домой не сможет заснуть и уже прикидывала, чем заняться, чтобы умотать себя так, чтобы упасть и забыться до утра.
Можно было посмотреть материалы по «расчлененке», также все еще висел долг – ненаписанный материал о Якове Брюсе. Якобы, он по приказу Петра I составлял карту «сильных мест» Москвы и Подмосковья. Сейчас многие считали, что под «местами силы» следует понимать зоны геомагнитной активности. Как бы то ни было, а материала о самом Брюсе Таня набрала уже немало, и колонка вырисовывалась вполне занятная.
Копаться в расчлененке не хотелось совсем, но редактор вцепился, что твой терьер, и требовал кровавых подробностей.
Кстати, а как там Нифонтов? – и Таня набрала номер капитана. До этого она без всякой надежды стучалась ему в мессенджер, но сообщение так и болталось непрочитанным. Новомодные способы связи Нифонтов терпеть не мог.
– Абонент не отвечает или временно недоступен, – сообщила ей автоматическая барышня.
Звонить в отделение с дороги не хотелось, поэтому она снова кинула коммуникатор на сиденье и сосредоточилась на дороге, решив позвонить капитану на работу уже из дома.
Вот и будет чем заняться, чтобы прогнать бессонницу.
Однако, навешивая на гараж замки, Таня поняла, что глаза у нее слипаются, и она готова уснуть прямо здесь – рядом с железной коробкой, положив рюкзак под голову.
Кое-как она дотащила себя до подъезда, постанывая, поднялась на второй этаж и ввалилась в квартиру.
Лишь на следующее утро она осознала, что ни разу не обернулась, высматривая возле гаражей подозрительные тени, не испытала даже мимолетного дуновения страха, идя к подъезду. Это она-то! Которая после каждого неприятного столкновения с руганью в очереди нервно оглядывалась.
Улыбнувшись, сжала в кулаке серебряный листок, словно пожимая руку верного друга.
Неотвратимо надвигались майские праздники, обещавшие в этом году быть на редкость теплыми. Во всяком случае, в этом была непоколебимо уверена Танина мама, уже несколько лет безвылазно жившая на даче в Зеленоградской.
Выйдя на пенсию, она заявила, что больше ни секунды не намерена дышать загазованным воздухом, сдала свою двухкомнатную квартиру возле метро «Алексеевская», и уехала в старый бревенчатый дом на лесной поляне.
Сейчас все были довольны – Светлана Игоревна с наслаждением год за годом «облагораживала участок» и, и обустраивала дом, а Татьяна жила в собственной квартире, что решало множество проблем.
Увы, квартира эта досталась ей от отца, ушедшего из жизни несправедливо рано и неожиданно.
Первое время она даже не могла заснуть без снотворного, настолько все в квартире напоминало о папе.
Со временем боль утихла, после развода Таня окончательно перебралась в Измайлово и теперь ни на что не променяла бы свое скромное жилище.
Каждую весну широкий подоконник занимал пластиковый ящик с рассадой, которую Таня на майские праздники отвозила маме.
Из года в год она пыталась выяснить у нее, зачем растить рассаду на подоконнике у непутевой дочери, если можно прекрасно вырастить и прямо на месте – в экологически чистом доме. Светлана Игоревна лишь махала рукой и говорила, что таким образом она хоть как-то дисциплинирует чадо-разгильдяйку.
Наскоро убравшись в квартире, Таня засела за статью.
Рассказ об удивительной жизни колдуна Брюса лег на бумагу неожиданно легко, закончила она его фразой: «Что сталось с Брюсовой картой достоверно не знает никто. Многие считают, что она существует и поныне, в каких-нибудь секретных кремлевских хранилищах, другие – что карта бесследно затерялась во время одной из войн. Но точно можно сказать одно – загадки Москвы и сегодня продолжают будоражить наши умы, и, возможно, сегодня на старинную карту можно было бы нанести новые „места силы“.
Поставила точку и задумалась. Интересно, а есть ли сегодня такие карты Москвы и Подмосковья? Порывшись в памяти, не припомнила ничего, кроме откровенно любительских фальшивок, и записала в тетради – «поискать карты московской чертовщины».
Незаметно пролетел день.
Перечитав колонку, Таня отправила ее в редакцию и с удовольствием закрыла крышку ноутбука. Посмотрела на часы – можно, конечно, выехать сейчас, в ночь, но это означало сборы с бухты-барахты, напряженное всматривание в непроглядную темень дороги, и прочую нервотрепку. Да еще и мама будет волноваться…
Нет, лучше выехать с утра.
И она поставила будильник на шесть.
* * *
Таня порадовалась, что предусмотрительно положила телефон подальше от кровати. Иначе, точно бы его вырубила.
И точно оказалась бы 30-го апреля посреди раскаленной, уже в три часа дня наглухо вставшей, Ярославки.
Теперь же пришлось выбираться из постели, брести, пытаясь разлепить глаза, к столу, отключать жизнерадостно трезвонящую «чертову коробочку». Не давая себе упасть обратно в постель, открыла балкон и вдохнула полную грудь холодного бодрящего, еще пахнущего свежей весенней зеленью, воздуха.
Вымолвив: – Ы-ы-ы-рррр, она, поежившись, побежала на кухню – щелкать чайником, в ванную – умываться, затем последовала традиционная предпраздничная Большая Кормежка Мурча. Коту оставлялись две миски полных еды и две плошки с водой.
А потом надо было вывести «Гольф» из гаража, подогнать его к подъезду, загрузить длинный, норовивший причудливо изогнуться и перевернуться, пластиковый ящик с рассадой…
В результате к Кольцевой она вырулила только в семь утра. На мосту уже вырастал автомобильный хвост их жаждущих попасть в Балашиху, но, слава богу, съезд на Кольцо был свободен.
Дождавшись, когда мимо пронесется вереница рычащих грузовиков, она влилась в пока что не слишком плотный поток и покатила в правом ряду.
Ей повезло. Даже бесконечную змею съезда на Ярославское шоссе и вечную пробку перед Королёвым удалось миновать вполне благополучно а дальше машины стали сворачивать в сторону дачных поселков и перед Пушкино она неожиданно обнаружила, что в пределах видимости маячит лишь пара автомобилей, да изредка просвистывают дальнобойщики в сторону Москвы.
Татьяна ехала неторопливо, наслаждаясь возможностью отвлечься от суматохи последних дней, чувствуя, как покидает ее напряжение и его место занимает радостное предчувствие праздника, полного яркого слепящего солнечного света, белизны стволов старых берез, растущих вокруг дома и маминого причитания:
– Да что же ты делаешь! Ну, ты же всю рассаду погубишь!
А вечером они усядутся на террасе, и будут пить необыкновенно вкусный чай и трепаться «за жизнь». Такой чай получался только на даче – Светлана Игоревна специально набирала воду из родника, к которому перебирались по шаткому мостику из бревен, перекинутых через год от года мелеющий ручей.
Вода из этого, заключенного в древнюю коричневую трубу родника была действительно божественно вкусна. А чай! Для того, чтобы побаловать себя лишней чашечкой, Таня набирала полные канистры, потом долго стоявшие под обеденным столом.
Она настолько замечталась, что не сразу опознала зудение поставленного на вибрацию смартфона. Чёрт! Снова забыла достать из сумки!
– Алло! Алло! – она даже не посмотрела, кто звонит.
– Тан… Ты слы… – в динамике трещали помехи, потом воцарялась глухая тишина, через стену которой неуверенно прорывался настойчивый голос.
Она узнала характерный басок Славы Загорулько и радостно закричала в ответ:
– Славка! Привет! Ты что в такую рань на ногах?!
– Слушай, ты кому-ни…, тррррр, еще про Лесто гово – тррррр – ла?
– Что? Кому говорила?!
– Да! Да!
– Только Вяземскому! Но он и так знает!
– Кроме него! – кричал в трубку Слава.
– Никому! А что случилось?! – Таня почувствовала укол тревоги.
– Береснева! Не лезь дальше! – неожиданно четко и ясно прорвался голос Славы. – Никого, слышишь? Никого больше о нем не расспрашивай и Вяземскому своему скажи, чтобы… тррррррррррррр………
Динамик разразился пронзительным воплем помех и связь прервалась.
Таня еще пару раз попыталась набрать номер детектива, но механический голос сообщил что, абонент недоступен.
Впереди уже показалась островерхая крыша знаменитого ресторана «Сказка», пора было перестраиваться в крайний левый ряд, уходить на разворот, и Татьяна кинула телефон обратно в рюкзак.
Пропуская встречные машины, она думала о том, что могло заставить Славу так встревожиться. Судя по тому, что говорил ей Вяземский, латиноамериканец был авантюристом, возможно, мошенником, но особой опасности не представлял. А тут…
Маленький синий Фольксваген «Гольф» стоял в крайней левой полосе, на участке, отведенном для разворота. Место это Таня очень не любила, но иного пути, чтобы попасть на отходящую от Ярославского шоссе дорогу к станции «Зеленоградская» не существовало.
Нужно было пропустить встречный транспорт, увидев «окно» быстро развернуться и по диагонали пересечь все полосы, вставая в крайнюю правую.
Увидев, что навстречу никто не едет, Татьяна приготовилась переключить скорость, когда из-за поворота вылетела огромная фура.
Пришлось снова выжидать.
Внезапно, машину сотряс сильнейший мягкий удар. Казалось, по «Гольфу» с размаха врезали великанской пуховой подушкой.
Машина выпрыгнула на встречную полосу прямо под колеса грузовика.
На Таню снизошло противоестественное спокойствие.
Она видела каждую деталь – отблески солнца на надраенной радиаторной решетке, нестерпимо сияющие буквы Scania, трещины в асфальте, мусор в стыках бетонных плит на площадке перед магазином, брызги краски на вывеске «Хозтовары»…
Очень спокойно она выжала сцепление, врубила передачу и до отказа утопила педаль газа. Протестующе воя, синий автомобильчик снова прыгнул, и на какие-то миллиметры разминулась с истерично воющим грузовиком.
Передними колесами «Гольф» уже заехал на площадку перед хозяйственным магазином, еще чуть-чуть и он покинет шоссе!
По крайней правой полосе накатывал еще один грузовик. Раньше его не было видно за «Сканией», он держался чуть позади, а сейчас наддал.
Цапнув с пассажирского сиденья рюкзак, Таня дернула ручку двери и вывалилась из машины.
Больно ударилась плечом и коленом. Закрыв от ужаса глаза, покатилась по пыльному бетону, ожидая, что сейчас ее накроет собственным автомобилем.
Удар, скрежет!
Удаляющийся рев двигателей, тишина.
Ни одной машины на шоссе.
Защебетали в придорожных кустах пичуги.
Таня подняла голову, открыла глаза.
В дверях хозяйственного магазина стояла сметанно-белая продавщица. Она смешно открывала и закрывала рот, и все пыталась поднять руку, что-то показать.
Таня окинула долгим взглядом груду металла, и визгливо захохотала. Безумно смешным казались зеленые ростки помидорной рассады, торчавшие из искореженной массы железа, несколько секунд назад бывшей ее любимым «Гольфиком».
Грузовик смял и разодрал всю заднюю часть автомобиля, превратив ее в месиво. Водительское сиденье сорвало с места и бросило на руль.
Не выпрыгни она – сейчас бы висела, пришпиленная к рулю, – подумала Таня, и это тоже показалось ей безумно смешным.
Оказалось, она все еще сжимает в кулаке лямку рюкзака.
Пошарив в нем, нашла коммуникатор и набрала номер мамы. Захлебываясь от смеха, с трудом проговорила:
– Мам. Да, я. Мам, а я тебе рассаду не привезу-у!
* * *
Гаишники прибыли на удивление оперативно. Выбравшийся из белого «Форда» с синей полосой увесистый сержант, с достоинством несший перед собой сытое упругое пузо, коротко спросил Таню о причине аварии, и передал описания грузовиков по радио.
Потом о чем-то долго расспрашивал Таню снова, она старалась отвечать, но приходилось концентрироваться даже для того, чтобы просто понять, что обращаются к ней.
Приехала «Скорая», оказывается, ее вызвала продавщица из «Хозтоваров». Таня сидела в густо пахнущем спиртом и какими-то медикаментами нутре, и не чувствовала, как мажут ее ссадины, как накладывают повязку на стесанное почти до кости колено. Потом врач сунул ей под нос вату, Таня вдохнула и в голове у нее взорвалась бомба. Она резко отпрянула, врач придержал ее, удовлетворенно приговаривая:
– Ну-ну, вот и отлично. Теперь приходим в себя и начинаем соображать.
Нашатырь помог, Таня действительно сумела включиться в происходящее.
Оказалось, снаружи уже собрался народ. С плачем попыталась повиснуть на шее дочери Светлана Игоревна, чуть позади озабоченно всматривался в Таню их сосед по даче – отставной полковник Василий Степанович, которого мама моментально мобилизовала, чтобы добраться до места аварии. «Пятерка» Василия Степановича приткнулась на обочине, сразу же за автомобилями ГИБДД.
Зашипев от боли, Таня уперлась рукой маме в грудь и мягко отстранила ее. Светлана Игоревна тут же принялась ощупывать лицо дочери, тревожно заглядывая ей в глаза и зачем-то все время спрашивая:
– Ты не ушиблась, ты не ушиблась, деточка?
Таня почувствовала, как пузырится внутри смех и поняла, что мама сделала самую замечательную вещь на свете – окончательно вернула ее в реальность. Она сама жива, мама рядом и, как всегда, переживает за нее, как за пятилетнюю, солнце все еще светит, значит, все в порядке.
Здоровой рукой она прижала маму к себе:
– Нет, мама. Я не ушиблась. Я просто чуть не угробилась.
Светлана Игоревна разревелась.
Дальнейшие события Таня помнила слабо – вместе с облегчением пришла огромная усталость. Василий Степанович отвел ее к своей «Пятерке», открыл заднюю дверь и усадил на сиденье,
– Дверь не закрывай, просто посиди. Или приляг. Я сам там разберусь.
И разобрался! Пару раз сквозь забытье Таня слышала его зычный голос, перекрывавший недовольное бормотание гаишников.
В итоге сержант, оформлявший аварию, подошел к ней с какими-то бумагами, попросил подписать.
Тут же возник отставной полковник, коршуном навис над плечом толстяка-милиционера, глянул на бумаги, и кивнул Тане:
– Все нормально. Подписывай.
